Волшебная флейта

В маленькой квартире Моцарта сегодня царило непривычное оживление: в честь успешной премьеры "Женитьбы Фигаро" композитор и его супруга собрали гостей, чтобы отметить это событие. Компания была небольшой, но зато очень веселой. Кроме самих хозяев, присутствовали: сестры Констанц - Алоизия со своим супругом и Софи Вебер, Наннерль - старшая сестра Вольфганга, Лоренцо да Понте - его либреттист и еще несколько приближенных друзей, а так же Антонио Сальери с женой Терезией. Появление Сальери стало для всех гостей если не шоком, то весьма чувствительным потрясением, но Вольфганг неожиданно объявил, что сам пригласил капельмейстера в гости и оба недавних противника рассыпались во взаимных уверениях в глубоком уважении. Но, каким бы удивительным не было для гостей появление здесь четы Сальери, угощение было щедрым, а вино приятно кружило головы, так что вскоре все снова расслабились и веселье стало нарастать. Сальери сидел в стареньком, но очень удобном кресле, обитом красным бархатом. В его пальцах покачивался бокал вина, а пристальный взгляд темных глаз поочередно устремлялся на каждого из гостей, но задерживался только на Вольфганге, который сегодня был в ударе и развлекал гостей как только мог. По многочисленным просьбам он снова и снова изображал чванливого Розенберга и, нужно отметить, выходило очень талантливо. Алоизия, Софи и Наннерль смеялись до слез, Констанц (давно привыкшая к подобным спектаклям) тихонько хихикала, а Терезия смущенно улыбалась, чувствуя себя несколько неловко в малознакомой компании, и только Сальери сохранял невозмутимость. И даже когда Вольфганг запрыгнул на стол и, напялив чье-то пенсне, начал пространно рассуждать о плюсах запрета балета императором, капельмейстер только улыбнулся. Когда же Моцарт выдохся и все радостно зааплодировали, Сальери тоже похлопал ему с улыбкой, после чего заявил: - Господа и прекрасные дамы! Чтобы дать вам немного передохнуть после блистательного выступления герра Моцарта, я бы хотел поведать вам одну леденящую кровь, но весьма поучительную, историю... Надеюсь, никто не против? Кроме несомненного музыкального таланта, Антонио Сальери славился при дворе своим умением рассказывать истории. Неважно, веселые они были или грустные, страшные или удивительные, слушатели у него находились всегда. И уж если Антонио предлагал рассказать историю, это считалось большой честью. Все присутствующие радостно согласились. Некоторые знали о его таланте не понаслышке, а остальные, кто ранее не удостаивался такой чести, были польщены выпавшей удачей. Вольфганг приземлился на диван, между женой и сестрой, и заинтересованно склонил на бок растрепанную голову, тоже приготовившись внимать рассказу итальянца. Негромкий вкрадчивый голос Сальери завораживал. Ему вторили шелест дождя за окном да редкий перестук копыт. Затаив дыхание, гости внимали, словно по волшебству разворачивающемуся перед ними, повествованию о таинственном Черном Человеке, который дождливыми ночами приходит к людям, остро нуждающимся в средствах и скупает их души за золото. И о том, как один человек, по неосмотрительности, попался в эту ловушку, но потом решил обхитрить посланника из потустороннего мира и вместо себя подослал своего лучшего друга. Который, конечно, и не догадывался о том, куда идет. Черному Человеку, по сути, было безразлично, кого забирать с собой и друг этого пройдохи умер. Но до конца его жизни призрак друга являлся ему по ночам, чтобы напомнить о бессовестном обмане, лишившем его жизни... Когда Сальери замолчал, честная компания зашевелилась и принялась обмениваться впечатлениями от услышанного. - Какая ужасная история! - поежившись, сказала Наннерль, с неохотой выпуская руку брата, в которую вцепилась во время повествования. - Да, но следует отдать вам должное, синьор Сальери, вы прекрасно умеете заинтересовать слушателя! - вставила Алоизия, кокетливо улыбнувшись композитору, не обращая никакого внимания на гневные взгляды супруга. - Благодарю вас, милые дамы, - молвил итальянец. - Я тоже хочу рассказать вам страшную историю! - воскликнул вдруг Моцарт и вскочил с места. - Если, конечно, досточтимый герр Сальери передаст мне эстафетную палочку... - Дирижерскую - и не просите, а вот эстафетную - да ради бога! - развел руками Антонио. - Хотя, я не уверен, что это похоже на соревнование. - Да бро-осьте, герр Сальери, - подал голос да Понте. - Был бы здесь граф Розенберг, он бы непременно сказал, что соревнования для вас и герра Моцарта - любимейшее развлечение! - Граф Розенберг мыслит слишком узко, - Сальери окинул либреттиста холодным взглядом, - что и говорить о тех, кто ему подражает! - О, прошу вас, господа, не ссорьтесь! - воскликнула Констанц, всполошенная тем, что ее дражайшие гости чего доброго, если эта перебранка продолжится, рассорятся и это бросит тень на нее, как хозяйку дома. - Ну что вы, любезная фрау Моцарт, мы просто шутим, - итальянец подпустил в свой, и без того чарующий, голос бархатных ноток и послал в сторону да Понте еще один уничижительный взгляд. Тот поспешно подтвердил слова капельмейстера и замолчал. - Вольфи, рассказывай скорее свою историю! - попросила Наннерль и бросила на брата тревожный взгляд. Вольфганг вышел на середину комнаты, так как ему для рассказа требовалось свободное пространство, поправил и без того растрепанный парик, и начал, взмахнув руками. Будто и впрямь держал дирижерскую палочку: - Я расскажу вам историю о флейте. Но это не простая флейта, а волшебная! Да-да, не удивляйтесь! Ведь в настоящей страшной истории есть место не только для мистики, но и для волшебства! Эта история проберет вас до дрожи, а ваши сердца будут трепетать от ужаса и восторга... - Вольфи, начинай уже, не томи! - воскликнула Констанц, поморщившись. - Мы уже трепещем, - мрачно вставил да Понте. - Итак, давным-давно, лет двести, а, может быть, и триста назад, жил в Вене один флейтист, имя которого, к сожалению, история не сохранила... - загадочным шепотом начал Моцарт. Перед слушателями развернулась картина загадочной жизни неизвестного, но очень талантливого, музыканта. Он был настолько искусен и виртуозен, что когда он играл на своей флейте, на соседние деревья слетались птицы, чтобы послушать его музыку. Люди плакали и смеялись, от его затейливой игры. Но, как водится, в музыкальном мире гения не признавали - платили гроши и гнали отовсюду. Один высокопоставленный чиновник почему-то особенно невзлюбил бедного юношу и все вставлял палки ему в колеса. И однажды этот чиновник, в неистовой своей нелюбви, запретил юноше публичные выступления на улицах и площадях города, таким образом, лишив его последнего источника дохода. От отчаяния и бедности флейтист вскоре заболел и умер... Посреди рассказа Сальери ощутил нестерпимую потребность отлучиться. Но прерывать рассказ для остальных ему не хотелось, поэтому он тихонько встал и вышел, жестами объяснив встревожившейся, было, фрау Моцарт, что сейчас вернется. - Рассказывают, - зловещим голосом продолжал Амадей, - что перед смертью флейтист поклялся непременно разыскать этого чиновника и страшно отомстить за свою гибель... Чиновник ужасно перепугался слухов и вскоре съехал из города, о его судьбе ничего не известно. Но в тот же год по ночам люди начали слышать музыку флейты. - Какой ужас! - воскликнула Алоизия. - Это еще не все, не перебивайте, - Моцарт махнул рукой в ее сторону, а затем поправил мизинцем выбившийся из парика локон. - А некоторые люди говорят, что видели светящуюся призрачным светом флейту, которая летала от одного дома к другому, заглядывая в окна и тихонько наигрывая мелодии, те самые, которые принадлежали перу того несчастного юноши... Она словно бы искала среди этих домов и окон того негодяя чиновника, чтобы отомстить ему! Он замолчал, переводя дыхание, и вдруг, в образовавшейся тишине, из открытого окна послышался тихий напев флейты. Тишина тут же была взорвана воплями ужаса. Дамы, визжа и подхватив юбки, вскочили с мест и наперегонки бросились прочь. Мужчины не отставали. Муж Алоизии так и вовсе умудрился выскочить из комнаты первым, обогнав жену всего на пару дюймов. Кто-то на ходу снес подсвечник со столика, к счастью, уже догоревший, и тот с грохотом перекатывался по паркету. В опустевшей комнате остался только хрюкающий от сдерживаемого хохота Моцарт. Изнемогая, он повалился на диван и, накрыв лицо подушкой, засмеялся в голос. - Признайте, Моцарт, что без моей помощи, у вас бы не вышло возыметь подобный успех! - услышал он голос Сальери. Вольфганг отнял подушку от лица и увидел капельмейстера, который стоял, прислонившись плечом к дверному косяку. В правой руке он вращал деревянную дудочку-флейту, поигрывая ею в пальцах. - Ахаха! - не мог успокоиться тот. - Это было шикарно, Сальери! Ахахаха! Как они бежали! Да что там они, на какое-то мгновение, даже я испугался, ведь, увлеченный рассказом, я не заметил вашего отсутствия! Ахахаха! - Значит, будем считать, что мы квиты? - улыбнулся Антонио, приподняв левую бровь. - Вы превзошли меня в музыке, но вам далеко до моего таланта рассказчика! Моцарт, все еще хихикая, поднялся с дивана, отбросил на него подушку и окончательно съехавший парик, а затем подошел к Сальери. - Квиты, - сказал он. - И вы выиграли поцелуй! С этими словами Вольфганг впился губами в губы опешившего итальянца. Впрочем, он и не возражал. - Но мы же на него не спорили! - попробовал возмутиться Антонио. - Считайте, что это аванс! - подмигнул ему Моцарт. - Я не привык оставаться в долгу! - пригрозил Сальери. - О-о, я не сомневаюсь! - воскликнул Моцарт, отстраняясь. - Спорим, у меня еще есть история, которая заставит вас бояться по-настоящему? - Только без волшебных флейт, я вас прошу! - возвел очи горе итальянец. - О, нет. Речь пойдет, - Вольфганг наклонился к его уху и зашептал, - о том, как именно мстила флейта тем, в чьи спальни ей удавалось залететь! Но эту историю я расскажу вам исключительно наедине!