Поверить, понять, полюбить

Вода начала остывать, и мужчины нехотя вылезли из ванной. Еще час назад Серхио думал, что этой ночью не заснет - слишком много на него навалилось проблем и переживаний, однако усталость брала свое, и сейчас, несмотря ни на что, футболист мечтал только о том, как ляжет в постель и закроет глаза, а все остальное отошло на второй план. Лука, Карим со своим мерзким заданием, насилие, видеозапись, шляющийся по дому Вида - абсолютно все казалось каким-то незначительным и далеким, от чего можно легко отмахнуться и забыть. Вернувшись в спальню, Рамос сразу понял, что тут основательно похозяйничали. Дверцы шкафа были распахнуты настежь, часть одежды валялась на кровати, а кое-что и прямо под вешалками. Навскидку трудно было сказать, что именно взял блондин и взял ли вообще, но вот исчезновение с тумбочки дорогих часов было неоспоримым фактом. Чехо точно помнил, как снял их с руки и положил возле настольной лампы. Скорее всего, Домагой не постеснялся полазить и в самих тумбочках тоже, но Серхио на данный момент это совершенно не волновало, так же как и то, чем сейчас занимается где-то в доме его необычный гость. Пропажа даже довольно ценных вещей казалась ему теперь наименьшим из зол. Сначала мужчина хотел предложить Луке остаться на ночь в своей постели, но в итоге решил этого не делать, чтобы не навязываться, и проводил его в гостевую спальню. Рамос всегда считал себя сильным и самодостаточным человеком, но сейчас, стоя на пороге комнаты, поймал себя на том, что ему очень нужна поддержка. Если бы Лука обнял его, стало бы немного легче, вот только Модрич, похоже, не собирался этого делать, а собственная гордость не позволяла попросить даже о такой мелочи, ведь, по сути, они друг другу никто. Лука заметил этот уставший, полный тайной надежды взгляд, но не посчитал нужным как-то реагировать. Конечно, он догадывался, чего ждал от него капитан Реала, вот только воспоминания о их первой встрече были еще свежи, и желание бескорыстно утешать грубого клиента пока особо не возникало. А кроме того, Модрич никак не мог отделаться от мысли, что во всей этой отвратительной ситуации, в которую они попали, виноват Чехо, хотя и понимал, что это не так, и футболисту приходится тяжелее всех, ведь у него на кону стоит репутация, карьера, свобода и, как следствие, жизнь. Повалявшись минут десять на большой мягкой кровати, привыкший к ночной жизни Лука выбрался из-под одеяла и, опять одевшись, решил поискать Домагоя, который тоже вряд ли сможет заснуть раньше четырех часов утра. Сначала, учитывая размер дома, эта задача казалась трудновыполнимой, но, как выяснилось уже через пару минут, блондин все еще находился в гостиной, откуда лился теплый яркий свет. - Иди сюда, маленький крысенок, - криво улыбнулся Вида, заметив стоящего в дверях Модрича. - Как там Чехо? Наверное, уже вырубился? - Не знаю. Наверное, - пожал плечами Лука и сел рядом с Домагоем на большой коричневый диван. - Он разве не уложил тебя рядом с собой? - Я думаю, хотел, но все же отвел меня в другую спальню и ушел. - Вы так мило смотрелись в ванной, - опять заговорил Вида и наполнил вином опустевший бокал. - За каким хером вы туда полезли? - Чехо предложил. - Неужели у него встал после всех сегодняшних приключений? - Нет. Просто посидели в теплой воде. - И о чем же вы говорили? - Домагой сделал глоток вина и передал бокал Луке. - Только не надо заливать, что вы все это время сидели там молча. - Говорили, конечно, - Лука, не раздумывая, забрал у него бокал. - В основном о том, что нам страшно, и мы оба не знаем, как жить дальше. - Я не знаю, что будет с ним, да мне на это и наплевать, а ты не бойся. Все будет как раньше. Хочешь, дам денежку? - ухмыльнулся Домагой и достал из кармана две крупных купюры. - И что мне надо для этого сделать? - Поцеловать меня. - А не противно будет целоваться с маленьким носатым крысенышем? - профессионально кокетливо спросил Модрич, садясь верхом на колени Домагоя, и положив руки ему на плечи. - Во-первых, я не особо брезгливый, во-вторых, нормально отношусь к разным грызунам, а в-третьих, я уже достаточно для этого выпил, - в тон Луке ответил тот и обнял его за талию. - Давай, можешь начинать отрабатывать. Целовать Виду было... нормально, пожалуй, даже приятно, хотя Модрич ни на секунду не забывал, кто перед ним находится, и в любой момент ожидал какой-нибудь пакости, вплоть до того, что его толкнут в грудь и сбросят на пол, но пока все было мирно, и мужчина постепенно расслабился, сосредоточившись на чувственной неторопливой ласке. Желая устроиться поудобнее, Лука заерзал и вдруг наткнулся коленкой на что-то острое, оказавшееся пресловутым серым футляром со страшным содержимым. Повинуясь какому-то странному любопытству, Модрич открыл его и уставился на две ампулы, на которых было что-то мелко написано. Домагой его не одергивал, и мужчина осторожно достал стекляшку и поднес поближе к глазам, чтобы разобрать крохотные синеватые буквы. - А почему написано ''новокаин''? - удивленно спросил Лука, продолжая сидеть на коленях Виды. - А ты ждал, что на них будет написано ''яд для Переса''? - рассмеялся блондин. - Нет... наверное, - растерянно произнес Модрич и положил ампулу в обратно в футляр. - Держи, - блондин протянул ему деньги, и Лука переложил их уже в свой карман. - Не многовато ли за один поцелуй? Тебе что, деньги девать некуда? - Честный очень, да? - усмехнулся Вида, откидываясь на спинку дивана. - Может быть, ты хочешь чего-нибудь еще? - вкрадчиво поинтересовался Модрич и, скользнув пальцами по расстегнутому вороту черной рубахи, погладил Домагоя по открытому участку груди. Для самого Луки ситуация складывалась просто дикая. И в кошмарном сне ему не могло привидеться, что его клиентом станет Вида. Однако работа в публичном доме уже наложила отпечаток на его восприятие действительности и научила тому, что хороший клиент тот, кто хорошо платит, а значит его нужно обслуживать по полной программе. Домагой предложил ему довольно крупную сумму, и Модрич готов был отработать ее сполна. Но не только из-за расчета и корысти. Был еще один очень значимый факт - дело в том, что благодаря чуть ли не маниакальному покровительству Карима, блондин вполне мог потребовать в свою постель любого работника борделя абсолютно бесплатно, и никто бы даже пикнуть не посмел, чтобы избежать последующих разборок с Бензема. Ведь склочность, мстительность и в какой-то степени подлость Виды были общеизвестны. Поэтому странный жест доброй воли с довольно хорошей оплатой услуг действительно вызвал у Луки приступ честности и справедливости, хотя отказать Домагою он в любом случае не мог. - Слышал бы тебя сейчас Артем. Нашу маленькую невинную зайку. - Лучше не надо. А до невинной мне уже очень далеко, как и до зайки, - поморщился Модрич. - Не люблю я этот хвост. Нет, я реально с ним как дурак в свои тридцать три. Было бы двадцать, еще куда не шло... - Лука, ты наша невинная шлюха, - искренне рассмеялся Домагой. - И все наши, кто тебя знает, с этим согласятся. Для клиентов ты действительно бесстыжая алчная блядина, но мы то знаем, что это не так. Кстати, тебе еще очень повезло, что ободок с заячьими ушками сразу не нашли, когда трусы с хвостом выдавали, а потом просто забыли, видимо. А вообще он прилагается для полноты образа. - Пожалуйста, не напоминай об этом никому, - почти простонал Лука и уткнулся носом в плечо Виды. - Слушай, а ты никогда не хотел побыть по другую сторону? - неожиданно серьезно спросил блондин. - Ну, клиентом, и развлечься с живой игрушкой, которая готова выполнить любые твои прихоти за лишние евро? - Я никогда о таком не задумывался, если честно, - немного озадачено произнес Модрич, подняв голову. - Так хочешь попробовать или нет? - не отставал Домагой, глядя на Луку с какой-то шальной улыбкой, которая не предвещала ничего хорошего. - Ты себя что ли предлагаешь, я никак не могу понять. - Нет, конечно. Как ты мог такое подумать? Я предлагаю тебе Чехо. Хочешь, он станет твоей игрушкой завтра? Только представь - звезда мирового футбола у твоих ног. Потешь свое самолюбие. А главное, тебе ничего не нужно будет делать. Он же вроде считает, что вы братья по несчастью, так сказать, жертвы обстоятельств. Пусть думает так и дальше. Я все сделаю. Буду дергать за ниточки, а ты... просто сострой печальную рожицу, как будто подчиняешься против своей воли, а сам получай удовольствие. - Заманчиво. Но ему и так уже досталось, так что я, пожалуй, откажусь. - А мы и не будем подкрадываться к нему сзади. Пусть его задница пока отдохнет. А ты попробуешь его ротик в действии. С такими пухлыми губками только член сосать, - продолжал увещевать Домагой. - Не знаю... Он, вообще-то, даже извинился передо мной за тот наш раз. - А ты уверен, что искренне? Он сейчас напуган и дезориентирован, ему нужны союзники, проще говоря. А извинился бы он, если бы Карим не припер его к стенке? Рассуждения Виды были вполне логичны, и Модрич всерьез задумался над его словами. Снимать проституток ему никогда не хотелось, а вот увидеть у своих ног, поиметь и отомстить некоторым своим клиентам за грубость или надменность очень даже... но, скорее, на эмоциях, так как мужчина и не надеялся, что когда-нибудь у него появится такая возможность. И вот сейчас ему ее предлагали. Конечно, чисто по-человечески ему было жаль Чехо, но в то же время от минета он не переломится. Азы орального секса довольно легко освоил даже сам Лука, всегда считавший себя представителем традиционной ориентации. Да и извинения футболиста, если подумать, могли оказаться фальшивкой. Так что, возможно, Домагой прав, и стоит воспользоваться ситуацией. - Ну, так что? - поторопил его Вида, заглядывая в глаза. - Хочешь, что бы он побыл твоей шлюхой? Ты же все равно останешься белым и пушистым с чистой мордочкой. Плохим буду я. - Да. Я хочу, чтобы он побыл моей шлюхой, - тихо произнес Модрич, понимая, что идет на сделку со своей совестью и слишком уж легко поддается искушению и уговорам этого человека.