Влечение

На ночном небе не было ни одной звезды, и лишь тонкий ободок месяца украшал темную пелену. И все же, несмотря на поздний час улицы Конохи играли разными огнями. Перед наступлением выходных люди проводили свое время в барах, веселились и просто отдыхали. Тобирама быстрым шагом пересек несколько кварталов, после чего вышел напрямую к улицам, что принадлежали Учихам. Сегодня его брат вновь решил выпить со своим дружком Мадарой, а когда эти двое пьют вместе, ничем хорошим это никогда не заканчивается. Зная это, младший редко решался оставить их без присмотра. Когда он подошел в доме Учих горел свет и слышался громкий смех Хаширамы. Перед тем как зайти Тобирама сделал глубокий вдох и лишь после отодвинул дверцу в сторону. Первое, что увидел Сенджу — сидящего спиной к нему Мадару, и Изуну, которая переползла по татами к своему брату, а затем бросилась ему на шею. «Так и она здесь?» — как-то угнетенно подумал он. Вообще-то Изуна никогда не была против выпить с этими двумя. Вот только напивалась она хоть и редко, но сразу в хлам, так что начинала вешаться на брата, либо ее приходилось нести до дома. А ведь она уже не та девчонка, с которой он сражался несколько лет назад. За эти годы Изуна очень преобразилась — ее фигура стала намного женственнее и теперь то и дело притягивала к себе мужские взгляды. И Тобирама не был исключением. Он прошел к брату и сел рядом, стараясь держаться от Изуны подальше. Все же она Учиха. А он никак не хотел признавать, что способен испытывать влечение, особенно к Изуне. К Изуне, что еще несколько лет назад была похожа на пацана! — Тобирама-кун, выпьешь с нами? — предлагает Хаширама. На лице его румянец и становится понятно, что сам он выпил уже достаточно. Но Тобирама не отказывается. Чтобы заглушить то волнение, которое в нем вызывает Изуна, он согласен и на алкоголь. Сенджу подносит чарку к губам и краем глаза замечает ее. Учиха сидит рядом с братом, игриво улыбается тому, а ее угольные волосы распущены и спадают на чуть открытые плечи. Коротенькое домашнее кимоно открывает ножки, которые она оголила будто специально. Разве женщине положено себя так вести? Тобирама быстрее проглатывает напиток и отворачивается. Может быть этим пьянчугам и все рано — они слишком увлечены собой и своими стариканскими байками, чтобы обращать на нее внимание, но с тех пор как Сенджу вошел сюда, он ни о чем другом больше и не думает. Все же через время алкоголь дает о себе знать и Тобирама немного расслабляется. Вместе с этим пропадает и страх — он уже более откровенно смотрит на Изуну, которая с каждой минутой все больше будоражит его фантазию. А через мгновение вновь одергивает себя. Она — Учиха. А хотеть Учиху, по его мнению, неправильно. — Эй, Хаширама! — внезапно громкий голос Мадары выводит его из своих мыслей, — сразись со мной! — Отлично, Мадара, я ждал! — кажется брат тоже полон решимости, но Тобираме это не нравится. Он встает между ними, уверяя брата, что это глупая затея. — Не волнуйся, Тобирама. Хоть я и пьян, но в своих силах уверен. — Это меня и волнует… Впрочем, Хаширама не слушает его ни в какую. — Да ладно тебе, разомнемся немного, вспомним старые времена! Да и Изуна не против, верно? — Если захочешь получить от меня, Хаширама, только скажи, — голос Изуны мягкий и чуть игривый. Но она не шутит. Каждый здесь прекрасно знает ее силу. — Хаха, слышал, Хаширама? Моя сестренка! — Мадара широко улыбается, подтаскивая Изуну ближе к себе, — но на сей раз он мой. Все они будто совсем не слышат Тобираму и братья встают, чтобы выйти. Он тяжело вздыхает. Пускай делают что хотят…

***

Он не знал, как так произошло, но Изуна, которая сидела поодаль и до этого момента вообще не обращала на него никакого внимания, внезапно оказалась рядом. Но что было хуже того — Учиха начинала нести всякий бред. А выслушивать приходилось ему. Он уже не раз порывался уйти и проведать стариков — слишком уж они задержались, но она каждый раз останавливала его. — Ты что меня не уважаешь? — Учиха и вправду была в хламину раз выдавала такое. Она подвинулась к нему уж слишком близко, заглядывая в глаза и будто пытаясь найти в них какой-то подвох. Но так и не нашла. Тобирама же мельком бросил взгляд на ее чуть приоткрытую грудь — все же она была чертовски хороша. Но тут же отвернулся — слишком соблазнительно. Вот только Изуна, кажется, что-то заметила. Прищурила взгляд, но понять ничего не смогла. — Уверена, Сенджу, ты что-то задумал. Убить меня хочешь, пока я здесь пьяная сижу, дээ? — на сей раз Тобираме даже пришлось отклониться назад. Уж убил бы. Если бы не хотел оттрахать. От собственных мыслей становится не по себе. Да еще и полуобнаженная грудь Изуны уже так близко, что дотрагивается до его тела. Черт. И о чем он только думает? Сенджу чувствует, как в штанах постепенно становится тесно. Лицо его медленно наливается краской, а в глазах начинает темнеть, что конечно же, от девушки не ускользает. Но она пока ничего не понимает и только недоуменно смотрит на него. — Что это с тобой?.. — она вновь пододвигается ближе и краем бедра упирается в его стояк, после чего переводит взгляд вниз. — Хочешь меня? — смешки в ее глазах возбуждают еще больше. Изуна легко закусывает губу и Тобираме срывает крышу. Хватит с него. Он хватает Учиху за плечо и теперь на полу оказывается она. Взгляд полон удивления, но от этого не менее вожделенный. Он понимает, что она готова отдаться ему прямо здесь. Мужчина тяжело дышит, крепко прижимает ее руки к полу и медленно тянется к краю кимоно, когда оба они слышат возглас Мадары. А в следующий момент дверь открывается. Тобирама в ужасе успевает принять сидячее положение, а вместо того чтобы раздеть Изуну, просто притягивает ее за ворот к себе. — Хаширама, ты идиот! — Мадара вваливается в комнату, держа старшего Сенджу под плечо. — Как можно было так напиться, чтобы просто отключиться посреди боя! Кажется, Мадара слишком увлечен своими мыслями и даже не замечает, как тяжело дышат Изуна с Тобирамой, при этом сидя на коленях, как примерные ученики. Но Мадара все же бросает на Тобираму недовольный взгляд, от чего тот аж вздрагивает. — Ну и что прикажешь с ним делать? Тобирама может думать лишь о том, как не вовремя все случилось, а заодно и сожалеть, что вообще все это начал. — Он ведь может остаться на ночь у нас, — как бы невзначай произносит Изуна, а Сенджу сжимает губы. Впрочем, Мадара, поглощений горечью от неудавшегося боя, не замечает совсем ничего. — Что ж, ничего не поделаешь, — лишь выдыхает тот. — отнесу его в комнату, — и уходит, держа Хашираму под плечи и что-то ворча под нос. «Остаться. Отличная идея», — недовольно думает Тобирама, и как толко дверь за Мадарой закрывается, Изуна вновь оказывается под ним. Тобирама кусает ей шею и одновременно закрывает ладонью рот, чтобы внезапно вырвавшийся стон не привлек ненужное внимание. — Сама напросилась. Затем убирает руку, потому что знает — она больше не посмеет, а сам начинает срывать с ее плеч остатки кимоно, полностью оголяя красивую грудь. Несколько мгновений он просто смотрит на нее, легко проводит рукой, потом опускается, легко дотрагиваясь языком до соска, отчего Учиха сжимается и запускает руку в его волосы прижимая еще ближе. Девушка тяжело дышит под ним, чувствует как напряжение нарастает в ней самой. А Тобираме это нравится. Чувствовать полную власть над ней, словно в его грязных фантазиях. Да, теперь она полностью его. Он все более жадно мнет ее грудь, наслаждаясь ее сдавленными стонами. Изуна на момент останавливает его, помогая избавится от кофты, проводит ноготками по рельефному торсу, пробираясь вниз, а в следующий момент он вздрагивает, когда ее рука оказывается поверх набухшего в штанах члена. Это действует одурманивающе. Пьяная. Да еще и Учиха. Он ведь наверняка будет жалеть. Но слишком хочет ее прямо сейчас. — Изуна, — он произносит ее имя так естественно. Сам не знает зачем. Быть может хочет, чтобы она, наконец, пришла в себя, ударила его и остановила. — Да возьми ты меня уже! — вопреки его мыслям говорит она и это последняя капля. Мужчина развязывает пояс на ее кимоно, целует плоский живот с множеством шрамиков, а потом пододвигает к себе и резко входит. Изуна вскрикивает, но тут же прикусывает губу, обвивая Тобираму стройными ногами. Эта близость сводит с ума. Он чувствует это тепло. Чувствует каждый сантиметр ее тела, каждый ее вздох, что дрожью отдается в плечах. Тобирама начинает медленно двигаться, задавая темп, с каждым разом погружаясь все глубже. Каждое его движение заставляет девушку вскрикивать все сильнее, прижиматься к нему мягкой грудью, царапать ноготками горячую спину. И двигаться ему навстречу, все более раскрывая сладкие губы, хватая ими воздух. Быстрые движения заставляют девушку напрягать мышцы и сжимать бедра, от чего у Тобирамы захватывает дыхание. Он тихо хрипит и чувствует, что разрядка уже близко. Сенджу с трудом сдерживается, когда чувствует как сокращаются стенки влагалища, а потом Учиха на мгновение замирает, тело пронзает приятная судорога. Он успевает выйти из нее перед тем, как горячая струя спермы вырывается из него, а Изуна обессиленно опускается на пол, тяжело дыша. Теплая нега проходит по всему его телу, но он находит в себе силы, чтобы еще раз приблизиться к девушке. Тобирама нависает над ней в полной темноте, обхватывает лицо руками, заставляя посмотреть себе в глаза и впервые целует в губы. Тепло и нежно.

***

Был уже день. Изуна распахнула бумажную дверцу и вышла на улицу, завязывая пояс на своем кимоно, и сладко потянулась к утреннему солнышку. Настроение сегодня было отличным. — Хорошо спалось? — недовольный голос брата заставляет опомнится и посмотреть в его сторону. Лицо того не лучше. Изуна лишь невинно улыбается. — Ну и ну, — вздыхает он опуская голову, — все-таки добилась своего, поверить не могу. И как, понравилось? — Лучше, чем я представляла. — Какая мерзость, — бросает Мадара и уходит. На самом деле он уже давно знал о грязных желаниях сестренки, а потому не был особо удивлен. Сенджу же с самого утра ходил, как на иголках. Он отлично все помнил и теперь не знал, как будет смотреть Учихе в глаза. Вообще-то он шел извиниться и получить свои нагоняи, если придется — все равно, рано или поздно это произойдет. Но к своему же удивлению он застал весьма интересный разговор. — Так значит совратила меня? — Сенджу выходит из-за угла. Но он вовсе не зол, даже усмехается этому. — Не совсем, — признается она, — до тех пор пока ты не возбудился, у меня и в мыслях не было. Мужчина краснеет. Значит это было настолько заметно. А Учиха лишь звонко смеется. Он приближается, вжимая ее в деревянную балку дома. — Значит — воспользовалась моментом? — Прямо как ты, — она быстро целует его, поддавшись моменту, чем немного обескураживает Тобираму — он сам собирался это сделать. Но он не успевает взять ее в свои объятия, как Учиха резко разрывает поцелуй и убегает, смеясь. «Так значит хочешь, чтобы я вновь тебя поймал», — усмехается он — «Так и быть, Учиха».