Деловая репутация

      Ужасная знойная жара и высокая влажность не давали людям нормально дышать. Все пытались забежать в какой-то магазин с кондиционером или попытать счастья и искупаться в какой-нибудь речушке. Хотя вот работники Банка Японии, что находится в Токио, мечтали наоборот отогреть свои кости на улице, а не сидеть при +18 и кутаться в кофты и пиджаки. Им казалось, что это даже хуже, чем последний круг Ада Данте. Там хотя бы тепло. Впрочем, это не волновало мужчину презентабельного вида в элегантной белой рубашке с длинным рукавом, классических темно-синих брюках, которые были слегка заужены книзу, и дерби. Для него этот «Ад» был даже желанным. Хатаке Какаши — обычный бухгалтер из коммерческого банка, может даже и не мечтать о работе в таком месте. Только если бы подвернулся шанс… Один маленький шанс и можно было бы изменить полностью всю жизнь!       Многие взгляды девушек-работниц и клиенток были обращены на него, но никто даже и не мог подумать, что такого видного и не совсем бедного молодого человека интересуют вовсе не плавные женские изгибы тела. Мужчина подошел к кассовому отделу, где увидел своего коллегу по направлению работы, который был не намного младше его самого. Темные волосы, в отличии от пепельных Какаши, не были никак уложены, глаза уставшие от ночной работы. Ворот рубашки призывно расстегнут и так и манит коснуться к нежной коже шеи и провести по кадыку. Единственное, что заставило посторониться — кольцо на безымянном пальце. А жаль. Возможно, у них мог бы быть секс на одну ночь. Они уже раньше виделись, когда банк в очередной раз посылал за монетами. Сдались правлению эти куски металла, но, увы, работу терять не хотелось. Обычное приветствие, удостоверение личности и доверенность от правления. Мужчина начинает копошиться, проводя обычные и такие скучные процедуры.       Обито мельком взглянул на знакомого визави, пожимая тому руку и проверяя необходимые реквизиты. Хотелось домой, наконец лечь и расслабиться, а затем уснуть на недолгие шесть часов, чтобы затем снова вернуться в мир, наполненный запахом банкнот, металла, раствора для дезинфекции, которым брюнет протирал свой стол перед началом работы.       Достав кейс, наполненный памятными монетами, упакованными в герметичные капсулы, Учиха открыл его перед представителем, чтобы тот проверил целостность заказа. Убедившись, что ценности в порядке, Какаши заверил документы личной печатью и печатью своего банка. Пожелав ему удачи и бросив короткое «Спасибо за сотрудничество», Обито подождал, пока мужчина выйдет за дверь и направился оформлять отчет. На сегодня это последняя встреча. Покинув здание Центробанка, мужчина выдохнул, направляясь к парковке. Хоть очередной трудный день и был окончен, вечерние пробки на дорогах в час пик никто не отменял. Дойдя до извечной квартирной двери в бетонной многоэтажке, Учиха был встречен домашним теплом, веявшим с кухни, и приветливым голосом жены. Рин ласково обняла Обито, расспрашивая его о рабочем дне, понимая при этом, что на ответ может не надеяться. Муж только одарил шатенку улыбкой, не скрывая усталости, подробности его работы можно было разделять только с коллегами в рабочей атмосфере, за ее же пределами разглашаться запрещалось.       Учиха, в девичестве Нохара, вздохнула и направилась на кухню, убрав в холодильник ужин мужа, чтобы тот хотя бы мог с утра немного перекусить. Ей было грустно, очень грустно от того, что любимый променял их теплые и тихие романтические вечера на банковскую мишуру. Он ведь даже не говорит с ней практически. Только банк, банк, банк.       — Может все наладится и ты опять будешь прежним? — женщина тихо отворила дверь их супружеской комнаты, где в беспорядке на полу валялся только утром выглаженный костюм с рубашкой, а сам Обито мирно посапывал под толстым теплым одеялом. М-да, у каждого свои странности, что тут скажешь. Хотя они были довольно обычной семьей. Она — умница-отличница, которая по глупости влюбилась в парня из параллельной группы в университете, а он — простой парень без выдающихся способностей. Родители были против такого раннего брака, что уже говорить о почившем полоумном дядюшке супруга. Брр, ужасно противный человек был.       Но сейчас, когда она смотрела на брюнета, пусть и под одеялом, заметила как он похудел, как его лицо стало похоже больше на неживую маску с дежурной улыбкой или без каких-либо эмоций. Глупая работа…       — Нет… Монеты отдал… Реквизиты… — еле различимые бормотания во сне никак не удивили Рин. Обито давно живет на работе, а не с ней. Закрыв точно также тихо дверь, женщина направилась в гостевую комнату, чтобы там обустроить спальное место, а затем пошла убирать кухню. Она хоть и домохозяйка, но работы тоже немало.              Как давно эти двое из общего стали иметь только крышу над головой и ванную комнату? Ни много, ни мало, 10 лет. Когда-то они были такими же, как и все остальные влюбленные. Прогулки ночью, совместная готовка, искренний смех, настоящая любовь. Или, быть может, это только так казалось, и было не более, чем сильное увлечение друг другом? Теперь Рин была почти уверена в этом. В начале карьеры Обито, когда тот только поступил на службу в Центробанк после магистратуры, не без помощи связей, и начинал младшим кассиром, место романтики и взаимности имелось после работы. Вскоре дела пошли вгору, Учиха быстро набирал опыт и проявлял энтузиазм, вследствие чего для него открывались все новые горизонты банковского дела, и вместе с тем больше часов, больше нагрузок, иногда приходилось задерживаться и даже оставаться на ночь пару раз. Однако, добившись успеха, мужчина утратил былые чувства к жене. Все казалось не тем, что раньше. И приходя домой, в тридцать один год Обито чувствовал себя на все семьдесят, надеялся каждый день, что завтра проснется другим человеком. Порой он думал, что во всем виновата работа, но в действительности она не была такой изнурительной, наоборот, с набранным опытом выполнять ее становилось только легче, тогда, как что-то другое пожирало его из глубины сердца, куда мужчина уже давно забыл дорогу. Несколько раз Рин пыталась сподвигнуть мужа на то, чтобы завести ребенка, но оному эта идея была не совсем по душе. Учиха любил детей и хотел своих, но какое-то определение не давало ему решиться на этот шаг с полной уверенностью.       — Рин, конечно, я и сам хочу ребенка, но ты же знаешь, что дети — удовольствие не из дешевых, сейчас мы не можем позволить себе жилье побольше, но ведь у нашего ребенка должна быть отдельная комната, верно? — и женщина вздыхала, утвердительно кивая. Да, квартиры в Токио нынче стоили прилично, а переезжать в другой город было бы чистым убытком для их семьи.       В двадцать девять лет Рин хотела совсем другой жизни. Да что там, ей лично Обито перестал уделять столько времени, как раньше. И спали они часто по разным комнатам. Она во всем винит его работу, а у него на подобные мысли нет ни сил, ни времени.       Но утро всегда развеивало плохие сны и давало надежду, что все станет лучше, чем было. Для молодого мужчины в самом расцвете сил это было больше похоже на каторгу. Встать, почистить зубы, надеть костюм, залить в себя ужасный и невкусный кофе, а потом сесть в машину и несколько минут просто смотреть в никуда, чтобы далее завести мотор и поехать по знакомому маршруту. Поворот, поворот, светофор, навязчивая радиореклама и полная апатия ко всему. Уже входя в помещение Банка Японии, Учихе приходилось натягивать вежливую улыбку и со всеми здороваться. И так день за днем, день за днем, пока снова не появлялся уже давно изученный, его личный, если можно так сказать, посетитель. Хатаке. Было что-то в нем интересное и загадочное. Может, необычный цвет волос, которого в натуральном виде в Японии, что уже говорить о Токио, практически нет. Обито видел, как на этого мужчину засматривается вся женская часть коллектива, и как некоторые дамочки пытались чуть ли не изнасиловать его взглядом. И еще такой высокий… Как будто он один из тех парней из Европы, которые были вместе с брюнетом на съезде конгресса банкиров в Берлине.       — Обито-кун, сегодня еще не приходил твой красавчик? — Митараши Анко поиграла бровями и слегка рассмеялась, ткнув пальцем в лоб Учихе. Она единственная из его отделения, кто не был на нем помешан и это несомненно радовало.       — Он обычно приходит к одиннадцати утра. Если хочешь — можешь пока прибраться на моем столе. И найди, пожалуйста, синюю папку. В ней должен быть наш месячный отчет. С меня кофе, рыбка, — мужчина же отправился к своему начальнику, чтобы получить список банков, где будут проходить проверки.       — Намикадзе-сан, я зашел, как Вы и просили, — Учиха появился на пороге кабинета начальника подразделения и почтительно поклонился.       — Да, Обито, проходи, — мужчина, возрастом старше брюнета лет на 5, тряхнул светлыми волосами, выглядывая из-за дверцы железного шкафа. Намикадзе Минато был прекрасным руководителем и примерным семьянином. Со всеми сотрудниками старался поддерживать нейтральные, но положительные отношения, не говоря о его собственном отделении, где мужчина знал о радостях и проблемах каждого своего подопечного. Он, как всегда, одарил подчиненного теплой улыбкой и пригласил того присесть на стул, устраиваясь напротив и сбивая кипу бумаг в ровную стопку.       — Итак, как уже ранее упоминал на планерке, тебе я поручаю проведение внеплановой проверки среди «городских» банков в качестве аудитора, — он передал Обито список объектов, подлежащих проверке, — поэтому ознакомься.       — Спасибо за доверие, Намикадзе-сан, но я раньше не исполнял подобные обязанности, — Минато перебил работника, подняв ладонь вверх.       — Разумеется, с тобой пойдет еще два профессиональных аудитора. Да и в бухгалтерии ты служил несколько лет, поэтому сам знаешь, что к чему. Уверен, с обыкновенным банковским строем справишься.       — Да, я не подведу вас! — ответом ему стал утвердительный кивок и протянутая рука, которую Учиха пожал.       Вернувшись за свое место в общем зале, Обито стал изучать приказ, в котором были прописаны сроки исполнения. На проверку каждого банка отводилось три дня.       Анко подсуетилась, увидев вернувшегося коллегу.       — Ну что там Минато опять тебе подсунул? — она смотрела в документы из-за плеча брюнета, стараясь не уходить далеко от собственного рабочего стола.       — Да вот, ревизия намечается… — мужчина дошел до списка «попавших под удар».       — Хмм… Сумитомо, Асахи, Фудзи, Дайити Канте, Санва… Тебе что, проверку всех одиннадцати банков поручили? — женщина отстранилась и включила оборудование для проверки денег.       — Да, я и сам не ожидал. Минато-сан на меня большие надежды возлагает, — Обито отложил бумаги в ящик стола, чтобы позже изучить их.       — А, точно! — Митараши хлопнула по плечу Учиху. — В Сумитомо работает тот красавчик, точно же?       — Да, он оттуда, — Обито припомнил постоянного посетителя.       — Вот ты ему задашь во время проверки! Наверняка работает спустя рукава, с населением-то, — она рассмеялась.       — Ладно тебе, давай уже приниматься за дело, фальшивая банкнота сама себя не выявит, — Обито улыбнулся, выпрямляясь и вытаскивая ценности на стол.       Эта парочка, как всегда, за делом перешучивалась, но все-таки сделала все на высшем уровнем. Кроме того, у Анко даже неплохой голос, когда она не пытается ругаться с остальными женщинами и девушками, что возненавидели ее за вольготную манеру общения. Митараши была одним из самых близких друзей Обито и постоянно помогала ему наладить то личную жизнь, то отмазаться от придирчивых полицейских. И вот теперь в обеденное время они сидели за столиком в кафе, что недалеко от самого помещения банка и беседовали.       — Слушай, что у тебя с Рин? Помню, раньше вы часто заезжали к нам с Ирукой. Поссорились? — женщина подперла рукой подбородок и мешала тонкой деревянной палочкой свой латте, внимательно следя за мимикой лица Учихи.       — Ну… У нас все нормально, да. Не ссоримся, не скандалим. Правда, она с недавних пор прекратила даже вести разговоры о ребенке. Меня это радует, но… Может я что не так делаю? — мужчина крутил в руках ручку, пялясь в одну точку на столе. Анко же вздохнула и прикрыла глаза. Сказать или нет? Должен ли ее друг знать о том, что его любимая (любимая ли вообще?) жена скорей всего изменяет ему? А может промолчать и не рушить семью? Ох, трудный выбор.       Но она решилась. Решилась выдвинуть свою теорию, пока не пожалела о сказанном. На лице Обито ни один мускул не дрогнул, а он сам застыл с поднесенной чашкой чая ко рту. Учиха думал об этом раньше. Ему казалось, что не может все так просто сойти на нет, когда у молодой женщины секс бывает только в большие праздничные дни или когда он сам не смертельно уставший, что бывает достаточно редко. А сможет ли решить что-то разговор с Рин? Поймет ли, что любви давно нет между ними?       — Считаешь, я должен с ней поговорить или оставить как есть? Ты пойми меня правильно, я уважаю свою жену, но любви у меня к ней давно нет. Это больше похоже на сожительство, чем на брак, — последний глоток чая, кинутые купюры на стол. Он пуст внутри, а она — полна переживаний. Но они все равно держат путь к финансовому гиганту, где опять будет монотонная и такая скучная работа.       Пятница — сокращенный день даже для сотрудников Банка Японии, а в понедельник Обито ждут его новые обязанности. Он направился к личному шкафчику, снимая служебный халат и сменяя его на черный пиджак. Теперь, когда он покинул рабочее помещение, напичканное камерами наблюдения, то мог подумать о своем, но не так уж и хотел. Подождав Анко, банкиры устремились в сторону парковки. Учиха, желая как-то еще раз спросить о своей проблеме, обратил внимание на ее внешний вид, женщина всегда хорошо и красиво одевалась, но под синей хлопковой тканью всей этой одежды было не разглядеть. На службе только равенство, объединение, безопасность.       — Обито, мы разве не твою машину прошли? — увидев удивление на лице брюнета, Митараши обеспокоилась, понимая, что тревожит ее товарища. Учиха только неразборчиво что-то протянул и посмотрел на Анко, словно спрашивая «Что мне делать?».       — Эй, ну ты чего? Не раскисай ты из-за Рин, может и нет у нее никого, поговори с ней и расставь все точки над «i», сейчас ваши отношения никуда не годятся, хуже ты вряд ли сделаешь.       Брюнет закивал, почувствовав облегчение от сказанных ему слов.       — Верно, пожелай мне удачи, — он слегка улыбнулся.       — Удачных выходных, я верю в тебя! Но если что-то пойдет не так, мой номер у тебя есть, — махнув рукой на прощание, женщина скрылась в рядах между машинами.       Кинув в бардачок не изученный до конца приказ, Обито потер виски и пристегнулся. На время поездки он думал только о дороге, иногда вспоминая о предстоящем разговоре, но думать о нем так не хотелось, что мужчина сразу старался отвлечься и забыться хоть на четверть часа, переключая каналы радио. Дом уже давно перестал быть для него местом, в которое хотелось возвращаться. Да, безусловно, спать хотелось дома, но на работе у Учихи были друзья, обязанности, стимул к заработку. А дома что? Кровать, порой еда и по-своему чужой человек.       И опять знакомая дверь, два поворота ключа и полная тишина в доме. Никто не встречал его с улыбкой и поцелуем в щеку, не было звуков готовки или уборки. Пожав плечами, брюнет разулся и направился вглубь квартиры. Следов его жены не было. И только клочок бумаги на холодильнике оповестил его о том, что женщина уехала к родителям в Нагойя для «отдыха от быта» и будет только через месяц. Беспокойство охватило мужчину и он немедля набрал номер матери супруги, чтобы с ее слов убедиться, что их дочь с ними. И он в этом убедился, даже услышал голос Рин по телефону. Правда, она не горела большим желанием к разговору и быстро положила трубку.       — Значит, ты устала от быта? Я работаю сутками напролет, чтобы услышать «я устала»? — Обито сел за обеденный стол и положил голову на сложенные руки. — Уж лучше скажи, что с кем-то трахаешься на стороне, чем вот так.       Ему было больно и противно. Боль тупая и монотонная была где-то в районе сердца. Опять пришло чувство, когда умер дядя и он остался один с нелюбимой женщиной и агрессивно настроенными ее родителями. Еще и подливало масла чувство отвращения от самого себя. Это же надо так было довести жену, чтобы та сбежала спустя 10 лет брака. Но ничего поделать уже было нельзя и пойти напиться в ночном клубе, сняв, возможно, девочку на ночь, не было настолько отвратительным вариантом. А тут как раз за душевными метаниями и наступил вечер.       Сменив костюм на более повседневную рубашку и джинсы, Учиха сел в машину и отправился в «Womb». Это место он знал только по виду снаружи, когда забирал вусмерть пьяную Анко.       Навигатор отлично знал дорогу, что не составило большого труда для путешествия. Уже выходя из машины возле клуба, Обито увидел его во всей красе и призывающую надпись на стенде «У нас самый большой дискобол в городе!». Внутри он был просто огромным: несколько многоуровневых площадок, громкая музыка, чудесное лазерное шоу и изюминка самого «Womb».       Чтобы добраться к барной стойке, мужчине пришлось проскользнуть сквозь танцующую толпу и едва увернуться от цепких рученок совсем не милой девушки. Уже сидя на высоком барном стуле Обито смотрел на людей рядом и методично накачивал себя знаменитой «Finlandia», когда кто-то слегка приобнял его за талию и положил руку на бедро. Сексуальный шепот на ухо практически соблазнил брюнета пойти вместе с этим молодым человеком в уборную, чтобы тот кинул палку.       — А у тебя есть собака? — пьяный смешок и он уже почти виснет на плече здорового мужчины. Перед глазами плыло и все становилось похоже на одно сплошное пятно.       Серые глаза лениво обводили взором наскучившую толпу одних и тех же. Какаши, завсегдатай популярного заведения, как и в любой другой пятничный вечер искал свою жертву для утех на ночь, максимум на уикенд. Допивая горячительную смесь со дна бокала, пепельноволосый с неким отчаянием понимал, что за несколько часов, что он находится в клубе, ему так никто и не приглянулся.       — Ничего, — встрепенулся Хатаке, — вся ночь впереди, — и решил пройтись, встав с мягкого кресла и направившись вглубь танцующей толпы.       Уловив ритм, Какаши медленно проходил между веселящимися, среди которых кто-то будто бы невзначай дотрагивался до него или вожделенно смотрел затуманенным алкоголем взглядом. Так внимание мужчины зацепил шатен, прижавшийся к пепельноволосому и едва стоявший на ногах. Вот и она, очередная новая «любовь», что к утру сгорит и останется пеплом ночных воспоминаний, пополнив коллекцию десятков таких же.       — Прости, что-то меня занесло… Ого, а ты очень красивый, как зовут? — заплетающимся языком спросил шатен, талию которого уже обвили руки Хатаке.        — Какаши. А ты один или с компанией? — обжигающий шепот.       — А меня — Ямато. С друзьями, а что?       — Ты такой милый мальчик, может, я мог бы украсть тебя? Друзья искать не будут?       — А черт с ними, — тая от ласк мужчины, парень взял того за руку и потащил в сторону туалета мимо барных стоек.       Последовав за потенциальным любовником, Какаши смотрел на полки с алкоголем за стойкой, как вдруг опешил настолько, что, кажется, мгновенно протрезвел. Он остановился и стал вглядываться в такое знакомое лицо. Черт, это что, тот контролер из Центробанка? Быть не может… Да еще и в объятиях какого-то мужика, напившийся в дрова, но с извечным кольцом на пальце. Неужели женушка так допекла?       Почувствовав, что оппонент затормозил, Ямато недовольно заныл, прижимаясь к Хатаке:       — Ну ты чего застрял, Какаши? Или успел передумать, м? — он провел пальцем по губам мужчины.       — Да так, знакомый один. Ты иди, я перекинусь с ним парой слов и догоню тебя, — пепельноволосый окинул Ямато хищным взглядом, а затем вновь уставился на Обито. Дело шло к интиму, и Какаши не мог поверить, что товарищ по профессии ведет себя так постоянно. — Твою ж, ну не может этот благоверный быть снизу… — подойдя к мужчинам, тем самым нарушив планы собеседника Обито, Хатаке демонстративно поздоровался со знакомым.       — Хей! Привет, сто лет тебя не видел! — тряхнув брюнета за плечо, Какаши тем самым заставил его обратить на себя внимание и удивиться. Не уж то узнал?       — Ты? — только и выдавил из себя Учиха. М-да, он был не то, что пьян, скорее по его венам струился спирт, чем кровь.       — Да, именно я. Ты какими судьбами здесь вообще? Пойдем, я тебя со своими познакомлю, расскажешь мне все, а то ты все равно один, как погляжу, — осторожно высвободив брюнета из общества настойчивого парня и не дав тому даже слова сказать, Хатаке вывел Обито на улицу, пытаясь привести в чувство.       — Эй, вот значит, как сотрудники Центробанка вечера коротают? Я конечно не знаю, что ты хотел получить от этого вечера, но тот мужик тебя изнасиловать собирался, наивный ты идиот, — Учиха только молчал и медленно моргал, очевидно от того, что вырубался. — Ай, черт с этим, ты где живешь? Ты меня помнишь вообще?       — Д-да… Ты тот… Этот… Из Саму… Суматимо… Как там его?       — Сумитомо.       — И я за рулем, сам доеду…       — Совсем спятил? Ты в таком состоянии и ключ зажигания не повернешь.       — Нет, поверну! — развернувшись, Обито споткнулся и плашмя упал на асфальт.       — Да что б тебя! Вставай, я отвезу тебя домой, — но кроме тишины ничего не последовало. Хатаке наклонился к брюнету, тот был в отключке. Вздохнув, мужчина осознал, что его вечер в компании смазливого юноши накрылся. Придется тащить горе-банкира в ближайший отель, не оставлять же его посреди дороги.       Благодаря карте на мобильном, Какаши быстро нашел ближайший отель, куда можно без проблем будет закинуть свою сладко спящую пьяную ношу и не беспокоится о том, что придется долго возвращаться к своей машине. Сделав глубокий вдох, мужчина поднял на руки с асфальта Обито и был даже слегка удивлен, что тот весил меньше, чем ожидалось. Ключи от автомобиля нашлись в заднем кармане и уже через пять минут эти двое направлялись к дешевому отельчику.       Правда, Хатаке думал, что тяжело было затащить Учиху в салон, но еще сложней оказалось его оттуда вытащить, но это дало возможность поглазеть на подкаченную бледную грудь и живот. Закинув брюнета себе на плечо, Хатаке направился к рецепшину, где быстро решил все вопросы с комнатой и спустя долгих десять минут с облегчением выдохнул, скинув Обито на кровать. При свете лампы он имел возможность лучше рассмотреть последнего. Длинные черные ресницы украшали, как он помнил, темные ониксовые глаза и сейчас кидали тень на круги под ними, дальше шел ровный нос и губы, которые от выпитого алкоголя раскраснелись.       Мотнув головой, мужчина принялся раздевать горе-банкира, останавливая руки то на тонких изящных запястьях, то на талии. Когда пришла очередь снимать нижнюю часть одежды, в собственных джинсах слегка напрягся член. Под конец своих нехитрых манипуляций, пепельноволосый получил готовый объект для секса на ночь. Он все равно ничего не вспомнит, а Какаши и приятно, и возместит ущерб за сорванный вечер с тем мальчиком. Как его звали? Ясато? Ямэто? Неважно.       — Эй, ты меня слышишь? — движение рукой перед закрытыми глазами и никакой реакции. Уже став смелее, Хатаке перевернул Учиху на живот, слегка приспустил его темно-синие боксеры и положил руки на две округлости. Было приятно их мять и даже слегка разводить, зная, что никакого наказания за это не будет. И уже практически решившись на изнасилование (по другому ведь не назовешь, когда вторая сторона не дала согласие), внимание мужчины привлек блеск от кольца на левой руке Обито. Черт, он не может спать с женатым, пока тот сам не захочет или не будет официально разведен. Эти принципы…       — А может я смогу привлечь твое внимание по другому, а, сладкий? — последний взгляд на идеальные ягодицы и трусы снова оказываются на своем законном месте. Потерев виски, Хатаке вышел из комнаты и направился к выходу отеля. Вечер испорчен: ни перепиха на одну ночь, ни нормально напиться.       Придя домой в начале третьего, Хатаке закрыл входную дверь и кинул ключи на тумбочку в прихожей. Тяжело вздохнув, он подумал, как сейчас было бы кстати упасть в чьих-нибудь объятиях в кровать без обязательств. Так не хотелось, но надо было сходить в душ, и постояв в раздумьях несколько секунд, мужчина поплелся в ванную. Раздевшись и включив воду, Какаши встал под горячие струи воды, расслабляясь и закрывая глаза, прокручивая в голове насыщенный вечер. Вспомнив, как лапал брюнета, мужчина вновь почувствовал прилив возбуждения. Черт, лучше бы он оттрахал бессознательное тело, что манило к себе еще со времен их первой встречи, когда Какаши впервые дали поручение в качестве доверенного лица. Обито выглядел всегда так соблазнительно, его парфюм одурманивал, хотелось послать приказ к черту, отшвырнуть документы и ценности куда подальше, грубо прильнуть к шее брюнета, рвать на нем одежду и слышать молящие стоны. Хм, а что, если бы сегодня в номере он так и сделал? А если не в номере, а прямо на работе? Рука Хатаке скользнула вниз и легла на привставший член. Он представил, как коллега умоляет его не делать этого, а сам мужчина закрывает ему рот рукой, чтобы был потише. О, да, вот оно…       Глаза Какаши сверкнули огнем похоти и довольная улыбка появилась на лице. Раз уж брюнет не переспал с ним этой ночью, то в фантазиях он еще как поплатится за беспорядочное пьянство и разрушение чужих планов.       Маленькая комната, в которой они встретились в очередной раз, но не для передачи ценного груза. Обито смирно сидит на металлическом стуле, его руки крепко сковывают жесткие веревки для перевязки денег, к тому же опломбированные, натирая пленнику нежную кожу до крови. В рот вставлен кляп, глаза завязаны собственным галстуком. Обито абсолютно обнаженный, сейчас больше напоминает пса на привязи, ожидающего своей команды. Хатаке заходит в кассовое помещение, закрывая за собой дверь на стальной замок с кодом. Убедившись, что теперь «игрушка» не сбежит, не зная кода, мужчина подходит к нему и касается его щеки, скользя пальцами ниже и нажимом заставляя Учиху посмотреть на себя. Ах, да, он же не видит. Наклоняясь к уху брюнета, Какаши шепчет:       — Узнал меня? — усмехается и обманчиво-нежно гладит его шею.       Обито вздрогнул, стараясь отстраниться от руки Хатаке, вызывая издевательский смех последнего. Дернув за конец галстука, мужчина с упоением наблюдает, как Учиха медлит, не решаясь открыть глаза, а после, как их заполняет животный страх при встрече с садистским взглядом мучителя.       — Не бойся, я не сделаю больно, — брюнет в панике пытается пошевелиться, но веревки только глубже впиваются в его кожу, что сопровождает болезненный стон и дрожь, — ты сам себе сделаешь.       Закусив губу, Какаши стал медленно двигать рукой по возбужденной плоти, но не сильно увлекаясь, хотелось доставить воображаемому любовнику больше страданий.       — А голосок у тебя, что надо. Интересно, если я сделаю тебе приятно, он будет звучать так же? — Хатаке провел двумя пальцами от нижней губы Учихи по шее, спускаясь к соску. Достигнув цели, мужчина слегка провел по нему пару раз, а после сжал между пальцами. Последовал короткий писк, пленник зажмурился и рвано задышал. Следя все это время за реакцией партнера глаза в глаза, Какаши получал невероятное удовлетворение, но, все же, этого было мало.       Достав из кармана зажимы для бумаг, мужчина усложнил задачу, заменив одним из них свои пальцы. Обито мгновенно взвыл, дергаясь и что-то мыча, непроизвольно прижимаясь к Хатаке, так как больше ему деваться некуда.       — Будешь вырываться, я и второй использую, — прошипел Какаши и демонстративно помахал зажимом перед лицом Учихи. На глазах последнего выступили слезы, но больше испытывать боль не хотелось, и он затих.       — Так-то лучше, хороший мальчик, — мужчина встал коленом на стол, аккурат между ног Обито, и стал грубо массировать его плоть. Брюнет тихо застонал, закидывая голову и не зная, куда себя деть.       — Смотрю, ты любитель острых ощущений, раз потек, — он потянул жертву на себя, перегнув последнего через спинку стула. Мужчине нравилось оставлять на бледной коже ягодиц Учихи красные следы от своих пальцев. Но этого стало мало и он с садистским удовольствием начал шлепать брюнета, попадая специально ладонью по яйцам и слушая жалобные скулеж, и видя попытки удрать.       — Ты, шлюшка, еще собираешься не подчиниться мне? — яростный шепот на ухо и едва ли не выкручивание соска. — Нужно наказать.       Хатаке подходит к стене в хранилище, на которой расположились самых разных размеров плети и дилдо. На последнее у него были немного другие планы. Взяв в руки одну из плетей, он ударил ею по воздуху перед Обито, чтобы полюбоваться полными ужаса и возбуждения глазами. Замахнуться и попасть по очаровательной и вожделенной заднице было прекрасно и просто. Но еще прекрасней было наблюдать как эта самая задница краснеет от ударов и с каким болезненным стоном выдыхает его «игрушка». Но так играть было невесело и хорошенько прицелившись он попал кончиком своего орудия по стоящему колом члену. Ох, как же слова мольбы чудесны!       — Да, умоляй меня прекратить, зови на помощь, — шептал Какаши, интенсивно двигая обеими руками по своей плоти, что истекала густой смазкой. Вода стекала по его спине, а от пара, заполнявшего ванную комнату, становилось трудно дышать.       Немного еще повеселившись, Какаши решил, что пора использовать дилдо и совсем немного смазки. А то его «игрушка» еще девственна. Выбрав самый красивый черный с ребристой поверхностью фаллоимитатор, мужчина шлепнул им по до сих пор красной попке и, слегка смазав лубрикантом, вошел в узкую дырочку. Он наслаждался видом, который открылся ему: фаллоимитатор входит и выходит с анального отверстия, тело Обито трясется от возбуждения и боли, его голос уже срывается на крик. Но редкостный мазохист сменил крик на глубокие стоны, даже не обращая внимания на боль в заднем проходе. По его подбородку стекала слюна, а взгляд умолял о большем. Ему хотелось подчиняться.       — Оу, нравится, малыш? — брюнет кивнул, насаживаясь уже сам на большой резиновый член.       — Не так быстро, я не разрешал тебе кончать, — Хатаке достал из ящика стола машинку для опломбирования корешков с деньгами.       — Думаю, ты знаешь, что мы используем, чтобы опломбировать деньги. Бумажная лента сжимает купюры так плотно, что невозможно вытащить и одну из них, — когда мужчина грубым рывком усадил Обито обратно на стул, не вытащив дилдо, брюнет слегка заволновался, когда взглядом проследил за действиям и Какаши. Тот поднес к члену Учихи аппарат и поместил его между концами ленты. Брюнет понял, что мужчина собрался сделать, и умоляюще посмотрел на него.       — Нет, не поможет, — оскалившись, Хатаке нажал на спусковой механизм, и лента затянулась вокруг основания плоти Обито. — Как ощущения, м? -, снова принимаясь за ласки.       Учиха изменился в лице, теперь неистовое возбуждение и желание кончить приносили существенный дискомфорт и даже боль, позабыв даже о своей многостадальной заднице. Слезы хлынули из черных глаз, но Какаши этого и добивался, схватив брюнета за волосы и нарочито больно оттягивая их.       — Как меня заводит твое страдальческое личико, поработай им для меня, — мужчина расстегнул ширинку форменных брюк и высвободил эрогированный орган, притягивая к нему голову Учихи.       — Сейчас я вытащу кляп, но если услышу хоть слово, или если попытаешься укусить меня — засуну дополнительно еще и пломбир тебе в задницу, всю оставшуюся жизнь присесть не сможешь, — Обито послушно моргнул, пытаясь избавиться от мешающих слез. Оставшись довольным результатом, Хатаке резко выдернул кляп изо рта брюнета, а у того от долгого раскрытого положения свело челюсть. Не церемонясь, Какаши грубо вошел в горячее влажное пространство, опуская голову Учихи ниже, заставляя взять глубже.        — Ах… Да… Работай языком лучше, — прикрыв глаза, Какаши наслаждался тем, что Обито сдавливало горло от резкого гортанного проникновения, от которого брюнета едва не вырвало. — М, вот так, соси сильнее… — осипшим от возбуждения голосом бормотал Хатаке, двигая руками в сорванном темпе и сжимая головку.       — Д-да, быстрее, м! — сделав последнее отрывистое движение, Какаши кончил, содрогнувшись всем телом, шумно выдыхая и уткнувшись лбом в кафельную стену.       Едва отдышавшись, мужчина опустился на дно душевой кабинки и просто наблюдал, как сперма стекает белым ручейком вниз по сточному каналу. Такого оргазма он давно не получал, что уже говорить о сумасшедших фантазиях. Жаль немного, что в реальности нельзя так будет сделать, но лучше так, чем совсем никак. Выключив воду, Какаши почувствовал ужасную усталость. Даже выпитый алкоголь теперь не принес расслабления, а только головную боль.       — Тебе повезло, сладкий, что я слишком принципиальный. Колечко тебя защищает, — мужчина обмотал полотенце вокруг бедер и направился в спальную комнату. Время позднее, а утром еще надо будет заскочить в тот отель к Учихе и принести таблетки от похмелья. И уже лежа в кровати Хатаке позволил себе немного вспомнить те яркие картины из ванной и блаженно улыбнулся.       Суббота, десять часов утра, но Какаши уже полон сил и энергии, чтобы навестить своего коллегу, и уже практически выйдя из квартиры, резко остановился. А правильно ли так будет? Они ведь не любовники, даже не друзья. Он может и не понять, почему Хатаке пришел, что вообще делает рядом с ним. М-да, теперь эта идея уже и не казалась настолько потребной, как сначала. Психанув, мужчина с силой захлопывает дверь и яростно снимает с себя одежду. Ну как так-то?! Они толком никогда и не говорили, а тут один раз увидел пьяным с неизвестным мужчиной…       — Ками! Вот именно, что он был пьян и с непонятно кем, да еще и готов был отдаться ему! Ну почему он не может выйти из моей головы? А эта бледная кожа… Стоп! Хватит страдать по всякой гейской дребедени. Бледная кожа, алые губы, мягкий и узкий зад… Ох, как же бесит! Ну, держись. Ты еще и просить будешь, — злой и угрюмый Хатаке улегся в одних трусах на диван и наблюдал за полетом мухи. Ему стало интересно, как сейчас чувствует себя недогей и может он все-таки помнит произошедшее?       А тем временем Обито еле сполз с кровати с ужасной головной болью от похмелья и сухим горлом. Он не помнил ничего из того, что было с момента выпитой первой рюмки водки. Держась за больную голову, брюнет вдруг понял, что находится не у себя дома, а в какой-то гостинице. Очень дешевой гостинице, по всей видимости. Кто-то был так любезен и привез его сюда? Или же?..       — Нет. Ничего не болит сзади, а значит ничего не было. Наверное. Может я был сверху. Хотя… Просто ничего не было, Обито. Успокойся, — подойдя к зеркалу в ванной комнате, Учиха увидел в отражении себя. Правда, выглядел он слегка хуже, чем после ночной работы в Банке Японии, но в общем ничего не поменялось. Кроме алеющего засоса на шее. Кто его мог так пометить, если он ни с кем не спал? Возможно, ни с кем не спал. Плюнув на все, мужчина еле как оделся и слегка пошатываясь отправился к своей машине, в которой неизвестно как, но нашел их.       — Ками, Анко, спасибо тебе за то, что забыла у меня в машине волшебные таблетки от похмелья. С меня кофе, — брюнет блаженно закинул в рот пару штук и запил водой, затем просто припал к ней. Как же ему похорошело, когда сухость в горле медленно прошла. Еще посидев с полчаса в автомобиле и почувствовав, что головная боль сходит на нет, Обито повернул ключ зажигания и поехал домой. Клубы это хорошо, но жрать хочется, уже как сутки.

***

      Весь следующий день Учиха провел в своей квартире, отсыпаясь и приводя свое состояние в порядок. Попутно он изучал инструкции, выданные ему начальником. Работа предстоит сложная, поэтому мужчина тщательно перечитывает текст в третий и последний раз, стараясь запомнить каждое положенное ему действие. Обито чувствовал себя школьником, зубрящим домашнее задание, но его профессия постоянно требовала поглощать новую информацию. В обязанности брюнета входили проверка хранилища ценностей, кассовых помещений и исполнения обязанностей главного бухгалтера.       — Интересно, кто этот несчастный? — сонным голосом пробурчал Обито и сложил инструкции в папку. Выключив прикроватный светильник, Учиха уставился на люстру в темноте.       Несмотря на то, что он уже многое повидал за годы службы, волнение перед новым горизонтом всегда имело место. Да еще и пятничный случай не давал покоя, и о Рин нельзя было перестать думать. Может, он изменил ей в том номере с какой-то девкой, а она после ушла, оставив свою личность тайной за семью печатями? Или Обито сам добрался туда, но какой смысл, если можно было поехать домой на такси? Как ни старался, понять этот клубок событий брюнету не удавалось, собственно, как и уснуть. Мужчина не помнил, в какой момент отошел в царство Морфея, однако утро застало врасплох. Преодолев километры дороги, Учиха встретился со своими коллегами по ревизии и они вместе подошли к дверям объекта проверки. Сейчас за этими дверьми кипит обыденная жизнь банка, сотни операций проходят через него ежеминутно. Уверенно войдя в помещение, сотрудники Банка Японии привлекли внимание работников своими удостоверениями. Управляющий отделением с нескрываемым удивлением и тревогой вынужденно пригласил аудиторов в свой кабинет. Обсудив детали проверки, аудиторы разошлись по назначенным местам, пока сотрудники в спешке уничтожали ненужные документы и приводили в порядок рабочие столы. Пробираясь мимо операционистов, с опаской смотрящих на него, Обито подошел к бухгалтерии. Постучав в металлическую дверь и не дожидаясь разрешения войти, Учиха ступил в прохладное помещение, доставая корочку в красном переплете.       — Здравствуйте, проверка Банка Японии. Я — Учиха Обито, аудитор по части хранения и учета ценностей и бухгалтерской отчетности. Могу я видеть главного бухгалтера? — взглянув на визави, вскочившего из-за стола, брюнет узнал своего постоянного посетителя и в знак этого кивнул ему.       — Здравствуйте, — замешкал мужчина, явно не ожидавший проверки из Центробанка, и тем более персонажа своих влажных мечтаний.       Хатаке быстро встал из-за стола, сделав при наличии волнения практически идеальный одзиги. Он даже подумать не мог, что Банк решит устроить мало того тематическую проверку, так еще и выездную. Но мигом справившись с собой, Какаши живо принялся искать всю отчетность, которая от него могла потребоваться. Обито был удивлен, увидев «своего» клиента, но его слегка заволновал цвет волос Хатаке. Возможно ли, что.? Нет, не мог он быть в том клубе. Мало ли сколько мужчин с такими волосами.       — Кхм, Учиха-сан, все в порядке? Вы как-то уж слишком сильно засмотрелись на квартальный отчет. Может, воды? — бухгалтер заметил, как аудитор смущенно кашлянул и попытался скрыть румянец на щеках. Ох, какой же он упустил шанс! Обито напоследок тряхнул волосами и, усевшись на предложенное место, уже осмысленным взглядом втупился в столбцы цифр и иероглифов. Мысленно он быстро сверял основные показатели, иногда постукивая указательным пальцем по нижней губе в моменты особенно сильного мозгового штурма. Хатаке же наблюдал за ним со стороны и чувствовал как медленно, но верно натягивается ширинка брюк. Хотелось снова ухватиться за две половинки ягодиц и услышать стон удовольствия или же… Или же использовать профессиональный инструмент из фантазии из душа. Да, это будет намного лучше.       — Хатаке-сан, у меня вопрос по расходной части общего фонда. Могу ли я посмотреть на технику, что была приобретена? — брюнет смотрел выжидающе на визави и ждал от него хотя бы короткого кивка. Но даже спустя минуту никакого ответа не последовало. Он видел, как пепельноволосый не отрывал взгляда от стола и это слегка насторожило.       — Простите! Да, конечно Вы можете посмотреть на приобретенную технику. Она находится в зале. Хотите именно сейчас просмотреть? — он надеялся на негативный ответ, потому что показывать свой стояк не хотелось никому. Особенно этому Учихе. К счастью, аудитор возжелал продолжить далее проверку и не заострять на расходной части свое внимание.       — Сегодня я также хотел бы ознакомиться с имуществом по части основных средств и нематериальных активов, а еще меня интересует порядок начисления амортизации по ним. Вы можете предоставить баланс за последние полгода? — Обито едва ли не прожигал серьезным взглядом своего собеседника.       И хоть пару дней назад в клубе он казался беззащитным и даже легкомысленным, свою работу мужчина знал твердо, задавая вопросы отточено и лишь по делу. Хатаке даже немного растерялся от такого нрава, но сейчас все ненужные мысли было необходимо отогнать в сторону и сосредоточиться на бухгалтерии, в конце концов, от этого напрямую зависит его карьера.       Найдя в компьютере составляемый многими днями баланс банка, Какаши показал его проверяющему, едва успев усмирить свой организм.       Обито принялся за изучение статей, вслух читая сумму в каждой позиции.       — Вы сторнировали операцию? — брюнет слегка навис над пепельноволосым, вглядываясь в монитор.       — Да, — чуть запнулся Хатаке, почувствовав дыхание мужчины на своей шее.       — В чем была причина?       — Электронный кассир провел операцию дважды, был сбой.       Учиха и не знал, что тот, с кем он виделся каждые несколько недель, был вполне достойным бухгалтером. Не зря же его назначили главным, в конце концов. Но за время своей работы Обито много раз слышал от коллег аудиторов, что им попадались непутевые бухгалтера, которые воровали средства из банка и списывали с баланса еще приемлемое оборудование, а сколько пересортицы совершалось ради наживы. Но, кажется, брюнету повезло в его первый рабочий день, во всяком случае пока.       Второй же мужчина держался из последних сил. И хотя он был настроен на рабочую обстановку, любое случайное касание Учихи, его голос, его пристальный изучающий взгляд и редкие вздохи усталости от долгого пребывания в одном положении вводили Какаши в негу, и он вновь хотел предаться мечтаниям об аудиторе, но сразу же одергивал себя, понимая, что дело совсем плохо и остается только ждать перерыва, чтобы наконец снять напряжение из-за возбуждающей его одного атмосферы и непосредственной близости к Обито.       Взглянув на наручные часы, брюнет отметил, что надо сделать десятиминутный перерыв и привстал, едва не потянувшись от легкой усталости.       — Хатаке-сан, предлагаю сделать перерыв на кофе и вновь заняться работой. У меня еще остались некоторые вопросы по отчетности, — мужчина поправил костюм и вышел из комнаты. Какаши же упал без сил в офисное кресло и прикрыл глаза. Чувства, которые он пытался скрыть, взяли вверх. Хотелось до одури этого милого и такого сексуального брюнета. Запах его одеколона впитался, кажется, даже в стены. Возможно, от него так душно и ширинка болезненно давит на пах?       Закусив нижнюю губу, бухгалтер вылетел из кабинета, умчавшись в уборную, сбив по пути несколько миловидных стажеров. В туалете он вбежал в последнюю кабинку и, едва не порвав от напора брюки, высвободил возбужденный член.       Закрыв глаза и обхватив орган кулаком, Какаши представлял как вместо руки у него, стоя на коленях, отсасывает Учиха. Он почти чувствовал, как воображаемый мужчина заглатывает прямо до горла, а звуки… Звуки он представлял настолько эротичные, что едва ли хватило пяти минут, чтобы излиться семенем в кулак и на стену. После такого оргазма еще некоторое время под закрытыми веками плясали разноцветные круги.       Отдышавшись и вытерев остатки спермы, Хатаке, стоя у раковин, пытался охладить пылающее лицо и стереть хотя бы немного водой сцены из его головы. Только вот хотелось наоборот, чтобы эти картины оставались в сознании как можно дольше. А лучше, чтобы они воплотились в жизнь. Но закинув фантазии куда дальше, мужчина одернул рукава рубашки и гордо удалился из уборной.       В кабинете его уже ждал Обито. И, откровенно говоря, Хатаке засмотрелся опять на шею аудитора. Такая белая и изящная, что…       — О, Вы уже вернулись. Отлично. Тогда я хотел бы… — брюнет обратил внимание на то, как Какаши смотрит, как он думал, на леденец в его пальцах. — Я не предложил. Угощайтесь.       — Спасибо, Учиха-сан, но откажусь. Что Вы хотели еще узнать? — вдох-выдох и полный пофигизм на лицо.       — У меня остались вопросы по приобретенному имуществу.       Мужчины снова погрузились в работу и не заметили, как время к концу рабочего дня уже практически приблизилось, а значит надо было еще и отчитаться перед старшими коллегами.       Закончив с бухгалтерией после того, как операционисты сдали остатки наличных денег и разбежались по домам, Хатаке под четким наблюдением аудитора завершил смену. Уже возле двери ведущей к хранилищу Обито напомнил мужчине, что завтра планирует провести проверку и там. Составив отчет о первом проверочном дне и обсудив итоги проведенной работы с коллегами, Обито в половине десятого вечера собрался домой. Какаши, как главный бухгалтер, и руководитель банка также оставались на работе до последнего. Сухо, с едва скрываемой усталостью попрощавшись друг с другом, банкиры разошлись до следующего дня. Однако, после крепкого пожатия руки брюнета, Какаши обратил внимание последнего на выпавшие документы с дипломата. Те несколько секунд, за которые Обито собирал бумаги, он откровенно пялился на обтянутый тканью брюк привлекательный зад другого мужчины. Его бросило в жар и приятное ощущение внизу живота отозвалось неудобством в собственных штанах. Пришлось в быстром темпе застегнуть пиджак на две пуговицы, чтобы скрыть интересное положение. И в такой ситуации было плевать на то, что так делают только недалекие от моды люди.       «Блять! У меня стоит как у школьника, который сиськи голые впервые увидел! Лишь бы не заметил».       — Спасибо, Хатаке-сан. Сегодня Вы порадовали меня. Надеюсь, что и впредь мое мнение не изменится, — Обито, встав ровно и отряхнув костюм, слегка улыбнулся удивленному мужчине и поспешил к парковке.       «Не заметил… Стоп, это он меня похвалил?! Сладкий, надеюсь, что это предложение не разочаровать тебя во всех смыслах, которые я знаю».       Поправив полутвердый член, Какаши ненадолго втупился в стену. В его распоряжении было катастрофически мало времени.       — Значит, у меня есть только два дня, чтобы сделать тебя своим. Жди, детка, — полуухмылка проскользнула по лицу мужчины, и он вышел следом, закрыв кабинет.       Зайдя на подземную парковку банка, Обито потянулся и неожиданно согнулся в приступе кашля. Ключи от машины упали на асфальт, но поборов приступ, он, подобрав ключи, выровнялся и все-таки дошел до своей машины. Его машина не была какой-то дорогой — обычная немецкая иномарка, на которую пришлось копить много времени, чтобы любимая жена не имела дискомфорта в метро или автобусах.       — Надо бы позвонить Рин, а то ни слуху ни духу от нее, — сняв пиджак, мужчина закинул его на переднее сиденье вместе с дипломатом темно-коричневого цвета. Пальцы ловко выхватили мобильный из кармана классических брюк и вот он уже слышит длинные гудки в трубке. Еще спустя несколько секунд на том конце линии наконец-то ответили короткое «Слушаю».       — Это я. Узнала? Как дела? Все нормально? — слегка дрожащий голос выдавал мужчину с головой. Как будто они еще учатся в университете и он впервые пригласил еще тогда Нохару на свидание. Увы, но фраза брошенная Учихе в миг заставила его забыть как дышать: «Я подаю на развод. Встретимся только в суде», — а следом только короткие гудки. Он не мог поверить, что его жена, его любимая и нежная Рин, была готова на такое.       — Черт! — телефон летит на заднее сиденье и едва не разбивается о дверь машины, когда руки судорожно сжимают руль. Но слез не было. Да и он сам понимал, что виноват. Сам довел их семью до такого. Золотое кольцо тускло поблескивает на безымянном пальце левой руки — и вот оно уже летит в открытое окно.       Закусив губу, Обито заводит мотор и все-таки едет домой, принимая по пути свое решение насчет этой ситуации. Но он не знал, что на практически пустующей парковке за ним внимательно наблюдали пара темно-серых глаз.       Когда Хатаке спустился следом на парковку, то не мог сначала понять, что стряслось с его вожделенным Учихой. Тот психовал, хватался за руль, кусал губы, а потом, что-то выбросив из окна, уехал. Подойдя к тому месту, Какаши увидел неожиданную находку — обручальное кольцо. Обручальное кольцо, которое теперь не на пальце этого аппетитного брюнета.       — Теперь ты будешь моим, сладкий. Я знаю, как соблазнять таких недотрог, — облизнув пошло губы, он направился к собственному автомобилю в просто нереально счастливом настроении.       Несколько резких поворотов ключами, громкий хлопок от закрывшейся двери. Обувь, ключи от машины, кейс с документами летят по разные стороны, ударяясь о стены и предметы мебели. Кухня. И все в ней неизменно вот уже несколько дней, до сего момента. Учиха сметает все то немногое, что всегда лежало на столе. Стулья один за другим с грохотом падают на пол, стол также оказывается перевернут. Одежда в прихожей скинута с вешалок, занавеска в ванной сдернута, в кабинете Обито опрокинул кресло и все, что попалось ему под руку, было брошено невесть куда. И во всей этой атмосфере крушения особенно пострадали вещи, оставленные его «любимой» женушкой.       — И правильно, уходи. Прочь! Раз так хочешь обратно в Нагойя, я не буду тебя держать, — говорил Учиха холодным агрессивным тоном.       Схватив листок, оставленный Рин перед отъездом, Обито смял его и закинул подальше.       И вновь все стихло, только внутри у брюнета все еще бушует пожар ненависти то ли к Рин, то ли к самому себе, то ли к тем, кто далеких десять лет назад не смог отговорить его жениться. Но сил метаться в гневе больше не было, как и убираться в квартире.       — К черту все это… — пробормотал мужчина, лежа на заправленной кровати.       Было абсолютно все равно на то, что творилось за пределами разума Обито. Кругом не осталось ничего, кроме желания сорвать зло на ком-нибудь и усталости.       За окном давно стемнело, но Учиха не включит свет, не встанет до следующего утра. Такова его участь.       Ночью ему снились кошмары. Он видел лицо любимой жены, ее каштановые волосы, слышал заразительный смех и такие живые ореховые глаза. Она была прекрасна. Только протяни руку и коснись. Но за секунду она достала нож и медленно и тягуче начала перерезать горло самому Обито. Кровь, стекающая по рукам, разбиваясь на сотни капель, казалась такой притягательной и сладкой. Так хотелось ее попробовать на вкус, но воздуха не хватало. Тело с невероятной скоростью начало проваливаться вниз. И вот она уже стоит с другим и целует его в губы. Лица мужчины не было видно, но подозрительно знакомые пепельные волосы внезапно привели к ассоциации с клиентом из Сумитомо. Хатаке…       Всего секунды не хватило, чтобы Учиха схватил соперника за горло, как внезапно зазвонил будильник, и он резко подорвался с кровати. Сердце неимоверно колотилось в груди, а холодный и липкий пот покрывал все тело.       Выдохнув и успокоившись, Обито встал с постели и, подойдя к зеркалу, придирчиво себя осмотрел. Костюм полностью измят, на рубашке пару капель крови (и когда он только успел?), лицо уставшее и с синяками под глазами, а организм полностью истощен от вечерней истерики. Плюнув на все, мужчина стащил с себя вещи и отправился в душ, где долго и яростно отмывался от гадких воспоминаний и мыслей о том, что тот банкир мог быть любовником Рин. Хотя они ведь даже не знакомы…       — Ками, о чем ты думаешь, придурок? — он медленно сполз по стенке душа на кафельную плитку и посмотрел на руки. Они стали не такими четкими. Наверное, зрение упало. А в глазах щиплет от шампуня. Да, шампунь плохой.       Спустя пять минут он все-таки заставил себя наконец-то закончить принимать утренний душ и пойти одеться. И так уже опаздывает, а тут еще и ехать практически через пол-Токио к этому Сумитомо, будь он неладен.       — Обещаю, приду и напьюсь. А потом вышлю этой суке все ее вещи. Глупая женщина, — брюнет с моральным удовлетворением закрыл за собой дверь в квартиру и присвистывая пошагал к машине, забыв дома одну единственную вещь и самую важную вещь — кошелек с удостоверением.       По дороге у Обито пару раз возникло чувство, словно он что-то забыл, но перебирая в голове необходимые вещи, Учиха подумал о том, что все они должны быть в портфеле. И все же… Словно что-то ускользало от его внимания. Может, он забыл выполнить какое-то важное поручение? Тщетно. Наверное, это просто нервы и самонакручивание. Оставив машину на парковке, мужчина шел к успевшим стать ненавистными дверям, где его уже ждали двое старших коллег.       — Вы едва успели вовремя, Учиха-сан, — поприветствовал брюнета Хаяте — один и главных аудиторов Центробанка. Конечно, на работе требовалось обращаться друг к другу на «Вы» при посторонних, но между собой эти трое сдружились еще в студенческие годы, задолго до начала карьеры.       — Прошу прощения, поток с окраин города сегодня особенно плотный… — только и сумел вымолвить Обито, в спешке залезая в твой портфель за удостоверением и внезапно замирая на месте с открытым ртом.       — Все в порядке? — заметив непонятный ступор младшего коллеги, обеспокоенно спросил Генма.       — О нет, я, кажется, забыл пропуск, — выпалил Учиха с растерянностью школьника, что забыл дома дневник. Теперь он мгновенно вспомнил, как накануне швырнул портфель, и из него вывалился кошелек, где было то самое удостоверение сотрудника ЦБ, на который разъяренный Обито лишь гневно посмотрел, так и оставив валяться. Наверное, он так и лежит на полу в коридоре. Генма и Гекко с удивлением окинули мужчину взглядом, а затем переглянулись между собой.       — Плохо, очень плохо, тебе придется домой ехать, Обито, — заявил Ширануи самый худший вариант.       — На это нет времени, — встрял Хаяте, — просто не подавай виду. Как только зайдем, сделай вид, что достаешь удостоверение, с ними это сработает.       — А если нет? — настаивал Генма. — Ну сработало это с тобой когда-то, с тех пор прошло много лет.       — По своему поведению во время проверки горе-банкиры не меняются. Обито, просто держись уверенно.       Выдохнув, Учиха направился вслед за коллегами. Снова приняв невозмутимый вид, мужчины встретились на пороге с руководителем, что уже ожидал их.       — Здравствуйте, Собаку-но-сан, — учтиво поздоровался Гекко, доставая из внутреннего кармана корочку красного цвета.       — Господа аудиторы, я запомнил вас еще со вчерашнего дня, прошу, проходите. Переглянувшись, и тем самым мысленно поблагодарив Ками за то, что все обошлось, проверяющие распределили обязанности на день и незамедлительно занялись делами.       Пройдя уже по знакомым коридорам к металлической двери, Обито облегченно и мысленно отругал себя за такую неосторожность. Если бы не Генма и Гекко… Лучше и не думать, что ему бы пришлось опять добираться в самый пик через Токио.       Постучав, мужчина заходит и видит Хатаке, который склонился над бумагами и быстро делал бухгалтерские расчеты, которые не закончил еще со вчерашнего вечера, хоть они и остались допоздна.       — Кхм, доброе утро, Хатаке-сан. Не будем обмениваться любезностями и сразу перейдем к делу. Проверка архива. Мне необходимы данные о входящих документах за последний квартал, — коллеги немедленно отправились к архиву, где пепельноволосый выполнил все нужные от него действия и уже мог опять наблюдать аппетитную задницу Учихи. Тем более, когда у него уже нет злополучного кольца на пальце, которое покоится в машине самого Хатаке. От греха подальше, как говорится.       Какаши настолько засмотрелся на Обито, что сделав шаг, чисто случайно споткнулся о забытым им же портфель, полетел на брюнета, повалив и придавив своим телом к полу. Учиха не смог сразу понять, что толком случилось и почему он вместо документов видит пол, но ясно почувствовал, как в ягодицы ему вжимается твердый член. Такое положение вещей привело в секундный шок, а затем заставило густо покраснеть, пролепетав что-то похожее на «Хатаке-сан, Вы тяжелый!»       Сам же Хатаке не мог даже о подобном мечтать. Вот он, его чертов мужчина-наркотик, лежит под ним и что-то лепечет, когда собственная возбужденная плоть прижата к расщелине между двумя полушариями ягодиц. Он громко сглотнул, но медленно поднялся с брюнета, затем помогая встать последнему. А тот до сих пор краснел как школьник, хотя и понимал, что они взрослые люди и каждый волен любить кого захочет.       — Я… Простите. Продолжайте Вашу работу, Учиха-сан, — одзиги и Какаши отворачивается от смущенного мужчины, чтобы тот не видел его широкую и счастливую улыбку.       «Да что же это… Начался денек, чтоб его!» — мысленно корил все эти глупые ситуации Обито. Сперва пропуск забыл, теперь это, а что дальше?       Стараясь сохранять внутреннее спокойствие, Учиха продолжал выполнять свои обязанности. Его мысли устремлялись к концу дня, когда он наконец сможет выпить и расслабиться, забыть весь этот кошмар, и тогда останется пережить лишь один день в Сумитомо.       — Меня интересуют документы дня по валюте за последний год, могу я увидеть их? — спросил аудитор.       — Разумеется, Учиха-сан, — Какаши вопросительно посмотрел на брюнета, словно дожидаясь причины вопроса, но Обито даже не взглянул на него, продолжая просматривать содержимое полок.       — Тогда приступим сразу после проверки архива, — холодно уведомив Хатаке, мужчина сделал несколько отметок в документах, содержимое которых было ведомо ему одному, а затем потребовал у бухгалтера отчет о прибылях и убытках за последний год.       Какаши мысленно выругался, изучение этой отчетности может занять и целый день. Впрочем, есть лишний повод полюбоваться желанным брюнетом. Однако, Хатаке немного насторожило, что после пикантной ситуации Учиха был особенно строгим, даже не комментировал ничего по ходу проверки, из-за чего уверенность в чистоте своей работы у бухгалтера постепенно начала таять. Неужели его настолько сильно задела эта ситуация? Или он гомофоб? Все эти мысли и могли бы занимать внимание пепельноволосого, но рабочая обстановка требовала сосредоточенности, не давая задуматься о лишнем.       Обито бросало то в жар, то в холод от случившейся ситуации. К нему впервые так близко прижимался мужчина, еще и терся своим достоинством. Немаленьким достоинством. И это настолько сильно смущало, но все равно приходилось держать отстраненное выражение лица и не проявлять больше никаких эмоций к Какаши, продолжая работу как ни в чем не бывало, что было не так уж и легко. Сам же Хатаке постоянно поглядывал на Обито из-подо лба, пытаясь хоть что-то прочитать на лице последнего.       Мысли о том, что тот гомофоб становились все назойливей и через двадцать минут полностью забили голову, а мечта снова прикоснуться к нему таяла просто на глазах.       «Не надо было спасать его жопу от лап того извращенца в клубе. Лучше бы трахнул того мальчишку, а не сейчас пытался скрыть стояк. Помогите мне!..» — пепельноволосый мужчина незаметно просунул руку под стол, поглаживая член через ткань брюк. Какой раз он на работе дрочит на Учиху? Второй, третий? Впрочем, разницы никакой. Выдохнув сквозь зубы, Хатаке проследил взглядом за Обито. И за что он только мог его привлечь? Внешность средняя, рост невысокий, глаза и волосы как у всех.       «А может он привлек своей простотой? Такой милый, добрый, красивый, забот… Опять гейская хуйня лезет в голову! Вот что ты со мной делаешь, сладкий?!» — он наблюдал, как брюнет, закусив нижнюю губу, внимательно рассматривает очередную никому не нужную бумажку и делает пометки у себя на планшете. Волосы спадают ему на глаза, делая взгляд далеким и отстраненным. Именно такого Обито хотелось обнять, зацеловать, отдать часть душевного тепла. Учиха же спокойно себе занимался нужными вычислениями, пытаясь не пропустить ни одной составляющей, чтобы потом не огрести сначала от Гекко, а потом уже и от Намикадзе.       Время незаметно пролетело до обеда, который эти двое решили провести в кабинете, предварительно попросив помощников заказать и доставить еду. Брюнет долго раздумывал, предложить ли Хатаке пойти и выпить вместе, все-таки они знают друг друга уже относительно давно.       — Хатаке-сан? — Какаши оторвал взгляд от своих бумаг и посмотрел на мужчину. — Не хотите… Не хочешь выпить сегодня вечером? А то я ищу компанию для своего недоалкоголизма, — маленький смешок и неловкое почесывание кончика носа. Но посмотрев на Хатаке, он сразу понял, что этот вечер проведет не один с бутылкой в руках.       Хатаке рассчитывал на то, что они с Обито, как и прежде, будут заниматься документацией в его кабинете, однако сначала нужно было найти документы по запросу Учихи среди сотен скрепленных стопок, а только потом нести их наверх для детального изучения. И, хоть это не мешало мужчине время от времени украдкой раздевать аудитора взглядом, в архиве помимо них находились другие работники, что заставляло Какаши поторопиться с поисками. Наконец, поднявшись наверх и устроившись за привычным рабочим местом, бухгалтер мог облегченно вздохнуть, но лишь до тех пор, пока Обито не окажется рядом.       — Приступим, — не дав прийти в себя после ношения тяжелых папок изрек Учиха все таким же официальным тоном, — Валюта, внебалансовый раздел.       Хатаке только кивнул, наклонившись над документами. Он сам никогда не отлынивал от работы, но выдержка Обито порой его удивляла, тот очень редко мог показать свою утомленность и, наверняка, приходя домой, просто падал замертво. Размышления об аудиторе порой сменялись с вожделенных на личные, хотелось узнать, чем живет Учиха, почему все же расстался с женой, почему пошел в клуб тем злополучным вечером, когда его едва ли не изнасиловали. Но эти все мысли прерывались умственным процессом, и время уходило незаметно, пока случайно рука Обито не коснулась Какаши, отчего последний сразу встрепенулся и даже вздрогнул.       Брюнет поняв, что дотронулся до чего-то отличного от глади стола, одернул руку, не придавая этому значения, и продолжил сверять данные. А вот Хатаке за секунду стало не по себе, он смотрел на коллегу, стараясь запомнить ощущения от этого прикосновения, и чувствовал, что краснеет.       «Стыд какой, поведение, как у влюбленного тринадцатилетнего подростка. Возьми себя в руки, черт возьми!» — причитал бухгалтер про себя.       Учиха только и делал, что корпел над документами. Он уже мечтал, когда сможет поехать домой, отбросить куда подальше костюм и уже в удобной одежде поехать в клуб вместе с Хатаке выпить, а потом… Потом он не знал, что будет делать, но это и не столь важно.       Потянувшись, он заметил взгляд Какаши. Неужели на пиджаке пятно или галстук криво сидит? Да и с чего тому резко краснеть? Может жар?       — Все нормально, Хатаке-сан? А то Вы красный весь. У Вас нет жара? — мужчина слегка коснулся прохладными пальцами к пылающей руке бухгалтера, но уже осознанно. Он хотел ему помочь, хоть и помнил утреннее происшествие в архиве и до сих пор смущался от этого. Но это было не важно, ведь каждый волен любить кого желает.       — В-все в порядке. Спасибо большое, — прочистив горло, Какаши продолжил свою работу, чувствуя прикосновение руки Учихи и зная, что тот волнуется за него. А может это был намек на что-то большое?       «Что ты себе выдумываешь? Да какой это был намек! Просто человек волновался за тебя и все. Ему же все-таки платят за качественную работу, как и тебе. Возьми себя в руки!» — мысленно дав себе пощечину, он, еще раз взглянув незаметно на Обито из-подо лба, с двойной силой начал осматривать документы.       За таким нехитрым делом и подошел конец рабочего дня. Учиха, встав со стула, сладко потянулся, оголив невольно часть бледной кожи на животе, от чего во рту у Хатаке мгновенно пересохло. Вот как так можно издеваться над людьми?!       Разложив все документы на свои места, мужчины договорились встретиться на парковке, ибо домой все равно нужно заехать, где как раз валяется в уголочке кошелек Обито.       — Что же, я пока пойду к своим коллегам с отчетом, а Вы закончите без меня, да, Хатаке-сан? — легкая улыбка слегка придала краски усталому лицу и как-то заставила забиться сердце бухгалтера иначе.       — Да, да, конечно.       «Я и правда, как тринадцатилетний подросток», — взгляд провожает спину аудитора, а сердце бешено стучит в груди.       Сдав отчет Генме, который не упустил возможности еще раз приструнить за утреннее происшествие, Обито спускался к парковке, думая о состоянии Хатаке.       — Хм, может он упал на меня утром из-за плохого самочувствия? Голова закружилась? — вслух рассуждал мужчина, когда дошел и заметил Какаши возле его машины.       — О, вот и Вы, Учиха-сан, — непринужденно начал мужчина, переводя взгляд на визави и выпрямляясь в спине.       — Обито, просто Обито. В самом деле, рабочий день окончен и мы можем задвинуть формальности.       — Тогда меня тоже просто называй по имени, — слегка запнулся Хатаке, обращаться на «ты» было немного непривычно.       Пару секунд проведя в молчании и кивая, Учиха вдруг понял:       — Полагаю, поедем на моей машине, — и жестом позвал собеседника за собой.       — Да, точно, я едва не забыл.       — Я потом подвезу тебя до дома, — не оборачиваясь, Обито устремился к своему Мерседесу, что покупал еще на начальном этапе работы в Центробанке.       «Это мы еще посмотрим, до чьего дома кто кого повезет, сладкий», — улыбнулся своим мыслям Хатаке.       Усевшись на место рядом с водителем, мужчина осматривал интерьер, пока Учиха настраивал зеркала. Ничего лишнего, ни единой пылинки. Статус Обито, кажется, был отражен во всем, что его окружало.       За время дороги бывшие коллеги успели привыкнуть друг к другу вне рабочей обстановки и вести себя более свободно. Радио тихо фонило, разговоры сопровождались смехом, и Какаши теперь мог видеть все те эмоции на лице брюнета, что тот скрывал под маской строгости и безразличия. Он и представить не мог, что в жизни Обито совсем раскованный, хоть усталость и слегка отражалась на его лице. Еще немного и, возможно, между ними все изменится кардинально. Это был шанс, который нельзя упускать, если сегодня ожидания Какаши не сбудутся, то они с Обито могут больше не увидеться, ведь завтра будет завершающий день аудита.       Припарковав машину на стоянке, мужчины направились к дому Учихи. Дом, как дом, в Токио таких тысячи, но лишь потому, что здесь живет такой желанный объект, это место казалось Хатаке особенным. Подойдя к двери квартиры, почему-то ее хозяин нервничал. Не понятно, то ли это оттого, что со вчерашнего дня там полный кавардак, то ли из-за внезапного визита Какаши. Знал бы Обито, что так выйдет, затеял бы генеральную уборку и вещи жены спрятал, куда подальше, ни к чему кому-то знать, что произошло между ними.       Как обычно повернув ключ в замке, Учиха обнаружил дверь открытой, а ступив вовнутрь квартиры, сразу же понял, что в ней есть кто-то еще. Кинув мимолетный взгляд на место для обуви, он увидел до жути знакомые женские туфли-лодочки. И единственная мысль, которая прозвучала в голове: «Рин!»       Быстро сняв обувь и пройдя дальше по коридору к спальне, брюнет увидел, как его жена медленно и размеренно складывала его и свои вещи. Как бережно упаковывала их в шкаф. И этого хватило, чтобы из ослабевших рук выпал любимый дипломат.       — Рин, — больше было похоже на едва слышный выдох, но он был услышан. Женщина повернулась к Обито. Она такая же, какой он ее и помнил: те же искрящиеся и улыбающиеся ореховые глаза, каштановые волосы, пухлые губы. Но улыбка ее глаз мигом потухла, когда в комнату следом зашел неизвестный Рин мужчина.       — Ты не отзывался и я зашел, — взгляд ловит женскую фигуру и легкий поклон, как норма этикета. — Вы сестра Обито?       — Жена. Бывшая, — холодный, как металл, голос и осознание всей ситуации. Ему показалась ее улыбка. Это была нелюбимая женщина, которая решила уйти от него и которая сейчас зло смотрит на стоявшего в ступоре Хатаке.       Она живо собрала вещи и уже решила уходить, как рука Учихи перегородила ей путь. Ему хотелось просто поговорить и даже что-то решить, когда появилась такая возможность. Рин отвернулась, показав все свое недовольство.       — Давай поговорим. Десять лет ведь жили вместе.       — Так вот какая у тебя работа была, дорогой, — прошипела Учиха, смотря на стену. Не хотелось видеть и осознавать, что ее супруг, которому она была верна все эти годы, так подло поступал и развлекался на стороне, прикрываясь работой. Ну и ладно если бы с женщиной, так с мужчиной же!       Сжав на секунду руки в кулаки, шатенка выдохнула и, оттолкнув Обито от выхода из комнаты, стремительно направилась к входной двери. Ее колотило от злости и обиды. Ну как можно было променять их спокойную семейную обычную жизнь на мужика?!       — Мой адвокат пришлет нужные документы на подпись, — последняя фраза и брошенное в коридоре обручальное кольцо довели Обито до белого каления. Он был взбешен поведением супруги, даже забыв о том, что в комнате вместе с ним находится Какаши. Но неожиданное прикосновение руки к плечу остудило его пыл.       — А теперь пройдем на кухню и ты мне все выскажешь, хорошо? — улыбка Хатаке обезоружила брюнета и он, понимая, что другого выбора нет, ведет гостя к кухне.       Обито на ватных ногах дошел до разделочного стола, поставил чайник и принялся доставать чашки, когда Хатаке мягко приостановил его:       — Эй, сядь, не суетись, я сам могу заварить нам чай.       — Но это ведь не правильно, ты же у меня в гостях, — голос с толикой безразличия и явно расстроенный, и все же Учиха послушно садится на стул, наблюдая за действиями Какаши, который просит его не волноваться из-за этих мелочей, словно сквозь толщу воды.       «Она даже не захотела разговаривать, просто выплеснула весь свой негатив и ушла».       — Она не захотела говорить со мной, даже причину не объяснила… — Обито опустил голову и рассматривал часы на своей руке стеклянным взглядом. Звуки со стороны Какаши прекратились, и хоть Учиха сейчас не смотрел на него, но взгляд собеседника почувствовал. Хатаке молчал, он понял, что бедняге захотелось выговориться, поэтому просто слушал и ждал, впитывая каждое слово.       — Да, я сам виноват, наверное, что так все вышло у нас, но с другой стороны, Рин никогда не понимала, насколько сильно я занят. Как она могла подумать, что я не ночую дома по причине измены, а не из-за того, что я старался принести в нашу семью денег, каких и так вечно не хватало. Все расходы были на мне, а она после университета даже не пыталась куда-то устроиться на работу! Десять гребаных лет я выслушивал о том, что не уделяю ей внимания, не сплю с ней, но как я могу хотеть женщину, что сама не проявляла ко мне никаких чувств, а только сожительствовала со мной?! — Обито поднял голову и посмотрел в глаза Какаши, словно ожидая от того ответа на свой риторический вопрос. Хатаке же просто с сочувствием смотрел на визави. Да, теперь он точно увидел полный спектр эмоций этого человека.       — Скажи, разве я не прав? Я тоже хотел от нее взаимности, какой-то нежности, страсти, хоть чего-нибудь кроме разочарованных вздохов и понимающих взглядов, за которыми стояло только безразличие! Я настолько привык жить с ней вот так, что не соображал толком и не видел, что моя любимая давно изменилась и стала больше походить на прислугу, но не на жену.       Вздохнув, Учиха поднялся и помотал головой, все еще поражаясь ситуации. Но теперь он успокоился и выдал более размеренным и тихим тоном:       — Нашей любви, что была по началу совместной жизни, нет уже много лет.       Какаши сделал шаг навстречу, сжимая руку не предплечье мужчины, и подбирал слова утешения.       — Сейчас менять что-то уже поздно, но было бы хуже, если бы это произошло с вами еще через десять лет. Думай о том, что теперь все будет хорошо, — Обито слегка кивнул, и, выждав пару секунд паузы, Хатаке потянулся обнять его.       Учиха благодарно выдохнул, чувствуя, как чужая рука гладит его по спине. Все было в бреду, одиночество очень остро ощущалось и подталкивало к невразумительным действиям. Ну, а что теперь уже терять? Отстраняясь от Какаши, Обито замер в нескольких сантиметрах от его лица, и печально смотря в серые глаза, прошептал, сам не понимая, зачем:       — Какаши…       — Что? — Хатаке ничего не понимал из действий собеседника, но знакомое ощущение почему-то кровью приливало к лицу.       -… Поцелуй меня, — все так же пристально смотря.       По телам обоих прошла дрожь. У Обито — от страха, у Какаши — от удивления, смешанного с радостью. Хатаке поддался вперед и прильнул к губам Учихи, начиная нежно, но спустя секунду чуть требовательнее, крепче прижимая брюнета к себе.       Он не мог поверить, что Учиха сам, сам попросил поцеловать его. Боязнь как-то спугнуть его была большой, но внутренний голос просто пищал от радости. Руки слегка сильней чем надо сжимали вожделенное тело, но никого из них это не волновало.       Хатаке пытался вбить себе в память вкус губ Обито, их контур. А какой от него шел головокружительный аромат дорогого парфюма. Но поцелуй рано или поздно закончится, что и произошло.       — Я не знаю, что на меня нашло. Прости, пожалуйста, — брюнет суетливо попытался вырваться из кольца рук, но его попытки провалились, когда сам Какаши любовался темной макушкой и был вне себя от радости. Он так не хотел отпускать такого прелестного и милого, когда краснеет, мужчину. Ками, зачем ты его таким создал?!       — Успокойся, Обито. Все в порядке, — шепот на ухо и мягкое поглаживание плеча. — Ты, к слову, очень хорошо целуешься. Мне понравилось.       — Я… А… Это неправильно все равно! — брюнет все-таки смог вырваться из объятий и подошел к разделочному столу, упершись в него руками. Его слегка потряхивало от пережитого, эмоции внутри бушевали как ураган. Хатаке смог поцеловать его так, как никто другой: нежно, мягко, не слишком настойчиво, с толикой доминантности. Будто они оба помолодели лет на пять или десять.       — Обито, — обжигающий шепот на ухо, который заставил мужчину обернуться. И вот вновь он втянут в поцелуй: страстный, агрессивный. Язык Хатаке грубо проникает внутрь, сражаясь и подавляя волю самого Учихи. А что уже терять?       И Обито поддается, отвечает на поцелуй и отпускает ситуацию. Ему просто хорошо сейчас, больше нет чувства обреченности, нет дела до того, что Рин не вернется. Где-то отголосок сознания кричит: «Остановись, ты же его аудитор, он же мужчина, в конце концов!»       «Да и черт с этим всем!», — сам себе отвечает. Какаши настойчив, он кладет руку на затылок Учихи, тем самым заставляя его быть еще ближе. Как же его хочется, прямо сейчас, здесь, на разделочном столе, пока Обито такой податливый и сам не против, это тот самый подходящий момент. Но… Что-то удерживает, не дает обесчестить желанного партнера вот так, как предыдущих на одну ночь. Учихе кажется, что еще пару секунд и он не сможет взять себя в руки и остановиться, от этой мысли страх прошибает его мозг и брюнет осторожно отстраняется, пытаясь отдышаться. Хатаке смотрит на него, раскрасневшегося и не знающего, как смотреть в глаза человеку напротив, и этот вид его умиляет. Обито все еще хочется, но не так, как в первый день аудита, и Какаши добьется его добровольно, добьется этого взаимного желания. Простояв так с минуту, Учиха первым нарушил вязкую тишину взволнованным «Не хочешь ли чаю?». Хатаке, улыбнувшись, согласился разомкнул объятия.       — Может тебе успокоительного? — спросил он, заметив, что Обито все еще не отдышался и его слегка потряхивает.       — Да, не помешало бы, — тихо отозвался оный.       — Я сам найду, — нарочно отвлекая возлюбленного, Какаши открывает ящик с лекарствами и находит нужный пузырек. Разумеется, «это» он и искал. Растворив пару капель в чашке с чаем, Хатаке протянул ее Учихе:       — Это поможет тебе уснуть… — благодарный кивок.       Обито доверял Какаши. Удивительно, но факт, что он доверился человеку, которого знает только как посетителя банка и хорошего бухгалтера. Тем более, тот любезно предложил чай с успокоительным, что было просто необходимо для расшатанной нервной системы.       Приняв чашку с чаем, мужчина уловил нотки мелиссы, мяты и ромашки. Как раз именно то, что нужно. Даже слегка удивительно, что Хатаке так хорошо знает травы.       — Спасибо большое еще раз, — медленно, но верно чашка опустошалась, а разум Учихи все больше и больше мутнел и покрывался густым туманом. Не прошло и десяти минут, как он уже лежал на столе и тихо спал.       Хатаке с сожалением еще раз посмотрел на Обито и, подняв последнего на руки, отнес в спальню, где бережно раздел и укутал в одеяло. Легкий поцелуй в уголок губ и фигура уже удаляется из квартиры, потому что дольше в ней находиться не было сил. Мало ли, мог еще и сорваться.       Вызвав такси, Какаши стоял опираясь на стену, запустив пятерню в пепельные волосы, и думал. Думал о том, как себя вести завтра в банке. Намекнуть ли Учихе, что они целовались два раза или, в случае чего, все списать на то, что ему это приснилось? Да, последний вариант лучше всего. Только вот сможет ли он еще раз обнять этого невинного сладкого ангела?       — Не забивай себе голову. Завтра в любом случае можно позвать Обито выпить, а там уже и не только целовать, — выдохнув, мужчина отошел от стены, пройдясь немного глубже во двор, где стояла мини детская площадка и пару лавочек под зеленой сакурой. Толком и времени нет, чтобы полюбоваться такой мимолетной красотой цветущей вишни, а она уже и отцвела как на зло.       «А вот и такси», — пронеслось в голове, когда желтая машина остановилась как раз у подъезда Учихи. Как же ему не хотелось уходить отсюда, а просто еще хотя бы немного посидеть и подумать или помечтать о чем-то.       Сидя уже в автомобиле, мужчина бессмысленным взглядом осматривал толпу людей, иногда касаясь подушечками пальцев губ. Они до сих пор хранят тепло и вкус его губ.       Будильник, как обычно, вытянул Обито из сладкого утреннего сна, заставляя вернуться в реальность. Едва он открыл глаза, первая мысль острым потоком пронзила сознание.       «Какаши!», — Учиха подорвался, резко принимая сидячее положение и стал оглядываться по сторонам. Никаких следов Хатаке, ни намека на то, что он был здесь. — О нет, что произошло? Это был сон? Рин! — еще сонным голосом рассуждая вслух, Обито метнулся в сторону шкафа, дабы убедиться, что из его воспоминаний было правдой.       Распахнув дверцы шкафа, Учиха увидел, что вещей жены на месте нет. Ушла, значит, не приснилось. Вздохнув, мужчина попытался вспомнить что-то еще, но сцены прошлого вечера ускользали из его сознания. Приходил Хатаке, это он точно помнил, но было что-то еще… Объятия? Точно, кажется, они пили чай. Но разочарование ждало Обито и тут, на столе и в раковине чашек не было, он не припоминал, чтобы мыл их. Значит, это уже был сон? А как он вообще уснул? В надежде, что может в телефоне остались какие-то подсказки, Учиха схватил его со стола. Вот же, разряжен.       — Ничего не понимаю… Неужели я так много выпил? — мужчина пытался привести мысли в порядок, но это было бесполезно. Взгляд скользнул на прикроватные часы.       «Надо уже собираться, ведь сегодня последний день аудита, в добавок проверка хранилища, главное, не забыть удостоверение на сей раз», — все же сумел утвердить для себя Обито и, не теряя ни минуты, приступил к делу.       Он бегал по квартире как умалишенный, даже забыв о том, что нужно выпить кофе или, в идеале, зеленый чай. Но время уже поджимало, хоть он и проснулся с будильником.       Быстро надев костюм и завязав галстук, Обито перепроверил свой дипломат на наличие всех нужных документов и, особенно, кошелька с удостоверением, а то Гекко его сожрет с потрохами за подобное разгильдяйство. А он ведь лицо Банка Японии!       Закрыв квартиру, мужчина спустился вниз, где, как обычно, сел в машину и сразу же завел мотор. Утреннее Токио не терпит нерасторопных людей, а опаздывать — моветон. Уже во время пути он включил радио и попытался привести свои мысли в порядок и обдумать, пока есть время в тянучке, вчерашний вечер. Он точно помнил, что Рин была в квартире и как она собирала вещи. Помнил, что приехал домой вместе с Какаши. Но вот могло ли ему насниться то, как его обнимали или собственная фраза «Поцелуй меня»? Кому он мог такое сказать? Точно не Хатаке же.       Но все сбивалось опять в кучу, когда он понимал, что проснулся утром в кровати, без одежды и дома никого не оказалось, кроме него самого. Может, крыша поехала?       — Или я переработал слегка. Было ведь такое уже, когда двое суток не спал, а потом не мог понять, где небо, а где земля. Может, Рин была и права, что я слишком много работаю, — размышлял вслух Обито, пока назойливое радио рекламировало универсальный чистящий порошок для всех поверхностей в доме. «В помощь любой хозяйке!» — говорила девушка с приятным голосом. Ему бы самому такое чистящее средство для своей жизни, а то что-то пошло не так.       Заехав на подземную парковку, мужчина захватил свои вещи и направился ко входу в здание, где его как раз ожидали старшие аудиторы. Они поприветствовали друг друга и каждый отправился на свое место.       Обито шел уверенным шагом к знакомой железной двери, в которую постучал два раза и не ожидая ответа сразу же и зашел. Перед ним сидел Хатаке, который что-то быстро высчитывал на клочке бумаги и только спустя нескольких секунд поднял голову, чтобы увидеть причину своих ночных желаний.       — Доброе утро, Учиха-сан, — мужчина улыбнулся, делая одзиги и подойдя к брюнету. — Вы как всегда минута в минуту зашли.       «Как же я рад тебя видеть, сладкий! Надеюсь, ты выспался и не вспоминал о жене», — проскользнуло в голове у Какаши, пока он наблюдал и изучал лицо визави. Под глазами синяки стали немного светлее, что свидетельствует о хорошем сне, да и лицо приобрело более аристократическую бледность, а не болезненную. А губы… Губы заалели. А значит такое состояние более чем удовлетворяло мужчину.       — Доброе утро, Хатаке-сан. Не будем медлить и начнем, — Учиха слегка покраснел и отвернулся под пристальным взглядом Хатаке, но в каком-то смысле, где-то глубоко внутри, ему было приятно, что тот не отводит от него взгляд.       — Учиха-сан, прошу прощения, — Хатаке было интересно, помнит ли его обожаемый аудитор пикантные подробности вечера, и если помнит, то…       — Да, я во внимании.       — Это никак не относится к работе, но, как Вы себя чувствуете после того, что вчера произошло? — он осторожничал.       — Я… Хм, по правде, ничего практически не помню после скандала жены. Мы все же поехали в клуб и напились? — Обито говорил в полголоса, чтобы кто-нибудь не услышал ненароком.       — О, нет, Вы были сильно расстроены и… — Учиха выжидающе смотрел на визави, и последний все же не решился рассказать правду, — мы сходили за бутылкой сакэ, выпили у Вас дома, а после я сразу уехал.       Обито только кивнул. Уже второй раз он убеждался, что алкоголь полностью отшибает ему память. Надо прежде высыпаться, а только потом пить.       — Ладно, за сегодня мы должны многое успеть, и просмотреть информацию о металлических счетах в том числе. И спасибо большое, Какаши, — мужчина тепло улыбнулся, и упомянутый был готов растаять на этом моменте.       — Не за что, Учиха-сан, — и душевная атмосфера вновь превращается в рабочий процесс.       Какаши открыл ящик стола и стал искать папку с нужной документацией, но внутри он испытывал смешанные чувства. Обито больше не был холоден, но и не помнил ничего.       «Но ведь если он ничего не помнит, то могу ли я надеяться на что-то? Может, он все же где-то глубоко и помнит наши поцелуи. Черт, совсем не могу сосредоточиться! А ну соберись влюбленная тряпка!» — мысленно себя отругав за подобное, Хатаке попытался сосредоточиться полностью на работе. Увы, это получалось очень плохо, и он постоянно исподтишка наблюдал за Обито. Сосредоточенное выражение лица, слегка прикушенная нижняя губа, полуприкрытые глаза. Да он просто всем своим видом показывает «трахни меня на этом столе»!       — …сан, Хатаке-сан! — мужчина приходит в себя от того, что его слегка тряс за плечо Учиха, взволновано смотря в глаза. — Что с Вами? Вы не реагировали на меня совсем.       — Простите, задумался. У Вас какой-то вопрос? — он уперся взглядом в переносицу оппонента, выслушивая слегка запутанный вопрос о ячейках, но, дав на него конкретный ответ, ему вдруг в голову пришла одна странная мысль: «А он ведь ниже меня на полголовы. Идеальный рост».       Но время шло и обеденный перерыв снова близился с невероятной скоростью. Мужчинам не хотелось выходить на улицу, где нет кондиционера, в такой особенно жаркий день и они, решив, что лучше будет пообедать внутри кабинета, завели ненавязчивый разговор на разные темы. Как вдруг, жутко краснея и опуская глаза, Обито сказал Хатаке то, что он хотел услышать еще раз.       — Может, все-таки выберемся как-то в клуб? А то мне неудобно, что у нас не получилось из-за жены. Да и пообщаться можно будет. Как на это смотрите… смотришь, Какаши? — слегка почесав кончик носа, едва ли не пролепетал брюнет. Ему хотелось возместить потерянный вечер и компенсировать плохое мнение о нем перед сидящим человеком.       Глаза Какаши слегка расширились от удивления, потому что он не ожидал, что его захотят даже видеть. А тут такое…       — Я не против. Тем более в такой компании, — улыбка озарившая лицо мужчины затмила бы, наверное, свет солнца. Он был настолько рад возможности еще раз побыть рядом с любимым человеком. Возможно, он даже откроет ему свои чувства, если увидит хотя бы немного взаимности в ответных действиях. Такой шанс нельзя упустить никак, особенно, когда у его сладкого на пальце нет злополучного кольца.       Улыбнувшись в ответ, Учиха пожелал приятного аппетита и с удовольствием принялся поглощать еду, что принесли стажеры. Когда еще выпадет шанс немного расслабиться и полакомиться пастой болоньезе?       После трапезы коллеги вернулись к делам, и поскольку из-за накопившейся работы перерыв был поздним, то оставшиеся из запланированных на счета часы пролетели совсем незаметно. Когда последняя строчка в отчете была записана, Обито вздохнул и посмотрел на время:       — Итак, Хатаке-сан, у нас есть еще несколько минут до пяти вечера, но я полагаю, что администратора точно уже нет на месте, поэтому приводите свое рабочее место в порядок и отправимся к хранилищу.       — Непременно, — Какаши выключил шариковую ручку и осмотрел свой стол, думая, с чего бы начать.       — Как понимаю, у вас над каждым рабочим местом в банке есть камера наблюдения? — уточнил Обито, ведь для проверки это тоже было важно. Правда, этой проверкой занимался Гекко, но лишний раз узнать не помешает.       — Разумеется, порой и не одна. В каждом нашем помещении, включая архивы и хранилища, на банкоматах, в клиентском зале, чтобы каждый метр просматривался.       — Угу, само собой, контроль должен соблюдаться с особой строгостью, — кивал аудитор, ему ли не знать, в Банке Японии над каждым сотрудником несколько камер ведут видеонаблюдение, и лишь в одном месте любого коммерческого банка нет на это права.       — Я закончил, можем идти, — Какаши встал с места и направился к выходу, Учиха молча последовал за ним.       Ход к хранилищу пролегал через операционный отдел, клиентский зал, стальную дверь, лестницу, ведущую на минус первый этаж, и вот, заветное помещение. Хатаке ключами открывает первую дверь, затем вторую, куда по правилам клиент заходит один, пока администратор ждет снаружи. Хранилище ячеек — самая тайная часть банка с точки зрения сотрудников, ведь клиент может положить в ячейку все, что пожелает, и видеть это и вскрывать ячейку без особых причин никто не имеет права, а значит и видеонаблюдение запрещено. Полная секретность.       Обито входит в хранилище, Какаши заходит следом и закрывает дверь.       — Проверка не займет много времени, я просто удостоверюсь, что соблюдены все правила защиты, — слова аудитора эхом разносятся по хранилищу.       Какаши отчего-то нервничает. Это место так напоминает ему сцену из садомазохистских фантазий, где Обито заглаживал вину за сорванный вечер. Хатаке не хотел, чтобы Учиха на пьяную голову развлекался с ним в клубе сегодня, а утром снова все забыл. Он хотел, чтобы его любимый помнил момент близости, поцелуй, прикосновения.       — Хатаке-сан, я закончил проверку, и теперь точно убежден, что вы справляетесь со своими обязанностями главного бухгалтера, поэтому хотел бы предложить Вам кое-что, — Учиха слегка улыбнулся, а его собеседник вновь не понимал, к чему тот ведет. — Вчера я разговаривал со своими коллегами, в Банке Японии освободилась вакансия в бухгалтерском отделе, и нужен человек ответственный и надежный. Что скажете, если я рекомендую Вас на эту должность?       — Я, о, неужели это правда? Работать в такой организации великая честь, Вы можете рассчитывать на меня, Учиха-сан! — Хатаке поклонился, переполненный радостью. О таком он и мечтать не мог. Ведь это еще и шанс быть ближе к «нему»… Выпрямившись, мужчина посмотрел в сверкающие черные глаза напротив.       Обито — любимый, больше Какаши этого не отрицал, он готов отдавать все то, чего был лишен настолько дорогой человек. Вот бы сейчас…       — Я рад, что Вы проявили такое трудолюбие. Что же, тогда вернемся и я представлю отчет старшему аудитору, — Обито направился в сторону выхода.       … Здесь нет наблюдения…       — Учиха — сан! — Какаши хватает упомянутого за руку, и тот оборачивается в непонимании.       — Обито, — рывком притягивает к себе и целует в губы. Страстно, настойчиво, сразу проникая в чужой рот. Учиха не успевает оказать сопротивление, все происходит настолько быстро и неожиданно для него. Но почему-то отталкивать наглого бухгалтера не хочется, и брюнет только слегка упирается ладонями ему в грудь, надеясь как-то приостановить. Ладони Какаши ложатся на талию мужчины, а затем плавно спускаются ниже, чуть сжимая ягодицы через ткань фирменных брюк. Обито с непонятным для себя чувством наслаждения шумно выдыхает и обнимает руками шею Хатаке. Откуда такое знакомое чувство, он не знал, но это было настолько необходимо сейчас, что ответная реакция не заставила себя ждать. Учиха проник одной рукой под пиджак и стал водить ею по спине Какаши, иногда царапая ногтями. Сам же пепельноволосый перешел в наступление, развязывая галстук возлюбленного и расстегивая пуговицы на его рубашке. Обито сносило крышу от этого поцелуя, язык Хатаке ласкал его собственный нежно и вместе с тем нетерпеливо, и от всего этого просто хотелось сдаться и позволить сделать все, что только можно было. Какаши сам был на пределе и не смог удержаться, чтобы не воплотить свои давние мечты в реальность, разрывая поцелуй и наклоняясь ниже, начиная ласкать губами шею аудитора и оставлять на ней засос. Такого раньше с Обито точно никто не делал, его глаза закатились, а тихий стон удовольствия вырвался из легких, и возбуждение моментально дало о себе знать, упираясь в ширинку брюк.       — Ах… Хатаке-сан, нас увидят… — он не хотел, чтобы это прекращалось, но правда есть правда.       Как сквозь вату, Какаши услышал эти слова Обито и спустя несколько долгих секунд понял, что тот был прав. Не может же он его и правда здесь взять, когда слишком много свидетелей. А такое дело огласке нельзя придавать, особенно, когда предложили место в Центробанке.       — Ты прав, сладкий. Мы продолжим позже, без свидетелей, — запечатлев последний поцелуй на раскрытых алых губах, Хатаке поправил свою одежду и помог с этим Учихе, быстро заново завязав ему галстук. Как же ему было приятно видеть блеск в глазах и румянец на щеках брюнета, слышать тяжелое дыхание, которое тот пытался привести в норму. Единственная проблема — стоящий колом член. Радует одно, что не у него одного.       — Я бы посоветовал застегнуть пиджак на две пуговицы, — легкая улыбка, а в ответ — смущенный взгляд в пол. Женатый человек, а ведет себя как школьница перед первым сексом!       Но неожиданный звонок от Хаяте заставил мужчин прийти в себя быстрее. Ответив на звонок, в динамике, как всегда, послышался хриплый от постоянного кашля голос старшего аудитора. Он возвестил о том, что нужно срочно отдать отчет, а затем составить общий акт аудиторской проверки на основе собранных сведений.       Выдохнув, Обито с сожалением посмотрел на ожидающего его мужчину. Если бы можно было еще немного побыть вдвоем, даже в этом хранилище.       — Кхм, Хатаке-сан, я должен предоставить отчет старшему. В пятницу мы ожидаем Вас в Банке Японии для ознакомления с процессом и Вашей частью работы. Подробнее будет выложено в официальном приглашении, которое будет отправлено завтра на Ваш адрес проживания. А теперь, прошу открыть двери хранилища, — мгновенно взяв себя в руки, Учиха из краснеющего школьника-девственника превратился в строгого банкира. Правда, перед самым выходом из помещения он отдал маленький клочок бумаги Какаши, на котором был написан личный мобильный номер и короткая фраза «Позвони в пятницу».       Когда аудитор исчез из поля зрения, Хатаке задал едва слышно сам себе вопрос:       — Это намек или я до сих пор сплю?       В этот день Обито остался в Сумитомо допоздна, ведь нужно было еще удалить вопросы с руководителем. По приходе домой он все еще помнил эти ощущения от ласк, сбивчивое дыхание Хатаке и собственный срыв. Было немного стыдно. За то, что это было на работе, с мужчиной, что это случилось, едва Рин перешагнула порог их квартиры. Но кроме этого чувствовалась какая-то тяга к Хатаке, и это определенно было не впервые.       — Никогда бы не подумал, что за три дня настолько сближусь с тем, кого видел раз в месяц на протяжении двух лет. Да, именно столько в общей сложности прошло с тех пор, как Какаши передали обязанности доверенного лица.       Обито больше не было тоскливо одному в квартире, наоборот, он был волен делать, что хочет, и когда хочет, будучи не обремененный контролем жены.       Следующие два дня прошли для Учихи полностью объятыми работой. Они с Ширануи и Хаяте отправились в следующий на очереди банк «Асахи», и лишь по вечерам можно было вспомнить стены «Сумитомо» и то, что произошло в них.       А Какаши постоянно, когда никто не видел, смотрел на заветный листочек с номером и его сердце учащало ритм от радости. Обито сам захотел быть с ним, и кто знает, было бы так на данный момент, не рискни Хатаке всем. Учиха мог оттолкнуть его, полностью разочароваться, отрезать все пути к Банку Японии, но в ту минуту даже эта должность была не такой важной по сравнению с шансом доказать себе и ему, что тот поцелуй на кухне был не случайностью и не порывом отчаяния.       Чем ближе был вечер пятницы, тем ярче в глазах брюнета плескалась радость, даже Гекко и Генма заметили это, прощаясь с коллегой и ехидно переглядываясь после. И вот, наконец, телефонный звонок взвентил нервы Обито до дрожи в пальцах, когда тот пытался нажать на кнопку ответа.       — Алло? — на том конце он услышал знакомый и такой желанный голос.       Хатаке жутко нервничал перед тем как позвонить Учихе. Он обдумывал сотни вариантов того, как лучше представиться Обито по телефону, как правильно начать разговор и как просто не пропищать в трубку фальцетом от переизбытка чувств.       Набрав глубоко воздух в легкие, он медленно выдохнул и по привычке, выработанной недавно, запустил пальцы в волосы. На ощупь они были как всегда жесткими, но тонкими как леска. Интересно, понравились ли они его любимому? Может, он любит мягкие. Или…       — Что за глупые мысли? Возьми себя в руки и набери номер, — собрав всю волю в кулак, мужчина быстро ввел нужные цифры на экране сотового и уже секунду слушал длинные гудки. Еще пару мгновений и на звонок все-таки отвечают, что неимоверно порадовало Какаши. Сглотнув вязкую слюну, он произнес обычное «Алло?» и ожидал, пока ему скажут хоть что-то.       Ладони вспотели, когда он услышал слегка подрагивающий голос Обито: «Д-да, слушаю, Хата… Какаши»       — Как дела? — быстро выпалил он, а затем стукнув себя по лбу. Ну так разве взрослые люди общаются?       — «Все отлично. Я надеюсь, ты мне хочешь сказать, что мы поедем сегодня отдохнуть в клуб и слегка выпьем», — голос на том конце практически стих до конца предложение, но бухгалтер все отчетливо услышал и почувствовал, как от сердца отлегло.       — Конечно, все в силе. Когда я могу заехать за тобой? Хотя лучше скинь сообщение со временем и местом. Я подъеду.       — «Договорились. Готовься к понедельнику, как раз будет приказ о твоем назначении на должность. Я ведь поручился за тебя. Все, мне надо работать. До встречи», — и короткие гудки. Мужчина сидел и улыбался как идиот. Только что они говорили на «ты» и это было замечательно. Такой лакомый кусочек нельзя упустить.       А на том конце линии, на обеденном перерыве в банке «Асахи», Учиха не знал куда себя деть. Сегодня вечером они будут только вдвоем. Главное только не напиться, чтобы быть при памяти. Ведь еще тогда в хранилище ему толсто намекнули о продолжении «без свидетелей». Жутко покраснев от таких мыслей, он пару раз хлопнул себя по щекам и попытался сосредоточиться на работе вновь. Ведь расходная часть общего фонда сама себя не сверит.       А время к вечеру приблизилось быстро, что даже слегка стемнело на улице. Устало потянувшись, Обито отправил Какаши сообщение с адресом банка, а сам пошел отдать отчет Гекко, который как раз закончил беседу с директором.       — Хаяте-сан, я Вам отчет принес. Нужно ли мне составлять акт на сегодняшний день?       — Учиха-сан, Вы ведь знаете, что мы составляем общий акт аудиторской проверки в конце. Что на Вас нашло? Такое спрашиваете, — старший аудитор внимательней присмотрелся к своему подопечному, при этом закашлявшись, как обычно. — Вижу, Вам надо сегодня пораньше освободиться. Езжайте домой лучше. Мы с Ширануи-сан все закончим.       Не веря своему счастью. Брюнет в быстром темпе напечатал еще одно сообщение Какаши, предупредив того, чтобы он заехал к нему домой.       Дорогу и путь до своей квартиры мужчина запомнил смутно. Единственное, что был у него в голове — как лучше одеться, чтобы произвести впечатление.       — Стоп, а зачем мне выглядеть впечатляюще, если в клубе темно? — и плюнув на все, он остановил свой выбор на черном лонгсливе, серых джинсах и темно-синих классических сникерсах. Слегка уложив волосы, перед зеркалом предстало отражение не серого офисного планктона с хронической усталостью на лице, а приличный молодой человек с яркими и блестящими глазами. Все как и надо.       Спустя еще полчаса в дверь раздался звонок и Обито, открыв дверь, увидел перед собой эффектного мужчину со стильной укладкой пепельных волос и образом короля жизни. Он пропустил его внутрь, чтобы упереть взгляд в соблазнительно расстегнутые две верхние пуговицы рубашки, а, опустившись ниже, в мускулистые руки.       — Рад тебя видеть… Какаши? — легкий шок на лице любимого вызвал у последнего тихий смешок. Поэтому он подхватил несопротивляющегося Учиху под руку и вывел из квартиры, закрыв дверь на замок. Уже в машине, он сказал место куда они поедут. Ночной клуб Eagle Tokyo, что в районе Синдзюку.       По пути к назначенному месту мужчины вели непринуждённую беседу, и все же иногда неловкое молчание повисало в воздухе. Обито старался не вспоминать про пикантный случай, но теперь все на работе напоминало о нем, и разговоры с Какаши в том числе. Учиха не испытывал неприязни, но почему-то все ещё стыдился обсуждать это. Для Хатаке такое поведение не могло остаться незамеченным, но он все понимал и не наседал на собеседника, пока. Пара-тройка бокалов чего-нибудь крепкого и сладкий вмиг забудет стеснение.       Так и случилось, громкая музыка и полумрак заставили отпустить принципы и просто развлекаться, Обито уже ни о чем не хотел думать, а просто весело провести время.       — Ну что, выпьем? — из-за гула смысл сказанного не сразу дошёл до Учихи, но пару секунд спустя он кивнул, и они с Какаши подошли к бару.       — Выбирай, что хочешь, — улыбнулся Хатаке, указывая на прайс-лист.       — О, сегодня я должен угощать тебя, в счёт скандала с бывшей женой.       — Не думай об этих мелочах, — Какаши приобнял Обито за плечи, — Ты ещё успеешь возместить мне все убытки, — двусмысленная фраза, после которой Учиха не смог сдержать улыбки.       Уже после второго выпитого стакана «Черного русского» Обито понесло в кураж. Ему было хорошо, в голове стоял легкий туман и весь мир начал восприниматься слегка иначе. Уйдя на танцпол, он привлек внимание нескольких мужчин, которые, как и когда-то сам Хатаке, искали развлечение на ночь. Только в этот раз Какаши был намного проворней и втянул сам брюнета в танец. Положив руки на его талию, Хатаке, поддаваясь ритму музыку, просто наслаждался компанией такого мужчины.       Из-за толкучки людей и выпитого, Обито даже не заметил, как оказался в кольце чужих рук. Как эти самые руки оглаживали его бедра, а обладатель этих рук что-то постоянно говорил на ухо. И воспоминания о хранилище придавали только жар танцу.       — Пойдем еще выпьем! — едва ли не прокричал Хатаке. Для него это было еще одним поводом, чтобы почувствовать опьяняющий аромат парфюма. Он видел, что его спутник уже был подвыпивший, но держался молодцом.       — Ты пей, а я уже не могу! — в ответ прокричали ему и сразу же утащили к барной стойке, где Какаши сделал заказ на два шота и выпив их разом, утащил Учиху за столик, где меньше людей и не настолько сильно музыка давит на уши. Он видел как на его спутника взирали похотливыми взглядами другие мужчины и как его это слегка начало раздражать.       Подтянув Обито к себе ближе, он впился в него яростным поцелуем, прокусив последнему нижнюю губу и получив не более яростный ответ. Это была в некотором роде борьба за лидерство, в которой брюнет явно уступал, сдаваясь под напором своего партнера. Но неудобство причинял столик и, схватив за руку Обито, Хатаке увел его в уборную, где как раз не было людей.       — Постой, постой. Ты пьян, — запыхавшись сказал аудитор, когда на него, прижав к стене, снова накинулись с поцелуями. — Так нельзя… Ах…       — Это твоя вина, что ты настолько сладкий. Я теряю голову рядом с тобой, — Какаши, хоть и выпил, но все четко осознавал и немедля перешел в наступление, оставляя засос на открытой шее, где еще остался след от их маленькой прошлой игры. Он решил зайти дальше одного алеющего пятнышка и сжал ладонью уже полувставший член Учихи, услышав от оного стон наслаждения, не прекращая лихорадочно оставлять засосы на белой шее.       Обито закусил нижнюю губу и прикрыл глаза, получая кайф от процесса, впустил пальцы в волосы партнера, ласково поглаживая их. Алкоголь обострял ощущения, и Учиха просто сходил с ума, чувствуя, как начинает течь от манипуляций Хатаке. По отрывистым стонам Какаши понимал, что его партнёр заводится очень быстро от одних невинных прикосновений, но оно и понятно, секса с женой и в принципе у Обито давно не было. Проникнув свободной рукой под кофту аудитора, мужчина стал задирать ее вверх.       — Что…ты, — Учиха не успел договорить, как Хатаке перешёл с его шеи на сосок, лизнув несколько раз, а затем взял в рот и начал посасывать.       — Нет, Какаши…хах… Остановись… Я и так на пре-деле…мм, — Обито попытался отстраниться, но все его попытки пресекались кафельной стеной позади, к которой он был прижат. Хатаке возбуждал такой развратный вид любимого, и если он так стонет от прелюдий, то что же будет, когда дело дойдёт до десерта?       — Тогда пора перейти к главной части, — Какаши одарил Учиху ещё одним горячим поцелуем в губы, при котором тот прижался к мужчине всем телом, лаская в ответ уже намного увереннее. Спирт творит невероятное.       Мягко убрав чужие руки со своей шеи, Хатаке опустился на колени, проводя дорожку поцелуев вдоль желанного тела, смотря снизу вверх на алеющее лицо Обито. Погладив ещё парой движений эрегированный орган, бухгалтер стал расстёгивать молнию серых джинс, после стаскивая их вниз вместе с нижним бельём. Учиха заскулил, когда тёплая ладонь обхватила его член и медленно прошлась вверх- вниз. Какаши реакции его любовника доводили до исступления, да и сам Обито долго так не продержится, а хотелось доставить ему больше наслаждения. Лизнув отверстие уретры, Хатаке провёл языком по всей длине, чуть нажимая.       — Ах… Какаши, — Обито положил обе руки на голову оного, вцепляясь в волосы. Решив, что достаточно помучил партнёра ещё в прошлый раз, Хатаке взял в рот сочащийся член и стал медленно двигать головой, издавая слишком пошлые звуки при этом.       — О, Какаши… Да… — Обито запрокинул голову и стонал в голос. Было наплевать, даже если его услышат все в клубе, таких чувств он не получал от секса с Рин, хоть тогда его все устраивало. И Учиха сам не заметил, как начал двигать бёдрами навстречу.       — Мне…так хорошо… Я…ах… Люблю тебя, Ка-Каши… Аах, — Обито едва держался, слюна текла по его подбородку, но Хатаке нарочно не позволял ему закончить, замедляя темп, вспоминая свои влажные фантазии, но реальность была намного приятнее, хоть минет делал он, а не ему.       — Я тоже люблю тебя, Обито, — оторвался он от своего занятия на пару секунд, а затем стал двигаться в ускоренном темпе, лаская возбуждённую плоть языком и протягивая руку к анусу Учихи, касаясь его холодными кончиками пальцев и обводя вокруг в темп своим движениям.       — Ах, ещё, прошу! Я почти уже… Какаши! — испытав острое удовольствие и протяжно простонав имя возлюбленного, Обито сжал руками пепельные пряди, и его тело пробирала дрожь, а в глазах потемнело от оргазма.       Получив такую яркую разрядку, брюнет медленно сполз по стенке на пол, пытаясь как-то привести себя в чувства. Алкоголь почти выветрился из головы и оставил после себя только легкость в ней и теле. Он смотрел слегка затуманенным взглядом снизу-вверх на Хатаке и спустя долгих нескольких минут к нему пришло осознание.       — Это ведь ты не?.. Может, я смогу как-то помочь? — растягивая буквы спросил Обито. Ему было в некотором роде неудобно, ведь он удовольствие получил, а его партнер — нет. Такое ему явно не нравилось.       — Не беспокойся, сладкий. Я сам закончу, — улыбнувшись, мужчина уже собрался зайти в кабинку и кончить самому, но его остановила рука Учиха. Тот уже успел подняться и более-менее привести себя в порядок. Ему не хотелось, чтобы этот вечер закончился вот так. Хотелось чего-то большего, намного большего, чем минет. И он наконец-то решился под воздействием крепких коктейлей довести все до конца.       Уже мчась поздно ночью по токийским дорогам, Какаши не мог поверить, что это происходит с ним. Мужчина, которого он хотел просто один раз трахнуть и больше не видеть, заставил его испытать то высокое чувство любви, о котором писал великий Осикоти-но Мицунэ:       В раздумьях о тебе       Я погрузился в грезы       И встретил там тебя!       Наверно, сердце, полное любви,       Навеяло мне сон.       Эти строки выражали действительно те чувства, которые медленно, но верно взращивались в одиноком сердце два года. Можно ли мечтать о большем счастье?       Подъехав к дому, Обито понял, что начинает нервничать из-за предстоящего дела. Зачем он так сглупил? Может и не надо было делать такое предложение? Есть ли шанс все изменить?       — Если ты не хочешь или боишься, то мы можем этого не делать. Не хочу, чтобы ты чувствовал себя дискомфортно. Одно твое слово, — посмотрев серьезным взглядом на пассажира своего авто, произнес мужчина. Ему хотелось взаимности, любви, в конце концов, а не обычного перепиха на ночь. Но сам Учиха, взглянув в глаза бухгалтера, понял, что готов к такому шагу и поэтому крепко взял последнего за руку. Все решено.       Они не помнили как зашли в квартиру, не помнили как оказались на диване в гостиной, но точно помнили обжигающие поцелуи на губах друг друга. Усадив Какаши на диван, а сам усевшись на его колени, не разрывая поцелуя, Учиха медленно расстегивал его рубашку, отвлекаясь от губ и переходя на шею, где и сам оставил свою метку. Он слышал как тот выдыхал сквозь зубы, пытаясь совладать с собой, но горячие губы на собственной шее лишали любого чувства реальности.       Брюнет опускался поцелуями все ниже, пока не наткнулся на твердую горошинку соска, которая сразу же оказалась между его зубов. Он терзал сосок меняя укусы на зализывания, когда руки в полном беспорядке пытались как-то снять рубашку, что удалось с трудом.       — Сладкий, что же ты делаешь, — простонал Хатаке, когда мужчина, сидящий на нем, медленно двигал бедрами, возбуждая все больше и больше. Последней точкой невозврата стал соблазнительный танец тела, после которого лонгслив полетел далеко в угол, а в свете фонарей отчетливо виднелась россыпь совсем свежих засосов после клуба, что придало ситуации еще большей пикантности.       Издав стон, что был больше похож на рычание, Хатаке схватил брюнета за ягодицы и лег с ним на диван, сумев в процессе подмять того под себя. Он был на пределе, чтобы не сорваться и не войти сразу же на сухую, но в последний момент сдержал это животное желание.       — Рот шире, — приказ, ослушаться которого просто нельзя было. Два пальца проникают в ротовую полость, изучая ее, играясь с языком, резко двигаясь. Эта картина настолько сильно возбуждала Какаши: прикрытые блестящие ониксовые глаза, судорожное дыхание, пурпурные щеки. Такое никто не должен видеть, кроме него. Прошептав на ухо просьбу расставить ноги шире, бухгалтер удобно устроился между ними и увидел сокровенную маленькую дырочку. Первый палец вошел на две фаланги и для Обито это ощущение было необычным. Наполненность канала прямой кишки дело не ежедневное. Но попытка расслабиться привела к тому, что Хатаке не почувствовал сопротивления мышц вошел сразу же и вторым пальцем, растягивая и пытаясь найти заветную железу — простату.       Первый стон был стоном боли с долей наслаждения. Наполненность, пусть только и двумя пальцами, была невероятной. Но когда вошел третий — Обито стало не до шуток — боль стала еще больше и одна слеза скатилась по щеке. Хотелось все прекратить и больше не чувствовать такого.       — Мне… больно… — простонал он, когда Какаши развел пальцы в стороны, но спустя пару мгновений все-таки нашел нужную железу. Теперь комнату наполняли только стоны удовольствия. Но вот собственная плоть мужчины уже больно впивалась в ширинку джинс. Наплевав на все, он стащил с себя штаны с бельем и, плюнув на руку, чтобы растереть слюну по члену, приставил головку ко входу.       — Малыш, будет больно, — он завладел губами Учиха параллельно вводя головку члена, растягивая стенки прямой кишки. Он чувствовал как Обито едва ли не кричит от боли и дал ему немного привыкнуть, когда головка погрузилась полностью. — Умница. Я люблю тебя.       Продолжив свой путь, Хатаке обратил внимание на опавший половой орган своего партнера и принялся его надрачивать, шепча всякие нежности на ухо. Он видел, как его любимый, все равно плача от боли даже отвлекшись на подобного рода манипуляции, не заметил как одним рывком бухгалтер вошел полностью, уперевшись яйцами в ягодицы.       Начиная с малой амплитуды, он двигался, наблюдая за реакцией Обито. Видел его закрытые глаза и слышал судорожное дыхание. Мягкий поцелуй в губы и медленное движение, которое с каждым разом набирало все большую амплитуду. И вот тот момент, когда, войдя под определенным углом, мужчина попадает по простате. Стон удовольствия проносится по всей квартире, и он слаще любых песен.       Сменив позу и усадив Обито сверху, Какаши, поддерживая последнего за ягодицы, уловил его удивление.       — Двигайся как сам хочешь. Хочу, чтобы ты брал участие тоже, — легкая улыбка и член проникает еще глубже, заставляя Обито выгибаться дугой. Он понял, что сейчас только ему дозволено все. И наплевав на собственные боль и дискомфорт, мужчина начал двигаться все активней и активней, едва ли полностью не выпуская член из себя. Обито нравилось видеть Хатаке, который стонал под ним, который мял его жопу как у последней шлюхи, который хотел его.       — Ах… Какаши… Я скоро… Хочу вместе… Ах… Прошу… — и два стона сливаются в один, когда брюнет с силой хватает пепельные волосы и сжимает анус. Оба кончают едва ли не один за другим. Такого яркого оргазма никто из них еще не испытывал.       Едва отдышавшись Какаши посмотрел в глаза напротив. Он видел все те эмоции и чувства, которые сам испытывал.       — Думаю, что стоит принять душ и пойти спать. Я сейчас дам тебе футон, — встав на трясущихся ногах с мужчины, аудитор уже собрался выйти с комнаты, как был оставлен объятиями со спины.       — А может вместе?.. — тихий шепот в область шеи, который вызвал сотни мурашек. Ну и как можно было отказать?

***

      Спустя два месяца после секса в квартире Обито, между мужчинами завязались отношения, которые они скрывали как могли. Но иногда в туалете, во время перерыва в Банке Японии, Хатаке зажимал в кабинке своего бойфренда и делал с ним много всяких разных вещей: взаимная дрочка, первый минет от Обито, жаркие поцелуи.       И вот долгожданная повестка о вызове на судебное заседание в суд по семейным делам префектуры Токио. 26 августа на 4 часа вечера, Обито должен будет появиться перед глазами уже практически официально бывшей жены и подписать все нужные бумаги о разделе имущества. Он никогда не был в местах подобного типа и сын Сенжу Бутсумы, старого друга покойного родного дяди — Мадары, Хаширама, который был адвокатом именно в семейных спорах, дал много рекомендаций по поводу поведения в суде как такового, разъяснив при этом много моментов, которые может использовать на свою пользу Рин.       — Ты только не волнуйся. Я буду рядом с тобой и буду помогать как только смогу. А ну ободрись, Оби-тян! — шлепнув по заду Учиху, радостно ободрил мужчина. Если бы не их давняя дружба и наличие у последнего жены и троих детей, то Какаши за подобные действия мог и сказать несколько крепких словечек в его адрес. Хотя ему этот человек понравился: высокий, смуглый, длинные шоколадные волосы, всегда живые глаза и исключительно официальный костюм.       — Спасибо. С меня новый Гражданский кодекс, — мягкая улыбка в ответ.       Наконец-то наступил момент, когда мужчин позвали в зал судебного заседания. Они встретились взглядами — Обито с нейтральными эмоциями, а Рин — с удивлением и ревностью. Не мог ее муж так быстро найти ей замену!       — Рад тебя видеть. Тебе идет это платье, — чистая любезность со стороны мужчины, а его оппонентка уже готова рвать и метать. Да как он только посмел после всего того, чтобы было между ними даже сказать ей слово! И она смолчала, наиграно отвернувшись. Какаши с Хаширамой только переглянусь друг с другом и слегка пожали плечами. Мало ли что у этих женщин на уме.       — Встать, суд идет! — на весь зал оповестил судебный распорядитель — мужчина пятидесяти лет типичной японской внешности, но с большим картофелевидным носом. На свое место тяжелой походкой поднялся пожилой мужчина в очках и судейской мантии с нагрудным знаком в виде императорского герба. Он устало посмотрел на присутствующих и принялся за вызубренную за годы государственной службы речь:       — Председательствующий судья Сато Мицуки. Рассматривается дело № 67/17 по иску в семейных делах Лица-1 к Лицу-2 о разводе, где Лицо-1 — Учиха Рин, Лицо-2 — Учиха Обито, — монотонно прочитал с папки с гербом императорского дома судья, а затем медленно опустился в широкое черное кресло. — Прошу начать дело. Истец, Вам слово.       — Мой клиент требует компенсации за годы проживания с ответчиком, который не исполнял свой супружеский долг, в денежном эквиваленте либо же в другом варианте за договоренностью сторон, — адвокат, который представлял интересы Рин был очень хорошо известен Хашираме, особенно, когда вы два главных конкурента в этих делах — Сарутоби Асума. Не удивительно, что они опять сошлись в поединке сторон.       — Суд услышал истца. Ответчик? — мужчина поправил очки, внимательно присмотревшись к Сенжу. Что-то его в нем привлекло.       — Благодарю, Ваша честь. Учиха-сан не согласен с требованиями госпожи Учихи. Они жили лишь за его средства, и он физически не мог выполнять супружеский долг, о котором заявил представитель истца. Поэтому вопрос о компенсации денежных средств истцу можно считать неуместным в данном деле, — адвокат говорил четко и уверенно постоянно переводя взгляд из судьи на Сарутоби. Он был уверен, что суд не удовлетворит полностью требования женщины, но вот частично — вполне возможно. А это им совсем не надо.       — Суд услышал ответчика. Следующие требования Лица-1 — раздел имущества. Истец, — прокашлялся Сато. Ему уже так хотелось домой, к внукам и жене, а лучше — выйти на пенсию и заниматься садоводством и игрой на сякухати. Хорошо, что это последние за сегодня заседание.       — Госпожа Учиха выдвигает требование по разделу всего имущества на равные доли. Касательно всей бытовой техники, автомобиля марки Mercedes-Benz E-Class AVANGARD 4matic 2007 года выпуска, квартиры, в которой проживает господин Учиха, — на такую уверенную речь, судья только тяжело вздохнул и встал со своего места:       — Суд удаляется для принятия решения, — и резко за ним вскочил судебный распорядитель и огласил баритоном: «Встать, суд идет!».       Обито нервничал. Ему все казалось, что что-то пойдет не так и Рин заберет все, что у него было. Но она не сможет забрать Какаши, который стоял рядом и едва заметно ласкал пальцами шею, которая опять вся в пятнах после их ночи.       Долгих пятнадцать минут тянулось ожидание Сато из совещательной комнаты, а когда он выше, то у Учихи перевернулось все внутри. Момент истины.       Никто не слышал как прозвучало очередное «Встать, суд идет!», никто даже не смел пошевелиться ожидая решения.       — Суд рассмотрел дело № 67/17 по иску в семейных делах Лица-1 к Лицу-2 о разводе, где Лицо-1 — Учиха Рин, Лицо-2 — Учиха Обито. Суд вынес решение удовлетворить частично требования Лица-1 в части раздела имущества. Лицо-2 должно отдать половину бытовой техники в натуре или возместить ее стоимость в денежном эквиваленте в сумме 200 тысяч йен, также возместить половину стоимости автомобиля марки Mercedes-Benz E-Class AVANGARD 4matic 2007 года за договором сторон. Суд отказал в удовлетворении требований о компенсации денежных средств Лицу-1 Лицом-2 за неисполнение супружеского долга. Суд отказал в удовлетворении требования о разделе квартиры, где проживает Лицо-2, из-за факта ее приобретения до вступления в брак. Дело объявляется закрытым, — и он такой же тяжелой походкой удаляется из зала.       Рин была очень и очень зла. Ей хотелось расплакаться на месте, но Асума слегка приобнял ее за плечи и сказал, что нужно радоваться даже такому результату. А она в этот момент задумалась, а не попробовать сходить с этим молодым мужчиной на ужин. Ведь жизнь не заканчивается на одном Учихе.       А Обито был рад, что это наконец-то закончилось и он сможет спокойно жить вместе с Какаши и быть любимым. А ребенка можно всегда усыновить.