Для себя Бермуда уже принял решение…
Тсуна несколько удивлённо посмотрел на протянутую руку, а после поднял взгляд на Бермуду. Он долго всматривался в забинтованное лицо, будто пытаясь найти там ответ на свой вопрос. А после, грустно и благодарно улыбнувшись, он осторожно, будто боясь обжечься, принял протянутую руку. Они не проронили ни слова, но их действия и глаза сказали все за них: — Идём со мной, я помогу тебе. — Пожалуйста, не предавай меня, я больше не выдержу. Они ушли, не с кем не попрощавшись, только Нана стояла на крыльце, и, грустно улыбаясь, прижимала к груди письмо. Ее материнское сердце чувствовало, что она больше не увидит сына, но ведь все птенцы рано или поздно покидают родительское гнездо, главное чтобы ее сын был счастлив… «Прости, мамочка, но я больше не могу здесь находиться, прости, я люблю тебя»***
Тсуна сидит на крыше Виндикаре. В очередной раз смотря на закат и на всполохи черного пламени на своей руке. Оно почти полностью поглотило его пламя Неба. Раньше его это пугало, теперь же он даже рад этому. Пламя Мрака темными языками облизывало его сердце, слизывая остатки пламени Неба, оно поглощало боль, страхи, эмоции, оставляя вместо них блаженное ничто. Но вместе с его эмоциями Мрак поглощал и его человечность. Вскоре эксДесятый станет одним из Вендиче, безжизненным, бесчувственным полутрупом, а возможно подобием Дэймона Спейда. Хотя разница не велика — всем им уже давно нет места на этом свете. Наверно, это должно его пугать, но не пугает. Если честно ему все равно. Мрак уже успел поглотить такие чувства как страх и сожаление.***
Вскоре последние лучи закатного солнца погасли, погрузив мир в темноту. Он поднимается и идёт в сторону кабинета Бермуды, его будущего босса. Постучавшись, он тихо зашел и замер в отголоске удивления, Тсунаеши никак не ожидал увидеть в кабинете Бермуды Кавахиру. Шаман с улыбкой посмотрел на замершего Тсунаеши, с грустью заметил, что этому забавному ребенку осталось совсем немного, вскоре от того, кто сражался с ним, чтобы спасти своих друзей, ни останется и следа. Все же люди редкостные твари, как только пропала надобность в силе этого ребенка, тут же выбросили его, как ненужную вещь. Но Три-ни-сетте и Шаман, в отличие от людей, помнят, что Тсунаеши сделал для мира. Они помнят о своем долге перед этим ребенком и они готовы отдать свой долг. И если все пройдет по их плану, то хоть от прежнего Тсунаеши останется очень мало, но все же это лучше, чем стать Вендиче. — Савада Тсунаеши, хочешь ли ты стать Шаманом Мрака?***
— Разве можно стать Шаманом? — Для других нет, но для тебя есть шанс. Никто не говорит, что это будет просто или что ты не умрешь в процессе, — Кавахиро мягко улыбнулся — но Три-ни-сетте благоволит тебе, я в долгу перед тобой… и еще, в Джотто текла кровь моего рода. Именно по этому он был выбран первым хранителем колец. Ты же, потомок Примо, его кровь в тебе необычайно сильна, и сам ты силен. Поэтому есть шанс воззвать к этой крови. — Что-то мне слабо верится в акт альтруизма с вашей стороны, Кавахира-сан. — Ты как всегда проницателен Тсунаеши-кун. Все дело в пламени. Мы, Шаманы, должны сохранять равновесие, баланс между семью видами пламени. Но пламя Мрака — это побочный элемент. Его не было изначально. Мне пришлось признать, что мир изменился и продолжает меняться, а это значит, что со временем появятся новые носители пламени Мрака. И чем больше их будет становиться, тем больший дисбаланс они будут вносить в мир. Поэтому и нужен Шаман. Шаман с пламенем Мрака, который сможет вернуть равновесие в наш мир.***
— Что такое Мрак? Мрак — это Тьма. А что такое Тьма? Тьма — это начало и конец, во Тьме зародился это мир, во Тьму он и уйдет. Тьма — мать, что выпускает своих детей в светлый мир, а после забирает их обратно. Тьма — это покрывало, в которое кутаются, когда не хотят видеть кошмары внешнего мира. Тьме все равно сколько ты согрешил, она всегда примет тебя в свои объятья, ведь даже Небеса, уставая смотреть на грязный мир, прячутся во Тьму. Тьма — любящая мать, которая тебя любит, пока ты не перейдешь границы дозволенного. Но даже тогда она будет ждать до последнего, в надежде на твое покаяние. Тьма — это не Зло, Зло — это страшный сгусток чего-то противного. Оно жуткая мешанина темно-серо-буро-коричневый с ядовито фиолетовыми крапинками гнили. Тьма пахнет мамой, пыльными книгами и топленым молоком. Зло пахнет тухлятиной, затхлой водой и сладко-приторным сиропом. Тсунаеши окружала тьма, а он как будто излучал слабое сияние. Он чувствовал, что тьма проникает в него, заполняет, обвивает его сердце. Тьма, казалось, проникла не только в его тело, но и в душу, излечивая, заполняя ее. Ему казалось, что Тьма, совсем как мама в детстве, осторожно залечивает раны на сердце, которые нанесли его «друзья», что под руками Мамочки раны превращаются сначала в царапины, а после и вовсе исчезают. Он кутался во Тьму, как в одеяло, нежился в ее объятиях, жаловался на Реборна, мафию, друзей и отца, он засыпал под колыбельную без слов и под нежный голос Тетушки Три-ни-сетте.***
Кавахира неожиданно поднял голову, прервав разговор с Бермудой, он будто прислушивался к чему-то, а после радостно улыбнулся. — Наш мир поет, он приветствует нового Шамана. Бермуда замер, он чувствовал, что тяжесть пламени Мрака, пропадает. Что оно становится более нежным, что к нему возвращается то, чем он пожертвовал ради этой силы. — Шаман Мрака уравновесил силу своей Матери. Они спустились на самый нижний уровень Вендикаре, где в огромной черной сфере Перерождался новый Шаман. Войдя туда, оба замерли. В середине огромного зала сидел высокий юноша, в нем с трудом можно было узнать Тсунаеши. Он был высок, хрупок и красив, словно вампир-аристократ, его волосы, что отросли за год пребывания в сфере, были черны, словно ночное небо, а глаза, что некогда были цвета карамели, смотрели на мир холодными сапфирами. Казалось что Тьма убрал из юноши все то, что делало его Гармоничным Небом. — Король Небес Умер, да здравствует Король Мрака…