Рэй бьёт кулаком стену.
Перед глазами всё размыто, из-за пелены слёз, рвущихся из серо-зелёных глаз. Они медленно стекают по щекам, собираясь на точёном подбородке, капают на пол, отдаваясь эхом в голове Рэя. "Какой же ты мудак" - думает брюнет, игнорируя боль, громко вдыхая и выдыхая воздух. Кровь из разбитых кулаков искажёнными пятнами остаётся на белоснежной стене. Рэй вспоминает как Изабелла отчитывала его за... Нет, не за стены. На стены плевать. Отчитывать за порчу самого Рэя, за порчу товара. "Главное что с головой всё в порядке" - говорила она, впихивая в руки родного сына бинт. Подросток падает на колени. Слишком сильно щемит в груди. Слишком тяжело дышать. Но Рэй вытерпит. Вытерпит, как терпел Норман. Блондин, пусть и не показывал этого, но боялся. Ему было страшно отказываться от побега. Ему было страшно приносить себя в жертву. Ему было страшно, когда Изабелла проводила его из приюта, и они отправились к воротам. А всё ради того, чтобы каждый в приюте смог сбежать, а не стать пищей для демонов. Норман терпел свой страх. Ну а Рэй вытерпит физическую боль. Говорят, душевная боль хуже физической, но Рэй на собственной шкуре убедился, что это не так. Душевная боль ужасна, а физическая невыносима. От неё не сбежать. Когда ты ломаешь кости, противный хруст эхом отдаётся в голове, когда получаешь новые синяки и царапины, хочется упасть и не подниматься, лишь бы всё закончилось, ещё хуже когда от травмы можно остаться инвалидом. Многие полученные травмы сопровождаются утробным криком. Боль вызывает онемение, приносит понимание что ты ничего не можешь с этим сделать, что остаётся только терпеть. Это гораздо хуже, чем душевные переживания. - Чёрт! - шипит Рэй и напрягается всем телом, сдерживая порыв дикого кашля. Он чувствует, как к горлу подступают стволы с шипами, царапая его внутри, чувствует как противные бутоны пытаются выбраться наружу, но он отрезает все попытки. Когда сдерживаться уже невозможно, Рэй начинает кашлять. Глаза мозолят белые, испачканные в его крови, лепестки роз. Иногда, брюнету казалось что он просто выплюнет свои лёгкие, но до этого было далеко. Шипастые стебли бьются внутри его тела о стенки лёгких, показывая, как далеко Рэй зашёл, но потерял практически всё. Как обидно... Парень чувствует, как из горла лезет не просто несколько лепестков, а настоящий стебель, своими шипами режущий его изнутри. Рэй понимал, что как в прошлый раз ему не повезёт. В голове стали всплывать воспоминания. Рэй вспоминает, как едва не умер. Воспоминания давят. Тогда он признался Норману в своих чувствах, но блондин лишь грустно улыбнулся и сказал что он любит другого человека, и Рэй для него лишь друг. Брюнет ожидал такого ответа, поэтому особо неожиданным это не было. Рэй помнит как цветы стали бешено увеличиваться в размере. Тогда парень мог умереть, но выжил, чисто по воле случая. Ему повезло, что розы полезли в горло, а не через лёгкие. Он помнит как упал на землю, помнит как стоящая неподалёку Эмма увидела это и бросилась к Рэю. Помнит как Норман сорвался с места и убежал за помощью, пока Эмма прижимала его к себе, и шептала что-то, что должно было успокоить. И это правда успокоило. Рэй любил Эмму как сестру, пусть и скрывал это. Он был бы не против умереть на коленях близкого человека, и совсем расслабился. Тогда Изабелла быстро забрала Рэя, и долгие часы проводила какие-то махинации. Когда состояние Рэя улучшилось, Нормана уже не было, а у Эммы была сломана нога. Тогда рыжеволосая долго плакала, уткнувшись носом в грудь Рэя, говорила что Изабелла отправила Нормана на корм демонам за день до того, как привела брюнета в порядок. Цветы начинают расти сильнее, выдёргивая Рэя из омута воспоминаний. В его голове эхом отдаётся чавкающий звук, и ощущение того, что его белоснежная рубашка пропитывается чем-то влажным. Кровь. Один цветок смог разорвать лёгкие парня, смог выбиться через рёбра, прорости через плоть и оказаться под светом луны. Рэй горько усмехается. В воспоминания всплывают отрывки одного дня, который Рэй никогда не забудет. Тогда он был на седьмом небе. "Приоткрыв рот, Норман обхватил головку губами и, стараясь не задеть зубами нежную кожу, начал неуверенно посасывать член, сжимать его, пошло причмокивать. И тут же почувствовал, как тонкие пальцы Рэя вплетаются в его волосы на затылке, сжимают пряди, поощряя и поторапливая. Наконец, с тихим выдохом, блондин широко открыл рот, намереваясь все же взять полностью. Собравшись с мыслями, Норман вобрал член друга наполовину, чуть задев нежную кожу зубами. Рэй подавился воздухом, от неожиданности широко распахнул глаза, в которых кляксами растеклись зрачки. Влажные стенки горла Нормана плотно обхватили головку, тут, он сделал еще одно плавное движение, насадил себя полностью, позволяя головке упереться в глотку, а затем резко сглотнул. Рэя пробрала дрожь. Он громко застонал, когда почувствовал, как голубоглазый сжал его. Видя, как Рэй стонет, чувствуя как он сжимает пальцы на его затылке, Норман более уверенно задвигал головой, скользя языком по всему стволу, надавливая на выступающие венки и лаская кончиком уздечку. У Рэя мелькнула мысль, что теснее рта его друга может быть только его же влажная, сжимающаяся дырка. А дальше Норман словно отключился от реальности, набирая просто бешеный темп, причмокивая, издавая самые разные звуки, от довольного урчания до пошлого хлюпанья. Рэю казалось, что его окунули в ледяное озеро, и тут же облили кипятком, настолько это было ярко и нереально. Какое-то шестое чувство подсказывало, что тот делает это на инстинктивном уровне, но от этого еще больше сносило крышу. И, когда Норман особенно сильно втянул щеки, сжимая плоть между щеками, создавая своеобразный вакуум, Рэй забился в оглушительном оргазме, кончая глубоко в глотку с громким надломленным стоном, выгибаясь до хруста в позвоночнике." Да, он действительно никогда этого не забудет. В тот день Норман и Рэй поспорили. Брюнет уже толком и не помнит на что, вроде бы на то, долго ли Дон продержится в догонялках. Если Дона поймают ближе к концу, выиграет Норман, если его поймают где-то в начале, то Рэй. Проигравший выполнит любое желание выигравшего. Условия ставил Рэй, а Норман, сам не понимая почему, согласился. И проиграл. Рэй усмехнулся. Несколько цветков, как и первый смогли прорваться изнутри. Горло зудило, парень содрогался от дикого порыва кашля, когда из глотки вылетали не лепестки, а сами цветы. Некоторые стебли застревали ещё внутри, забирая возможность нормально дышать. Некоторые вылезали из горла, как и лепестки, оказываясь на окровавленной траве. Некоторые не обламывались внутри, и не вылетали на траву, они просто прорастали. Рэй истекал кровью. Парень мысленно извинился перед Эммой, за то, что скорее всего, ей первой придётся увидеть этот ужас. Рэй мысленно умолял её исполнить план побега, чтобы он и Норман не умерли напрасно. Рэй успокоился. Больше его здесь ничего не держит. Серо-зелёные глаза медленно закрылись, дыхание всё слабело, а потом и вовсе пропало. Кожа приобрела голубоватый подтон. Рэй уснул прекрасным сном. Сном длиною в вечность.***
Утром на третьей плантации раздался жалобный плач рыжеволосой девочки, и крики совсем маленьких детей, наполненные липким страхом.***
Со смерти Рэя прошло несколько месяцев. Гильда и Дон смогли увести детей из приюта, исполнив план. А Эмма... Её душа на веки останется в сгоревшем доме, ведь через пару дней после смерти Рэя, её нашли повешанной в собственной комнате. У Изабеллы была истерика. Два товара высшего качества умерли напрасно. Просто немыслимо. В какой-то степени, Изабелле даже было жаль Нормана, Рэя, и Эмму. Они ведь были так...Молоды и прекрасны...