В параллельных вселенных...

      Не то, чтобы будни Сынмина были такими уж серыми, просто… Да ладно, кого он обманывает. Именно серыми они и были, по-другому не назовешь. Приходится смириться с правдой. Вся его жизнь (а может, «жизнь» слишком громкое слово, и «существование» подходит гораздо лучше?) была абсолютно однотонного вязкого серого цвета, как и весь этот город, в котором он жил вот уже три года, с пятнадцати лет. Неброский Сынмин идеально вливался в оттенки скучного Детройта. Будто это и правда его место.       Рутина поглощала день ото дня, словно парень застрял в петле времени. День сурка, повторяющийся из года в год. Школа-библиотека-дом-школа. А всё потому что Сынмин был максимально среднестатистическим парнем, ничем не отличающимся от других, без какой либо изюминки. Книги, сериалы, музыка, фильмы — стандартный набор увлечений любого подростка. С одним только отличием, что всем, чем Сынмин увлекался, он не мог ни с кем поделиться. У него были близкие друзья, которых он любил очень сильно, но так уж вышло, что никто из них не интересовался тем же, чем он сам. Поэтому его никто и не слушал. Поделиться тем, что его увлекает до звездочек в глазах, было не с кем, обсудить тоже, а потому всё приходилось хранить глубоко в своем сердце. Сынмин стал тихим, потому что знал — никому его разговоры не нужны. О чем как раз свидетельствовали частые перебивания и игнорирования.       Привычкой стало сидеть в интернете. Хотя бы здесь Сынмин мог показать себя настоящего. Именно поэтому виртуальный мир затягивал. Здесь можно было спастись от удручающей реальности и укрыться от всего того, что преследует в жизни. А таких вещей у Сынмина было много. Они лезли нагло в виде неприятных воспоминаний в голову, в душу, в сердце, заставляя буквально тонуть. Но виртуальный мир помогал отвлечься. Именно поэтому Сынмин в него так отчаянно цеплялся. Вот только кто мог подумать, что Сынмин не просто будет создавать иллюзию спасения, а правда в самом деле найдет в этом сером море спасательный круг.

✯✯✯

      Новый, 2019 год пришел как-то максимально скучно. Даже заметить было сложно, о наступившей дате говорило лишь время на телефоне. А Сынмин просто провалялся в своей кровати, слушая музыку. Обычно в начале года люди чувствуют невероятное воодушевление, составляют планы и думают о том, что именно с этого года они поменяют свою жизнь, начнут с нового листа. Только большинство почему-то так и не начинает. А у Сынмина ещё хуже — начинать уже не хочется. Он совсем еще подросток, у него шансов на хорошую жизнь в разы больше, его путь только начинается. Но у Сынмина полная апатия, нежелание что-то делать, и совсем отсутствие смысла во всем этом. Весь январь, пока люди вокруг суетятся, ведь это новый год, это начало, Сынмин продолжает жить с мыслью, что январь — это просто продолжение декабря. Лежит себе на кровати в наушниках и сверлит взглядом потолок.       Интернет тоже не удивляет ничем новым. Везде планы на 365 дней нового года, пожелания, говорящие одно лишь «2019, будь, пожалуйста, прекрасным для меня», отсчитывание дней, непонятно зачем, а ещё множество прочих глупостей. Так каждый год. Одни надеются, воодушевлены, вдохновлены запахом мандаринов. Другие постят мемы о том, что новогоднее чувство их так и не настигло. А третьи вспоминают то, что было в прошлом году. У Сынмина вот, вообще ничего не было. Вспоминать и нечего. Одна сплошная пустота. И внутри, и снаружи.       Но один пост внимание всё же привлекает. Сынмин натыкается на него абсолютно случайно, пока бессмысленно водил по экрану телефона, листая глупые статьи о символике года свиньи.       «Очень внезапно взбрело в голову погрустить. Я не кусачий, пишите, всё обсудим».       И Сынмин пишет практически сразу же. Почему именно на этот пост ему взбрело ответить? Кто знает. Может просто рандомный выбор, а может судьба. Сынмин отчетливо чувствовал тягу к этому кому-то, кто не обманывается различным январским новогодним бредом, а осознает, что и погрустить можно тоже.       «Привет? Я пришел за своей порцией стекла».

Именно так и началась их история.

✷✷✷

      Этот парень, Хёнджин, оказывается невероятным. Нет, даже не так. Н е в е р о я т н ы м.       На удивление, они с Сынмином общий язык находят очень быстро. Не то, чтобы обсуждаемых ими тем было так много, вовсе нет. Просто в целом им было уютно писать друг другу. Они чувствовали надежность, ведь знали абсолютно точно, что если один напишет, другой обязательно точно ответит. Именно вот такой вот приятной стабильности порой всем не хватало. А у них она была.       Хёнджин живет в красивом и красочном Лас-Вегасе, кишащем жизнью, красками, развлечениями. Хёнджин, впрочем, очень атмосфере этого города подходит. Создается впечатление, что это абсолютно его место. Потому что Хёнджин такой яркий, что абсолютно никакие разноцветные огни не сравнятся с ним. Сынмин на второй месяц их знакомства даже смелеет и Хёнджина «солнцем» теперь называет. Хотя Хван и звезды этой ярче в глазах Сынмина. У него светлые волосы приятного оттенка, безумно мягкие на вид щеки, глаза такие искрящиеся, будто в них весь рукав Ориона собрался, родинки, каждая из которых как потрясающая полярная звезда, губы такие, что Сынмину по ночам снятся.       Да. Вот тогда-то, когда эти самые губы Сынмину снятся где-то в районе его шеи, скользящие по коже, он понимает, что попал и влюбился. И чёрт его знает, самое правильное это в его жизни, что он когда-либо совершал, или наоборот роковая ошибка, которая загубит его жизнь. Потому что с одной стороны, Хёнджина не любить невозможно. Он создан для того, чтобы его любили так сильно-сильно, до слёз по ночам в подушку, до долгих взглядов глаза в глаза, до того, пока у влюбленного в него внутри тоже не образуется галактика, полная таких сильных и искренних чувств.       Но Сынмин отчетливо понимает, что влюбившись в Хёнджина, мог совершить ошибку и загубить себе всю жизнь. Потому что разлюбить кажется чем-то нереальным. А между ними всё ещё 2832 километра и часовой пояс, разделяющий время аж в три часа.       Но у них и правда так много общего, что расстояние меркнет по сравнению с тем, насколько они оказались подходящими друг другу. Сообщения Хёнджина отвлекали Сынмина от прошлого, от ненужных мыслей, от грусти. Хёнджин его практически спасал, не давая утонуть в океане апатии, и скрашивая его дни одним только своим «я в тебя верю».       У них похожий вкус в музыке, и Сынмин знает, что может скинуть Хёнджину любую любимую песню, и он ее оценит. Он знает, что они могут обсудить практически любую тему, говоря обо всём, но и ни о чем в то же время. Сынмин знает, что с Хёнджином ему уютно, и он чувствует тепло, не смотря на то, что парень не рядом. Сынмин переживает, когда Хёнджин болеет, и каждое утро контролирует его множеством сообщений, чтобы пил много чая с лимоном и лежал под одеялом.       И что самое милое, Сынмину так нравится это делать. Нравится начинать их каждый день, который у него начинается на три часа раньше, с такого привычного «доброе утро♡». Нравится заботиться, и поддерживать, пусть и на расстоянии. Сынмину нравится чувствовать то, как пустота внутри заменяется на разрастающуюся в нём галактику.       Сынмин понимает, что даже ловит себя на ревности, когда Хёнджин говорит о своём друге Феликсе, с которым они частенько выбираются куда-то погулять. И нет, это не ревность из-за того, что он хочет присвоить себе Хёнджина целиком и полностью. Сынмин, вообще-то, ни разу не собственник. Просто ревность из-за того, что этому Феликсу так чертовски сильно повезло. Он рядом с Хёнджином, он может каждый день видеть блеск в его глазах не через экран, а в реальности. Видеть, как блики солнца играют на его волосах, и ему стоит только руку протянуть, чтобы зарыться в них пальцами и ощутить мягкость прядей. Феликс может слышать смех Хёнджина не через динамики. Феликс может касаться его кожи и проводить по родинкам аккуратно. Феликс может делать всё то, что так хочет сделать Сынмин.       Сынмин хочет оказаться на месте тех людей, что окружают Хвана. Хочет быть всегда рядом, ощущать подушечками пальцев его теплую ладонь. Хочет встать на носочки, если верить тому, что Хёнджин его выше, и коснуться губами щеки. Да ладно с ними, этими поцелуями в щеку, просто видеть его вживую и быть рядом было бы уже достаточно. Люди, что видят Хёнджина каждый день, даже не представляют, насколько сильно им повезло.       Потому что всё, что остается Сынмину — незначительно быть рядом через различные мессенджеры, и думать о Хёнджине, чувствуя, как внутри его галактика чувств становится лишь больше.

✮✮✮

Minnie: Писал вчера про квантовую физику и агрессивно пытался вникнуть в эту путаницу >.<

Hwang: я как-то на досуге тоже интересовался квантовой физикой, очень увлекся х)

Minnie: Да, ты прав. Это очень интересно. Мне нравится идея многомировой интерпретации. Существование параллельных вселенных) Minnie: Кто знает, может в какой-то из вселенных мы живем в одном городе, и сейчас другие версии нас сидят и греются под одеялом, попивая чай?       Сынмин пишет эти слова и кусает губы. Ему отчаянно хочется верить, что где-то там хотя бы в одной из параллельных вселенных у него есть шанс быть с Хёнджином рядом, и дарить ему свое тепло, обнимая каждую секунду с трепетом и целуя в родинку под глазом.       Сынмин пугается своих слов, слишком откровенно намекающих на его чувства, и тут же спешит исправить ситуацию, добавляя неловко: Minnie: Ох, что-то меня понесло, ахах

Hwang: нет, это здорово, я тоже часто над этим задумываюсь, если честно) Hwang: хотелось бы мне быть той другой версией меня.

      Сынмин, кажется, задыхается, когда читает эти строки. Он чувствует, как его собственная галактика изнутри накрывает его с головой, заставляя потеряться в космосе из своих чувств. А в голове одна лишь только мысль: «Хёнджин тоже хочет быть с ним рядом». Minnie: И мне тоже хотелось бы. Безумно. Потому что эта версия Вселенной меня немного расстраивает       Сынмин не говорит о том, что эта Вселенная, в которой его с Хёнджином разделяют тысячи километров, а также часовой пояс с разницей аж в целых три часа, его расстраивает гораздо сильнее, чем должно бы. Minnie: Мне кажется невероятно красивой мысль, что параллельные вселенные существуют. И когда об этом говорят в каких-то фильмах или книгах, я просто влюбляюсь каждый раз

Hwang:, а можно я скажу кое-что, и после этого ты и в меня влюбишься?

      Сынмин вздрагивает и замирает. Перечитывает раз за разом, и не может понять: он спит? Это ему просто снится? А может во сне он так удачно переместился в одну из параллельных вселенных? Потому что знал бы Хёнджин на самом деле, что не влюбиться в него сложнее, чем понять теорию струн, смысл которой Сынмину до сих пор непонятен ни капли. Знал бы он, что и без всех этих разговоров о параллельных вселенных, что так нравятся Киму, он уже влюблен в него до дрожи в кончиках пальцев. Minnie: Что же ты хочешь сказать?

Hwang: не смотря на то, что в этой Вселенной нас разделило такое большое расстояние друг от друга, я уверен в одном. Hwang: в параллельных вселенных мы всегда вместе. Hwang: считай, что это закон.

      У Сынмина глаза на мокром месте, и с ресниц срываются капли искрящихся чистотой слёз. Он улыбается, вытирая ладошками мокрые щеки, и тихо смеётся, почему-то не переставая плакать. Он будет верить в это. Верить, что во всех параллельных вселенных другой Хёнджин держит за руку другого Сынмина, и обнимает крепко, поцелуями покрывая кожу. Он знает, что другой Сынмин всё равно во всех мирах будет покрываться мурашками, а другой Хёнджин смеяться своим невероятным смехом. Minnie: Законы физики так не работают, Джинни~

Hwang: Плевать. Законы физики идут к черту. Hwang: Я люблю тебя.

      Сынмин не выдерживает. Натягивает на кончики пальцев рукава и громко всхлипывает, закрывая лицо. Он и предположить не мог, что где-то там в Лас-Вегасе найдет человека, чувства к которому будут вызывать такие бурные эмоции. Человека, что тоже полюбит его, такого обычного и невзрачного в ответ. Minnie: Ты не учел того, что я влюблен уже давно, Джинни. Minnie: Ты для меня прекраснее Андромеды, значимее, чем Рукав Ориона, и вся моя любовь к тебе хранится в невероятных масштабах ещё никому не известной галактики, которая образовалась во мне от всех чувств, что я испытываю к тебе       Впервые Сынмин не боится выражать свои чувства и эмоции. Впервые ему не страшно говорить всё то, как есть на самом деле, не смущаясь того, что это как-то «слишком». Теперь Сынмин знает, что он, такой весь слишком маленький и обычный, поселился нагло в сердце Хёнджина, и теперь он мог высказать всё то, что хранил внутри, не боясь столкнуться с непониманием.       Он всё ещё не до конца верит в реальность происходящего. Но какая к черту реальность, главное, что Хёнджин говорит ему забрать всю его любовь себе, и Сынмин краснеет, решая, что на целый рой мыслей у него теперь времени нет — он будет занят тем, что будет дарить любовь и получать ее взамен.

✬✬✬

      Сейчас Сынмин понимает, что не обижается на эту версию Вселенной больше. Потому что Хёнджина в ней он ведь встретил. И этого достаточно. Потому что Хван заполнил всю его жизнь невероятными красками и огоньками, заставил в пустом и сером Сынмине образоваться целую галактику. И разделяющие их 2832 километра уже не огорчают. Как и разница в три часа во времени. Потому что галактика его чувств гораздо больше какого-то расстояния, а ещё он слишком потерян в пространстве своих чувств, чтобы обращать внимание на время.       Говорят, в космосе чувств не бывает. Но у Сынмина внутри галактика любви к Хёнджину, в глазах которого помещается нечто более невероятное, чем Рукав Ориона. Их тянет друг к другу с гораздо большей силой, чем в законе всемирного тяготения. А ещё у них вера на двоих в то, что во всех параллельных вселенных они определенно вместе.

Потому что законы физики идут к черту, когда ты влюблен.