Начало После Конца / The Beginning After The End

Я никогда не верил в безумие наподобие “света в конце тоннеля”, когда люди, пережив состояние, близкое к смерти, вскакивали в холодном поту, вскрикивая: “Я видел свет!” Но вот я здесь, в этом так называемом “туннеле” перед ярким светом. И последнее, что я помню, как спал в своей комнате (другие называли это место королевскими покоями) Я умер? Если да, то как? Я был убит? Может я обидел кого-то? Но кого? Хотя, являясь публичной влиятельной персоной, всегда найдётся пара десятков других причин превратить меня в труп. В любом случае… Пока всё выглядело так, словно в ближайшее время проснуться я не смогу, меня продолжало затягивать в сторону этого яркого света. Ну что ж, пусть будет так. Казалось, что моё путешествие заняло целую вечность. Половина меня ожидала увидеть хор детей, поющих ангельский гимн, маня в то место, которое, как мне казалось, должно быть раем. Вопреки моим ожиданиям, всё вокруг меня превратилось в ярко-красное пятно, а очень громкий звук пронзал мои уши. А когда я попытался что-нибудь сказать, тот звук, что я смог из себя выдавить, был похож на плач. Звучащий на фоне голос стал яснее, и я смог расслышать: “Мои вам поздравления, у вас здоровый мальчик.” ... Так, стоп. По-хорошему, я должен был сейчас подумать: “Чёрт, я что, родился прямо сейчас? Я теперь ребёнок?” Но, как ни странно, в моей голове возникла одна единственная мысль: “Значит свет в конце туннеля был светом, проходящим через женскую ваг...” Хаха… Давай больше не будем думать об этом. Оценив ситуацию, в которой я оказался, в своей максимально рациональной королевской манере, первое, что я заметил, так это то, что вне зависимости от того, в каком месте я очутился, я понимал местный язык. А это уже хороший знак. Далее, после того, мои глаза медленно и болезненно открылись, в мою сетчатку ударило множество ярких цветов и образов. Потребовалось некоторое время, чтобы мои глаза привыкли к свету. Напротив себя я увидел человека, напоминающего доктора, с не очень приятным лицом и с длинными седеющими волосами на голове и на подбородке. Я клянусь, линзы его очков были достаточно толстыми, чтобы их можно назвать пуленепробиваемыми. Но действительно странным было то, что на нём не было медицинского халата, да и помещение, в котором мы находились, совершенно не было похоже на больницу. На мгновение я подумал, что был рождён в результате какого-то сатанистского ритуала призыва, потому что комнату освещала лишь пара свечей, а мы сидели на полу рядом с соломенной кроватью. Я осмотрелся вокруг и увидел женщину, вытолкнувшую меня из её туннеля. Было бы честнее назвать её моей мамой. Разглядывая её ещё несколько секунд, я пришёл к выводу, что она красавица, хотя это мог быть побочный эффект моего всё ещё расплывчатого зрения. Если быть более точным, я бы описал её как милую, в очень добром и нежном смысле этого слова, женщину с ярко-рыжими, слегка золотистыми, волосами и карими глазами. Я также не мог не заметить её длинные ресницы. Она была пронизана материнскими чувствами. Неужели это то, чем младенцев привлекают их матери? Я отвернулся и посмотрел направо, разглядев человека, которой, очевидно, был моим отцом. Его выдавали идиотская ухмылка и заплаканные глаза, которыми он пристально на меня смотрел. Уловив мой взгляд, он сразу же произнес: “Привет, малыш Арт, я твой папочка! Ты можешь сказать Папа?” Я перевёл взгляд на маму и доктора (я всё больше убеждался, что он им был), закативших глаза, после чего моя мать сказала с лёгкой насмешкой: “Дорогой, он только родился.” Я присмотрелся к своему и отцу и увидел, что мою прекрасную маму могло в нём привлечь. Не обращая внимания на то, что он хотел услышать от новорождённого слово из двух слогов (Это можно простить, потому что, я думаю, он сказал это от радости быть отцом), это был харизматичный мужчина с чисто выбритыми широкими скулами, дополняющими черты его лица. Его волосы, пепельно-коричневого цвета, были подстрижены коротко, в то время, как его брови, широкие и сильные, наподобие острию меча сходились друг к другу в форме буквы V. В тоже время его глаза излучали доброту, может это было из-за того, как его глаза слегка опускались по бокам, а может из-за их тёмно-синего, почти сапфирового, цвета. “Хм, доктор, а он не плачет. Мне казалось, что новорожденные должны плакать сразу после рождения”. - услышал я голос моей матери. К тому времени, как я закончил проверять… то есть наблюдать за своими родителями, так называемый доктор извинился и сказал: “Иногда бывает, что младенец не плачет. Пожалуйста, не беспокойтесь и отдохните несколько дней, Миссис Лейвин, и сообщите мне, если что-нибудь вдруг случится с Артуром, Мистер Лейвин.” Следующая пара недель после моего выхода из туннеля открыла мне новые виды страданий. Это была настоящая пытка. Я совершенно не мог контролировать свои конечности, мог лишь размахивать ими в разные стороны, но даже это очень быстро утомляло. Я осознал, что дети не особо контролируют свои пальцы. Не знаю, как вам сказать, ребята, но когда ты кладешь палец малышу на ладошку, он хватается за него не потому, что вы ему нравитесь. Это как удариться локтем и схватиться за него. Это рефлекс. Забудьте о моторных функциях, я даже не могу справить нужду по своему усмотрению. Оно просто… выходит. Хаа… С другой стороны, была одна вещь, к которой я с радостью привык. Когда моя мать кормила меня грудью. Не поймите меня неправильно, как бы там ни было, у меня не было никаких скрытых мотивов. Дело в том, что материнское молоко на вкус гораздо лучше, чем детская смесь, и имеет большую питательную ценность, поняли? Ну… пожалуйста, поверьте мне. Место для сбора сатанистов и жертвоприношений оказалось комнатой моих родителей. Поэтому я предположил, что нахожусь в своём мире, только в прошлом, ещё до открытия электричества. Моя мать быстро опровергла мою мысль. Когда мой недалёкий отец ударил раскручивал меня и ударил об тумбочку, она вылечила мою ранку. И я не имею в виду повязку или исцеляющий поцелуй, это был сияющий свет со слабым вибрирующим гулом, исходящим из её чёртовых рук. Куда я, чёрт подери, попал? Моя мать, Элис Лейвин, и мой отец, Рейнольдс Лейвин, как минимум были хорошими людьми, если не самыми лучшими. Я подозревал, что я мама была ангелом, потому что никогда не встречал такого доброго и любящего человека. Также, посадив меня на спину в что-то напоминающее рюкзак, она ходила со мной в место, которое она называла городом. Город Эшбер был скорее большой деревней, поскольку тут не было ни дорог, ни зданий. Мы шли по грязной тропе, где по обе стороны от нас стояли палатки, где продавцы и торговцы продавали всевозможные товары - от предметов первой необходимости до поразивших меня доспехов, оружия и камней… блестящих драгоценностей! Самой странной вещью, к которой я не мог привыкнуть, были люди, которые открыто носили оружие, как будто это была дорогая дизайнерская сумка. Я видел человека под метр - семьдесят ростом с гигантским боевым топором, который был больше его самого! И всегда во время наших прогулок, делая покупки и обмениваясь любезностями с разными людьми, проходящими мимо или работающими в палатках, моя мама разговаривала со мной, наверное, чтобы я быстрее выучил язык. Между делом, моё тело опять перестало меня слушаться, и я уснул… Чёрт бы побрал это бесполезное тело. Сидя на коленях своей мамы, прижимающей меня к своей груди, я максимально сосредоточенно смотрел на отца, который около минуты напевал песенку, звучащую как молитва земле. Я наклонялся всё ближе и ближе, чуть ли не падая со своей пятой точки, в ожидании чего-нибудь магического, вроде землетрясения, раскалывающего землю, или появления гигантского каменного голема. Прождав чуть ли не вечность (Поверьте мне, для младенца с вниманием, как у золотой рыбки, это была именно вечность), я увидел три больший, размером с человека, вышли из-под земли и влетели в соседнее дерево. Во имя гос… что это было? Я сжал свои кулачки от злости, но мой глупый отец воспринял это как “ВАУ”, скорчил очень довольное лицо и сказал: “Твой папа такой крутой, да?” Нет, моя отец был намного более крутым бойцом. Когда он надел на себя свои железные перчатки, даже я был вынужден сбросить с себя нижнее бельё (в простонародии подгузник) ради него. Его движения были удивительно строгие и быстрые, учитывая его телосложение, а в кулаках было достаточно силы, чтобы преодолеть звуковой барьер, но достаточно плавными, чтобы не дать отцу открыться. В моём мире его бы считали высококлассным бойцом, лидером отряда солдат, но для меня он был моим глупым отцом. Я узнал, что этот мир был довольно простым. Он был наполнен бойцами и магией, где сила и богатство определяют твоё положение в обществе. В этом смысле, это было очень похоже на мой мир, за исключением недостатка технологий и некоторой разнице между магией и ки. В моём старом мире войны стали устаревшей формой решения конфликтов между странами. Вы не подумайте, конечно локальные войны и конфликты происходили, и всё ещё была потребность в армии для поддержания безопасности граждан. Однако споры, касающиеся благополучия страны, решались либо с помощью дуэли между правителями стран, с оружием ближнего боя и ограниченным использованием ки, либо с помощью боевых учений взводов, где было разрешено ограниченное количество огнестрельного оружия, для решения небольших споров. Поэтому Короли не были типичными толстяками, просиживающими задницу на троне и невежественно повелевающий всеми, они были самыми сильными бойцами и представляли свою страну. Но хватит этих мыслей. Валюта этого мира была довольно проста, судя по обменам, которые моя мама проводила с торговцами. Медь была самой дешёвой валютой, потом шло серебро, и самым дорогим было золото.Пока что я не видел ничего, стоящего одну золотую монету, но обычной семье на день хватит нескольких бронзовых монет. 100 Бронзовых монет = 1 Серебряная 100 Серебряных монет = 1 Золотая Каждый день включал в себя укрепление моего нового тела, работу с моторикой, до освоения которой был неблизкий путь. И эта приятная повседневность вскоре изменилась.