Рыжая

Тонкие ручки судорожно сжимали любимую куклу, брови были упрямо нахмурены, а губы дрожали. Маленькая девочка исподлобья смотрела на отчитывающего её воспитателя. Он никогда её не любил, и она это чётко понимала. Справедливости ради, её никто в этом Мудрым Вождём забытом месте не любил. За тонкую, нескладную фигурку; за две тугие рыжие косички, бывшие болезненно-ярким пятном на фоне тёмной серости стен и её же чёрного платья; за россыпь веснушек, то тут, то там проглядывающихся на светлой коже. И за характер её тоже никто не любил. Люси Мод Монтгомери была мечтательницей. Она была доброй и милой девочкой, чего окружающие в большинстве своём не одобряли и старались вызвать на себя прямо противоположную реакцию. Обвинить рыжую девчонку со странной куклой в руках в какой-либо коллективной шалости, или вообще вылить компот ей на голову, после чего на неё же и нажаловаться, было обычным делом среди приютских детей. Воспитатели, видевшие всё, знавшие всё, не делали никаких попыток хоть как-то повлиять на ситуацию. Слишком яркие волосы были прекрасным маркером козла отпущения, коим девочка, по сути, и стала. Самым желанным для неё наказанием было быть спрятанной в холодный и сырой подвал. Иногда её посылали туда просто подумать о своём поведении, иногда же ещё и что-то полезное заставляли делать, перебирать картошку, например. Но главным для Люси совсем не был холод или сырость… главным было одиночество. Монтгомери любила людей, правда, но она любила людей из своего воображения, а не тех, что срывали на неё свою глупость и злость. А ещё она любила свою куклу Энн, такую же рыжую и некультяпистую, как и она сама. Энн, в отличие от всех остальных обитателей приюта, не называла Люси странной и не отказывалась слушать сказки. Вполне возможно, что это лишь из-за того, что она не умела говорить… но девочка предпочитала думать, что кукла тоже её любит. Должно же ведь было существовать хотя бы одно существо, которое её любило бы, правда? Перебирая картошку замёрзшими и посиневшими пальцами, Люси тихо рассказывала любимой кукле сказку, которую сочиняла на ходу. Главной героиней была Энн – такая же сирота в этой сказке, как и сама её хозяйка в реальности. Она мучилась в приюте в одиночестве, не имея возможности быть любимой или заводить друзей. Её воображение было для неё спасением, и много-много мыслей роились в её рыжей голове. Монтгомери чувствовала, что рассказывает про Энн как про себя, но ничего не могла с собой поделать. Впрочем, было в их историях существенное различие. В один прекрасный день Энн удочерили добрые люди из сказочно красивого места. Люси с горящими глазами описывала кукле, насколько зелёным оно было, сколько там было деревьев, и какой быстрый ручеёк бежал прямо под окном, и какая в нём была вкусная ледяная вода. Конечно, девочка толком и не видела деревьев никогда, что уж говорить о целом их лесе. Да и у ручья никогда не была, особенно у такого, что родился в её воображении. Но эти фантазии, пусть и не самые точные, помогали хоть на миг забыть, где сейчас она сама. Забыть серые стены и серые лица, вдохнуть чистый и пьяняще-свежий воздух полной грудью, упасть на высокий мягкий ковёр травы… Почувствовать себя счастливой хотя бы на секундочку. Все в приюте знали, что Люси Мод Монтгомери странная. Она рыжая, она разговаривает со своей куклой, она слишком много думает о себе, она витает в облаках на уроках патриотического воспитания. Бесчисленно серые люди не признавали её. Бесчисленно серые люди хотели, чтобы она была такой же, как они. Думала, как они. Жила, как они. Выглядела, как они. Ошибкой её было думать, что хоть где-то могло быть иначе.