243 Fouette

Вечерний Париж окутывают сумерки. На улицах начинают зажигать фонари. Снаружи люди снуют туда-сюда, пытаясь скрытся от начинающегося дождя. Погода октября в этом году была солнечной, хоть и немного прохладной. Но уже неделю почти каждый день идёт небольшой дождик, улицы покрываются лужами, в которых время от времени купаются голуби. У Рей же пасмурное небо и холодный ветер вызывал огромное желание прилечь на мягкой софе возле камина и ничего не делать, а лучше заснуть до следующей весны. Девушке больше было по душе яркое солнышко, его тёплые лучики, что путались в её мягких каштановых волосах и дарили бодрость, и хорошое настроение. Но такой погоды не предвидится в ближайшее месяца-четыре-юной леди прийдётся кутатся в пальто, спасаясь от холода, что норовит пробраться по одежду. Сейчас Рей сидела в мягком кресле в гостинной дома своей подруги, мадам Леи Органы, и попивала еще тёплый чай. Огонь камина согревал, даря чувство уюта и покоя. Мадам Лея вышла ненадолго из гостинной по делам к мадам Маз, и у Рей появилась возможность обдумать события этой недели. Конечно же это была предстоящая премьера нового балета. Уже утром вторника весь театр стоял на ушах. Танцоры между собой обсуждали вероятных кандидатов на роли, предстоящие отборы. Кто-то пустил слух, что в новой постановке главные роли будут заняты знаменитыми на всю Оперу премьерами* мисье Сноука. Рыцарями Рен. Эти мужчины несколько лет назад дебютировали в масштабной постановке под названием «Первый Орден», и все семеро исполняли роли рыцарей Рен-главных персонажей. Постановка была настолько удачной, что зрители аплодировали стоя на протяжении 15 минут. После этого в театре их так и называли. Мысли Рей о рыцарях всегда приводили к мыслям о главном ученике мисье Сноука-Бене Соло. Точнее о Кайло Рена, и о позорном сталкновении с ним в коридоре 4 дня назад. Рей не могла взять в толк, откуда он взялся тогда. Девушка почувствовала накатывающееся раздражение. За 10 лет в театре они очень редко виделись: видимо это связано с тем, что бывшие ученики Готье** без остановки тренировалась в закрытом классе, что был самым отдаленным из всех. Но за это время девушка наслушалась самых разнообразных слухов о происхождении и характере мисье Рена, и некоторые из которых были плодами бурной человеческой фантазии. Только в более старшем возрасте Рей узнала не только настоящее имя мужчины, но и о его родстве с мадам Леей и мисье Люком. Мадам Органа была бывшей балериной и, родив маленького Бена от некого мисье Соло, ушла со сцены на несколько лет, пока ребёнок не подрос. Когда Бену исполнилось 3 года, мадам, оставив сына на попечение мадам Канате, вернулась в балет, но через 4 года получила травму, что положила конец карьере. Её брат Люк уже тогда был известным балетмейстером, и мадам отдала своего ребёнка в балетную школу при Гранд Опере. Бен подростал и подавал большие надежды, что в будущем он станет великим танцором. Говорят, что Люк очень гордился своим племянником и, по совместительству, лучшим учеником. Но когда Бену было 17, в семье произошло конфликт, после которого Бен порвал все отношения с семьёй и пришёл в группу к Готье Сноуку. Для Люка это стало большой потерей, и много в его характере изменилось: он стал слишком серьезным, замкнутым и почти перестал общаться с сестрой. Что произошло тогда в тот день, Рей так не смогла выпытать не у мадам, не у учителя. Вселенская печаль и боль, что появлялась на лице у Леи, отбивала всякое желание продолжать разговор, а Люк поступал иначе: за лишнее любопытство заставлял отрабатывать дополнительное количество упражнений. После некоторых таких попыток, Рей бросила это гиблое дело. Обдумав хорошенько эту историю, Рей пришла к выводу, что Бен поступил эгоистично и невоспитанно как для молодого юноши. Мать и дядя любили его, а он бросил, фактически предал, свою кровь, ушов к этому отвратительному, каким бы он не был великим балетмейстером, Сноуку. Как он мог так поступить со своей матерью? Мадам Лея приютила Рей и Финна, когда те сбежали из приюта в Париж. Она дала им всё: кров над головой, горячую и вкусную еду, вместо липкой каши из сиротского приюта, возможности стать теми, кем они хотят быть. Мадам заменила Рей мать, которой у девочки никогда не было, и стала для неё близким другом, как и её брат. Очевидно Бен Соло был избалованым ребёнком, который воспринимал родителей как должное, а не как что-то особенное и дорогое. Рей отхлебнула уже остывшие чай и откусила кусочек булочки с яблоками, что так любила. От такого количества мыслей, голова уже начинала побаливать. Видимо и до неё дошла осень и настрой обдумывать события, занимается самокопанием и выискиванием тайных смыслов в настоящем и прошлом. Звук шагов за дверью привлёк внимание девушки, и через несколько секунд дверь в гостиную открылась. В комнату зашла мадам Лея, одетая в длинное платье тёмно-синего цвета с немного широкими у плеча рукавами и высоким воротником. Платье было простым, по меркам сегодняшней моды, без украшений. Седые волосы были убраны в высокую причёску. Рей знала, что мадам не любит наряжаться, пока она дома, но внешний вид, прямая осанка и манеры говорили о том, что женщина эта изысканная и утончённая. Рей не понимала, как можно так хорошо выглядеть, ведь мадам выросла в семье со средними доходами, а её родители были обычными тружениками. Если бы они не были знакомы, и Рей встретила бы мадам, гуляя по Парижу, то подумала бы, что она графиня. Всё в её образе показывало, что она королева. Была королевой большой сцены. И этот образ не портила даже трость, на которую Лея иногда опиралась при ходьбе. Мадам прошла к креслу напротив Рей и села, при этом приветливо и немного устало улыбнувшись девушке. -Надеюсь всё хорошо, мадам? Вас так долго не было, — голос девушки выдавал лёгкое беспокойство. -О, всё в порядке, дитя. Мадам Маз требовался совет. Неужели меня так долго не было? - дама посмотрела в сторону больших часов. Они показывали без 7 минут 6, — действительно долго. Мы так и не успели как следует поговорить. Как твои дела? Как театр? Как Люк? -Всё впорядке, мадам. Хожу на репетиции, отрабатываю бесконечные адажио, арабеск, жете, фуэте*** и другое. Даже когда всё выглядит идеально, Люк говорит обратное и гоняет меня по залу. Я чувствую себя иногда, как белка в колесе. -Не забывай, что ты не одинокая в этом. Другие девушки так само трудятся, как и ты. Знаю, Люк порою кажется невыносим в своём стремлении к идеальному танцу и может быть слишком требователен к тебе. Но ты его лучшая ученица: у тебя исключительный талант и хорошая техника. Ты как неогранённый алмаз, которому придают огранку. Обычный на первый взгляд камень станет драгоценным только в руках опытного мастера, коим и является мой брат. Он учит тебя быть хорошей балериной, чувствовать мелодию, следовать за ней. Не сердись на него, каким бы он не был, он гордится тобой. И я тоже. -Спасибо, Лея. У вас талант поддерживать людей. Мне Финн говорил тоже самое, — Рей могла поклястся, что прослезилась, а голос немного задрожал. Девушка была очень благодарна этой доброй и светлой женщине за поддержку. Еще никто ей не говорил таких слов. -Но жалобы на моего брата-это не единственное, о чём ты хотела мне поведать, не так ли? — Лея была заинтерисована. Её глаза немного сузились, а на лице появилась весёлая улыбка. И Рей поведала мадам о премьере «Набуанской невесты», о сюжете балета, сколько балерин прийдёт на отборочные, чтобы получить главную роль. Рей была знакома с некоторыми костюмерами, что уже начали работать над нарядами фрейлин и лесных солдат. Девушка появлялась в обители тканей и украшений, когда необходимо было снять мерки для костюма. Там всегда царила своя атмосфера. Мадам Лея слушала внимательно, иногда задавая уточняющие вопросы. Потом разговор перешел на новости Парижа, которые Лея узнавал от посетительниц своего кафе, какие цветы в горшках следует поставить на подоконник, о современной литературе. Вечер был просто отличным, Рей отвлеклась от проблем и переживаний и поговорила с близким человеком. Немного перекусив, Рей собралась возвращаться домой, часы показывали девять вечера. За окном давно уже было темно, в такое время все находятся дома. Рей уже одевала пальто, как в коридоре появилась мадам Лея. -Такой юной и красивой мадемуазель опасно ходить в такой поздний час. Переночуешь в гостевой спальне, — Рей пыталась возразить, сказать, что боятся нечего, ведь она каждый день ходит этой дорогой, -ничего не хочу слышать. Пришлось уступить, с Леей спорить бесполезно. Порой она была истинной сестрой своего брата. Сделав все необходимые водные процедуры, Рей переоделась в длинную ночную сорочку и лягла в кровать. Горящая свеча стояла на прикроватной тумбочке и служила единственным источником света во всей комнате. Лежа в кровати, Рей могла разглядеть небольшие пейзажи на стене в рамах из красного дерева. Большое окно было завешано тяжелыми шторами, и никакой свет с улицы проникнуть не мог. У окна с одной стороны стоял деревянный комод, на другой- небольшой столик и стул с обивкой. На команде стояли маленькие декоративные вещички и висело большое зеркало. Пол сделан из светлого дерева, и лежит ковёр с рисунком цветов. Светлые стены казались желтыми в свете свечи. Деревянная кровать была больше и мягче, чем в квартирке у Рей, подушки и одеяло-удобней и теплее. Наконец-то ей удастся выспатся. Рей задула свечу и прикрыла глаза. Сон должен прийти быстро, но как нарочно в голове играли глупые и совершенно неумесные мысли. Ночевал ли кто-то в этой комнате раньше? И кто? Был ли у неё хозяин? Может это был муж мадам? Или её сын? Последний вопрос удивил и насторожил девушку. Почему-то мысль о том, что комната могла принадлежать Бену Соло, показалось Рей интересной. Он мог бы смотреть на себя в зеркало у окна каждое утро, писать письма, сидя за тем столом или спать в этой кровати, где сейчас пытается заснуть она. Всё. Хватит. Комната явно женская и никак не могла принадлежать сыну мадам Леи. Это был тяжёлый день и организм требует отдыха. Выбросив из головы все лишние мысли, Рей наконец-то смогла заснуть. Сознание девушки проваливалось в тёмную бездонную пропасть, где она начинала видеть яркие короткие сновидения. И среди разных отрывков видений то появлялись, то изчезали карие глаза, чёрные волосы загадочного мужчины и хохот балерин, который забудется с пробуждением и началом нового дня.