Любимая кинопленка

Алые струйки сочились из ран и стекали по разрезанным рукам Ларри. Постепенно становясь ватным, тело больше не подчинялось ему. Пальцы ног и рук медленно немели. Сознание угасало, пока прошлое транслировалось любимой кинопленкой у него перед глазами. Вот Джон учит Ларри рыбачить на берегу озера Лейк. Тогда стоял солнечный и жаркий день. Надоедливые мошки то и дело цеплялись к одежде, пока птицы где-то среди деревьев болтали о своем. — Ты должен долго выжидать, пока рыба клюнет на живца, а потом резко тянуть на себя, — поучающе сказал Джон и закинул удочку в реку. — А если она так и не подплывет к наживке? — спросил Ларри. — Твоя рыба всегда к тебе приплывет, — глаза Джона засветились от своей отцовской мудрости и, довольный, он продолжил ждать «свою» рыбу. На следующий день он не вернулся с работы, оставив после себя горечь утраты, недоеденный завтрак и пятна пролитого кофе на столе. Много лет спустя в их дом заселилась семья из Отца и сына, обладателей странных синих волос. Парня звали Салли, и всё же многие привыкли обращаться к нему как к Кромсали из-за шрамов на лице. Он носил длинный черный свитер круглый год и никогда не жаловался на жару. Каждый раз, слегка соприкасаясь ладонями с Салли, его друг чувствовал, что они ледяные. Однако в редкие моменты ночных посиделок за видеоиграми с пиццей Ларри обнаруживал, что ладони друга теплые. То ли от джойстика, то ли от обстановки. Он и сам никогда не мог понять. Неторопливо доставая из шкафчика нужные тетради в первый учебный день, Салли почувствовал, как его плечо с силой сжала чья-то рука. — У нас в школе появилась отбивная, Билл, — он собирался обернуться, как кто-то резко прижал Салли другой рукой к шкафчикам, — не так быстро, мясная вырезка. Все только и говорят о твоем фарше вместо лица, — парень наклонился к уху Салли и, смеясь, произнес, — снимай маску. Дверь шкафчика запотевала от горячего дыхания новенького. Биение сердца заставляло его тело слегка подрагивать. Некто развернул Салли к себе и повторил свой приказ. Парень, что держал его, щурил свои черные глаза и улыбался. — Трэвис, он еще и глухой урод, — с насмешкой обратился к нему парень слева. С каждой ухмылкой Билл обнажал свои желтые зубы с коричневым налетом на них. — Тебе на языке жестов показать, мудила? — Хотите убедиться, что вы не последние уроды в этой школе? — ответил Сал, медленно выпуская воздух из легких. Лицо Билла багровело от злости. — Ты кого уродом назвал, урод? — зрачки покрасневшего парня сузились, а в конце коридора послышались ускоряющиеся шаги в их сторону. — Умом ты не блещешь, — успел сказать Салли, как кулак Трэвиса с силой приложился о его живот. Схватившись рукой за больное место, Салли едва стоял. Послышался глухой удар в шаге от него. На кафельный бежевый пол повалился Трэвис, а кончики прядок его светлых волос измазались в крови. Набросившись сверху на парня, Ларри принялся выбивать из него все живое. Он наносил удары один за другим, пока Билл застыл рядом и смотрел на это. Остановившись, Ларри повернулся к нему и сказал: «Так кого ТЫ уродом назвал, урод?». Билл пробубнил что-то вроде извинений и быстрым шагом направился к выходу, оставляя друга лежать на полу и глотать свою кровь, смешавшуюся со слюной. Вставая с Трэвиса, Ларри плюнул на него и подошел к Салли. Он приобнял его рукой за плечи, и они вместе направились к выходу. Салли проводил много времени у него дома. Временами они слушали музыку или играли, а иногда просто лежали на полу молча и думали о своем. Излюбленным местом для подростков стал домик на дереве, где сейчас лежал истекающий кровью Ларри. Он смотрел на мягкое кресло в углу и видел, как бывало начинал щекотать там Салли, отчего тот заливался громким смехом. Смотря на сжавшегося в комочек Кромсали, он улыбался и щекотал его еще сильнее. Тот накидывался на Ларри с объятиями, и они оба валились на пол. Он так и не набрался смелости поцеловать Сала. И это «когда-нибудь» теперь вытекало из рук и просачивалось сквозь щели в деревянном полу. Бледные щеки Ларри согревали капли стекающих слез, когда он услышал глухие удары по деревянной лестнице. Боль разрывала его сознание. Взгляд Ларри застыл на проеме в полу домика. Сердцебиение учащалось, он жадно делал вдохи и так же быстро выдыхал. Правой рукой, окровавленной и липкой, брюнет потянул закатанный левый рукав толстовки вниз. Морщась от жжения и режущей боли, он проделал то же с правой рукой, скрыв глубокие раны. И только лишь бордовые теплые лужи, растекающиеся по полу, выдавали его. Синяя макушка показалась из-под пола, и Ларри замер. Его друг рывком залез наверх и теперь сидел рядом, пачкая одежду в крови. Салли не мог отвести взгляд от мокрых рукавов парня. Не торопясь, он взял ладонь Ларри в свои руки и закрыл глаза. Парня трясло, словно его ежесекундно пробивало током. — Сал, — его потускневший взгляд перемещался с небесно-голубых волос друга к его рукам, все еще держащим ладони Ларри, — ты должен знать, что я всегда… — его голос стал тише, — я всегда любил тебя, чел. Ладонь Ларри потянулась в щеке парня. И прошла насквозь.