Я дома

Шим Чанмин ввалился в прихожую, спеша как можно скорее оставить этот такой шумный и настырный мир за массивной дверью. Правда, заодно он чуть не прихлопнул ею же Юнхо, идущего следом. Но это, в сущности, такая мелочь. И вообще — тренировка реакции еще никому не вредила. До квартиры Чанмина было ехать не так уж и далеко. Но айдол чувствовал, что не сможет выдержать и минутой дольше где-нибудь еще, кроме как в безопасном убежище 4-х знакомых стен. Тем более, без успокаивающего присутствия Юнхо рядом. Поэтому, когда менеджер сообщил, что по маршруту они из аэропорта сразу домой закинут лидера, а потом уже Чанмина, тот решил, что «ну уж нет». Мужчина и сам не знал, на каких таких волшебных остатках силы воли и психологического здоровья ему удавалось держаться, чтобы не сорваться в неконтролируемую паническую атаку еще в аэропорту, где на них со всех сторон с камерами наседали репортеры и фанаты. То, что предполагалось как веселый отдых в компании Юнхо и друзей из Super Junior, начало с космической скоростью превращаться в кошмар интроверта (читай — Шим Чанмина) наяву с первого же шага на индонезийскую землю. Чанмин, оказывается, уже и забыл, что значит практически неконтролируемая толпа «жадных» фанатов, которая преследует тебя буквально повсюду, кричит, снимает и вторгается в личное пространство. И если в первый день съемок он еще не осознавал полностью весь масштаб надвигающейся «катастрофы» и еще был в состоянии наслаждаться путешествием и новыми, интересными местами, веселясь и смеясь по-настоящему и от души, то ко второму дню весь запал и позитивный настрой начал утекать непомерно быстро. К постоянному присутствию фанатов на съемках и в отеле прибавился еще и жаркий, влажный климат, холодный дождь, под который они умудрились попасть, и не самые простые локации съемок. По итогу, к четвертому дню, Чанмин был весь издерганный, нервный и ощущал, как к нему все ближе и ближе подбирается, как он сам думал, давно побежденное состояние паники при виде большого скопления фанатов. Все его мысли, всё его существо жаждало лишь одного — «ДОМОЙ»! Постоянное нахождение Юнхо рядом, который отлично видел и понимал, что с ним происходило, конечно, помогало, но не спасало полностью. Лидер старался как мог, по возможности всегда держась поблизости — и во время съемок и, конечно же, после. Отлично зная, что одно только его присутствие действует на Шима успокаивающе. Но все же это было слишком. Всего было просто СЛИШКОМ. Неконтролируемого внимания и преследования как фанатов, так и просто местных жителей, которые собрались поглазеть на «звезд». Беспрерывных съемок и фотографий, что делались при любой возможности, даже в том же, казалось бы, достаточно закрытом отеле. Громких выкриков их имен и на самом деле устрашающих в своем количестве людских масс. Хотелось забиться под одеяло в своей квартире, выключить телефон, закрыться на все замки и задернуть все шторы. Чтобы никого не видеть и не слышать. И чтобы его никто не видел и не слышал. Вначале Чанмин действительно планировал поехать к себе на квартиру, но аэропорт по прилету его просто добил. Айдол и так держался из последних сил, как мантру повторяя про себя заветное «аэропорт-машина-дом, аэропорт-машина-дом, аэропорт-машина-дом, …». Но достаточно спокойного, как обычно, прохода к выходу из аэропорта не вышло. Словно заразившись настроением индонезийцев, от которых парни только недавно улетели, люди в аэропорту «давили» на них со всех сторон. Слишком настырно, беспардонно и массово. Наверное, единственным, что сдерживало его панику и обжигающее желание добраться до машины бегом, был Юнхо, идущий сзади вплотную к спине Шима — способ, которым в этой ситуации мужчина мог хоть немного успокоить, дать понять, что он рядом и придать еще немного сил, чтобы хватило выстоять под непрекращающимися вспышками камер и, наконец, забраться в подъезжающий автомобиль. Юнхо и сам устал от этих съемок, которые оказались куда напряженнее и тяжелее, чем они рассчитывали, когда подписывались на все это. Про Чанмина, естественно, и говорить не приходилось. Лидер не то что видел, он просто физически ощущал, как с каждым последующим днем Чанмин все больше закрывался и эмоционально отгораживался от внешнего мира, при каждой появившейся возможности сбегая от избыточного внимания в автомобиль или номер отеля. Да, с одной стороны, им как артистам льстило, что они по-прежнему привлекают внимание и вызывают интерес в Индонезии, где они в принципе не продвигаются и на чей рынок не работают, в отличие от тех же Super Junior. Но все же они как-то отвыкли за последние годы, проведенные среди тихих и уважающих личное пространство японцев и в основной массе успокоившегося корейского фандома, от такого неконтролируемого и даже опасного поведения фанатской толпы. К последнему дню напряжение достигло критических пределов. Если парни из Super Junior, достаточно частые здесь гости, были куда привычнее к такому поведению местных, то у дуэта это сейчас вызывало куда больше дискомфорта. Особенно у Чанмина. Юнхо отлично знал, что в таких ситуациях лучше отбросить всякие шутки. И даже просто разговоры и количество фраз, обращенных к Шиму, нужно постараться свести к минимуму. Это не помогало и не разряжало обстановку, а только лишь усугубляло ситуацию, рискуя лишить макнэ последних остатков самообладания и эмоциональной стабильности. Тихое, но постоянное и уверенное присутствие Юнхо рядом помогали куда больше, действуя на Чанмина почти как успокоительное. Поэтому лидер не очень-то удивился, когда его одногруппник изъявил желание остаться дома у Юнхо, а не ехать еще некоторое время в компании лишь только менеджера и водителя к себе. И именно поэтому мужчина даже звука не произнес, когда ему чуть не сломали нос стремительно приближающейся к лицу его же входной дверью. Видя дерганые и резкие движения Чанмина, который с размаху закатил чемодан и сумку в ближайший угол и принялся рывками стягивать с себя плащ и обувь, Юнхо понимал, что у его партнера сейчас только одна цель — изолировать себя от любых проявлений внешнего мира и постороннего присутствия. И желательно в каком-нибудь самом дальнем и тихом месте всей квартиры. Чтобы наконец полностью расслабиться, а еще лучше впасть в коматозное состояние как минимум на сутки. — Чанмин-а, пойдешь в душ первым? — Мягко поинтересовался Юнхо, входя в гостиную. — Нет, иди ты. — Донесся ответ мужчины со стороны кухни, а следом послышался звук открываемой банки пива. — Если я сейчас же не выпью чего-нибудь спиртного и не посижу в тишине хотя бы минут 20, то просто свихнусь. — Намек понят, — устало улыбнулся Юнхо, небрежно кидая куртку и сумку на диван. — Ушел и раньше, чем через полчаса, даже не покажусь. Горячий, расслабляющий душ, под струями которого можно было стоять бесконечно долго, постепенно опустошая разум от роящихся в голове мыслей, а тело — от напряжения, это как раз то, что сейчас было просто необходимо Чону. Выудив из гардеробной пару мягких спортивных штанов и футболку, мужчина направился прямиком в ванную-комнату, стараясь по дороге производить как можно меньше шума. Чанмин сидел на диване не шевелясь и смотрел невидящим взглядом куда-то перед собой. Пять минут назад он на кухне опустошил вторую банку пива, после чего как-то добрался до широкого дивана в гостиной и с размаху рухнул на него всем своим весом. Шевелиться и даже моргать не хотелось от слова совсем, а думать о чем-то — уж тем более. Мужчина ощущал просто свинцовую тяжесть во всем теле, которая его словно парализовала, приковав к месту. Размеренный звук льющейся воды, доносящийся со стороны ванной, только лишь усиливал эффект, убаюкивая и погружая в состояние полусна. Шим не был уверен в том, что сможет добраться хоть до одной из спален в доме Юнхо. Про то, чтобы сходить в душ или хотя бы переодеться речи не шло тем более. Чанмин медленно, с явным усилием, повернул голову вправо, не мигая уставившись на подушку и плед Юнхо, которые всегда здесь лежали. Младший постоянно ругал мужчину за то, что тот слишком часто отрубается на диване, не доходя до кровати. Втолковывал, что каким бы большим и удобным ни был диван, с ортопедическим матрацем спальной кровати он не сравнится. Но сейчас этот же самый диван и плед с подушкой казались Шиму самыми заманчивыми вещами на планете. Медленными, раскоординированными движениями Чанмин кое-как стянул с себя свитер и джинсы, кинул их на пол и отправил туда же лежащие рядом куртку и сумку Юнхо. К черту — он все разложит по местам потом. Оставшись в одной белой футболке и боксерах, мужчина с явным усилием и тихими стонами дотянулся до мягкого пледа, укутывая себя в него словно в кокон и падая на подушку. Подушка и плед были мягкими, согревающими и пахли Юнхо. Глубоко вдыхая знакомый и такой родной запах, Чанмин ощущал, как вся тяжесть начинает постепенно уходить, тело наконец расслабляется, а разум стремительно заволакивает сладким туманом полудремы, сопровождаемый монотонным шумом льющейся в отдалении воды.

***

Когда Юнхо вышел из ванной, уже одетый в домашнюю одежду, и вытирая влажные волосы полотенцем, первое что он увидел, был свернувшийся колачиком на его диване и под его пледом Чанмин. Мужчина явно уже успел задремать, вымотанный всеми предыдущими днями напряжения и отсутствием возможности по-настоящему расслабиться. Впрочем, судя по выражению лица Чанмина, тому пока не удалось полностью расслабиться даже во сне — нахмуренные брови образовывали вертикальную складку морщин на лбу, губы были плотно сжаты. На полу перед диваном возвышалась груда их общей одежды — явный и довольно громкий признак того, что его макнэ действительно израсходовал весь свой запас жизненных сил, гранича уже чуть ли не с истощением, то ли физическим, то ли эмоциональным, то ли все вместе. Тихо вздохнув и думая, что хуже уже не будет, Чон добавил к куче вещей и свое мокрое полотенце, кидая его поверх всей остальной одежды. После чего медленно поплелся на кухню, стараясь не шаркать ногами по полу слишком громко. С минуту поизучав содержимое своего холодильника с самым безучастным видом, мужчина сделал вывод, что лучше бы они, пожалуй, сразу поехали в квартиру Чанмина. Полазив еще немного по содержимому кухонных шкафчиков, Юнхо решил, что двойной порции рамена с яйцом ему пока хватит, а позже им можно будет чего-нибудь и заказать. После горячего душа и обеда мужчину потянуло в сон вслед за Чанмином. Все же усталость и многочасовой перелет давали о себе знать. Юнхо стоял посреди своей гостиной, разминал шею правой рукой и медленным, ленивым взглядом скользил вокруг, перемещая его с больших окон, заливаемых сейчас дневным светом, на сопящего под пледом Чанмина. Складка между бровей и поджатые губы все еще были на месте. Почесав шею и взъерошив почти уже высохшие волосы, Юнхо первым делом поплотнее задернул шторы, после чего направился в свою спальню за еще одним одеялом. По-хорошему, ему следовало бы там и лечь спать — места явно было больше, удобнее и они с Чанмином не мешали бы друг другу на более узком в сравнении диване. Но Чону не хотелось ни засыпать в одиночестве, ни думать о том, что когда макнэ проснется, то обнаружит себя спящим в большой, темной и слишком одинокой гостиной. Поэтому Юнхо сгреб в охапку лежащее на широкой кровати одеяло и, плотно прижимая его к себе, вернулся обратно. Мужчина еще немного постоял у груды одежды на полу, разглядывая спящего одногруппника. Покачиваясь из стороны в сторону, Юнхо с одеялом в руках забрался на угловую часть дивана, которая была поменьше и которую не занимал Чанмин. Места не хватало, вытянуться во весь рост было сложно, так что Чону пришлось согнуть ноги в коленях, но несмотря на весь дискомфорт, айдол задремал почти сразу же, как его голова коснулась мягкой поверхности, а тело согрелось под теплым, и таким уютным одеялом. Последним, что запомнил Юнхо, засыпая на левом боку, была макушка Чанмина, почти упирающаяся ему в грудь, и тихое размеренное сопение парня, убаюкивающее и самого Чона.

***

Чанмин проснулся от удара по лицу. На самом деле удар был не той силы, который смог бы действительно разбудить вымотавшегося парня, просто организм Чанмина уже, судя по всему, успел немного отдохнуть и отоспаться. Удар же стал последним катализатором, вырвавшим Шима из дремы. Недовольно морщась, Чанмин приподнял голову над подушкой, вертя ею по сторонам и пытаясь понять, кто посмел и что это вообще было. Источник удара был опознан практически сразу, когда парень увидел лежащего выше по дивану Юнхо, скрутившегося в комочек под одеялом, и чья правая рука сейчас покоилась рядом с подушкой Чанмина. Глубоко вдохнув, Шим снова упал головой на подушку. Шторы в гостиной были плотно задернуты, но даже так было понятно, что уже давно наступил вечер. Похоже, они проспали весь день. Переместив взгляд чуть ниже, Чанмин увидел одежду, которую он ранее спихнул на пол, будучи не в силах сделать хоть одно лишнее телодвижение. Венчало сейчас всю эту «инсталляцию» явно использованное белое полотенце. Чанмин едва слышно хмыкнул — похоже, Юнхо решил внести свою лепту в создание сего «шедевра». Чанмин, не вылезая из-под пледа, потянулся всем телом и тут же получил очередной удар по голове. — Айщ… — проворчал Чанмин, с силой скидывая чужую руку со своей макушки. — Мххммм… — Юнхо сонно потирает глаза тыльной стороной ладони и зевает. — Чанмин-а, ты чего буянишь? — Донесся до Чанмина хриплый голос откуда-то сверху. — Не я буяню, ты буянишь, — таким же хриплым и сонным голосом ответил Чанмин, утыкаясь лицом в подушку. — Ммм, что? — Чанмин почувствовал, как Юнхо поднялся и сел, откидываясь на спинку дивана и вытягивая ноги. — Что, что, — прокряхтел Чанмин, переворачиваясь на спину и двигаясь с подушкой вверх по дивану, пока наконец не устроился с ней на бедрах Юнхо и посмотрел на того снизу в верх. — Ты зачем вообще на диван спать приперся, а не в спальню пошел? Знаешь, сколько раз ты мне со всей дури по лицу и голове во сне руками заехал? — Да? — Удивленным и по прежнему сонным голосом поинтересовался Юнхо, опуская голову вниз, глядя прямо на Чанмина и начиная перебирать в пальцах волосы парня. — Да, — подтвердил Шим легким кивком головы, прикрывая глаза и чуть ли не урча от удовольствия. — Ну извини, — слабо улыбается Юнхо, наклоняется и легонько чмокает Чанмина в нос. Чанмин слегка морщится, но глаз не открывает и не отворачивается. Верный признак того, что на самом деле он не злится, не раздражен и всем доволен. — Просто не хотел засыпать без тебя после всей этой суматохи. И не хотел, чтобы ты просыпался тут один. Чанмин на эти слова Чона ничего не ответил, так и продолжая лежать с закрытыми глазами у того на ногах, млея от приятного ощущения чужих пальцев, перебирающих его волосы и массирующих скальп. Минут через пять, когда Юнхо увидел, что младший явно пребывает в умиротворенном состоянии и былого напряжения в нем больше не заметно, он аккуратно спросил: — Ну как ты? Получше? Чанмин делает шумный, глубокий вдох, медленно выдыхает и открывает глаза: — Вроде бы. Но к выходу из дома я точно все еще не готов. Может быть через неделю? — Юнхо понимающе хмыкает в ответ. — Или даже через две? — Уже более игривым и веселым тоном добавляет Чанмин, забавно приподнимая брови вверх, чем вызывает внутри Юнхо резкий прилив нежности и тепла, разливающегося из живота в каждую клетку его существа. — А вообще, — теперь тон парня стал более серьезным, губы слегка поджаты, — я есть хочу. — А вот с этим проблемка, — виновато произносит Юнхо, ни на минуту не переставая массировать голову макнэ. — Пока ты спал я порылся на кухне — не осталось практически ничего съедобного, кроме нескольких пачек рамена, яиц и риса, который еще нужно отварить. Думаю, нам стоит сделать заказ с доставкой? Чанмин, глядя на Юнхо, моргнул, зевнул, потянулся всем телом, перевернулся на бок, утыкаясь лицом Чону в район живота, обхватил мужчину руками за талию и, придвигаясь к нему вплотную, поближе, прокомментировал: — Впрочем, ничего нового. Добро пожаловать в холостяцкую квартиру Чона Юнхо, — хмыкнул Шим, правда без какого-либо недовольства или раздражения в голосе. — Хорошо, закажем. Но предупреждаю, я настолько голоден, что пока нам доставят еду, я вполне могу съесть и тебя. — На этой фразе он без предупреждения прикусил зубами кожу мужчины на животе, пусть, правда, и через тонкую майку. Юнхо сразу громкой ойкнул от неожиданности, а когда Чанмин еще крепче сжал руки у него на талии и куснул Чона снова, тот звонко расхохотался, пытаясь увернуться и отлепить от себя руки Чанмина. Пространство темной гостиной заполнилось заливистым и громким смехом мужчины. Чанмин улыбнулся в ответ на этот звук радостного смеха Юнхо и подтянулся телом еще повыше, пытаясь извернуться и укусить мужчину уже за бок. — Ай, Чанмин-а, прекрати! — Хохотал Юнхо, заваливаясь на диван боком и пытаясь подтянуть Шима повыше, желательно чтобы сравнять их лица на одном уровне. Чанмин, правда, упорно не желал прекращать своих «пыток» и продолжал покусывать Чона за все места, до которых мог дотянуться. Не пойми каким образом, в процессе этой шутливой борьбы, Юнхо все же удалось переместиться на основную, бОльшую часть дивана, переплести их ноги вместе, сцепляя уже на этот раз Чанмина в своих объятиях и оказываясь с тем лицом к лицу. Плед и одеяло спутанным комом сейчас лежали где-то в районе их лодыжек. Юно накрывал Шима всем своим телом, подмяв того под себя, и таким образом не давая замерзнуть мужчине, который, лишившись пледа, сейчас остался только лишь в одной футболке и боксерах. — Вижу, ты действительно в хорошем настроении, — тепло улыбаясь, прокомментировал Чон, неотрывно глядя мужчине прямо в глаза сверху вниз. Чанмин замолчал и замер, словно погружаясь в себя, прислушиваясь и экзаменуя свое внутреннее состояние. После чего обнял Юнхо еще крепче, пряча лицо у того на плече. — Я просто рад, что всё это наконец закончилось и что хотя бы на какое-то время меня оставили в покое, вдали от камер и чужих глаз. — Чанмин переместил голову в район шеи Юнхо, потерся носом о нежную кожу и выдохнул горячий воздух со словами: — И хорошо, что рядом у меня сейчас есть ты и больше никого кроме. От сочетания горячего воздуха, ощущения мягких губ на своей шее и простых, но таких настоящих в своей искренности слов, Юнхо ощутил, как по всему телу начинает разбегаться толпа мурашек, а низ живота стягивает тугим узлом предвкушения и трепета. Запрещенный прием! Запрещенный прием, Шим Чанмин, и тебе прекрасно об этом известно! — Чанмин-а, — голос Юнхо снова стал хриплым. — Если ты сейчас не уберешь свои губы от моей шеи, а еще лучше хотя бы немного не ослабишь хватку, то, боюсь, наш ужин может оттянуться на еще более неопределенный срок. Чанмин переместил губы к уху мужчины, опаляя уже и так разгоряченную кожу своим дыханием: — Я же, кажется, уже ответил тебе, что мне сейчас вполне хватит и тебя, мм? — Шим переместил ладони со спины Юнхо на его ягодицы, с силой сжимая упругие половинки под мягкой тканью штанов. Юнхо зажмурил глаза, не в силах сдержать резкого, инстинктивного толчка пахом вперед. — Хён, я так устал за эти дни быть под постоянным наблюдением, контролировать каждый свой шаг, жест, взгляд. Боясь сделать что-нибудь не то или не так. Я просто хочу быстрее почувствовать, что мы действительно вернулись обратно, что все как раньше и мы можем вести себя как прежде, не боясь допустить лишнего движения даже за закрытыми дверями номера. — Сейчас Чанмин поднял голову, соприкасаясь с Чоном лбами, нежно поглаживая кончиком своего носа нос мужчины и выдыхая слова в приоткрытые пухлые губы напротив. — Пожалуйста, хён. Юнхо решил, что отвечать на эту просьбу просто не имеет смысла и сразу же перешел к действиям, утягивая младшего в нежный поцелуй, который с каждой секундой становился все настойчивее, все горячее и отрывистее. Чон услышал вздох облегчения, вырвавшийся из горла Чанмина, и ухватил того за бедра, тяня на себя, раздвигая его ноги шире и удобнее устраиваясь между ними. Чанмин в ответ углубил поцелуи, проникая языком внутрь чоновского рта, проходясь кончиком по кромке зубов, играясь с чужим языком внутри рта мужчины, выныривая обратно, прикусывая и оттягивая зубами пухлую нижнюю губу, сталкиваясь зубами с громким звуком и снова погружаясь во влажный, горячий рот. Руки младшего путались в волосах Юнхо, пальцы с силой оттягивали пряди, пока тот, не прекращая поцелуев, пробрался руками под футболку, с силой сжимая бока парня и снова толкаясь уже налившимся в штанах членом вперед, трясь своим пахом о не менее возбужденный пах младшего. Чанмин стонет в поцелуй, обвивает ногами талию партнера и в последний раз с силой оттянув волосы, перемещает руки на спину мужчины, хватаясь за края его майки и тяня вверх, разрывая поцелуй и заставляя того ее снять. Чон одним резким движением избавляется от ненужного сейчас куска тряпки и снова возвращается к Чанмину, на этот раз припадая губами к его уху. Обводит влажным, шершавым кончиком языка ушную раковину, выдыхает горячий воздух, чем вызывает явно ощутимый озноб, прокатывающийся волной по всему телу Шима, и с силой прикусывает мочку зубами. Чанмин громко и резко выдыхает, запрокидывая голову назад, и впивается ногтями в кожу на спине Юнхо, которая сейчас словно пылает. Боль, пусть и небольшая, мгновенно разливается сладостным удовольствием по всему телу Чона, в конце концов отдаваясь еще большим возбуждением. Юнхо ощущает, как его член подергивается, возбужденно пульсируя под тканью белья. Не в силах больше оттягивать наслаждение, которое ему обещает сейчас такое податливое и приглашающее тело Чанмина, старший рывком поднимает себя над парнем, быстро стаскивает с того футболку, скидывает его ноги со своей талии и сжимает пах младшего через белье, пока неотрывно смотрит потемневшим от желания взглядом прямо в глаза Шима. Чанмин даже не думает проигрывать в этой молчаливой схватке соблазняющих взглядов, и только лишь с вызовом выгибает бровь, когда ощущает руку Юнхо на своем члене. Но все же, когда горячие длинные пальцы пробираются под резинку белья и извлекают наружу пульсирующий и уже липкий от природной смазки член, Чанмин не в силах скрыть эмоции удовольствия, отражающиеся на его лице. Шим жмурит глаза и закусывает уже и так подпухшие и раскрасневшиеся от поцелуев губы. Подается бедрами вперед, толкаясь в руку хёна. Пальцами одной руки вцепляется в диван, а другой — в незанятую руку Юнхо, которая сейчас придерживает младшего за бедро.  — Я хочу слышать твой голос, Чанмин-а, — тоном, который не терпит возражений, приказывает Юнхо. Именно приказывает — Чанмин отлично умеет различать интонации голоса своего любовника. — Сейчас я собираюсь отсосать тебе, но только лишь при условии, что ты будешь хорошим мальчиком. А ты знаешь, что делают хорошие мальчики? — Что-о-ооо.? — Юнхо продолжал медленными, но уверенными движениями надрачивать Чанмину, пока говорил с ним, что просто сводило младшего с ума, не позволяя сконцентрироваться и удержать хоть одну четкую мысль в тумане своего сознания. — Хорошие мальчики показывают, как сильно им хорошо и насколько им нравится то, что с ними делают. Они умеют выражать свою благодарность. Так что будь хорошим мальчиком — дай своему хену знать, хорошо ли он справляется. Договорились? — Мхххм…- Чанмин уже был не в силах даже говорить от накатывающего возбуждения, поэтому только сбивчиво мотнул головой в знак согласия, по-прежнему не размыкая плотно сжатых век и шумно дыша. Юнхо нравилось то, что он видел, но так же он хотел еще и слышать, и чувствовать, и пробовать. Поэтому мужчина, не убирая руки с шимвского члена, спустился чуть ниже, удобно устраиваясь между разведенных ног младшего и приступая к тому, чего ему так сильно сейчас хотелось. Первым дело Юнхо взял в рот головку члена, плотно обхватив ее губами и рисуя круги на поверхности кожи вертким языком. Чанмин глухо застонал в ответ, толкаясь бедрами вверх. Чон одной рукой придерживал младшего за бедра, контролируя их движение, пока второй уверенно ласкал член младшего вверх и вниз. Он выпустил головку изо рта и начал проводить языком, плотно прилегающим в солоноватой коже, от основания до головки — снова и снова. Юнхо старался сделать шимовский член как можно более мокрым. После чего, еще раз провев сжатым кулаком вверх и вниз по всей длине пульсирующего органа, вобрал, наконец, его в рот, скользя губами все ниже и ниже, продвигаясь к основанию и чувствуя, как Чанмин пытается двигаться навстречу его рту, толкнуться глубже ему в глотку. Юнхо двигался медленно, помогая себе рукой, привыкая к ощущению члена своего любовника во рту, наращивая темп постепенно и контролируя дыхание. Вверх — вдох, вниз — выдох, вверх — вдох, вниз — выдох… Сверху до Юнхо донесся сдавленный стон Чанмина. Тогда лидер выпустил влажный член изо рта, облизнул блестящие губы и прошептал горячим дыханием прямо в мошонку младшего: — Чанмин-а, мы же договаривались, что я буду тебя хорошо слышать. — Юнхо с силой сжал основание шимовского члена, чем заставил мужчину выгнуться в спине. — Не вынуждай меня останавливаться. После чего вернулся к своему занятию, погружая стоящий колом, твердый член себе в рот все глубже и глубже, ритмично двигая рукой и с каждым погружением наращивая темп. Сверху Чанмин начал постанывать в такт движениям чоновского рта. При каждом движении головы Юнхо, стоны Чанмина становились все громче и отрывистее, и чем быстрее двигался Юнхо, тем чаще становились стоны Шима. Юнхо начал ускоряться еще больше - предэякулята Чанмина и его собственной слюны, которые сейчас смешивались вместе, было более чем достаточно, чтобы обеспечить руке и губам Юнхо легкое скольжение по пульсирующему органу. Звук голоса Чанмина, разносящегося теперь по всей комнате: «Ааа, Ааа… Аа, Аа, Аа!..!!! А, А! А!!!..» и хлюпающие звуки, которые издавал сам Юнхо, пока отсасывал своему возлюбленному, заводили и самого Чона. Член уже давно ощущался будто каменный, налившись кровью и болезненно ноя, просясь наружу из плена штанов. Юнхо неосознанно начал толкаться пахом в диван, пытаясь хоть как-нибудь облегчить накрывшее его вожделение, все так же продолжая пробовать Чанмина на вкус. — Хён, хён, хён! — Выстанывал Чанмин словно сломанная заводная кукла, находясь в плену этих жарких губ, метаясь на диване и не зная куда себя деть. — Юнхоооо.! Я… я уже… сейчас… Юнхо отлично понял своего однгогруппника, слегка отстраняясь, но не прекращая быстро работать рукой на крепком члене. Сильные струи белой, горячей субстанции попали прямо на лицо Чона, захватывая так же и шею. Липкая сперма стекала вниз по щекам и приоткрытым губам к шее и ключицам, пока не менее липкая от вязкого семени рука нежно скользила по обмякающему члену младшего. Юнхо выпрямился, стоя на коленях над распластанным по дивану Чанмином, который сейчас тяжело и отрывисто дышал, расфокусированным взглядом пытаясь сосредоточится на своем хене. Вид старшего, собирающего длинными пальцами сперму Чанмина по своему лицу, и погружающего их в рот, которым еще несколько секунд назад он трахал младшего, явно заставляет Чанмина возбуждаться снова. Не в силах выдержать этого зрелища и черных глаз Юнхо, что неотрывно наблюдали за ним, Шим прикрывает веки, судорожно втягивая в себя воздух. Юнхо, все так же неотрывно следя за каждой эмоцией на лице младшего, пододвигается на коленях выше, обхватывая ими с обеих сторон талию Чанмина, и приспускает домашние штаны, наконец, обхватывая свой мощный член рукой, все еще скользкой от стекающей по пальцам сперме макне. Чанмин чувствует движения старшего и приоткрывает глаза, словно предчувствует, что сейчас его ждет незабываемое представление. Чон ухмыляется, продолжая скользить рукой по своему возбуждению: — Ты действительно был умницей. А значит, заслужил вознаграждение. Не думаешь? — Говоря это, Юнхо не прекращал пожирать глазами лежащего под ним мужчину. Убедившись, что он полностью завладел вниманием Чанмина, практически парализовав того так, что тот даже не смел пошевелиться, широко распахнутыми глазами смотря прямо в лицо Юнхо, старший садится на живот Шима и упирается свободной рукой тому в голую и блестящую от выступившего пота грудь. Не разрывая зрительного контакта, Чон начинает наращивать темп, надрачивая себе с дикой скоростью и одновременно с силой сжимая бедрами бока Чанмина. Пары быстрых, уверенных движении липкой руки по всей длине пульсирующего и уже дано находящегося на пределе члена достаточно, чтобы бурно и обильно кончить на крепкую, с бусинками темных, торчащих сосков, грудь своего любовника. Чанмин ощущает разливающееся по такой чувствительной сейчас коже тепло, ощущает, как твердая рука Юнхо скользит по груди, размазывая вязкую жидкость все больше и больше по шимовскому торсу. Младший прикрывает глаза, поддаваясь посторгазменной усталости, когда в следующий момент чувствует, как горячая грудь Юнхо прижимается к его собственной, а сам мужчина полностью накрывает всем телом своего любовника, нежно и едва уловимо скользя кончиками пальцев по скулам Чанмина, легонько соприкасаясь носами и выдыхая горячий воздух прямо в губы: — Ну как, сейчас лучше? Живот Чанмина моментально скручивает тугим узлом трудно распознаваемого набора самых разных чувств: нежность, доверие, осознание, благодарность, собственничество и бог знает что еще. Мужчина открывает глаза и натыкается на пару глаз прямо перед собой, которые смотрят на него сейчас с любовью, заботой и легким вопросом в самой их глубине. Чанмин слабо улыбается и таки находит в себе силы обнять Юнхо за шею, крепко прижимая мужчину к себе. — Просто отлично, — игриво произносит Чанмин, трется носом о горячую щеку партнера и добавляет уже тише, — я действительно дома. Спасибо, Юнхо-я. Юнхо приподнимается на локтях, слегка отстраняясь от Чанмина, несколько мгновений вглядывается тому в лицо, после чего легонько чмокает Шима в губы и расплывается в теплой улыбке: — Ну, тогда, добро пожаловать домой! А сейчас, думаю, нам стоит пойти в душ. — Нет! — Нет? — Брови Юнхо удивлено поползли вверх от такого очень быстрого и явно неожиданного для него ответа.  — Нет. — Подтверждает кивком головы свои слова Чанмин. — В душ иду я. А ты сначала заказываешь нам еду. Много еды. Серьезно — ОЧЕНЬ много еды! И только потом… — на этих словах Чанмин скидывает с себя Юнхо и кряхтя встает с дивана, потягиваясь, разминая тело, и вновь обращает внимание на Чона. — Только потом — присоединяешься ко мне. Понятно? Юнхо картинно вздыхает, состраивает грустную физиономию, которая, как он отлично знает, просто до чертиков умиляет Чанмина, хоть тот и не признается, и кивает в согласии: — Понятно. Будет исполнено! — Ну вот и отлично, — говорит Чанмин и разворачивается в направлении ванной-комнаты. Пока Юнхо пытается хотя бы немного вытереть со своей кожи их смешавшуюся сперму полотенцем, которое он извлек из кучи одежды на полу, и находит глазами свой мобильный, лежащий на журнальном столике, из ванной до него доносится голос Шима: — Я же, вроде бы, ясно сказал, что как только еда будет заказана, ты должен прийти в ванную! Так почему я все еще не слышу звонка в доставку?! После этой реплики Юнхо расплывается в улыбке, которой позавидовал бы даже Чеширский кот, и, хватая телефон, направляется в ванную, на ходу набирая номер доставки. Как минимум полчаса до приезда курьера у них еще есть!