Побег

      Двадцать третий вернулся со щёткой, тряпкой и двумя вёдрами: одним пустым, другим с водой. Проворно нырнув под стол, он сунул тряпку Тайко. Тот даже слегка удивился: получается, Двадцать третий решил сам собрать весь мусор, с чего бы такое благородство? Хотя благородство ли это? Не исключено, что собрать мусор будет быстрее, чем оттереть пятна.       — На, вытирай грязь, а то сбор мусора для тебя, смотрю, слишком сложная работа, — громко сказал Двадцать третий так, чтобы слышали охранники, и одними губами добавил. — Ну что, забудем наши разногласия?       Двадцать третий под прикрытием ведра протянул руку для пожатия, но Тайко сделал вид, что не заметил примирительного жеста. Тут одного слова «прости» мало, Двадцать третий извиняется не за то, что случайно на ногу наступил. Да, сейчас его голос был спокойным и вежливым, но кто знает, что за этим скрывается?       — Ещё раз поднимешь на меня руку, и я за себя не ручаюсь… — процедил Тайко сквозь зубы. — Пусть я после этого окажусь в основном комплексе, но и ты в лазарет попадёшь.       Двадцать третий на это только усмехнулся, похоже, его позабавило, что Тридцатый начал показывать зубы и в действительности не такой уж запуганный тихоня, каким представлялся на первый взгляд.       — Ладно, не злись. Подобного больше не повторится, обещаю.       «Пообещать можно что угодно, знать бы ещё, чего стоят твои слова? Не забудешь ли ты о них через день-другой?» — подумал Селчу. Хорошо хоть Двадцать третий вызвался собирать мусор и тем самым оказывался впереди, поскольку Тайко предстояло оттирать то, что нельзя было собрать руками или смести щёткой. Теперь, по крайней мере, можно было не опасаться удара сзади. По-видимому, Двадцать третий как раз и решил продемонстрировать, что у него в мыслях нет ничего плохого.       Прежде чем пропустить Двадцать третьего вперёд и взяться за тряпку, Тайко с опаской заглянул в ведро. Если там опять окажется та дрянь, придётся объяснять «напарнику», что не согласен с таким распределением работы, пусть отдаёт щётку и сам работает с этой химией. Но, если судить по цвету и запаху, вроде бы вода была обычной.       — Ну что, удалось за эти недели что-нибудь узнать? — как ни в чём не бывало спросил Двадцать третий.       «Прелюдия окончена, и мы перешли к главному. Можно было сразу догадаться, зачем тебе все эти извинения», — Тайко посмотрел в спину «напарнику».       Двадцать третий хотел знать, как продвигаются дела с планом побега. Он ждал ответа. Деваться было некуда. Нет, можно, конечно, отмолчаться. Сказать, что охранники ни о чём важном не болтали, ведь основную часть времени так и было, и тем самым отомстить Двадцать третьему за то нападение. Но какой смысл скрывать? Самому Селчу от этого лучше не станет, а так, может, у «напарника» какие-нибудь свои идеи на этот счёт появятся. После недолгого колебания Тайко кратко поделился сделанными выводами. Двадцать третий не перебивал, и даже не смотрел в его сторону. Он всё это время шуршал и комкал обёртки, шумно орудовал щёткой и отпускал комментарии по поводу разбросанного мусора. В общем делал всё, чтобы отвлечь охранников, и те не услышали слов Тридцатого. Но при этом сам внимательно слушал.       — Уверен, что справишься с имперским шаттлом? — спросил Двадцать третий, когда Тайко закончил. — Тебе же, насколько я помню, раньше на таких летать не доводилось?       — Не думаю, что освоение новой техники станет проблемой для опытного пилота, — уклончиво ответил Селчу.       — Хорошо, если так, потому что мне, боюсь, с моими приступами за штурвал уже не сесть.       При этих словах Тайко испытал большое облегчение. Раньше у него были опасения насчёт Двадцать третьего, что тот просто хочет, чтобы кто-то сделал за него всю работу. Но теперь выходит, помощь ему нужна не только в составлении плана. Раз Двадцать третьему требуется пилот, значит, союзника он не кинет.       — А ещё такой вопрос: думаешь, нам так легко дадут уйти? Если СИДы или корабли покрупнее сядут на хвост, сумеешь уйти от погони?       — Надеюсь, — выдохнул в ответ Тайко, ни к чему Двадцать третьему раньше времени знать о его талантах.       — Надеется он, — Двадцать третий тряхнул головой. — Тебе хоть раз-то доводилось по-настоящему иметь дело с импами? Сильно сомневаюсь, ты же обычно только легальные грузы возил, во всяком случае, так думал, а не контрабанду. Боюсь, ты не представляешь, что такое угодить в переделку и пытаться стряхнуть преследователей, что уж говорить о настоящем сражении в атмосфере или открытом космосе.       «Ошибаешься, очень даже представляю, полагаю, опыта в таких делах у меня побольше твоего», — эти мысли Тайко предпочёл оставить при себе. Двадцать третий верит его легенде, и не стоит его разубеждать, что ты на самом деле не на грузовом корабле летал, а на истребителе.       — Ладно, других вариантов всё равно нет, только бы корабль достался крепкий, –пробурчал Двадцать третий. — Значит, до ангара добираемся по вентиляции, и ты даже нашёл место, где в неё можно проникнуть. Кстати, где оно?       Тайко постарался объяснить.       — Я, кажется, понял, где это, — кивнул Двадцать третий, — но дальше развилки я в той части не был. — Селчу предположил, что Двадцать третий имеет ввиду развилку, которая находилась до того отрезка коридора, который тогда пришлось отмывать. — Я же говорил, что тебя пускают туда, куда мне путь заказан.       «Поэтому ты и велел мне всё выяснить», — заметил про себя Тайко, но вслух предпочёл это не говорить. Он вообще изначально опасался, что Двадцать третий всё раскритикует и отвергнет предложенный вариант. Но, похоже, в целом его всё устроило, в том числе и то, что направление движения будет примерным, и не исключено, что придётся выбираться из вентиляции и искать путь к ангару, пробираясь по коридорам. Двадцать третий даже не стал предлагать попробовать прямо сейчас, поскольку они уже находились на «половине» персонала. А именно такого решения Селчу боялся больше всего. Но как видно, Двадцать третий, когда речь шла о деле, трезво оценивал свои силы и предпочитал напрасно не рисковать. Его не волновало, что другого шанса оказаться тут может не представиться. Если есть возможность незаметно уйти через вентиляцию, то лучше немного подождать и через некоторое время воспользоваться тем безопасным способом, чем пытаться сейчас прорваться с боем.       Тайко украдкой из-под стола посмотрел на охранников, рассредоточившихся по залу. Имперцев было в два раза больше, чем заключённых, у троих оружие, а у одного ещё и прибор для блокирования функций браслетов. А в распоряжении узников только вёдра, тряпка, щётка и лёгкий мусор. Даже если чем-нибудь подобным запустить в кого-то из имперцев, это вряд ли поможет. Шансы справиться с этой четвёркой голыми руками были практически нулевыми. Правда, Хртиш и один из охранников, приведших Двадцать третьего, что-то обсуждали и громко смеялись, повернувшись к заключённым в пол-оборота. Зато второй, стоящий чуть подальше к стене, не выпускал бластер из рук. Именно при дежурстве этого имперца Двадцать третий тогда напал на «напарника». И теперь охранник готов был выстрелить, стоит Двадцать третьему сделать какое-нибудь резкое движение. Оурэн, развалившийся на стуле, тоже достал из кобуры бластер, а другую руку держал на приборе. Пусть только кто-нибудь из заключённых сделает неверный шаг, как боль, вызванная браслетом, быстро поставит того на место. Только всё же браслеты действовали не мгновенно, и в плане того, чтобы усмирить и обездвижить узника, выстрел был надёжнее. Поэтому охранники расположились так, что если понадобится пустить в ход бластеры, не задеть друг друга. Основное внимание, конечно, было приковано к Двадцать третьему, за Тридцатым следили меньше. Но Селчу не сомневался, что выстрелят и в него, стоит только повести себя как-то не так, или он просто попадёт под горячую руку, если «напарник» что-то натворит. Да, бластеры были установлены в режим оглушения, но всё равно приятного будет мало. Так что лучше всего было вести себя смирно. И Двадцать третий, к счастью, это тоже понимал и не питал никаких иллюзий относительно этого дня.       Тайко почувствовал, как о его тыльную сторону ладони что-то стукнулось. Он опустил взгляд. Рядом валялась скомканная обёртка, которой несколько секунд назад тут не было. Двадцать третьему было неохота переставлять ведро, и он упражнялся в меткости, стараясь закинуть туда мусор. На этот раз Двадцать третий промахнулся: обёртка ударилась о край ведра и отлетела назад. И не попал он уже не в первый раз. Селчу огляделся и заметил скрученный из салфетки шарик. «Вызвался, называется, мусор убирать. Теперь доделывай за него, а не соберёшь, влетит от охранников», — Тайко со вздохом подобрал обёртки. К счастью, развлекался Двадцать третий недолго — один из охранников заметил, чем занимается заключённый и ясно дал понять, чтобы немедленно прекратил безобразие.       — Только как оказаться в нужное время в нужном месте, если мимо камер незаметно не пройти? Сидеть и ждать, пока нас отправят в тот коридор, можно до бесконечности, — тихо себе под нос рассуждал Двадцать третий. — Да, над этим вопросом ещё надо поломать голову.       «Этим тоже должен заниматься я? Или ты тоже подключишься к делу?» — подумал Тайко, буравя взглядом «напарника», благо тот смотрел в другую сторону. Вслух озвучивать вопросы Селчу не стал. Пока разговор шёл мирно, и не стоило менять его характер и нарываться на новую ссору. Хотя как-нибудь вежливо намекнуть Двадцать третьему, что от того тоже должна быть какая-то польза, надо.       — А ещё как быть с надзирателями? Самое простое…       Тайко не стал дожидаться, пока Двадцать третий закончит фразу, и так можно было догадаться, что он предложит.       — Обойдёмся без трупов, — Селчу поспешил обозначить свою позицию и произнёс слова таким тоном, чтобы Двадцать третий понял, что другой вариант он не приемлет.       — Не хочешь руки марать? Или ты такой миролюбивый, и кровопролитие противоречит твоим принципам? Ты что, с Алдераана?       Похоже, Двадцать третьему только сейчас пришла в голову такая мысль. Да, Тайко не говорил, откуда он, но и особой тайны не делал, поскольку в принципе по акценту можно было догадаться. С другой стороны, Двадцать третий мог никогда раньше не пересекаться с жителями этой планеты, ведь произношение союзника Селчу тоже ни о чём не говорило, притом, что некоторые слова звучали весьма своеобразно, в первую очередь, из-за необычной постановки ударений. То ли так было принято там, откуда был родом Двадцать третий, либо это — специфический жаргон, что тоже вполне возможно.       — Не имеет значения, откуда я, важно другое. Ты знаешь, что будет за убийство охранника?       — Ах, вот ты о чём! А ты сам-то знаешь, какое наказание последует за попытку побега? — вопросом на вопрос ответил Двадцать третий.       — Отправят в самые глубокие рудники…       — Да, — кивнул Двадцать третий, — в «Утробу сарлакка», так их прозвали про себя заключённые. Кто первый придумал такое название, понятия не имею, поскольку это было задолго до меня.       — Ты сам что-нибудь знаешь о них? Я верно понял, что такое наказание равносильно отсроченной казни?       — Смотря на какой срок отправят, — медленно протянул Двадцать третий и устремил взгляд в пустоту, погружаясь в воспоминания. — Когда я находился в основном комплексе, среди заключённых был один. Он пробыл в тех рудниках полгода. Ему было чуть больше тридцати, но выглядел он раза в два старше. Более сломленного человека я в своей жизни не встречал. И хотя он, в отличие от большинства здешних идиотов, всё прекрасно отражал, был сама покорность. Даже лишний шаг без дозволения надзирателей боялся сделать. Всё время ходил, опустив голову, держался особняком, редко с кем разговаривал, а ещё у него часто дрожали руки, особенно, когда на него смотрел кто-то из надзирателей… — Двадцать третий мотнул головой, прогоняя возникший в памяти образ. — А вообще в тех рудниках больше года мало кто выдерживает. Одни умирают, а другие… Была среди основного «населения» одна неуправляемая «красотка», смутьянка, хамка, ни с кем не считалась, надзиратели её с трудом контролировали. В общем, такая личность, которой за решёткой самое место.       Тайко хмыкнул себе под нос: «Кто бы говорил». Видимо, сам себя Двадцать третий таковым не считал, хотя, не исключено, что там он действительно был посмирнее и на фоне той личности вообще выглядел белым и пушистым.       — Как раз перед тем, как меня сюда перевели, её отправили в «Утробу сарлакка», надо сказать, за дело. А месяца полтора-два назад она появилась здесь, внешне она не изменилась, а вот… в общем, подозреваю, останется тут навсегда. Девушка-забрак, сидит за соседним столом от тебя.       Тайко понял, о ком речь, Он вместе с этой девушкой однажды наводил порядок в столовой для заключённых. Она была из тех двух узников, которые пополнили число местных жителей, когда Селчу коротал время в камере по причине сломанной ноги. Он живо представил себе лицо той девушки. Пустой взгляд, полное безразличие ко всему. Трудно поверить, что когда-то она была такой, как рассказывал Двадцать третий. В кого она превратилась! Тайко невольно поёжился. Выходит, про те рудники он всё верно предположил: там оказываться нельзя, потому что даже если оттуда и выйдешь, то на побег уже будешь не способен.       — В общем, тем, кто попадает в те рудники, не позавидуешь, — Двадцать третий подвёл итог своему рассказу. — И я, полагаю, так же как и ты, разделить участь тех узников не желаю. Поэтому ошибок быть не должно.       Двадцать третий замолчал, ещё раз всё взвешивая.       — Ладно, — он вернулся к прежней теме, — раз не хочешь убивать, попробуем импов просто вырубить, стукнув чем-нибудь, или, если получится, при помощи их же бластеров, как сложатся обстоятельства.       Тайко и сам рассматривал эти варианты. Да, хорошо бы раздобыть бластер, только, скорей всего, забрать его удастся уже у предварительно оглушённого охранника. Попытка изъять оружие в рукопашной схватке вряд ли увенчается успехом. Селчу в очередной раз покосился в сторону имперцев. А если их будет несколько как, сегодня? Тут продумать ходы заранее, вероятнее всего, не получится, и, как заметил Двадцать третий, действовать надо будет по ситуации.       — В целом план неплох. Молодец, хорошо потрудился, — Двадцать третий обернулся и одарил Тайко улыбкой. — Осталось продумать детали и можно действовать.       Селчу на это лишь покачал головой. Похвала и одобрение — это замечательно при условии, что «напарник» не считает, что всё благодаря его «уроку», который он преподал, но всё же Двадцать третий упустил в рассказе одну маленькую, но очень важную деталь. Одна проблема осталась нерешённой.       — А ты ничего не забыл? — Селчу поднял руку, якобы чтобы передвинуть ведро, и продемонстрировал браслет. — Как быть с этим?       — А, ерунда, — отмахнулся Двадцать третий и пригляделся к какому-то предмету на полу.       «Ерунда?» — Тайко округлил глаза.       — Никаких проблем, я давно изучил замок этой штуки, — Двадцать третий потянулся вперёд и подобрал обломок металлического столового прибора. — Примерно за час во время отбоя я легко смогу обточить его и сделать отмычку, — он украдкой продемонстрировал «напарнику» свою находку.       Селчу такое заявление не убедило. Не блефует ли «напарник»?       — Если для тебя всё так просто, что тебе мешало сделать это раньше? — Тайко с сомнением посмотрел на Двадцать третьего.       Двадцать третий зафыркал и затряс головой, удерживаясь от того, чтобы не расхохотаться во весь голос. Успокоившись, он кивнул в сторону охранников.       — Потому что они не идиоты, — в его голосе слышалось явное разочарование. — Им, к сожалению, прекрасно известно о моих талантах. Даже дверь в мою камеру можно открыть только снаружи, а вне тех четырёх стен импы не выпускают меня из виду, разве что под стол можно залезть как сегодня. Так что если бы я снял браслет, это ничего бы, кроме очередного наказания, не дало. Да и подходящего материала под руку до этого не попадалось. Но теперь всё изменилось, у нас есть план, благодаря которому появился реальный шанс выбраться отсюда.       Двадцать третий умолк, заметив тень на полу. Он продолжил сметать щеткой мусор, сжимая при этом обломок в левой руке. Судя по тому, как Двадцать третий косился в сторону имперцев, он что-то обдумывал. Дождавшись, когда охранник отойдёт, Двадцать третий сказал:       — Меня наверняка обыщут, а ты вне подозрения.       Он отвёл руку назад и катнул обломок по полу «напарнику». Тайко незаметно накрыл ладонью кусок металла.       — Спрячь пока у себя, потом отдашь, — шепнул Двадцать третий и, не дожидаясь реакции со стороны Тридцатого, вынырнул из-под стола, чтобы отправить в корзину очередной ворох мусора.       Селчу уставился на обломок. Легко сказать, спрячь у себя. А где? Одежда заключённых состояла из штанов и рубахи грязно-серо-болотного цвета, и никаких карманов, естественно, не имелось. В рукав, едва доходивший до локтя, не спрячешь, по этой же причине и не засунешь под браслет — сразу увидят. Если заткнуть за ухо тоже наверняка будет заметно. В конце концов, Тайко сунул обломок за пояс и прикрыл рубахой. Теперь оставалось надеяться, что этот остаток столового прибора не выпадет.       Селчу дотёр липкие пятна от какого-то напитка, после чего осторожно, чтобы не удариться, выбрался из-под стола. С полом пока было всё, но наведение порядка в зале было ещё не окончено. Охранники велели расставить сдвинутые столы. Теоретически, это можно было сделать и раньше, но сначала мебель всё равно надо было освободить от посуды. К тому же, изначально раздвинуть столы и при этом не растащить по залу скопившуюся под ними грязь, было весьма проблематично. У Тайко закралось подозрение, что Двадцать третий специально скидывал со столов объедки, чтобы охранники точно сперва велели бы убрать мусор с пола и тем самым, сами того не желая, дали заключённым возможность переговорить. А ещё не исключено, что и обломок «напарник» приметил ещё на столе, но незаметно взять, когда в спину дышал охранник, не смог. Но теперь никакого укрытия не было. Тайко и Двадцать третий со всех сторон находились на виду у охранников, сейчас, как при покраске стен, не отвернёшься и в подсобное помещение не отойдёшь, больше шептаться было нельзя. Кто-нибудь из имперцев наверняка заметит, а вероятность, что все четверо разом на что-то отвлекутся, была крайне мала. Время, когда имперцы стояли в коридоре, а заключённые сновали мимо, таская ящики и другие предметы, прошло.       Охранники показывали, где примерно должны находиться столы и требовали, чтобы они стояли ровно и на одинаковом расстоянии друг от друга. Двадцать третий на каждое замечание шипел сквозь зубы, борясь с желанием послать имперцев с их придирками подальше. Поскольку в основном охранники критиковали не его, Тайко не обращал на их слова внимания, его больше волновало то, как бы случайно не поставить стол себе на ногу. Когда они тащили очередной предмет мебели, Селчу поймал на себе вопросительный взгляд Двадцать третьего. Тайко догадался, что того интересует, и постарался одними глазами показать, куда спрятал обломок. Двадцать третий на пару секунд опустил веки в знак того, что понял. Но сильно отвлекаться не стоило.       — Куда стол ставите? Ближе к предыдущему! Ещё ближе, вот так, чтобы они параллельно стояли.       — Если вам так хочется, чтобы всё непременно было равно аккуратно, могли бы заранее на полу разметку нанести, — огрызнулся Двадцать третий.       — Хватит умного из себя строить, работай давай! — рявкнул в ответ Оурэн.       Когда всё столы были расставлены, заключённые, на этот раз уже оба, ещё раз протёрли пол тряпками, поскольку, раздвигая мебель, грязь всё-таки растащили. После чего вернули на место стулья, которые в основной своей массе за ненадобностью и чтобы не мешали, были составлены в углу. Наконец, работа была сделана. Тайко не знал, как Двадцать третий, а он сам мечтал оказаться в своей камере. Имперцам явно тоже не терпелось уйти, и они стали поторапливать заключённых. Убедившись, что всё приведено в порядок и, на первый взгляд, придраться не к чему, а, значит, нагоняя со стороны начальства не последует, охранники засобирались к выходу. Хритш, который в этот день был не обязан возиться с узниками, просто ушёл к себе. Имперцы обыскали Двадцать третьего, после чего надели на того наручники и завязали глаза. К счастью для Тайко, его так тщательно досматривать никто не стал, только убедились, что в руках у заключённого ничего нет.       На этот раз обоих узников повели одной дорогой. Впереди шли двое с Двадцать третьим, следом Оурэн и Тайко. Они продвигались по каким-то узким и путаным проходам, которыми, похоже, не так часто пользовались. Селчу даже не пытался запомнить все эти бесконечные повороты. Вряд ли придётся уходить через эту часть здания, да и как тут проходят вентиляционные трубы, было сложно представить. Зато приборы слежения попадались с той же регулярностью, что и в других местах. Он просто гадал, сколько ещё они будут тут петлять? Процессию замедлял Двадцать третий, который время от времени спотыкался. Охранники прикрикивали на него, а тот в ответ как обычно огрызался, и слова перепалки разносились по пустым коридорам. Оурэн ворчал себе под нос, что знал бы, пошёл бы другой дорогой. Тайко смотрел в спину Двадцать третьему и думал, как ему передать обломок?       Один из охранников нажал на какую-то скрытую в стене кнопку, и в сторону отъехала дверь, открывая проход в более широкий коридор. Здесь несколько человек спокойно могли разойтись, и Оурэн, которому надоел тормозящий движение Двадцать третий, толкнул Селчу вперёд, обходя плетущуюся троицу. Тайко сразу узнал помещение — это был коридор, ведущий от столовой для заключённых к камерам, только вошли они в него из какого-то бокового прохода, который обычно был закрыт. Получается, даже о строении тюремной части ещё было известно далеко не всё. Возможно, где-то есть и другие запасные ходы. Но в данный момент Тайко волновало отнюдь не это. Ещё немного, и они дойдут до отворота к его камере, а обломок он так и не передал. Что делать? Попробовать самому сделать отмычку? Только получится ли у него, и не сломает ли он обломок?       Вдруг сзади послышалась какая-то возня. Двадцать третий в очередной раз споткнулся и, не удержавшись на ногах, полетел вперёд. Оурэн успел отскочить, а Тайко — нет. В итоге, увлекаемый Двадцать третьим он повалился на пол. Селчу зашипел сквозь зубы. Мало того, что он ударился плечом и бедром, так ещё и оказался придавлен Двадцать третьим. Охранники поспешили растащить узников и поставить их на ноги.       — Что тебя сегодня ноги не держат? — рявкнул один из имперцев на Двадцать третьего.       — Сняли бы повязку, видел бы, куда иду и не падал бы! — ощерился Двадцать третий.       После падения повязка сползла и теперь полностью закрывала только один глаз, а вторым заключённый сердито смотрел на имперцев.       Дальнейшие препирательства Оурэн слушать не стал и, прибавив шагу, поволок Селчу к отвороту. Оказавшись в своей камере, Тайко потёр ушибленное плечо и отряхнул одежду. Только тут он обнаружил, что обломка нет. Одно из двух: либо выпал при падении, или его незаметно вытащил Двадцать третий. Но тогда, скорей всего, он и упал специально, точно так же как, возможно, спотыкался всю дорогу. Не хотел, чтобы у охранников возникли подозрения. Но как точно он всё рассчитал, ведь надо было знать, где находится «напарник». Ориентировался по шагам или в какой-то момент украдкой сдвинул повязку? Если всё действительно так, то как быстро он это сделал, да ещё и в наручниках, что Селчу даже ничего не понял. А ведь надо было не просто забрать обломок, но и спрятать у себя. Ловкий и хитрый тип. Странно, что с такими талантами Двадцать третий не пытался проделать подобный трюк с охранниками. Хотя если тем обо всём известно, они могут быть настороже, не случайно в коридоре Оурэн мгновенно отреагировал. А те, кто такой наблюдательностью и прытью похвастаться не могут, скорей всего, старались не иметь дело с Двадцать третьим. Да и что можно незаметно забрать у охранников, если обычно у них ничего, кроме оружия и комлинков нет?       Прошлое Двадцать третьего по-прежнему оставалось загадкой, но способность незаметно вытащить предмет и вскрыть замок, наводила на мысль, что в какой-то период времени своей жизни этот человек занимался мелкими кражами. Умение лазать по чужим карманам по-другому Селчу назвать не мог. Только вряд ли за такое Двадцать третий угодил бы сюда. На Акритʼтар отправляли за серьёзные дела. Разве что Двадцать третий раздобыл что-то особо важное и ценное. Хотя не похож Двадцать третий на простого вора, скорее, он промышлял чем-нибудь подобным в детстве или юности, а потом перешёл к чему-то бόльшему. Тайко покачал головой. Гадать о прошлом Двадцать третьего можно было сколько угодно, но сейчас это не имело особого значения. Главное, чтобы этот человек сделал то, что обещал.