They need each other

Интервьюер: ...Да, Брайан, это просто чудесно... Скажите, это правда, что у вас совершенно нет никаких зависимостей? Мэй: Нет, нет конечно. Я против курения и алкоголя. Конечно, я иногда могу позволить себе пиво ну или что немного крепче, я же человек в конце концов (смеётся). Насчёт наркотиков я всеми руками и ногами против... Поэтому, да: у меня нет губительных зависимостей. «Ну-ну, ври дальше, придурок! Идиот! Вот! Вот твоя губительная зависимость! Вот она— сидит напротив за столиком, похабно играет своими глазищами и мастерски делает вид, что нихрена не понимает, продолжая кривляться в своей любимой манере глэм-королевы. Как же это раздражает, как же хочется зарядить по твоему отвратительно красивому лицу, душить твою шею в чьих-то противных засосах, посмотреть в твои помутнённые похотью глаза и... поцеловать... Фу! Хватит! И откуда только такие мысли берутся?» И: Что же вы, Роджер? Каково это: курить Мальборо за барабанами, пить элитный виски после оглушительных концертов, а ещё после вести в номер отеля красивую девушку? Тейлор: (улыбается и тушит сигарету) Ну, каких то семь лет назад, я мог только копить деньги на первый пункт. О девушках я вообще молчу: такие всегда любили помажористей. Да, было сложно: в начале такой безумной идеи, как Queen, я даже бросил курить, потому что, во-первых, на сигареты денег просто не оставалось, а во-вторых, просто не были сил курить. И такое бывает. Но мы справились! «Тогда ты был юным петухом, который просто не понимал, когда надо заткнуться. Но за тем бунтарем крылся тот, кто с каждым днём все больше задыхается от сигаретного дыма, которым ты травишь все внутри себя— тот маленьки любящий, трепещущий, словно воробышек в ладонях, нежный мальчик... мой мальчик... Хотя какое мне дело— травись этой хренью дальше! Ты же лучше знаешь, как дальше тебе жить?!... Да пошёл ты!» И: И какие бы вы оба сделали предсказания насчёт Queen? Мэй: Мы задали хороший курс, которого желательно придерживаться: курс на оригинальность и неповторимость. Главное— это не стоять на месте. Ни в коем случае. Я думаю, мы справимся с этой задачей. Тейлор: Поддерживаю. «A Night at the Opera»— это наш безусловный успех, но об этом успехе так начали говорить, будто мы уже завтра со сцены собрались валить, как старые деды (переглянулись, смеются). Это лишь официальное начало мирового триумфа Queen. И: Я думающая этой помпезной и пафосной ноте мы можем закончить. Спасибо вам, ребята, что согласились принять участие в интервью... ... — Хей, Бри! Подожди меня!— раздалось за спиной гитариста, когда он уже вышел из здания и поплёлся по улице. Мэй развернулся: за ним с наивным, по-мальчишески радостным видом бежал Роджер. Шитый золотом пиджак раскрылся на бегу, показывая бледную грудь в широком вырезе чёрной футболки. С этими беспечно развивающимися золотистыми волосами и блестящими глазами он был похож на радостного школьника бегущего к папе похвастаться результатами. «Искуситель! Волк в овечьей шкуре! Ангел с обрезаными крыльями... Сука, внутри ты отравлен! Но как же ты прекрасен...» — Брай, ты куда так стартанул? Все нормально? — Да, все хорошо, Родж. — Ты какой-то мутный. Ты точно в порядке? — Все правда хорошо. Устал просто немного. — Оу, да? Ну, тогда иди отдыхай. Я заеду вечером. Роджер, ясно улыбаясь, встал на носочки и обнял Мэя. Со стороны— обыкновенные дружеские объятия, только изнутри все немного не так. Совсем каплю... Тейлор сначала уткнулся носом в шею «друга», а потом поцеловал, слегка прикусывая кожу на шее. Брайан легко отстранил его, ведь они как-никак стоят посреди улицы, натянуто улыбнулся и, похлопав друга по плечу развернулся и ушёл в закат. Роджер же, довольно хмыкнув, поплёлся к машине. ... Брайан сидел на диване в своей квартире, держал на коленях гитару, пытаясь хоть что-то сочинить, но из-за роя дребезжащих в голове мыслей он смог выдавить две жалкие строчки. В мыслях только золотоволосый распиздяй и любовь, тугим узлом связанная с ненавистью. Стук в дверь. «Что? Который час? 23:34?! И ты, сука, только сейчас приехал?!» — Хей, Брай!— Роджер беспечно улыбался, держа в руках две звонко звякающие бутылки пива.— Я тут нам принёс... «Ещё скажи что ты трезвый? Что это за шмон? Ужас, тут нечем дышать! Хотя... это не алкоголь. Это одеколон. Мужской. Но не твой. Не твой, сука!» — Да, привет, проходи,— спокойно сказал Мэй, пропуская друга внутрь. — Пишешь?— весело спросил он, плюхаясь на диван рядом с гитарой, открыл пиво ключом от машины— своё и кудрявого. — Пытаюсь. — Брай, все нормально? Блять, дружище, ты уже который день ходишь какой-то вялый! Ты только скажи, что не так... — Роджер, отвали! Все нормально, серьёзно,— с нотками раздражения сказал Мэй устало, опускаясь на диван и принимая бутылку. Роджер сделал большой глоток, поставил пиво на пол, встал и подошёл к Брайану со спины, кладя руки на костлявые плечи. — Давай тогда по-другому,— игриво сказал блондин, начиная медленно их массировать. Мэй напрягся, но ничего не сказал. А что говорить? Хочется ему вмазать, чтобы вылетел нахрен в другую комнату. Но этот черт знает, что творит. Ходит с козырей, против которых Брайан безоружен. — Брай, что с тобой происходит?— любяще шептал Тейлор, наклонившись к уху кудрявого.— Ты устал? Только скажи— я помогу расслабиться, ты же знаешь. Мэй медленно повернул голову, встречаясь с томным взглядом Роджера, резко переставшего массировать его плечи, касаясь своим кончиком носа его. Блондин хотел поцеловать Брайана, но в последний момент слегка дрогнул от холодности, враждебности, презрения и осуждения во взгляде Мэя. — Я же сказал: все нормально, Родж,— сквозь зубы процедил он. — Ясно: ты обиделся. На что?— Тейлор виновато поцеловал его в макушку, зарываясь носом в мягкие чёрные кудри, обвивая ручками его шею.— Ты из-за этого интервью, когда я чуть не выдал нас с потрохами, да?— ноль реакции. Мэй просто сидел и пялился в стену. «Мимо».— Или ты из-за той девушки в баре. Брайан, мы же с тобой это обсуждали,— снова тихо. «Опять мимо».— Точно! Ты до сих пор дуешься на меня за то, когда я ужрался, мы перенесли запись и ты не успел на семейный праздник. Но я же тогда извинился. И был наказан: три раза,— тишина. «Мимо, любимый».— Нет? Ну, Брай, я сдаюсь! Дай хоть подсказку... — Как его зовут?— Мэй резко запрокинул голову, смотря в глаза Роджеру. — Кого?— в ответ синие глазки шалено забегали. — С которым ты только что трахался. — Я... Я не понимаю, о чем ты говоришь,— Тейлор отпустил Брайана и попятился назад, пытаясь улыбаться, хотя личико и покрылось краской. — Я жду ответа!— его голос с каждой буквой отдавал железными нотками. — Брай, ты устал— тебе надо отдохнуть. Ты проспись— я завтра подойду,— Роджер мерно отходил к двери, чувствуя приближающиеся на задницу неприятности. «Никуда ты, тварь, так просто не ускользнёшь! Уже. Ты сам захотел поговорить, Роджи— что ж, поговорим!» — Если ты сейчас уйдёшь— можешь нахрен не возвращаться,— Брайан встал с дивана. Роджер резко затормозил и развернулся. Внутри все выворачивалось наизнанку, тело слегка дрожало. — Я задал вопрос и хочу, блять, получить на него ответ!— Мэй скрестил руки на груди. — С чего ты вообще взял, что я тебе изменяю?.. — Я знаю! Просто знаю, Роджер! Ты сам себя выдаёшь... — Ну с Кэтти...— Тейлор несмело подошёл к Брайану, стараясь не смотреть в его грозные глаза. — Врешь! — Это правда! — Лживая тварь! — Брайан, я... Звук громкой пощёчины заполнил всю комнату. Это даже была не столько пощёчина, сколько удар. Сильный удар, наполненный злобой и обидой. Роджер, наблюдая искорки перед глазами, тут же упал на пол, хватаясь за щеку, ощущая, как нижняя губа начинает вспухать. По щекам покатились небольшие слезинки. — Б-Брай, т-ты чег-го?— Роджер, наверное, больше испугался, чем испытал боль. Мэй был спокоен, однако сначала сам до жути перепугался: он никогда не смел поднять руку на человека, всегда учили, что злобу нужно перетерпеть, чем вымещать ее на людях, но тут... Брайану было глубоко плевать на потаскух, что готовы были опуститься ниже плинтуса, лишь бы сам Роджер Тейлор просто посмотрел на них. Все они выглядели настолько жалкими в глазах Мэя, отчего было тошно. Однако когда он с мужчиной... Кудрявый опустился перед блондином на корточки. Последний лишь стыдливо опустил глаза, пытаясь спрятать заплаканное лицо в ладонях. Брайан мягко убрал руки Роджера и ухватил его за подбородок, разглядывая изучающими глазами. — Ты хотел поговорить, Ро,— говори. «Роджи, черт! Мне жаль, Роджи! Я не хотел! Правда!... Но ты сам виноват! Ты! Ты и никто другой!» — Брай... Брайан, мне жаль. Прости... — Говори по делу! Тейлор со всхлипом вздохнул, проводя языком по всмухшей губе, собирая капельки красной крови. — Он... Его зовут Йен. Мы познакомились в клубе месяц назад,— пища от плача, говорил блондин. — Продолжай!— Мэй срывался на крик, сжимая пальцы на подбородке блондина, синхронно со спазмом, что сжимал от обиды сердце. — Это было один раз... Я не знаю, что на меня нашло, Брай! Это правда... — Лжец!— выплюнул мужчина ему в лицо. Мэй отпустил Роджера и встал. Каменная маска спокойствия уже просто не выдерживала, была готова рассыпаться в крошки. Самому захотелось расплакаться навзрыд от предательства любимого человека. — Ты даже сейчас продолжаешь нагло врать, Роджер,— мужчина смотрел в ночное небо за окном, пытаясь держаться.— Я пытался быть спокойным. Я ждал, когда остатки твоей прогнившей совести наконец проснутся, но оказалось, что у тебя ее просто нет! — Я могу объяснить... — Я давал тебе возможность!— Брай сорвался на крик, резко разворачиваясь к блондину.— Целый месяц! Я знал все это время, но, как последний идиот,терпел, а в твоей пустой голове даже не возникло мысли что-то с этим нужно что-то, блять, делать!— сейчас боль выливалась в виде злобы, а не слез. Роджер с широко распахнутыми глазами так и сидел на полу, мелко дрожа. — Я знаю Йена,— он тяжело вздохнул, повернулся к окну, но перешёл на более спокойный тон.— Знаю, что это он толкал тебе наркотики, а затем начал употреблять вместе с тобой. Потом...— он осекся, сел на диван, не смотря на уже плачущего Тейлора, уткнувший личико в пол.— А потом, ты, Роджер, стал лживой сукой. Эти царапины на твоём теле, синяки, противные засосы на шее, шмон этого вонючего одеколона... Ты думал я идиот? Думал я не узнаю?.. Да тут и просить никого не нужно было... — Ты следил за мной?— блондин, нахмурившись, встал на ноги, утихомиривая всхлипы. — Делать мне больше нечего! На себя только посмотри!... Так... Узнавал от третьих лиц: ты не дал мне выбора! — Я не твоя собственность, Брай! Я имею право на личную жизнь! На жизнь за пределами нашей кровати!— почему-то эта новость очень возмутила Роджера. Он как-никак тоже человек, так почему он должен оправдываться за все это? — Да, имеешь,— Брайан начал вскипать,— но если тебя так задевает этот разговор, то ты сука, Роджер! Я не заслужил это! Я отдавал тебе все, о чем ты просил: любовь, внимание, понимание, терпение, свои нервы, черт возьми! И что я получил взамен? — Брайан, я не перестал любить тебя— все, как и прежде. Просто... — Просто? У тебя, мерзота, ещё поворачивается язык!.. — Хватит! Ты вечно так со мной! Я, блять, не ребёнок, не подросток! Ты никогда не воспринимал меня всерьёз, не давал мне слова, а эта твоя гиперопека: «Роджер, не делай то», «Роджер, не ходи туда», «Роджер, прекрати это»! Да к херам это все! Надоело, блять!— блондин гневно кричал, только успевая утирать слезинки, бегущие по щекам.— А Йен... Он не такой. Он чувствует, он понимает меня! Любит! Мы равны друг перед другом! — Ты, блять, хоть сам в этот бред веришь?— кричал в ответ Мэй, слегка отойдя от потрясения.— Ему не нужно любить Роджера Тейлора, ему нужно трахать барабанщика из Queen!.. — Заткнись!— Роджер срывался на истерику.— Ты не имеешь ни малейшего представления о том, что это за человек, что он ко мне чувствует! — Я знаю кто он! Родж, твой Йен— последний продажный наркоман, который при любой удобной возможности расскажет первому же журналисту о гейской заднице Роджера Тейлора, чтоб сорвать денег на очередную дозу! Я лишь пытаюсь уберечь тебя от ошибок, о которых ты будешь очень жалеть! — Опять ты лезешь! Да пошёл ты, Брай! Ты нихрена не понимаешь! А вот Йен знает, кто я такой! — Так и катись к нему! Последние слова Мэя тяжело отбились от стен комнаты. После них воцарилась тишина. Роджер стоял в ступоре, не веря, что его Брайан на такое способен. Мэй осознавал, что сказал это неосознанно, в порыве гнева, и, возможно, при ином раскладе бросился бы к любимому с извинениями. Было больно, очень. Однако простить такой удар в спину было болезненно сложно, поэтому единственным выходом было довести дело до конца. — Оглох? Или забыл где дверь находится?— Брайан успокоился. — Ты... ты не можешь... Брай...— губы Тейлора задрожали. Его мягкий, нежный, заботливый мужчина не может вот так взять и выставить его за дверь. — Пошёл вон,— Браю было больно, жутко больно, но он уже неимоверно устал от всего этого: от выяснения отношений, от криков и ругани— хочется просто забиться в угол дивана и провести там оставшееся время до конца этой громадной волны меланхолии. — Брай, не надо... пожалуйста,— блондину стало жутко страшно. Он не хочет обрывать эту любовь, но и с Йеном рвать сердце не велело... В какую сторону податься? Или одна дорожка уже перекрыта?.. Ни внутри, ни снаружи не осталось части тела, которая не содрогалась бы в ужасе. Мокрая пленка до слепоты застилала глаза. Пульсация от разбитой губы колола мозг. В голове не укладывалось: да, он все это время поступал ужасно, но... — Пошёл. Вон!— Мэй повысил голос. ... **Два дня спустя** —Добрый вечер,— сдержанно сказал Брайан, пожимая ладонь привставшему мужчине в серой летней куртке, и присел напротив за столик бара в парке. — Добрый, мистер Мэй,— он прищурил темные небольшие глазки, делая глоток кофе из небольшой белой чашки. — Новости? — Конечно,— мужчина деловито расстегнул куртку, откидываясь на спинку стула.— Вообщем... Мертв ваш Йен. — Как мертв?— пускай внутри Брайана произошёл минифейерверк, но такому радоваться было непозволительно, да и такое немного шокировало. — Вот так: передоз,— говорил он спокойно, словно для него делится новостями о чьей-то смерти было рутинным явлением.— Два дня назад ему пришли «элитные» наркотики— смесь из отборной колумбийской дури. Тогда он и начал собирать своих друзей-наркош. Вчера засели в притоне— человек где-то десять— но Тейлора среди них не было. Почему— неизвестно. Возможно, похмелье к белому другу прибило: позавчера он вылакал полбара в пабе на Стейн Стрит. — А что с этой компанией? — Из десяти трое мертвы, двое в тяжелой безнадежной коме, ещё троих откачивают в районной больнице, а где оставшиеся двое— хрен знает. Трупы и коматозников вынесли из притона где-то час назад: в восемь. — Он знает? — Кто? Тейлор? Да, знает. Зашёл в этот гадюшник перед приездом полиции и через минут двадцать выбежал бледный, как смерть, испуганный, взъерошенный, и бегом по улице, как мальчик маленький. Внутри Брайана что-то оборвалось. Он тут же вскочил на ноги, нашарил в кармане четыре купюры по сто фунтов и протянул их мужчине. Тот, не шелохнувшись, глянул на деньги и усмехнулся. — Я возьму половину: не люблю слишком наживаться на чужих бедах. — Это был наш последний разговор по этой проблеме... я надеюсь. Разойдёмся же нормально. — Что ж,— мужчина встал, поправляя куртку,— с вами приятно было иметь дело, мистер Мэй. Если ещё что-то понадобится— вы знаете, где меня найти,— он пожал ладонь кудрявого, принимая все купюры. Брайан кивнул, развернулся и быстрым шагом направился к машине. ... Аккуратными, тихими и плавными движениями Мэй открыл дверь квартиры Роджера и проскользнул внутрь. Интуиция не подвела: любимый действительно был дома, о чем свидетельствовали неряшливо брошенные розовые кеды в прихожей. Тихими шагами он перемещался по комнатам, уже за который год переставая удивляться ужасному бардаку. На столе на кухне пустые бутылки из-под алкоголя, по гостиной раскиданы яркие гламурные шмотки, валяются фантики и упаковки от еды, пустые пачки сигарет, на некоторых полках на плотном слое пыли можно было спокойно рисовать картины Дали. Где сам хозяин квартиры? Из ванной комнаты донёсся странный глухой звук, словно кто-то перевернул полку с баночками из-под шампуня. Брайан насторожился и кошачьими движениями подошёл к закрытой белой двери с матовым стеклом. Из щели внизу клубами вырывался пар. По ту сторону двери уже отчетливей слышались плеск воды и кашель. Стало как-то не по себе. Вернулись те болезненные ощущения того вечера. «Он там хотя бы вены не режет себе? Надо вправлять ему мозги. Возможно, я погорячился тогда... выгнал его... Да, плохо получилось. С Роджером так нельзя...» Мэй решительно повернул ручку двери и погрузился в тягучую атмосферу комнаты. Клубы горячего пара смешивались с серым едким сигаретным дымом, запах табака мешался с запахом мыла, валерианы и алкоголя, по белому кафелю катились капельки воды, отражения на запотевшем зеркале совершенно не было видно. Единственное окно было закрыто, вентиляция не работала, да и дверь тут же закрылась. В ванне лежал Роджер с безжизненными глазами, даже не замечая присутствие ещё одного человека. Брайан тихо подошёл ближе. Тлеющая сигарета была зажата между пальцев свешенной руки, волосы, пусть голова и находилась много над водой, были влажные и на концах начали виться, тело было покрыто блеском испарины, взгляд из-под полуприкрытых век был, очевидно, затуманен мыслями. На пленке мыльной мутной воды между пузырьками плавал сигаретный пепел и какой-то порошок. Возле ванной стояла полупустая бутылка виски. Мэй присел на корточки перед ним и убрал с глаз влажные золотые волосы. Тут же Роджер от испуга вздрогнул, расплескал по сторонам воду. Он был действительно взволнован, ужас пробирал грустное лицо, тело мелко дрожало. Сигарета упала в ванную... Брайан слегка усмехнулся, покачав головой. — Ты что тут забыл?— грубовато спросил Роджер, сглатывая ком в горле. — Я тоже рад тебя видеть дорогой,— кудрявый вздохнул, сделал небольшую паузу, за которую Тейлор пытался придать своему испуганному виду хоть капельку мужественности.— Как ты? — Ты ведь все знаешь,— его глаза начали заливаться влагой.— Ты же у нас любишь в шпионов поиграть... — Почему ко мне не пришёл? — Чтобы ты опять меня нахер выставил? Нет, спасибо... Уходи. — Споймать тебе передоз, как твой бывший предмет воздыхания я не дам, а поэтому никуда не уйду— с горечью говорил Брайан, собирая пальцами порошок с бортика ванны и тут же смывая его в мутной воде. — Оставь меня в покое, Брай! Роджер хотел оттолкнуть мужчину от себя, но Мэй быстро перехватил его запястье, притягивая к себе и впиваясь в раскрасневшиеся искусанные губы настойчивым поцелуем, словно желая собрать из его рта всю ту противную дрянь, привкус сигарет и алкоголя, застилающие талантливый разум. Правая ладонь кудрявого мягко легла на влажную щёку любимого, заправляя золотые прядки за ухо. Сквозь поцелуй Роджер задрожал, уже не пытаясь держать рвущиеся наружу рыдания. — Уйди, Брай! Уйди отсюда!— он плакал, отстраняясь. Плакал из-за собственной жалости, мерзотности, беспомощности. Если трезво судить, то после такого паскудства с его стороны, Брайан должен был стереть его из своей памяти, собрать все его вещи и выбросить в окно в заплеванный переулок. Но нет— он здесь. Покачав головой и тяжело вздохнув, Мэй выпрямился, утёр со лба проступивший пот, за плечи поднял на ноги блондина, взял с крючка голубое полотенце, накинул на его плечи и поднял на руки, словно перышко. В пару шагов на своих длиннющих ногах Брайан донёс его до спальни и вместе с дрожащим Тейлором на руках присел на край мятой кровати. — Роджер, что ты чувствуешь?— нежно спросил мужчина, наклоняясь к уху блондина. Так было всегда. Они знали друг друга слишком хорошо. Когда кого-то что-то тревожило, нужно было знать подход: Брайан всегда брал своего малыша на руки, садил его боком к себе на колени и горячим шёпотом узнавал все, что нужно, Роджер же в эротическом настроении делал любимому массаж, делая его податливым, словно пластилин, чтобы Мэй открыл ему причину своего беспокойства. — Ничего,— рвано дыша, отвечал Тейлор, продолжая дрожать как осиновый лист непонятно от чего. — Роджер, я хочу помочь,— Брайан говорил тепло, касаясь губами мокрого виска блондина. И тут Роджера накрыло истерикой... Содрогаясь от рыданий и всхлипов, парень пытался спрятать раскрасневшееся лицо, утыкаясь в грудь мужчине. Что с ним происходит? Он сломлен, подавлен, разбит... И Брайану больно вместе с ним. Что бы этот шалопай не сотворил, Мэй любит его всем сердцем, словно стоит этому лучистому малышу перестать жаться к нему, как детеныш к маме, мужчина задохнётся. Распутывая влажные пшеничные волосы, Брайан гладил парня по голове, продолжая целовать его в висок. — Ты был прав, Брай...— сквозь плачь еле различал Мэй.— Прости меня... Прости, пожалуйста. Умоляю... Роджеру было страшно. И только сейчас от трезво начал понимать, что дикие судороги вызывает этот страх. Страх потерять того, кто любит его даже после череды всей грязи, что на него свалилась. Он боится потерять Брайана, строгого, но такого заботливого и нежного, такого нужного... Он боится, что в любую секунду мужчина встанет и уйдёт... Боится, что это лишь галлюцинация, что мозг после небольшой предварительной дозы рисует картинки столь необходимого... Почему Брайан молчит? Может действительно галюн? — Брайан, прошу, не уходи... Не оставляй меня... Брай, я не смогу, я не хочу без тебя...— Тейлор заерзал, ладонями и лицом, всей кожей стараясь ощутить полное присутствие родного рядом. — Ну все. Все. Все хорошо, Роджер,— нежно успокаивал его кудрявый. — Мне стыдно... Мне чертовски стыдно, Брай... Я не хотел... Прости меня, прошу... Мэй ничего не отвечал, лишь тяжело вздыхал, продолжая гладить любимого по волосам и спине. Немного успокоившись, Роджер немного отстранился направляя раскаивающиеся мокрые глаза в лицо Брайана. Сейчас блондин излучал все: надежду, верность, любовь, страх... — Ты же понимаешь, что творил, Роджер? — Да... Брай, я готов... Я сделаю все, что ты захочешь, только, умоляю, прости меня! Вот его малыш, его любимый. Вот его заблудившийся птенчик... Однако если бы это была просто их ссора, коих в их повседневной жизни было уйма, Брайан бы мягко усмехнулся, притянул бы Тейлора к себе и... Но преграду создавало заложенное с детства «Поступай с людьми так, как они поступили с тобой». Где гарантии, что Роджер, что этот в секунду дуреющий паренёк, завтра же не побежит к очередному Йену?Мэя разрывало на две равносильные половины, кричащие каждая своё. Заметив эти колебания мужчины, губы блондина вновь задрожали, слезинки покатились по раскрасневшимся скулам. — Брай?— Роджер осторожно положил ладошки на щёки мужчины, словно боясь, что тот в ответ его ударит или оттолкнёт. Снова этот тяжёлый жесткий вздох со стороны Мэя. Он действительно уже не знал, что правильно, а что нет. Не дожидаясь ответа в ясных глазах мужчины, Роджер, продолжая дрожать, смело накрыл его губы своими. Брайан, ничего не ответив, отвечал на поцелуй, набирающий обороты. Блондин, скидывая с плеч полотенце, устроился удобнее на коленях любимого, обвивая руками его шею, проводя шершавым язычком по его зубам. Как же это возбуждало: Тейлор, совершенно обнаженный душой и телом, так эротично целовал губы Брайана, спускаясь ладонями ниже и начиная осторожно расстёгивать чёрную велюровую рубашку. Нежно придерживая его, Брайан чувствовал, как дрожь Роджера лишь усиливается, словно тело получает очередную дозу нужного в этот момент наркотика. Сейчас вёл Тейлор, всеми силами стараясь хоть как-то извиниться перед любимым. Страх, что теперь Брайан может использовать его и навсегда уйти, начал заполнять разум вязкой противной жижей. Когда с пуговицами было покончено, Роджер плавно спустился на пол, на колени, раздвигая длинные ноги мужчины в стороны. Брайан ловил каждое его движение. Все так напоминало их первый раз. Только сейчас действия имели иной окрас. Тейлор так же дрожал, только сейчас от страха и непонятного тяжелого возбуждения, его зрачки так же поглощают голубую радужку, только сейчас от наркотиков, а Брайан так же спокоен и слегка взволнован, только сейчас от противоречивых чувств внутри. Им было хорошо, как и тогда, когда, казалось, никого в мире кроме них просто не существует... По щечкам Роджера продолжали катится слезы, когда подрагивающие руки расстегивали пуговицу и ширинку на джинсах и спускали их вместе с бельём с этих длинных ног. Брайан откинулся на локти, продолжая наблюдать за любимым. «Говоришь, сделаешь все, что угодно. Что ж, я весь во внимании». Картина со стороны напоминала сцену из борделя: Мэй в своей вальяжной позе, с решительным взглядом и расстёгнутой, болтающейся на худых плечах чёрной рубашке, напоминал сутенера, в то время как колотящийся на коленках, плачущий Тейлор— девственную ночную бабочку, ступающую в неизвестность разврата и похоти этой ночью впервые. Почему-то это заводило Брайана только больше, сильнее, чем в их прошлые разы. От грязи этой ситуации было противно, но так сладко. Роджер обхватил рукой возбужденный орган и сжал его у основания. Он провёл по нему языком, тут же вбирая в рот головку и так умело ее посасывая. Холодные слезинки со щёк иногда капали на разгоряченную плоть, влеча за собой табуны мурашек. Блондин, собрав язычком сочащуюся смазку с головки, скользнул ниже, собирая в рот мошонку. Когда Брайан со стоном запрокинул кудрявую голову, опускаясь на лопатки на кровать, Роджер вновь провёл языком по всей длине члена, останавливаясь на уздечке, и вобрал его в рот, расслабляя гортань. Орган спокойно проскользнул в горячий влажный ротик всей длинной, что нос Тейлора уткнулся в темные завитки лобковых волос. Поймав момент Брайан длиннопалой ладонью сжал золотые волосы на его затылке, не позволяя поднять голову. Роджер дернулся, чувствуя, что воздух стремительно заканчивается, но был только сильнее прижат лицом к лобку. Слезы снова резко брызнули, перед глазами заплясали разноцветные пятна, голова начала болеть. Брайан отпустил блондина и тот быстро поднял голову, хватая ртом кислород. Мэй снова на него уставился, только теперь выражая возбуждение и голод. От пухлых губ Роджера до его стоящего колом органа тянулась такая сексуальная ниточка смазки, глаза излучали испуг и были широко распахнуты, тело его до сих пор дрожало. Его беззащитность так дурманила. Мэй сел на край кровати, взял парня за подбородок, заставляя их взгляды встретиться и, наклонившись, с хитрой ухмылкой, настойчиво поцеловал, слизывая с его губ горьковатую смазку. Почему он раньше не понял, что Роджер так возбуждает в таком состоянии беззащитной жертвы? Уже шире и развратнее улыбаясь, Брайан, отстранившись слизал шершавым языком соленые слезы Тейлора с его щёк. Парень коротко судорожно дышал, трясясь он возбуждение, которое уже не поддавалось терпению. Мэй молча, ведя ладонью, вновь посадил блондина к себе на колени, давая их естествам прикоснуться. Роджер что-то проскулил, горько жмурясь. Мужчина запустил себе в рот два своих длиннющих пальца, тут достал их и, заставив любимого открыть свой рот сжав его челюсти, принялся скользить ими в глотку. Роджер послушно посасывал фаланги, издавая высокие стоны, прикрывая глаза. Мэй, довольно улыбнувшись, вытащил пальцы и, приподымая Тейлора, насадил его сверху. Парень шумно простонал, откидывая голову назад, стараясь сесть ниже, чувствовал, как твёрдые ногти проходятся по нужной точке. Быстро Мэй достал пальцы и скинул его на кровать, тут же ставя на четвереньки. Блондин вновь задрожал, изнывая от возбуждения. Эта поза всегда будоражила Мэя, но сейчас эту бледную, оттопыренную, непослушную задницу хотелось отшлепать до посинения. Мужчина обвёл ещё влажными пальцами тугое колечко мышц, однако резко их убрал, видимо, передумав, вызывая у блондина недовольный стон. Брайан пересел к изголовью кровати прямо перед лицом Роджера, убирая с его лица золотистые волосы. Тот устремил на него непонимающий взгляд, хлопая пушистыми ресницами. Мэй снова усмехнулся, молча отрывая его запястье от кровати, заставляя взять в рот свои два пальчика. И без слов было понятно: «Тут сам справишься». Это их объединяло: минимум или полное отсутствие слов во время секса, полное наслаждение чувствами, желание всем телом впитать эти чувства. Роджер послушно покрыл слюной свои пальцы и, громко выдохнув, принял их в себя. Пока он, издавая соблазнительные стоны, растягивал себя, Брайан вновь сжал волосы на его затылке и продолжил глубоко и резко проникать в глотку Тейлора своим членом. Он, давясь стонами и слюной, с увеличением темпа Мэем, ускорялся и сам, иногда доставая и задевая простату. Когда блондин уже начал сухо кашлять и с силой отстранялся, Брай отпустил его волосы. Парень тяжело дышал, слизывая с губ пену от слюны и смазки. Мужчина перевернул его на спину, отмечая, что тот продолжает двигать пальцами в себе. Ещё раз проведя языком по длинным фалангам пальцев, Мэй протолкнул их к пальцам Роджера, вырывая из его груди высокий стон. Блондин остановился, послушно держа пальцы в себе, а Брайан начал набирать темп, то погружая их до основания, то полностью доставая. Не прекращая, кудрявый наклонился к его груди кусая и выворачивая зубами прибухший сосок. Роджер откинул голову на подушки, красиво раскидывая по ней пряди пшеничных волос. Брайан, чувствуя, что кончит только от такого женственно беспомощного Тейлора достал свои и пальцы парня и, раздвинув его ноги почти до состояния шпагата, резко вошёл во всю длину. Сжав у основания член Роджера, мужчина быстро набрал темп и уже, глухо хрипя, вколачивался в бледное худощавое тельце. Парень, обвив ногами талию кудрявого, громко стонал, закатывая глаза, сжимая простыни до побеления костяшек. Сделав ещё пару рваных движений, Брай отпустил член Роджера, давая ему кончить и сам кончая внутрь. Мэй упал рядом, тяжело дыша, ощущая то приятное тепло, разливающееся по телу. Они продолжали лежать в тишине, слушая сердцебиение один одного. — Брай?— прошептал Роджер. Мужчина поднял на него усталые глаза, легко улыбаясь. — Брай, я люблю тебя. — Роджер, почему же ты такой дибил?— покачал головой кудрявый садясь на кровати. Брайан зарылся пальцами в завитки темных волос, вместе с тем погружаясь в сомнения. — Брай, я...— Тейлор уселся, поджимая ноги к груди. — Ты же можешь... можешь быть любимым и любить. Зачем ты так паскудно... Он тяжело вздохнул. Роджера опять забило крупной дрожью. — Я не знаю, Брай! Не знаю!— блондин спрятал лицо в ладонях, прячась за колени.— Прости меня, умоляю, прости! — Я думаю, это нужно прекращать,— тяжело сказал он, оборачиваясь к всхлипывающему комочку. Роджер выглянул с испуганным взглядом, разинув рот. — Тебе нужна свобода, а со мной ты продохнуть не можешь. Мне же ещё нужны мои нервы, и срываться так я больше не могу да и не хочу: мне тоже от этого больно. А ты... я уважаю твой выбор каким бы он ни был... потому что люблю. «Если любишь отпусти»— так же говорится, верно? Нам надо отпустить друг друга, Роджер... хотя бы попытаться.» Мужчина говорил медленно, с горечью в голосе. Тейлор в ужасе слушал его, содрогаясь в порыве истерики. Он резко придвинулся к кудрявому ближе, обхватывая руками его грудь, как можно сильнее прижимаясь к его телу. Блондин, срываясь на отчаянный плач, уткнулся лицом в приятный велюр на плече любимого. — Нет! Нет!... Я никуда тебя не отпущу! Никогда и никуда!— ревел Роджер.— Я буду преследовать тебя до конца, Брайан! Слышишь?! Пока ты не простишь меня. А если ты спрячешься от меня, то я... Он сорвался. Голос предательски дрогнул. Всхлипы становились только громче и болезненнее. Брайану было больно. Его опять разрывало пополам. Роджер поступил ужасно, грязно, отвратительно... но он в этом раскаивается. — Брайан, прости... Прошу, прости... Я понял... я все понял: мне никто кроме тебя не нужен... Блондин вздрогнул, ощутив, как на его дрожащие плечи опустились руки мужчины, как по-отцовски обняли, как заботливо гладят по спине... — Я прощаю, Роджер,— он искренне улыбнулся.— Но помни, что у всего есть предел, и я... Счастливый Роджер, уже мелко дрожа от передоза эмоций, кинулся любимому на шею и заткнул нудную лекцию солоноватым поцелуем. — Я обещаю... обещаю, Брай. Я не подведу... никогда. Я очень люблю... тебя,— Тейлор осыпал его лицо мелкими благодарными поцелуями. Брайан был счастлив. Все обиды почему-то забылись. Наверное, потому что его «блудный сын» наконец вернулся домой, потому что его любовь ещё живет в этом лучезарном ангелочке. Возможно, это было лишь своего рода испытание, и судьба будет испытывать их ещё многократно. Их задача лишь выстоять, пронести эти чувства до последнего вздоха. Они нужны друг другу, ведь порознь— пропадут: один загнётся от депрессии и жизненной скуки, а второй пропадёт от безрассудства. Они нужны друг другу...