Пересядь с мехи Ханы на лицо Лусио.

Глава 15. (Не) доводи до греха. Хандзо бросил вслед ковбою безразличный взгляд и высвободил левый рукав из плена пояса-оби. Сунув руку в него, он укрыл левую часть туловища: синяя безрукавка с высоким воротом выглядывает из-под юкаты, а треугольный нагрудник, защищающий от ударов тетивы, полностью спрятался за чёрной тканью вместе с татуировкой. Лучник развернулся, возобновив свой путь до челнока. — Я не оставлю его. Хандзо остановился. Глядя на лобовые окна транспорта Overwatch, он сдержанно выпускает воздух из лёгких. Почти судорожно сжимает челюсть. Старший Шимада не дал драконам, чего те хотят с неистовой и алчной жадностью. В бою, на уголке сознания лучника, то растекалась в лужу, то преобразовывалась в целое озеро готовность взвыть. В груди рос и ходил ходуном негодующий рык. Несмотря на полную сосредоточенность и слаженность собственных движений он слышал их. Они жаждут крови; снова хотят есть. Нью-Йоркских омников недостаточно; по вкусу машины никогда не станут ровней людям. Впрочем, проблема неудовлетворенности существ куда глубже, чем стандартное отсутствие сытости. Несколько дней подряд Хандзо балансирует между немым гневом и всепоглощающей яростью. За счёт этих чувств, колоссальный контроль над духами меркнет, покрываясь тонкими трещинами. Медитация средь неровных камней, в окружении спящих птиц, помогала прийти к соглашению с внутренней борьбой. Но стоило спуститься со скалы пункта наблюдения вниз, его вновь окружали беспокойство и печаль куда гуще, чем покров ночи. Размышления неминуемо текли ручьём к конфликту с Гэндзи. Всё могло быть по-другому. — Выжившие омники, мародёры или сами гражданские… Хандзо перебивает сквозь зубы: — Он без посторонних сможет устроить себе неприятности. Гэндзи полностью развернулся к спине брата. — Ему не следует бродить в одиночку, — настаивает он. Лучник идёт дальше. — Джанго способен позаботиться о себе. Ниндзя глянул на разрушенный мост. Деликатно подметил: — Хах. От тебя это прозвучало как похвала. Шимада снова остановился. У младшего брата хорошее настроение, раз он позволяет себе издёвки. Хандзо прикрыл глаза. В голове мелькнул свет надежды: поговорить с Гэндзи, попробовать переиграть вырвавшиеся слова в раздевалке, изъяснить вспыльчивые ответы. Гэндзи знает почему. Но Хандзо хочет озвучить элементарное вслух, хочет чтобы брат не предполагал, а услышал эти уразумения от него. Обсудить ссору, следующую миссию, минувший бой, что угодно. Но нет. Гэндзи опять говорит о нём. Гладкая чешуя духов переплетается лозой под кожей. Они безостановочно шепчут о том, как голодны. Просят жатвы; вопрос времени когда потребуют. Драконы терпеливы, но и непреклонны. Порыв пыльного воздуха подхватил золотую ленту. — Ветер переменился, — лучник через плечо обращает к ниндзя прищуренный взгляд. — Ты вновь разговариваешь со мной? Гэндзи стоит прямо, руки по швам, ни глаз, ни их выражения не видно. Как же Хандзо раздражает этот шлем. Силком снять и разорвать голыми руками на мелкие куски, выбросить и не лицезреть больше никогда. Новая волна злости. Старший Шимада еле заметно выдохнул. Никто бы не заметил. Но не младший брат. Гэндзи повернул шею и разглядел шляпу Джесси, который секунду назад перешёл мост. Ниндзя опускает напряжённые плечи. Лучник понимает, что брат не хочет говорить ни о чём, кроме чёртового ковбоя. — Пойдём, — мирно сказал Гэндзи, развернув к Хандзо стальную маску с зелёной неоновой полосой вместо глаз. — Составим ему компанию. Шимада отвернулся. — Нет. Сделав два шага, Хандзо услышал вопрос: — Потому, что у него нет при себе виски? Гнев. Спокойствие. Вдох, выдох. Тетива натягивается от вздымающейся грудной клетки и давит на солнечное сплетение. Ничего приятного. Упругая нить с подобной силой натяжения плечиков лука болезненно упирается в грудь. Буря сжимает тело с обеих сторон. Но лучник не вспомнит, когда его волновал этот дискомфорт. Гэндзи прекрасно известно, что Хандзо сидел на том паршивом одеяле не ради общества стрелка. Не ради виски. Младший брат зол на старшего из-за разговора у общих душевых восьмого полигона. Иначе не были бы озвучены неуместные намёки. На деле же, Гэндзи знал, как Джесси дорожил напитком. Пылинки сдувал. И вдруг, ниндзя видит не только открытый Макаллан, но и ковбоя рядом с лучником. Не рычащих, не спорящих, даже не бурчащих друг на друга. Сидят на уступе песчаного перешейка, как ни в чём не бывало. Будто никакого неудобного знакомства, "общения" и недопониманий не существовало и в помине. «Что такого сверхъестественного ты сказал, раз он согласился выпить с тобой?» Гэндзи ждал момента, когда наконец задаст Джесси этот вопрос, но всё как всегда не вовремя… Гэндзи уверен, что Маккри пришёл к Хандзо с вопросами о ссоре братьев, так как ниндзя старательно избегал ковбоя весь день. И был убеждён, что лучник ему ничего не рассказал. Но зачем тогда брат удостоил своей персоной? Не верилось, что дело в спиртном. Хандзо решил прислушаться к словам ниндзя и пересмотреть устоявшееся мнение о стрелке? Гэндзи поверит в это если, кроме шуток, Джесси нашёл способ применить гипноз. О чём они успели поговорить интересовало куда больше обычного. Оно и неудивительно. Видеть их вместе без ауры агрессии было не просто ново… Младший Шимада имеет возможность развеять своё любопытство с помощью брата, но не имеет желания воспользоваться ей. Запрятав личный негатив от произошедшего раздора между ними поглубже, Гэндзи направляет мысли в будущее. С примирительным голосом говорит: — Идём, — ниндзя подошёл к лучнику, положив ладонь на чужое плечо. — Прогулка нам обоим не повредит. — Скопившаяся пыль в лёгких тоже? Старший Шимада обернулся и младший убрал руку. Хандзо кинул быстрый взгляд на далёкую фигуру Маккри, скрывшегося за бетонными развалинами. — Мне глубоко плевать на судьбу твоего… друга. Чрезмерное высокомерие. Слово — друг, опять прозвучало как оскорбление. Гэндзи выпрямляет спину, устремляя плечи назад. Лицевая пластина обращена к Хандзо. — А мне нет. Ниндзя непоколебим в своём тоне. Лучник дёргает подбородок вверх и отступает на шаг. Гэндзи считает, что просит, а на самом деле ставит перед фактом. На грани злости и возмущения, но Хандзо смиренно пойдёт за Гэндзи куда угодно. Это можно расценить как манипуляцию этим бременем неиссякаемой вины, которую и за несколько жизней не искупить. Однако, Гэндзи стоит перед ним, а не идёт за Маккри. Хочет вдвоём последовать за стрелком. Бушующие эмоции отражены в тёмно-коричневой радужке старшего Шимады. Приближаясь к своего рода отчаянию, Хандзо негромко и твёрдо говорит: — Это несправедливо. Ладони Гэндзи превратились в кулаки. Тень старой обиды побуждает развитию давнего бешенства, идущее с ним рука об руку и возрастающее от одного взгляда в зеркало. Оно утихает сразу, как появилось, и с предсмертным криком: «Не тебе говорить о справедливости!» — Твоя пылкая речь была куда более несправедлива, — младший брат расслабил пальцы, продолжая держать руки по бокам бёдер. Гэндзи непреклонен. Хандзо сжал зубы, готовый упираться до последнего. Ниндзя решает дать то, что от него желает получить лучник. — Я не в обиде, — голос Гэндзи умиротворён и собран. — Теперь. Но мне нужно время обдумать всё тобою сказанное. Вздохнув, младший коснулся плеча старшего. — Я иду рядом с тобой, а не против тебя, — напоминает он. Задабривает, стремится получить своё. Хандзо посмотрел на имплант Гэндзи, заменяющий кисть руки. — Останови свой гнев, брат, — попросил Гэндзи. Лучник отводит глаза. Стараясь размеренно дышать, заглушает голоса драконов. — Пожалуйста, Хандзо, — почти умоляет ниндзя. Шимада сдался: не согласился вслух, не кивнул. Немо, через усталый взгляд принял просьбу брата. Гэндзи больше ничего не сказал и не спросил. Не вызвав Маккри по коммуникатору, двинулся за ковбоем. Лучник идёт по пятам за ниндзя. Пока они шли по следам Джесси, которые тот оставлял слишком очевидно на дороге, стенах, обломках, Хандзо сделал пометку в голове, что стоит купить саке и по возвращению на Гибралтар провести вечер на улице, в тишине и одиночестве. Без медитации и тренировок. Открыто для себя, смириться с окружением и постараться пережить это в компании алкоголя. Один вечер. По часам ближе к ночи. Драконам не требуется моральный и физический отдых, в отличии от их хозяина. Прибыв к рынку, Шимады повстречали одного из местных торговцев. Гэндзи переговорил с мужчиной. Невзирая на вежливость ниндзя, незнакомец глядел на него ещё с большим опасением и подозрением, чем ранее на Маккри. Хандзо стоит рядом с Гэндзи, молча злясь из-за взглядов мужчины, скользящих по телу младшего брата. Ниндзя дал понять продавцу, что он и лучник — друзья стрелка. Старший Шимада фыркнув, выразительно поднял бровь. Поколебавшись, незнакомец всё же указал агентам Overwatch дорогу по которой ушёл Джесси и поблагодарил братьев за оказанную помощь Торонто. Хандзо идёт по нужному пути, а Гэндзи обернулся и, приняв благодарность на скорую руку, устремился за братом. — Непривычно? — спросил младший, поравнявшись со старшим. Под своими ногами Хандзо разглядел следы от широких ботинков Маккри. Плавно завернул за угол. — Что? — Непривычно получать благодарность? Лучник, не глядя на ниндзя, замедлил шаг. С прямой осанкой, почти крадучись, прислушался: отдалённый звук сирен, свистящий сквозняк через нараспашку открытых дверей, электронные помехи и искрящиеся части от корпусов омников. Шум шпор не достиг острого слуха Шимады. Хандзо грубо хмыкнул. — Мне без надобности их благодарность. — Но ты заслуживаешь её, — замечает брат. — Не меньше, чем остальные агенты. Второй порыв надежды накрывает букет из недовольств Хандзо прозрачным шлейфом. У старшего Шимады не отбирают право помириться с младшим, наоборот, предоставляют его. Похвала от Гэндзи: открытое одобрение поступков и действий в критических обстоятельствах. Или очередная попытка манипулировать. Возможно, брат попросту признателен за то, что Хандзо прикрывал Маккри, когда те сражались спина к спине с зажавшими их в тесном переулке роботами. Лучник промолчал. Они дошли до узкой улицы. Стены зданий по обеим сторонам целы, но посередине возвышается небольшой магазин, а рядом с ним несколько переломанных и опрокинутых фур, преграждающих дорогу. Гэндзи оглядел останки от автомобилей. — Он перелез через машины, — задумчиво утвердил ниндзя. — Странно, что не навернулся, — серьёзно говорит лучник, смотря на прилавки с пыльным снаряжением для рыбалки, — Не удивлюсь, если лежит позади обломков со сломанной ногой. — Мы бы услышали, — отрезал младший. С их способностями проще забраться на выпуклый карниз магазина, а оттуда на крутую крышу. Таким образом, куда разумнее и быстрее преодолеть неустойчивое препятствие образовавшееся из металлолома. Гэндзи опередил Хандзо. Скорее всего специально. Меньше минуты и он уже завершил возвышение. «Думаешь, сможешь превзойти меня?» «Я уверен в этом» Стоя на краю крыши, ниндзя протянул ладонь лучнику, а тот упорно и смело карабкался следом. Хандзо оказался наверху без посторонних содействий и двигается вперёд по кирпичной кладке. Опустив голову, Гэндзи обернулся к брату. — Нет ничего плохого в том, чтобы принять помощь. Голос Гэндзи изменился: грустный, выжатый. Хандзо остановился. Ясно, что младший имеет в виду "помощь" другого рода. Старший развернулся и сказал: — Ты знаешь, что она мне не нужна. Ниндзя посмотрел на топорную мимику лучника. Медленно приблизился к нему. Секунды на раздумья и Гэндзи тянется к маске, но снимает не только её, а шлем в целом. Устраивает на локте, придавив им свой зелёный атлас. Над головами братьев, на восьмом этаже многоэтажного дома из пары окон струится густой дым. Крупный пепел приземляется на чёрный хвост отросших волос Хандзо и на разлохмаченную короткую стрижку Гэндзи. — Я уверен в том, что порой она необходима всем. Внимательно глядя в лицо лучника, которое прямо на глазах меняется от участливого, мягкого, настоящего взора брата, ниндзя дополняет: — Рано или поздно, она пригодится даже такому сильному человеку как ты, Хандзо. Старший Шимада не хочет об этом думать. Не в эту минуту. Он посмотрел на дым удаляющийся в небо и растворяющийся в ничто. — Прошу тебя, — говорит Хандзо, — Смени тему. Полноценная просьба, без порицания и яда. Гэндзи ценит это. Внезапно, ниндзя ухмыльнулся и взглянул вбок, отчего бледные шрамы на его щеках немного растянулись. Над чёрным, матовым, искусственным подбородком между губ показались ровные и белоснежные зубы. — Хорошо, — соглашается младший брат. Старший нахмурился, не понимая, что послужило резкой смене настроения. — Макаллан стоит того, чтобы попробовать его? Ноздри Шимады раздулись, плечи напряглись не меньше мышц шеи, выделяющихся из-под тёмно-синего высокого ворота безрукавки, почти скрытой за хлопковой тканью юкаты, а губы скривились от осуждения. Хандзо, удерживая порыв повысить голос на Гэндзи, пересматривает желание говорить о чём бы то ни было с братом. Не сейчас. Вполне реально, что и не сегодня. Он отвернулся и пошёл прочь. Гэндзи стремительно обогнал лучника, встав перед ним. — Прежде чем снова поспешно сделать вывод, — с намекающе-аккуратным нажимом говорит ниндзя, — Позволь закончить. Хандзо поднимает руки, норовя сложить их на груди, но сразу отказывает себе в этом и опускает. Ему незачем защищать себя и свои решения. Гэндзи очень давно не практикует ходьбу по опасно-тонкому льду. Что изменилось? — Я слышал, что Макаллан вкусное виски.. — Действительно, — выплёвывает Хандзо. — От кого же ты мог это слышать. — И мне очень жаль, — через вздох, ниндзя игнорирует комментарий лучника. — Что бутылка с той выдержкой разбилась… просто так. Гэндзи утратил ехидство. Оглядывая острые скулы брата, он словно впервые увидел и уразумел один не внушающий оптимизм факт — Хандзо потерял несколько килограмм за минувшие месяцы, а тренировок и задач меньше не стало и не становится. Ниндзя понимает, что это нужно перестать откладывать и обговорить. В некой растерянности, он присмотрелся к частицам пепла парящим в пустоте. Видит, как они приземляются на жёлтую молнию рассекающую серые облака, искусно вышитые на правом рукаве юкаты. «Ей много лет, но она выдержала испытания и дожила до этого момента, как минимум сохранив одно из достоинств, в виде опрятной и качественной выделки,» — Гэндзи слегка улыбнулся собственным мыслям о рисунке. — «Тоже самое можно сказать и про тебя, брат. В обоих случаях, это исключительно твоя заслуга» Хандзо вопреки всему, складывает руки на груди. — К чему ты клонишь? — вопросил он, насторожившись от неоднозначных взглядов младшего брата. — Разве, ты меня не слушал? Нам всем порой нужна помощь. Ниндзя отстранённо присмотрелся к одному из трёх тонких ремней, который выглядывает из-под чёрной ткани и тянется к шее лучника, удерживая нагрудник. Хандзо, не меняя позу, ожесточил взор. Сохраняет молчание, как и Гэндзи. Младший Шимада опустил подбородок и взял шлем в ладони. Отошёл к противоположному краю крыши. Покрытая пятнами зелёная лента коснулась своим кончиком кирпичной поверхности. Ниндзя сказал: — С Джесси что-то происходит. Не имею понятия, что именно. Вряд ли он ответит, если спрошу напрямую. Но внутреннее чутьё подсказывает мне, что длится это давно. Возможно, ещё до общего сбора. Гэндзи надел шлем. Линия маски загорелась ядовито-зелёным — активизировались дополнительные возможности защиты головы. Ниндзя полуобернулся к лучнику. — У меня есть предположения, но… это всего лишь догадки. Не вижу смысла делиться ими. Гэндзи развернулся к Хандзо. — Вся соль в следующем, брат: мне не всё равно, потому, что он мой друг, а тебе не всё равно потому, что он твой напарник. Прозвучало как приговор. После таких утверждений довольно легко начать спорить и закончить разговор второй ссорой. Слишком много внимания Гэндзи уделяет своим друзьям. Прежде чем ярость принялась поглощать разум лучника, ниндзя крутанул шеей. — Слышишь? Хандзо слышит. — Твои суждения неверны, — обогнув фигуру младшего брата, старший спрыгивает с крыши на разбитую машину. — И я отказываюсь в этом участвовать. Шимада устремляется на звук, глухо исходящий от шпор. Гэндзи в одно мгновенье догоняет Хандзо. — Ты здесь, рядом со мной, — ниндзя явно намекает на Overwatch. — Это уже участие. — Разбирайся со своими устоявшимися связями самостоятельно. — Продолжай уходить от принятия, но сейчас ты обладаешь теми же связями. — Не смей! — рыкнул Хандзо. Встал и сжал ладони до хруста в костяшках. — Не смей сравнивать то, что существует между нами, наше родство, с ними. Гэндзи остановился и вздохнул. Обижаться или злиться на пренебрежение к людям и омнику, которые однажды, помогли ниндзя ощутить почву под ступнями и обрести новое "я" — себя не уважать. Когда же Хандзо перестанет смотреть только перед собой. Ниндзя искренне устал: даёт время самому разобраться — крупинки результата. Начинает приводить примеры и доказывать — жаркий спор. Гэндзи надоело в каждом жесте, взгляде Хандзо видеть порицания к самому себе. Наказание в обёртке из покорного и безмолвного самобичевания и настырный отказ понять, что ему желают добра. Он так умён, но ведёт себя хуже чем… Ниндзя обернулся и бессильно сказал: — А ты прекрати отрицать очевидное. От правды не скрыться, Хандзо. Терпение Шимады не бесконечно. Высказать всё как на духу — в прошлый раз закончилось плохо. Стремление завершить диалог на той же ноте возросло. Опасно хмуря брови, Хандзо глядит на расслабленные плечи Гэндзи и… Прозвучал выстрел. Разнёсся звонким эхом по улице. Задержав дыхание, ниндзя и лучник переглянулись. Второй выстрел. Агенты поспешили в том направлении. Попутно, Хандзо снимает со спины лук, а Гэндзи кладёт ладонь на вакидзаси. Преодолев пешеходный переход и ломанные светофоры, они оказались у очередных завалов. Услышав третий выстрел, братья уже стремительно карабкались по ним. Оказавшись наверху, увидели в пятнадцати метрах от себя Маккри. Он стоит на руинах некогда высокого каменного забора, рухнувшего на крышу невеликого ларька. Ковбой направлял револьвер вниз. Рядом с его ногами лежит нефункционирующий Е-54, окрашенный в фиолетовый цвет. Гэндзи оглядел серое и пыльное пространство наполненное видами: внушительного ущерба ближайших домов, переломанных оград для деревьев, кусков тротуара. Вывески и рекламные баннеры потеряли твёрдую опору, придавливая собой брошенные автомобили. Повсюду мёртвым грузом покоятся выходцы из Нуль-сектора. Опасность отсутствовала. Ниндзя посмотрел на ковбоя: «Это… парка?» Сжимая зубами сигариллу, Джесси выдохнул серый дым и лениво повертел Миротворец на пальце. Приоткрыл край парки и, сунув револьвер в кобуру, посмотрел вверх. Подняв одну руку, стрелок закатал коричневый рукав до локтя, далее проделал тоже самое со второй рукой и поправил провод импланта. Задрав шляпу, чтобы та не мешала обзору, Маккри потянулся к обломкам забора расположенных выше него, встав на носки ботинок. Даже с собственным ростом ковбой не достал то, что бы там ни лежало. Он негромко чертыхнулся, положив ладони на бока. Вынул сигариллу изо рта и осмотрел землю под собственной обувью. Хандзо уразумел: «Никчёмная карикатура не нуждается в зрителях. Сама себе забава» Голова стрелка дёрнулась, будто он расслышал чужой мысленный упрёк. Маккри заметил Шимад. Усмехнулся. — Какая встреча! — нараспев провозгласил Джесси и отвернулся от братьев. Пнул робота, встал на него и смог дотянуться до края. Взял покорёженный металлический знак и, оглядывая его, спустился обратно. Пока Маккри осматривал ближайшие стены, пытаясь понять откуда грохнулся указатель, ниндзя направился к нему. Лучник, лицезрея весь спектр харизматичных движений ковбоя, поднял бровь. Минув над собой усилие, пошёл следом за братом. Увидев их приближение, Джесси перекинул табличку через голову в завалы позади себя. Согнув колени спрыгнул с обломков, грузно приземлившись на ноги. — Ты как всегда, отличился невероятной скрытностью, Маккри, — заметил Гэндзи подойдя поближе. — Не та на мне одежда, чтобы прятаться в тени, — стрелок выпрямился. — Без крайней необходимости я не прибегаю к "скрытности". Уступаю её вам, джентльмены. Он улыбнулся братьям, расправляя рукава. Хандзо отвёл взгляд, а Гэндзи указал на грудь Джесси: — Где взял? — Должно быть, украл, — предположил лучник, натягивая тетиву и продевая лук через руку. — Снова промах, Шимада-сан, — ковбой выпустил дым, сквозь ухмыляющееся выражение губ. Указал на свой живот ладонью. — Это подарок. Маккри наблюдает, как Буря занимает почётное место на спине. Колчан опустел, в нём присутствовало всего три стрелы. Шимада вынул из-под оружия хвост волос. Вместе с лентой. — Подарок? — удивился ниндзя. Собственно, Джесси не знал радоваться ему, что Гэндзи решил явиться не один или нет. Резкий приток адреналина не сулит продуктивному разговору. Но Маккри не думает об этом. — Ага, торговец на рынке отдал за помощь городу, — сказал Джесси и, прежде чем Гэндзи успел отреагировать на ответ, ковбой обратился к лучнику, — Тебе не холодно в хала.. юкате? Хочешь одолжу парку? Я уже нагрел её. Думать вообще не хотелось. Ниндзя через язву спросил: — Ты вознамерился всем раздать свою одежду? — Забочусь о партнёрах, как могу, — пожал плечами Джесси и лукаво глянул на Хандзо. — Думаю тебе, Шимада-сан, пошла бы моя шляпа. «О, и не только она» — подумалось Маккри, пока он осматривал выглядывающий кусок синей ткани безрукавки на груди лучника. — Правда, ленту, — дополнил стрелок, сделав глубокую затяжку. — придётся развязать. Хандзо поднимает подбородок и говорит: — Твои вульгарные, неопрятные и грязные вещи не подойдут никому из уважающих свой внешний вид людей. Уверен, что доктор Циглер подтвердит мои слова. «Во первых, они не всегда грязные. Во вторых, с паркой то что не так?» Наклонив голову, Маккри скрыл лицо полями шляпы. Устроил пальцы рук на поясе и облокотился на разбитую машину. Узорные клубы дыма отстраняются от тлеющего конца сигариллы и путаются среди кончиков мелированного меха капюшона коричневой парки. С приторным, совершенно не сомневающимся тоном ковбой спросил: — Как ты можешь быть таким грубым после нашего прекрасного пикника? — он поднял саркастичный взгляд на лучника. — Не ожидал от тебя такого, Шимада. К слову о раздражающих факторах: манера растягивать почти каждое произнесённое слово, вынуждала сделать лишний, сдержанный, невидимый вдох. Хандзо обхватил правое запястье левой ладонью и поправил стальной нарукавник, не отводя глаз от Джесси. — С учётом твоего поразительного наблюдательного дара, ты очень многого от меня не ожидаешь. Маккри секунды помолчал. Сыграл бровью и улыбчиво вопросил: — При тебе лук, стрелы и вода? — он взял сигариллу в пальцы и рассёк ей воздух перед собой. — А где… Джесси посмотрел в небо наполненное тучами. — Как вы там его называете… Где танто, Шимада-сан? Лучник опустил руки. Его взгляд ничего не выражал, кроме спокойного безразличия. Ковбой ярче улыбнулся и затянулся. — Спрятан в складках юкаты на пояснице, рядом с поясом, — утверждает Джесси, выдохнув дым через нос. Старший Шимада нем, как и младший. Маккри продолжает: — Остриё ножен видно, когда ты стреляешь в приседе. С колена, к примеру. Хандзо прищурился. Кровоподтёк на щеке стрелка увеличился в размерах с того момента, пока они втроём стояли рядом с Циглер. Красно-фиолетовое пятно синяка выглядывало из-под волос бороды, двигаясь к левому глазу, задевая скулу. Омники не разбрасываются пустыми угрозами и редко, но метко переходят в рукопашную атаку. Проработанные алгоритмы, предоставленные ИИ-богами, досконально просчитывают каждую потраченную пулю и возможную цель для попадания. Джанго оказался на том расстоянии, на котором программа не будет тратить на него патроны. Лучник видел, как вместе с кровью ковбой выплюнул два задних зуба. Крошечная плата за побеждённого противника. Что происходит в голове у этого человека — не интересует сознание старшего Шимады… Волнует Гэндзи… Переступив нежелание, Хандзо складывает воедино всё, что ему известно о Маккри. Лучник догадывается, почему ниндзя обеспокоен. Меткий стрелок. Нахальный, самомнящий, изредко нерасторопный из-за своих размеров, но крайне быстрый, что само по себе достижение для подобного тела. Меткость ковбоя не один раз выручала команду. Маккри может придерживаться тактики оговорённой заранее, но что куда полезнее, умеет приспосабливаться к худшим поворотам в бою. Импровизировать на ходу, при этом сохраняя бдительность и целостность выстрелов. Следует отметить, что Хандзо не заметил пущенную в молоко пулю. Ни разу. Существует две причины, почему Хандзо не свернул ковбою шею, минимум за его отношение к лучнику и манеры в общем: первая — друг брата, вторая — умение стрелять. Хандзо, кривя душой признаёт, что есть и третья — агенты не пришли бы в восторг. Они явно переоценивают своего Джанго. Но мастерство стрельбы не осталось незамеченным для Шимады. За время проработанное вместе, справедливо уточнить, что Маккри не чужда осторожность. Тем не менее, в Нью-Йорке он действовал опрометчиво. Здесь, в Торонто, он старался изо всех сил, как и прежде, но без выразительных попыток самоубийства. Впрочем, лучник не дал бы ему такого шанса. Хандзо не нуждается в защите, но естественно, отважный ковбой хотел прикрывать и помогать. «Два метких глаза лучше, чем один, Шимада-сан» Лучник устраивает руки поперёк груди: — Нет. Хандзо чуть злорадно усмехнулся Джесси. Редкая эмоция замеченная ковбоем ранее, ещё в первый месяц сосуществования. Шимада продолжал: — Не видно. Ножны упёрлись в твою спину. В часть, не закрытую бронежилетом. Маккри не пытается сделать вид, что это неправда. Он лизнул край рта, вдохнув ядовитый дым. Опалённый конец сигариллы увеличился, превратился в пепел и воздух раскидал его по меху капюшона. Льда в словах Хандзо меньше стандартного, и Джесси позволяет себе идти вперёд, по прямой дороге к обрыву из быстро приходящих на ум подколок и намёков. Интересно, когда на этот раз его насильно прервут и перебьют желание говорить в принципе. — И всё же, я знаю где танто, — резонно отметил стрелок и, прежде чем подумать, — Может тебе начать тыкать в меня чем-то кроме ножа? Бесстыдный подтекст, вкупе с соответствующим тоном всё испортил. Осознание, что это пошло даже по его личным меркам, подтверждает движение Гэндзи — он тоже сложил руки на груди. Ковбой задрал голову, задумчиво протянув: — Допустим, кружкой с кофе.. — Могу предложить стрелу в ухе, — Хандзо опустил подбородок и нахмурил лоб. — Устоит? «Возможно, глупый вопрос, но почему в ухе?» — думает ковбой. — Не напрягайся, Шимада-сан, — отозвался Джесси, отмахнувшись скорее от мыслей, чем от лучника, — Это просто неудачная шутка. — Попробуешь обойтись без них? — интересуется Гэндзи, лицезрея мрачность брата. — Если без них, то я был уверен, что вы на челноке, — Маккри отвернулся, пойдя по широкой проезжей дороге. — Отдыхаете. Играете в баскетбол. — Никто из нас не играет в него, — сухо говорит ниндзя, следуя за ковбоем, — И мы прилетели не на шаттле, Джесси. — Вот поэтому я предпочитаю летать на Касатке, — Маккри перешагнул сломанный антенный столб. — Там развлекательных программ на три точно больше. Скептически оглядывая наспинную вышивку парки, Гэндзи спросил: — Куда ты идёшь? Что ищешь? «Изначально — уединения» Джесси делает затяжку и сигарилла обжигает губы. Он выбросил её остатки, по иронии судьбы, в не перевёрнутую мусорку, стоящую рядом с переломанной парковочной стоянкой для велосипедов. — Знаете что-нибудь о Хай-Парке? — вопрошает ковбой. Хандзо обходит побеждённого омника из серии Идина. Заметил рядом с роботом хвостик стрелы. Достав её из металла, лучник понял, что наконечник фатально повреждён. Однако, голубой материал перьев не мудро оставлять средь прочего мусора. Взять с собой, разобрать, применить в будущих снарядах. Гэндзи шагает неподалёку от брата и отвечает: — Нет. Джесси улыбнулся. Троица дошла до реки, открывшей отличительные от прежних горизонты для зрения. Ковбой подходит к железному узорчатому невысокому забору. На другом берегу расстелилась густая лесная роща. На фоне разрушенного мегаполиса вид зелёных деревьев выглядит неестественно, несуразно, но и не менее свежо и приятно, как глоток свежего воздуха, которого в данном случае в "избытке". — Говорят о нём следующее, — сообщает Маккри, — Не важно, житель города или приезжий турист, но Хай-Парк, как уголок покоя и наслаждения умиротворением, обязательное место для посещения. Джесси упёрся ладонью в ограждение. Посмотрел вниз на быстро текущую воду. Вполголоса добавил: — Покой сейчас пришёлся бы кстати. Ниндзя и лучник поравнялись с ним, встав перед оградой. — Цветение сакуры — это красивое явление в природе? — вдруг спросил стрелок и обернулся к братьям, — В Японии же целый праздник по этому поводу проводят? Гэндзи, внимательно смотря на расслабленное лицо друга, неуверенно кивнул, а Хандзо стоит ровно. — Я вот никогда не видел этих розовых деревьев, — Джесси через плечо глянул назад, на противоположный берег. — Но слышал, что в Хай-Парке целый гектар отдан под сакуру. Маккри пристально осмотрел зелёную полосу маски младшего Шимады. — Не знаю, что между вами недавно произошло, но несложно предположить, — он оглянулся к старшему. — Что ты пошёл за Гэндзи не совсем по своей воле. Но наша прогулка может оказаться приятной и для тебя, Шимада-сан. Пока Джесси улыбался, Хандзо устремил, как показалось ковбою, заинтересованный взгляд к лесу. Гэндзи постоял на месте, далее приблизился к Маккри и облокотился локтями в забор недалеко от друга. Трое агентов окружает тишина, рождённая через хаос. — Не увидишь, — строго утвердил лучник. — Если сакура растёт в этом парке, ты не увидишь её цветов. Немаловажную роль играет климат страны, но обычно розовые деревья цветут в конце февраля, а в середине мая опадают. Джесси закрывает глаза и берёт флягу, сожалея, что внутри не плещется чего-нибудь покрепче воды. В досадно-смешливой форме спросил: — Ты поставил себе цель разбить мне сердце? Шимада, взглянув на Маккри, бросил: — Тебя послушать, так твоё сердце настолько хрупкое, что не сравнится с битым стеклом. Стрелок сделал глоток и прицепил флягу на пояс. — Отчасти так и есть, — простодушно говорит он. Гэндзи поймал приятную мысль: «Общение и правда изменилось. Хоть в чём-то нашёлся прогресс» — Ну что же, — подал голос Джесси и, оглянувшись к реке, достал из штанов бордовую коробочку. — Неплохо выполненная работа, напарники. Опасность миновала, но впереди уйма дел. Лучник хмыкнул. — Разучись озвучивать очевидные вещи каждый раз, когда тебе нечего сказать и научись хоть немного ценить тишину. Стрелок передразнил "хм" и поджёг сигариллу зажигалкой, прикрывая пламя от прохладного ветра. — Ты красивый. Джесси развернулся к Хандзо, уперевшись в перила задом. Убрал зажигалку в карман штанов и, покрутив сигариллу в пальцах, заверил: — Очень красивый, — он затянулся, выдохнул и вежливо спросил, — Достаточно не очевидно, Шимада-сан? Хандзо больше грубо, чем строго, сообщает Маккри: — Меня не интересуют слова человека, который до сих пор не определился то ли он "крутой" ковбой с большой дороги, то ли придворный шут. Гэндзи запрокинул голову к облакам: «Видимо, у нас это общее — поспешно судить» — Я не обязан это терпеть, — лучник обратился к брату. — Возвращаюсь к транспорту. — Хандзо, — утомлённо зовёт ниндзя. — Ладно, хорошо, Шимада-сан, поговорим о другом. Наблюдая как Хандзо удаляется, Джесси громко и официально спрашивает первое подвернувшееся в мозгу, возбуждающее любопытство сильнее прочего: — Почему у Хандзо Шимады — два дракона, а у Гэндзи Шимады — один? Точка невозврата. Так бы мог охарактеризовать этот невинный интерес в будущем Маккри. Тот момент, когда всё пошло по одному месту. Хандзо остановился. Гэндзи застыл и быстро сказал: — Другой вопрос. Ковбой глянул на ниндзя. — Чего? — Задай другой вопрос, Джесси. — Почему? — Маккри засунул кулаки в карманы парки. — Мне интересно. — Другой. — Обычный же вопрос, — стрелок поднял плечи и проворчал, — Или это какая-то очередная тайна? Хандзо с широко открытыми глазами смотрит на раму разбитого окна в одном из домов напротив. Разговоры, убеждения и просьбы галопом проносятся в мыслях. В храме терпения громадной впадиной возникла трещина. Ужасы трепетающие в груди, и сомнения укоренившееся в теле, доросшие до отдельного органа, подняли отвратные лики. Обычные человеческие чувства не трудно держать в узде; не сложнее духов. Но желчь, поступающая к зубам, невыносимо обожгла и сдавила гортань. Все эти порывы так мелочны, они не заслуживают траты энергии и сил. Впрочем, брату следовало аккуратнее выбирать о чём просить. — Да. Это обычный вопрос, — соглашается лучник не поворачиваясь. — Почему ты ему не ответишь, Гэндзи? Брови Маккри взлетели вверх. Тон Хандзо звучал настолько миролюбиво, что стрелок опешил. Он впервые слышал такие интонации в голосе Шимады. Гэндзи вытянулся по струнке, глядя в затылок брата. — Хандзо, не надо. — Что "не надо"? — не понял Джесси. — Почему он не знает? — спросил лучник. — Прекрати. Гэндзи говорит в оборонительной форме, просит через волнение. Напахнуло напряжением. Маккри в немом замешательстве курит и ждёт продолжения. Молчание затянулось, и Хандзо монотонно сказал: — Он не был поражён, когда увидел их в России. Точно не так сильно, как остальные агенты. Маккри сосредоточил взгляд на прозрачно-голубом оперении хвостов стрел Шимады. — Вы старые друзья, — не торопясь проговаривает Хандзо, мягко поведя плечом назад, — Сколько раз вы спасали друг другу жизнь? По всей вероятности, со счёта сбились. Всё, что происходило в кругу Blackwatch, всегда осталось в его нутре. Даже настоящий Overwatch не знает и половины из того, что случалось на тайных миссиях их подразделения. Под конец, перед восстанием Габриэль позаботился не только о эксо-байтах данных, но и о собственных серверах скопивших кучу информации о нелегальной деятельности, в которой с периодичностью участвовали Гэндзи с Джесси. И думал об этом Маккри сейчас, так как ощутил непреодолимую нужду защитить то, что когда-то существовало. Хандзо ничего не может знать о Blackwatch из источников предоставленной Афиной… Только со слов Гэндзи. — Во времена, когда я пытался сохранить тайны нашей семьи, единственное, что от неё осталось, ты использовал свою силу для блага посторонних. Шимада обернулся, изучая асфальт. Его лицо спокойно, почти бесчувственно. Он посмотрел на брата. — То, что оберегалось веками, уже становится общественным достоянием. Перестаёт являться плодами: тяжёлого труда, почитания традиций, уважения к своим предкам, — уголок рта лучника дёрнулся, он глянул на рощу Хай-Парка. Вернул взгляд к маске ниндзя. — Да. Теперь драконы оказывают частные услуги через Overwatch.. — Хандзо, он здесь не причём, — Гэндзи идёт к брату, а тот не двигается. — Не стоит срывать свой гнев на нём. — Кто сказал, что я злюсь? — Шимада поднял брови в лёгком удивлении, которое подозрительно напоминало издевательство. Указал на Маккри. — Он ничего мне не сделал. Джесси начинает отдалённо улавливать основу ссоры между братьями. Он не шевелится, продолжая держать руки в карманах и выдыхать серый табачный дым. Внешне Маккри хмурится, но внутри поражён до глубины души тем, что Хандзо выдаёт скорее всего лживые, но эмоции, помимо осуждающей немилости. Однако, по сути, напускное изумление и безмятежность прикрывают уже знакомое хладнокровие. Оставив между собой и братом пространство из пяти метров, ниндзя остановился. — Хандзо.. — Мне не нравится работать на Overwatch, — вполне сдержанно заявляет лучник, — В отличии от многих из вас, я не имею лицемерного стремления помогать другим, ради спасения самого себя. Я не нуждаюсь в этом, у меня иной путь и взгляды, — он горестно усмехнулся, а ковбой предположил, что это обман зрения. — Впрочем, я обязан своей судьбой Overwatch за то, что они спасли тебя. Невзирая на само собой разумеющуюся выгоду, они смогли подарить тебе надежду и новую семью. Твоя ведь тебя не ценила. Гэндзи касается крепежей, снимает шлем и отбрасывает на землю, демонстрируя Хандзо свой предупреждающий взор, шипит: — Сейчас же замолчи. Маккри отстранился от ограды, зашагав к братьям. — Так, всё, всё, остыньте! Стрелок приблизился, встав между ниндзя и лучником. Выпрямив спину, Джесси смотрит поочерёдно на обоих, выставив ладони перед каждым. Взвешивая "за" и "против" — уместно ли ещё сменить тему, ковбой говорит: — Спокойно, без драк. Только любовь и терпен… — Хочешь стать моим другом, Маккри? — с вызовом спрашивает Хандзо. Направляясь к стрелку, он слегка покачивает головой в разные стороны, перечисляя: — Вечно якшаешься поблизости, ищешь встречи и разговора. Наблюдаешь за мной, пока я не вижу, очевидно полагая, что я этого не замечаю. От баритона резко-угрожающего голоса, имеющего вдобавок грубый акцент Шимады, Джесси чувствует всплеск растерянности, трансформирующуюся в дискомфорт, а следом в раздражение. Ковбой сдал назад только на один шаг и устроил пальцы на ремне штанов. Неодобрительно искривил бровь. Хандзо стоит вплотную к нему, безжалостно поливая порцией первосортной вьюги. Но сейчас, это ледяная стена представлялась иначе. Вблизи, всё воспринималось по-другому, начиная с роста лучника, заканчивая мелкой родинкой у мочки левого уха. — Хандзо, — зовёт Гэндзи. — Я внезапно заинтересовал тебя? — призывал к ответу Шимада, не обращая внимание ни на что, кроме лица Маккри. — Желаешь получить свой шанс? Увидев во взгляде Хандзо появляющиеся нотки превосходства, Джесси осознаёт, что собственное выражение глаз подводит его. — Так тому и быть, — снисходительно заключает лучник. — Начнём с ответа на вопрос, который ты задал. Шимада оттопыривает край юкаты и достаёт из внутреннего кармана кусок белой бумаги. — Ты любитель азартных игр, — Хандзо протягивает свёрток Джесси. — Следовательно, не предпочтёшь ответ в лоб? Любопытство Маккри ведёт оглушительную схватку с инстинктом самосохранения. В ноздри, через оборону никотина, ударил новый запах. Ковбой не узнаёт его. Не знает. Гэндзи, без предыдущей оборонительной стойки, говорит: — Хандзо, ему… — Я помогу тебе, — лучник упёр в бронежилет стрелка бумагу. — Подскажу. Посмотрим, догадаешься ли самостоятельно. Оцепенение от подобной близости холодного и блестящего осуждения не поддавалось противодействиям. Нервная система отказывалась трудиться наравне с костями и органами, что приводило сознание в дополнительный конфуз. Через усилие повернув шею, Маккри заставил лёгкие работать и выдохнул дым, а тот невесомо-бесшумно ударил по плечу Шимады. Надеясь не отхватить за это, Джесси принимает предложенное, накрыв ладонью пальцы Хандзо. Лучник сразу убрал руку, а ковбой всё в ожидании подвоха. Настороженность не к месту, ведь Маккри сомневался, что сможет удержать удар. Иногда Шимада не отличался терпением. С беспощадным взором, Хандзо не даёт Джесси собраться в единое целое и осмотреть свёрток. Уверенно и не спеша сказал: — Один дракон — одна душа. Два дракона — две души. Что-то надломилось во взгляде лучника. Этот миг продлился меньше секунды, но ковбою хватает его с лихвой. Слишком молниеносно и много для такого короткого разговора. Гэндзи отвернулся от них, не веря своим ушам. Маккри с неожиданной жадностью оглядывает суровые черты Шимады и приоткрывает рот, вместе с несколькими возникшими гипотезами сформированными от подсказки. Но ковбой не произнёс и звука, отчего лучник, устав ждать, говорит: — Первое убийство, — Хандзо следит за каждой лицевой мышцей Джесси. — Будучи в утробе матери, я убил близнеца, чтобы выжить и появиться на свет. Лишил жизни своего брата. После, через много лет, отнял её у второго. — Хандзо! — крикнул Гэндзи, обернувшись. Его мимика выражала потрясение, но Маккри не увидел, а расслышал весь спектр этой эмоции через голос ниндзя, отзеркалив в личном ошеломлении, которое скупо проявилось на лице стрелка. Джесси наблюдает, как глаза Хандзо приобрели равнодушное отражение. Шимада обогнул Маккри. Золотая лента прошелестела около рукава парки. Джесси заметил это. Пройдя мимо ниндзя, лучник опустился на корточки. — Я считал, что умер вместе с тобой в тот день, — сказал Хандзо, будто озвучивая список покупок. Взял шлем, выпрямился и коснулся зелёного атласа. — В ту ночь, когда поднял на тебя клинок. Но я был не прав, брат. — Умоляю, прекрати, — просит Гэндзи. В сравнении со старшим Шимадой, младший был ровней поникшей и утратившей силы статуи. Но и этого не видит Маккри, смотря в одну точку перед собой. Лучник подошёл и протянул ниндзя шлем. Гэндзи совершает попытку разглядеть в глазах Хандзо простой ответ: «Зачем?» Но тщетно. Он забирает шлем, опустив голову. Старший брат, глядя на младшего, обратился не к ниндзя: — Твоя память коротка, раз ты забыл кто я. Хандзо возвращается к Джесси. Встаёт, как ранее, не в меру близко. Нет в позе и лице лучника ничего, напоминающее защиту. Одно лишь нападение. — Итак, Маккри, — надменно-спокойно говорит Шимада, — Ты наконец перехотел иметь что-то помимо "лёгкой" вражды между нами? Сигарилла почти стлела без помощи ковбоя. Он не отрывает глаза от глаз лучника. — Рекомендую вернуться к началу "наших" взаимоотношений, — предупреждающе советует Хандзо, — К моменту нашего знакомства, когда ты узнал во мне того, кто искалечил твоего друга. К тому, что ты сказал Гэндзи, при мне. «Гэндзи ты рехнулся? Зачем ты притащил его сюда? Какой, к чёрту, путь смирения? Не смеши, после того, что было не "мирятся". Ему не место здесь. Ничего себе, какой дерзкий нашёлся. Уходи по хорошему, Леголас. Повторять не буду» Джесси стоит неподвижно. Его кадык дёрнулся, он захотел сглотнуть вязкую слюну, но не получилось. Маккри опустил взгляд к синему поясу-оби. Хандзо этого достаточно. — Оставь себе, если угодно, — лучник указал на свёрток в ладони стрелка и развернулся. — Она мне не нужна, а ему не принадлежит. Ниндзя сжал челюсти. Хандзо двинулся обратно, а Гэндзи устремился к узорчатой ограде. Впился взором в лес, пытаясь приструнить умственный каскад непонимания. Прошла минута. Ветер чуть не снёс шляпу и это отрезвляет Джесси. Он поправил головной убор и присмотрелся к белой бумаге. Оказалось — это конверт. Внутри лежала фотография. Изображение демонстрировало один момент из прошлого братьев Шимад: Гэндзи и Хандзо не больше двадцати пяти лет. Старший брат одет в большое количество чёрных слоёв ткани, напоминающие традиционное японское одеяние. Младший тоже во всём черном, но на нём классический европейский костюм с галстуком. Лицо лучника обрамляют длинные распущенные волосы без намёков на нынешнюю седину, а у ниндзя выразительно-яркая зелёная причёска, с зачёсом назад. Ни шрамов у одного, ни лёгких морщин на лбу у другого. Они стоят рядом, где-то на фоне солнечной улицы. Гэндзи показывает брату язык, а Хандзо смотрит в сторону и… мягко улыбается. В процессе предварительной разведки от Blackwatch, перед нацеленной возможностью предъявить обвинения клану Шимада, Гэндзи и остальные агенты принимавшие участие в миссии пришли к выводу, что наследник мафиозного семейства покинул свой дом и отказался от титулов. Маккри знал, что пока Overwatch вёл разбирательные дебаты, не без поддержки японского суда над кланом, Гэндзи успел кроме слежки, проникнуть в поместье и забрать имеющие ценность вещи. Ниндзя никогда не показывал ковбою фотографии, которые умыкнул в то далёкое время. Предпочитал хранить в шкафчике за единственным замком в собственном распоряжении. Один замок. Не так плохо для тайного подразделения со всеми правилами, с которыми (Рейесу по умолчанию плевать) приходилось мириться. Джесси сглатывает ком; в глотке сухо, как в Сахаре. Он обернулся к другу, выплюнув сигариллу. Новые места, но старые привычки. Шкафчик в раздевалке восьмого полигона Гибралтара поясняет один нюанс.  — Гэндзи… — пытается ковбой. — я… «Я же не знал» — Не надо. Ниндзя держит шлем одной рукой. Уперевшись в перила другой смотрит вниз, на реку. Маккри на ватных ногах приблизился к нему. Остановился рядом. — Из-за чего вы поссорились? — тихо спросил Джесси, искренне рассчитывая, что его не пошлют куда подальше за свои вопросы. Гэндзи поднял взгляд к Хай-Парку. Не долго думая, печально ответил: — Прошлого. Настоящего. Будущего. Стрелок опускает глаза на фото в пальцах. Возникали новые вопросы. Одни из них: «Зачем Хандзо потащил её с собой на миссию? Почему не принадлежит Гэндзи? Зачем ты отдал фотографию мне?» — Прости меня, Джесси, — выжато говорит Шимада и с пустым лицом обернулся к Маккри, — Я хотел, чтобы вы нашли способ понять друг друга и работать вместе. Но я ошибся. Требовал от вас обоих слишком много. Тебе больше не нужно искать точки соприкосновения. Пока я не разберусь, сделай мне одолжение — не приближайся к нему без нужды. Ковбой нахмурился. Ниндзя тоже. — Моя мать… Гэндзи выдохнул. Судорожно втянул носом воздух. Госпожа Шимада на празднике, среди красных огней. Белый гребень с длинными зубцами закреплён на макушке, поддерживая укладку чёрных волос. Сверкая от уличных фонарей, заколка выделяется над ночным небом переполненным звёздами. Её синее кимоно обшито розовыми цветами. Она смеётся и держит золотую рыбку в прозрачном пакете с водой, которую минуту назад добыли для неё сыновья. — Моя мать… Гэндзи собрался и вспомнил название. — Пережила… гестоз. Это синдром дезадаптации. Один… По Шимаде видно как ему трудно подбирать слова. Маккри обеспокоился. Он сказал: — Не говори, если не хоче… — Нет, — перебил Гэндзи, — Я хочу, чтобы ты не приближался к Хандзо, но я уверен, что ты не внемлешь мне, если я не объясню почему. Джесси застыл. Голос друга не был наполнен ядом, но сложно было не уловить в его тоне негодование. Маккри посмотрел на рощу парка. Засунув поглубже перчатку, торчащую из кармана парки, он поместил туда и фото. Полез за табаком. Гэндзи, глядя на дома города, поясняет: — С одним из плодов случилась дезадаптация. Он отказывался приспосабливаться к условиям развития, — выдержав паузу, ниндзя с осуждением договорил, — Близнец Хандзо погиб не по его вине. Гэндзи задрал голову, глянув на Джесси, а тот уже закурил. — Мы никогда не говорили об этом. Слышишь меня, Маккри? — ковбой оглянулся и сощурил глаза на шрамах друга. — Никогда не обсуждали это в кругу семьи. Не вспоминали. «Так вот в чём дело» — уразумел стрелок. Ниндзя наблюдает, как до напарника доходит весь смысл абсурдного факта — Хандзо озвучил то, что априори не должно было коснуться ушей Джесси. Гэндзи объяснил достаточно. Надел шлем, предугадывая, что не скоро его снимет. Отвернулся и через плечо сказал: — Не задерживайся. Ниндзя покинул ковбоя. Маккри не проводил его взглядом. Стоит перед перилами и покуривает табак. Вопреки туману густых мыслей, стрелок поднял и осмотрел настоящую ладонь. Память начала играть с ним в очередные интересные штуки. «Ледяные руки, горячее сердце? Нет, это не про тебя Шимада… Холодный мужчина… но чертовски тёплые пальцы» Воспоминания о такой нереальной, но произошедшей близости с одеждой, волосами, оружием, лицом, почти неуловимым ароматом и всеми деталями, которые он успел заметить и открыть, мелькали быстрыми картинками перед глазами, пуская по пояснице электрический заряд. Ощущая мурашки, сжав и разжав кулак несколько раз, Джесси глухо издал саркастично-злой смешок, поражалась реакциям тела. — Прости и ты меня, Гэндзи, — с тяжёлым вздохом говорит пространству меж двух берегов ковбой, — Поздновато просить об услугах. Маккри не осудил бы Шимаду младшего, если бы тот высказал ему в грубой форме за вопросы, интерес и шутки. Гэндзи, как никто другой имеет на это полное право, однако, кто-то же из них должен сохранить остатки достоинства. Джесси полуобернулся в сторону центра города. Исподлобья осмотрел путь назад. Выдохнул дым, озвучивая себе приговор: — Как же я влип.