Hearts are always breaking Hearts are always breaking I reach for you
Виктору пятнадцать, и он абсолютно все понимает. Ветка предполагаемой лилии обнимает шею, и он почти уверен, что она будет белоснежной, как его кожа. Лука* неплохая партия. Виктор Никифоров был уверен, что будет первым за несколько тысяч лет существования его фамилии, кто создаст семью по любви. Но метка отбрасывает все мечты и желания в пыльный чулан, закрывает железную дверь на ключ и швыряет его в пропасть под названием сердце, где тот будет безвозвратно утерян на долгие годы, а, может, — и на целую вечность. Люди никак не могли его задеть, потому что людьми он не интересовался. Виктор просек эту фишку еще в десять лет и использовал ее по полной. Ведь намного лучше, когда тебе плевать. Чем спокойнее и хладнокровнее ты относишься к конечному результату, тем больше вероятность, что все пойдет так, как желаешь ты. Поэтому у него все и всегда идеально, по плану. Кроме самой жизни. Как будто что-то шепчет, что он не может так дальше жить. Но, вовремя одергивая себя каждый раз, все больше погружаясь во тьму и собственными руками привязывая к себе огромный камень сожалений и потерь, он продолжает существовать по правилам этого давно погрязшего в мерзости мира. Обоим по пятнадцать, когда они становятся заложниками своей судьбы, обоим по пятнадцать, когда они решают играть свою роль до конца, и обоим по пятнадцать, когда внутри их душ зарождается пламя желаний, готовя их к сопротивлению безжалостным меткам. «Жалей не мертвых, жалей живых», — есть ли смысл в этих словах, если отличить одних от других практически невозможно? Каждый в этом мире давно потерян и живет по заранее приготовленному сценарию меток, дарующих власть, силу, но не способных дать чувства и эмоции, которые сейчас так дорого ценятся. Теперь даже это можно продать, было бы желание. Никто уже не бережет в себе человека, а надо бы. Юри Маирим* двадцать, когда он уже досконально изучил свою роль и исполняет ее на высшем уровне, разбрасываясь острыми взглядами и наглыми изгибами губ из-за спины своего мужа. И на удивление его все устраивает, в том числе и огромная дыра прямо в сердце, незримая для всех, кроме его затуманенных глаз. Людей, увидевших эту знаменитую пару, никогда не оставит плохое предчувствие, потому как в этих двоих не будет ничего, что могло бы навлечь подозрения на что-то сенсационное. И взгляды, как мотыльки, будут преследовать их, будто боясь обжечься, но все равно подбираться к этому огромному тихому пламени, которое постепенно поглотит их и заберет в свои глубины, заставляя одновременно страшиться и восхищаться. Можно ли желать большего? Юри знает ответ на этот вопрос, но решает еще немного побыть эгоистом и продолжает думать о том, о чем вслух не говорят: о настоящих чувствах. И распустившаяся эрика, смело захватившая ключицы, сильнее сдавливает легкие, отрезвляя и заставляя стыдиться собственных мыслей.You pull away And so forgiveness Dies again Today
У каждого в этой жизни в руке нож. Для защиты он слишком мал, а для нападения — в самый раз. Что же мешает тебе ударить? Виктору Никифорову второй десяток, и он вполне счастлив, насколько это вообще возможно с петлей шикарной белой лилии на шее, которая снова, будто издеваясь, жжет кожу, смело выглядывая из-под халата. Лука имеет привычку хвастаться своей меткой перед всеми, кто только его окружает. Именно поэтому на этой вечеринки на нем снова открытый костюм, а Виктору до этого нет никакого дела. Абсолютное безразличие, поглощающее с головой, в последние дни полностью захватило его, заставляя подчиняться и, все глубже опускаясь на дно, забывать, что такое воздух. А он и не сопротивляется. Есть смысл? Врать себе сложно, но, если поверить в эту блажь, она наверняка станет правдой. Так и происходит — а вы как думали? — чудеса чудесами, но жестокую реальность никто не отменял. Виктора это не беспокоит: разве такая мелочь выведет из себя, когда в твоих руках огромная мировая сеть и стресс глубоко въелся в твою жизнь, стал ее частью, подарив свои колкие объятия, но при этом не давая закрыть глаза и отдаться пленяющему теплу? Сегодняшний контракт станет шагом к началу новой эры и полной, дурманящей власти. Дыра в районе груди так и остается никем не замеченной. Им обоим по двадцать, когда взгляды встречаются, и сквозь темноту внутри рвется свет, вспыхивающий так неожиданно, что даже валит с ног. Им по двадцать, когда они впервые слышат робкий стук давно забытого и утерянного сердца. И им обоим по двадцать, когда метке на одно жалкое мгновение становится страшно, и она зарывается в дальний уголок бескрайнего океана, страшась того, что зарождается внутри обоих. (И им будет уже по тридцать, когда цветы эрики и лилии завянут на их шеях, а вместо них распустятся ветки аристократичной акации, даруя жаждущий и добровольный плен.)My world is crashing Sinking, falling do
Несмотря на то что они всего лишь люди, никто из них не собирается отпускать все. Давно утерянный ключ совсем скоро всплывет на поверхность вместе с волной счастья. Затем кто-то очень осторожный выловит его, найдет заржавевшую от пролитых слез дверь и, прилагая усилия, желая помочь, спасет все когда-то будоражащие кровь мечты и позволит вдохнуть полной грудью воздух надежд и живого блеска в глазах. И гордая метка впервые преклонит голову перед единственной вещью, что может побороть саму судьбу, перед вещью, внушающей страх и дарующей жизнь: перед любовью. Чувством, что несомненно спасет мир. И так, полуживые от счастья, они наконец почувствуют, что зажили полной жизнью.I am only human I am only human I gave away The best of you For all those days That I can't undo I trade my years For one good day With you