Фруктовая мазь

Ватнир сидел на самом носу «Непокорного», привалившись к бушприту, лениво болтал ногами и до рези в глазах всматривался в горизонт. Его переполняли ожидания и, чего греха таить, глупые надежды на будущее, в котором не будет ничего общего с прошлым в Движущейся Белизне. Солнце немилосердно пекло макушку, на жаре Ватнир весь чесался и обливался потом, но команда просила его как можно реже покидать гальюн, пока они не придумают, как избавиться от невыносимой вони. Ватнир не возражал. Все было лучше, чем дрейфовать на льдине в окружении полубезумных культистов и прятаться всякий раз, когда морозный ветер принесет с собой зловещий потусторонний рев. — Видно что-нибудь? Ватнир вздрогнул и обернулся. Позади него, скрестив руки на груди, стоял Хранитель. Вся эта посудина так скрипела, что кто угодно мог подкрасться к Ватниру незамеченным и, при желании, столкнуть за борт. Но, судя по безмятежной улыбке на лице Хранителя, сталкивать его пока, вроде, не собирались. — Нет... Ничего. — Хорошо. Путешествуя с нами, еще насмотришься. Хранитель вздохнул — на мгновение на его лицо набежала легкая тень усталости — и хлопнул ладонью по бушприту. — Пойдем. Покажу тебе кое-что. Ватнир нерешительно поднялся с места. Рубаха, насквозь пропитавшаяся потом и сукровицей, провезла по мокрой спине и содрала несколько едва успевших схватиться болячек. — Куда?.. — Вот сюда, — Хранитель отошел на несколько шагов и развел руками. — В тень от паруса. Не бог весть что, но на солнце ты, боюсь, изжаришься раньше, чем мы доберемся до Некитаки. Осторожно ступая по скользкой, недавно вымытой палубе, Ватнир преодолел расстояние до трепещущей на ветру тени и остановился рядом с Хранителем. Дышать действительно стало легче. — В Затопленном королевстве ты сказал, что от тебя бегут дети и животные? Ватнир неприязненно поморщился и отвел взгляд. — Ну, — продолжал Хранитель, — я подумал, что тебе будет интересно. Вела! Из-за нескольких бочек, закрепленных ближе к корме, выскочила маленькая рыжая орланка, подбежала, звонко шлепая босыми ногами по сырым доскам, и остановилась прямо напротив Ватнира. К груди она прижимала черную кошку с пронзительными желтыми глазами. Ватнир оторопел и попятился было, но Хранитель деликатно придержал его под локоть. — Привет! Я Вела, — орланка улыбнулась, обнажая крошечные клычки. — Матросы и остальные заняты сейчас, и папа сказал, что я могу поиграть с тобой. Хочешь поиграть? Я научу тебя. Часто моргая, Ватнир перевел взгляд на Хранителя, на Велу, затем опять на Хранителя и снова на Велу. Желтоглазая кошка лениво дернула ухом и широко зевнула. — Не бойся, — заверил его Хранитель. — Она тебя не укусит. Они обе. Вела хихикнула и перехватила кошку поудобнее. — Не укушу. Теку дал нам мазь для носа, — она запрокинула голову и ткнула когтистым пальчиком себе в ноздрю. — Пахнет морем и фруктами. Хочешь, я тебе тоже принесу? — Вела, — Хранитель досадливо поджал губы. — Про мазь говорить было необязательно. Но Вела, нисколько не смутившись, подошла еще ближе и протянула Ватниру кошку. — Это Присси. Хочешь погладить? Ватнир не знал, что говорить и делать. Сердце колотилось так, будто ему протягивали не кошку, а разъяренную мать-медведицу. Медведи — единственные животные, которых он видел вблизи, и каждый раз это становилось вопросом жизни и смерти. А дети... Он помнил детей, которые обзывались и издалека кидались в него камнями. Помнил тех, кого приводили набожные родители и требовали склониться перед посланником самого Римрганда. Остальные кричали и убегали. Винить их за это было бы слишком глупо. Но Хранитель и Вела ждали. Даже кошка — и та терпеливо висела в маленьких детских ручках, вяло помахивая хвостом. — Я, — наконец выдохнул Ватнир, силясь унять охватившую его дрожь, — я... да, хочу... Он боязливо опустился на одно колено, протянул руку и, помедлив, положил ее между треугольных черных ушей. Короткая густая шерсть непривычно защекотала ладонь, и Ватнир невольно поежился. — Вот видишь, — радостно возвестила Вела. — И совсем не страшно. Ватнир склонил голову к плечу и погладил кошку смелее. Та зажмурилась и тихонько заурчала. — Да, не страшно... — зачарованно повторил он. — Обычно... знаешь, всегда... говорили, что это я страшный. Вела яростно замотала головой и подняла кошку чуть выше. — Неправду говорили. Не страшный ты. И Присси нравишься. Она очень редко урчит. Жгучее тепло разлилось в груди, сдавило горло и защипало в уголках глаз. Ватнир всхлипнул и поднял взгляд к Хранителю. Тот с улыбкой пожал плечами и потрепал Велу по рыжей макушке. — Развлекайтесь. Только, пожалуйста, не уходи далеко от гальюна, ладно? Некоторым особо чувствительным носам даже мазь не помощник, да и мало ее совсем. Ватнир пару раз кивнул. Вела положила кошку на палубу, и та вдруг перевернулась, доверчиво подставляя брюхо. Он по-прежнему не знал, что сказать. Все его красноречие осталось там, на забытой богами льдине, в тени чудовищных крыльев и страхе, что однажды обман раскроется. Здесь же, на «Непокорном», все знали истину... и, кажется, готовы были принять ее. Пусть даже с заложенной в ноздри фруктовой мазью.