Сами по себе

У Шарика болит лапа и слипаются глаза, а живот сводит от голода. Его не покусали - вожак сжалился, - и это единственная хорошая новость за последнее время. Его выгнали из стаи. Скоро он, возможно, умрёт, а потому стоит около огромной человеческой коробки, моргающей то и дело светом в сотне квадратных глаз, и смотрит на кошачью нору, потому что гонять кошек хотя бы веселее, чем смотреть на надвигающуюся ночь и сдерживать позывы завыть от тоски. Потому что гонять кошек - это, по сути, всё, что он умеет. Но из норы никто не вылезает, и к грусти Шарика постепенно примешивается скука. Шарик скулит: вылези, кошка, сжалься надо мной. И кошка вылезает. Сощурившаяся, с поджатыми ушами, едва высовывает голову из норы и смотрит. Шарик рычит предупреждающе, а она не шелохнётся, только бьёт, наверное, хвостом, но его не видно. Он делает шаг-скачок навстречу, и тогда кошка коротко шипит, бьёт лапой мимо его носа - кошка старая - и скрывается в норе. Внутрь ему не попасть - только кошки умеют туда просачиваться. Или коротколапые, но лапы Шарика длинные, а сам он пушистый и грязный. И он опять скулит - на этот раз от разочарования. Ложится на землю неподалёку, идти всё равно некуда, и закрывает глаза. Ему снятся человеческие детёныши и его чистая, пахнущая людьми и чем-то едким шерсть, и в его снах его зовут по имени и кидают мячик. Просыпается и видит перед собой кошку. Она смотрит на него из норы, смотрит, а потом разворачивается и уходит вглубь - презрительно. Шарику становится всё равно на кошку - она скучная и не годится в пищу, - так что он уходит охотиться на мышей. На большом пространстве неподалёку пасётся множество мышей, их запах душной пеленой висит в воздухе над самой землёй. Мыши всегда думают, что они умнее Шарика. Он пихает нос в норки и нюхает, пока не ухватит запах, а потом копает и ловит мышь за хвост. Глупые мыши - вас слышно, вас видно по тропинкам запахов. Он приходит иногда к кошке, просто от скуки. Постоит, поскулит, услышит ответное ворчание и уходит. Невольно вспоминается вожак - он никогда не реагировал одинаково. Мог нарычать, куснуть, ударить лапами - и вот, выгнал. А с кошкой всё одинаково: он подходит - кошка шипит - он уходит. Однообразный и неустанный круговорот подобно тому, как восходит и заходит солнце. Наступил сезон дождей. Небо смотрит тоскливо и угрюмо и тихо скулит, раздувая Шарику шерсть. Но пока что тепло, и Шарик только смотрит вверх и ждёт, когда оттуда посыплются белые холодные частички. Он пережил уже три сезона холода, но два из них он был с людьми, и один - в стае, а теперь он один. Он прислоняется к стволу дерева, и ему чудится, что дерево тёплое, как человеческие лапы, а опадающая листва тихо шепчет его имя. А Кошка сидит, смотрит и не двигается, и совершенно не ясно, что у неё на уме. Шарик только потому и гоняет кошек - странные они, непонятные. Вожак пару кошек поймал и разодрал. А Шарик не может. Он видит в кошачьих глазах что-то мудрое, живое, собачье, будто в их жилах течёт его, собачья кровь. Это не так, но он дал своей кошке имя, теперь её зовут Кошка, и он больше не пытается её поймать - тоже сидит и смотрит. Он носит ей мышей. Просто стало любопытно - едят ли кошки мышей или только вонючую коричневую штуку из шуршащих рук человеческих стариков. Кошка смотрит пристально, подходит, нюхает, берёт мышь в зубы и уходит в нору. Он не знает, ест ли она их, но каждую следующую мышь она забирает и больше не возвращает. Шарику нравится носить Кошке мышей. Кошка щурится, но не недовольно - последние лучи листопадного солнца слепят глаза и греют веки. Она потягивается лениво, и Шарик отворачивается доверчиво - Кошка не кусается. Разве что царапается. Холода обещают быть жуткими, и Шарик уже почти слышит вой неба в ночи и пробирающий сквозь шерсть холод, поэтому греет спину, пока может. Что-то касается его бока, и Шарик мгновенно ощетинивается и отскакивает, но, как оказывается, зря. Кошка разглядывает его нагло, близко и бесстрашно, будто уверена, что он не обидит, и Шарик оправдывает её ожидания - садится рядом, позволяет ей прижаться к его нагретой солнцем шерсти и вместе с ним смотреть на закат. Белое время наступит совсем скоро - пора болезней, холода и темноты. У него нет стаи, и от этого становится немножко страшно и одиноко и хочется повыть, но под боком тихо урчит Кошка, и выть хотеться перестаёт.