Trust

      Вспышка перед глазами, сопровождающаяся цветным вихрем, преломляющимися линиями Вселенной и её искажениями, едва не вывела Тони Старка из строя. Он и не такое видал, но нагрузка на тело и мозг оказалась чересчур сильной. Благо, все кончилось довольно быстро, и пожеванное временем тело оказалось выплюнуто на изломанный асфальт. От удара перед закрытыми веками стали плясать настоящие черти в костюмах из клуба. Мышцы сводило судорогой и конвульсивно сжимались при каждом чертовом вздохе чёртовы лёгкие. Тони готов был их выплюнуть, только бы это немного облегчило ему процесс перекачки кислорода. Когда глаза все же становится возможным открыть, то первое, чего хочет Старк — закрыть их обратно. В нос бьёт запах гари, жженого асфальта и металлический аромат крови. Не хочется знать, насколько её много здесь, но, тем не менее, приходится — рукой Тони как раз угодил в не застывшую лужу. — Как давно это было… Инженер поспешно встаёт на ноги, хотя это и чревато последствиями, смотрит на Капитана, который оглядывается с такой тоской, что хоть самому Старку волком вой. Романофф и Ронин молчат, хотя и без этого ясно, что творится у них в душе. Брюс несколько затравленно оглядывается, и только сам Тони стоит с нечитаемым выражением лица. По крайней мере, он на это надеется. Скотт благоразумно не спрашивает изобретателя о его самочувствии, за что тот очень благодарен, что выражается в сухом кивке. Нельзя ни минуты задерживаться. Время подошло: как раз отгремели последние взрывы и затих на земле последний монстр. — Мы справимся, — говорит Стив, стараясь, чтобы его слова звучали как можно более твёрдо. — Удачи тебе. Роджерс протягивает руку почти неосознанно и тут же норовит её отдернуть, потому что боится — Тони будет все равно. Но Тони давно не все равно. Он жмёт руку Капитана, как в последний раз, а потом разворачивается и идёт, не разрешая себе обернуться. Если позволит, то не уйдёт. А это недопустимо.       План был до омерзения прост и вместе с тем почти невыполним. Отправиться в прошлое и забрать Тессеракт первыми, а также скипетр с Камнем Разума. Всё это нужно сделать максимально не привлекая внимания, ибо, как предупреждал Вонг, игры со временем чреваты и разрывом материи Вселенной, и петлёй, и ещё бог знает чем. Кэп отправился за скипетром, а на Тони лежала задача разобраться с Тессерактом, не встречаясь с самим собой их прошлого. Звучало бы весело, если бы глаза не щипало от слёз. Быть может, это всего лишь пепел? Перешагивая через тела, прячась за обломками зданий и искореженных машин, инженер был все ближе к временному укрытию Щ.И.Та. Гигантский корабль сел на землю и походил на спящего монстра, одного из тех, что привёл за собой Локи. Кстати, на счёт Локи…       Тони мог только удивляться своему везению, когда буквально в паре метров от него прошёл шумный конвой, состоящий из десяти вооруженных агентов и одного заключённого. Разглядеть его не представлялось возможным, но Старк догадывался, что встретится только с полным ярости взглядом. Тор почти ничего не говорил о своей семье, но однажды он обмолвился, что Локи погиб, защищая свой народ и его, громовержца. Как герой. Старк не верил — или просто не хотел верить. Слишком уж чётко перед глазами вырисовывается силуэты мертвецов и слишком сильно страшно вспоминать… К черту! Когда конвой, гремя цепями и сапогами, удаляется, мужчина выскакивает из укрытия и, словно шпион из фильма, оказывается рядом с зазевавшимся агентом. В другое время Тони бы не стал, но выбора нет: электрошокер мгновенно вырубает жертву, а инженер, оттаскивая тело в сторону, попутно стаскивает с него одежду. На все ушло минуты четыре не больше, но и этого хватило, чтобы едва не опоздать. В форме агента Тони сливается с массой конвоя, а охрана, словно в оцепенении, не замечает чужака. Ну как, чужака, вряд ли Тони Старк был для агентов чужим, но видеть в форме их же организации было бы как минимум просто непонятно. И изобретатель впервые благодарит события вторжения за то, что из-за шока агенты не обращают на него должного внимания. Сам не понимая, как, Тони оказался почти в середине процессии, и едва не уткнулся носом в железный наплечник, часть доспеха. Старк дёргается в сторону, но тут же, скрипя зубами, заставляет себя идти рядом. Почему-то, мистеру-железному холодно, и ему кажется, словно этот холод исходит от пленника. От него пахнет гарью, кровью, паленой плотью. А ещё льдом. И Тони не может понять, что с ним не так, раз этот запах ему нравится. Двери с гулом захлопнулись, и вот конвой уже идёт по разрушенному коридору, на стенах которого багровые пятна и чёрные — те уже от взрывов. Ещё один уровень, который не так сильно пострадал, и Тони окажется далеко от этого внеземного психопата с манией величия, ближе к цели — к Тессеракту. В какой-то момент один из агентов не выдерживает. Он с нечеловеческим рыком вскидывает автомат с прицелом производства Старка, хватает опального бога за камзол и со всей силы орёт ему в лицо: — Посмотри, что ты наделал, мразь! Посмотри!!! Тони ощутимо вздрагивает, но подавляет свой порыв помешать. В конце концов, разве захватчик не заслуживает такого отношения? Локи молчит, и до инженера доходит, что это не трикстера трясут за края воротника, а извивается сам охранник в попытках сдвинуть божество. Агент молод, на лице ещё видна печать юноши, но в глазах уже застыли ужас и ненависть по отношению к тому, кто гораздо сильнее человека. Агент занёс руку для удара, но просчитался. Вместо встречи с лицом Лафейсона, запястье несчастного оказалось сжато в железных тисках. Кажется, послышался хруст. Как в замедленной съёмке Тони смотрел на тянущуюся у оружию здоровую руку агента. Вслед за ним взялись за автоматы и другие, и Тони начал задыхаться: он снова в толпе, там, где нет воли, нет личности, только слепая ярость. Как те же читаури, гнилыми мешками лежащие на улицах Нью-Йорка. Прежде чем дуло уткнулось в грудь божества, чтобы продырявить его, Старк схватил агента за плечо, с силой отдергивая в сторону. Тут же инженер понял, что мог оглохнуть сию же секунду. Или умереть. Пуля едва не чиркнула по виску изобретателя, пролетела мимо трикстера и встретилась со стеной. Будь ситуация иной, Тони ни за что бы так не сделал, и он не лжёт. Какие-то жалкие мгновения понадобились для того, чтобы неконтролируемый гнев в глазах сменился узнаванием, и агент, отшатнувшись от Тони, словно от прокаженного, удивлённо проьормотал: — Мистер Старк?.. Что вы здесь делаете? Разве вы не… — Я «не», дорогуша, — Тони не знает, зачем в его словах такой злой яд, но негатив просто уже некуда девать. — А вот ты чуть было не пустил пулю в ценный кадр. Думаешь, каждый день с неба божества падают, да ещё нам в руки? Парень хмурится, но возражать не пытается, а Тони продолжает нести чушь, стараясь не смотреть на объект спора. — Кровью и потом, значит, отбили город, взяли этого психа, а ты хочешь забрать у нас такой чудный биоматериал? Нет-нет, его ещё стоит изучить, а пока можешь побить стену — говорят, успокаивает. Старк сам готов крошить стены, но агент, как ни странно, успокаивается. Он выдерживает свою руку из захвата (и инженер чертовски быстро понимает: так только потому, что это разрешает трикстер) и, кинув на поверженного бога взгляд, полный жгучей ненависти, сплюнул: — Всё равно сгниешь, как последний мудак. Может ты и зовёшь себя божеством, но богом тебе не быть. — Вы можете идти. Я сам отвезу пленника. Изобретатель не верит, что говорит это, но собственный голос звучит уверенно. Тони на мгновение даже пугается, что его взяли под контроль, ведь реактора в груди больше нет, но агенты не смотрят подозрительно, только непонимающе. И Старк проклинает свой язык в который раз. Ведь обещал сгонять за камушком по быстрому. — Вольно, солдат, — в манере Кэпа говорит миллиардер-гений, заставляя агентов дрогнуть, — можете на меня рассчитывать. Эта Северная скотина не способна сейчас причинить мне зло. «Северная скотина» работает, как волшебное слово. Немного поколебавшись, конвой уходит восвояси, кидая через плечи опасливые взгляды. Тони готов кричать им вслед, чтобы они вернулись, но вдруг цепенеет от одной только мысли: он наедине с чудовищем. По своей воле наедине. И спину начинает зудеть так сильно, что Тони понимает, что в ней пытаются просверлить дыру. Взглядом. Поворачиваться я желания нет, но инженер заставляет себя сделать это, перед этим приняв самый независимый вид, который бы гласил: я выше, я сильнее, я тебя поимел с этим конвоем. Но когда Тони сталкивается взглядом с сапфировыми глазами, то моментально теряет всю спесь и весь запал. Что-то в груди ухает, как раненая сова, и падает камнем вниз желудка. То, что мужчина хотел сказать, будто вылетело из головы, рассыпалось пеплом, дьявол его дери, перед тем, кто даже в оковах казался опаснейшим существом. Намордника не было. Конечно, Тони знал, что его нацепили позже, но сейчас думалось, что сей аксессуар был просто необходим, даже несмотря на то, что бог Обмана молчал. Это молчание убивало. Тони хотелось заорать, чтобы трикстер перестал так смотреть на него, чтобы перестал делать свои глаза такими пронзительно-неестественными, как-будто намеренно подсвеченные неоном. Хотелось плюнуть на всё и ударить божество, разбить его лицо ещё больше, чем оно разбито сейчас, чтобы сбить эту наглую, самодовольную усмешку… Вот только Старку кажется и Локи ни разу не улыбается. Он стоит, как мраморная статуя, кажется, даже дыша через раз, но в глазах действительно что-то читается… Что — понять сложно, а Тони ни разу не психолог, тем более не товарищ этому рогатому божеству, и порой внутренний голос противно шипит над ухом, что очень жаль, что это не так. Инженер никогда не жалел об упущенных знакомствах и не собирался впредь. Но как это страшно — лгать самому себе. — Ты знаешь, что ты натворил? — вдруг хрипло произносит вслух Тони, и прикусывает губу, потому что болтать он не собирался. Максимум — отвести во временную камеру. Но Локи молчит, и Старк продолжает, распаляясь. — Всё ты понимаешь, скотина рогатая. То, что ты сотворил сейчас — ужасно, но в будущем… Черт! Да ты всех нас угробил! Порталы, миры, монстры — все это только гребанное начало самого настоящего кошмара наяву! Танос — твой папочка, или как там он тебя содержит и кем ты ему приходишься, слугой? — уничтожит не только твою ненавистную Землю. О, нет, дорогуша, он пойдёт дальше, он уничтожит все, что нам дорого! Не пожалеет никого: ни женщин, ни детей, ни стариков, ни кошек-собак. Его никто не просил, слышишь?! Он просто пришёл и сделал то, что захотел. Он хуже, мать его, Фюрера! И ты, да, ты, ты сделал все, чтобы этот мир развалился на куски. Приятно наблюдать наверное, да? Ах, точно! Ты тоже сдохнешь от руки своего же хозяина, вот незадача! Сказав это буквально на одном дыхании, Тони почувствовал, что ему катастрофично не хватает воздуха. Грешным делом уж подумал, что трикстер давно оклемался и держит его за горло, но нет. Тот все ещё стоял, как изваяние, а Тони все же не дышал. Или не хотел. Тирада высосала из инженера все силы, оставив какую-то мерзкую пустоту. Миг назад Старк был готов пристрелить неудавшегося захватчика. Кажется, рука даже потянулась к простому пистолету в кобуре, который Тони прихватил из будущего. Никакого оружия у ликвидированного агента он не взял. Возможно, думал гений, это и есть тот момент, когда нужно решить все самому — выстрелить, изменяя реальность, что категорически запрещал Лэнг. Рука сжимает рукоять оружия… — Смертный, всего лишь смертный. Что за бред ты несёшь? Рука застывает, а Тони думает, что голос трикстера звучит ничуть не лучше его собственного — надломлено, хрипло и отчаянно. До такой степени, что обильно покрыто злостью. — Если для тебя бред твоя преждевременная кончина — я с тобой солидарен, — с достоинством отвечает инженер, наблюдая за тем, как на мрамором лице проскальзывают эмоции. Статуя дала трещину. — Головой ударился? — любезно интересуется божество, изгибая бровь в своей излюбленной манере. Словно хотел сказать: «Какие все люди тупые и мелочные, но я выше этого дерьма». Поэтому Старк не пытается изобразить лишнюю браваду, показывая то, что скрывал ото всех — отчаяние. — Ничуть. А вот ты крышей основательно поехал. Но я не для того пришёл, чтобы попусту с тобой болтать. — Тем не менее, ты говоришь. — Пускай так, — Тони слегка раздражён тем, что в словах Лафейсона есть правда, — но это тебе подарок. Так сказать, на прощание. И вот эта нота, финальный аккорд, когда Старк готов развернуться и идти по своим делам, даже не отводя пленник в камеру. Потрясающее безрассудство. Но этого безрассудства хватает на то, чтобы снова встретиться взглядом с трикстером и изумленно застыть. Сапфир, говоришь, вместо глаз был? Либо ты, Тони, сошёл с ума, либо пора менять приоритеты и данные в базе Щ.И.Та. Ибо глубокого синего цвета как не было: вместо него глаза блестят обычным серым цветом с зелёным обрамлением вокруг зрачка. Серьёзно? Черт тебя дери, трикстер. Черт всех дери, кто выжил после встречи с Таносом. — Коррекция пространственно-временного континуума? — слишком спокойно спрашивает Локи, и Тони отвечает будто на автомате. — Да. — Много погибло? — Будто тебя интересует, паршивец… Половина. Локи позволяет себе усмешку, кривую и страшную, за что Тони немедленно хочет разбить ему губы, только бы трикстер их не кривил. — Таки установил баланс. — А ты значит, в курсе? — Локи кивает. — Было бы странно, если бы нет, само собой. И снова гнетущая тишина, которая дробит рёбра в кашу и сжимает сердце, как пташку. Локи, казалось, впал в транс, задумчиво рассматривая стену. А Старку отчего-то не хочется больше стрелять. Он смотрит на божество, которое ещё недавно было таким грозным, и удивляется, как, мать его, потрепало их всех время. От неожиданно спокойной речи трикстера появилась апатия. Может, ещё не поздно уйти, позвать охрану? Или надежды быть не может? Ответ на этот вопрос даёт сам Бог Обмана. — Тессеракт нужно изолировать. Спрятать. Полагаю, раз он тебе так нужен, человек-из-железа, то именно его в первую очередь и получил Танос? — Хочешь помочь. — удивляется Тони. Локи хмурится, словно не желая признавать что-то хорошее в своей душе. — Хочу посодействовать. И, молчание спустя, интересуется, довольно робко для его натуры и очень осторожно, как бы боясь выглядеть не так, как следует грозном захватчику. — Тор будет в порядке? Эта забота, скользнувшая в голосе, предательски заставила Тони улыбнуться. Локи моментально окрысился, как дикий зверь, доверие которого предали, но Старк уже влился в этот процесс. Он не позволит себе новую ошибку. — В порядке, Олень. Скучает. По твоей персоне, хоть ты и не заслужил. Вопреки традиции, трикстер не стал отвечать на оскорбление, только задумчиво кивнув. На его губах мелькнула грустная улыбка, словно от дурных воспоминаний. В следующее мгновение надменный вид снова сковывал фигуру мага. И почему-то именно в это самое мгновение Старк почувствовал ярую необходимость стать ближе — в буквальном и фигуральном смыслах. Стать не врагом, а именно союзником, потому что, как ни крути, а страдание у них одно. Не на двоих, как в пьесах, но тоже довольно шекспировское. Тони не знает, как будет объяснять это Стиву. Может, оправдается полезностью мага, может, плюнет и вообще не станет ничего говорить, поставит перед фактом и всё. Несомненно, это отвратительное решение. Но, как подтверждает история, самые отвратительные решения вели к самым блестящим победам. — Ты доверяешь мне? — зачем-то спрашивает инженер, протягивая руку в пасть дракону. — Доверяешь? Тони думает, что вот сейчас ему и оттяпают руку, и жизнь вместе с тем. И винить особо некого, кроме самого себя, ведь сам же полез. Остаётся только сдерживать удивлённый возглас, когда руки касается чужая ладонь, холодная и точно так же заляпанная кровью. Изобретатель не отводит глаз, а в грудь утихает буря. Ящик Пандоры был вскрыт, но, дойдя до дна, люди обнаружили то, ради чего стоило страдать. — Доверяю.