Волосы цвета льна

Его угловатую фигуру Дженни в этот раз, как и всегда, увидела издалека; казалось, она знала, что увидит его ещё до того, открыла дверь в магазин, до того как солнечный свет отразился от его одежды и попал ей на сетчатку глаза. Но в самом деле, не бросать же из-за такой ерунды свои покупки. Приподняв подбородок и миролюбиво улыбнувшись, она прошуршала подолом платья по дубовому полу кондитерской и встала в очереди прямо за ним. - Здравствуй, Джошуа, - самым обыкновенным образом поздоровалась с ним Дженни. Она приветливо взглянула ему в глаза, когда Джошуа обернулся. Его подбородок, ещё несколько месяцев назад по-юношески гладкий, теперь скрылся под отливающей медью кудрявой порослью, что делала его старше лет этак на семь-восемь. - Джинневра! Ну что, как дела? - Идут, не жалуюсь. Помилуйте боги, не служителем ли церкви ты надумал стать с такой бородой? - Дженни всё смотрела на нее с каким-то смутным, бессознательным ощущением чего-то неправильного. Джошуа рассмеялся: - Уж скорее церковь станет служить мне. - он произнес со всё той же самодовольной легкостью, как делал раньше, но теперь вместо умиления это почему-то раздражало. - Кстати о церквях: ты не поверишь, но был я сегодня на службе у отца Бонифация. Забавно глядеть на паству: жизнь идет, мир меняется, а прихожане у старика всё те же. Хелен Шэймон путает слова в седьмом псалме, сынок Холли, белобрысый Джордж, вместо чтения святых молитв таращится на святые лики... - Да и ты, небось, думал не о спасениии своей души во время проповеди. - Твоя правда. - Поаккуратнее, Джошуа. Однажды твоя душа забудет дорогу в рай и придет прямиком в пекло. - Покуда в обитель благочестия будут ходить такие хорошенькие девушки, как мисс Гринай и леди Катарина, едва ли я заблужусь. - Весьма сомнительный якорь. Подошла очередь Джошуа, и он заказал эклеров, круассанов с шоколадом и халву. - А я уезжаю в Лонгхилл сейчас, к дяде с тетей. - Как бы между прочим заметила Дженни. - Да? Надолго ли? - голос Джошуа был рассеян. - На несколько месяцев. Джошуа хмыкнул, наблюдая за тем, как миссис Льюис - хозяйка кондитерской - взвешивает, заворачивает и упаковывает его заказ. - А что так, Джинневра? - их глаза встретились, и в его глазах - цвета раскаленной смолы - будто мелькнуло некогда бывшее повсеместным любопытство. Дженни на миг забыла про его медную бороду. - А что мне нынче делать тут? Ни работы благодарной, ни друзей. - Немного с вызовом ответила она. - В Лонгхилле же мне предложили место в главном цветочном магазине, а в него богатые господа и дамы захаживают. - Ни друзей? - переспросил Джошуа, расплачиваясь за свои сладости. - А как же я? - Две тарталетки с клубникой и три со смородиной, будьте добры, - сказала Дженни продавщице и только потом обернулась к собеседнику. Она хотела его испытать, испытать его дружеские чувства к ней, если они у Джошуа когда-либо были. Но... она обнаружила его совсем не рядом с собой, а выходящим из кондитерской навстречу какому-то джентльмену в сером. Они отошли чуть в сторону от двери и начали оживленный разговор. Расплатившись за покупки, Дженни вышла вслед за ним из магазина - Джошуа стоял, увлеченно беседуя с этим джентльменом, и будто не заметил, что его недавняя собеседница тоже вышла на улицу. Дженни на мгновение задержала на нем взгляд, на случай если он обернется к ней, чтобы попрощаться, но он не обернулся. Подол ее ситцевого платья зашуршал по тротуару в противоположном направлении. Своим затылком Дженни всё ещё видела его угловатую фигуру и глаза цвета раскаленной смолы. Про его медную бороду она старалась не думать.