вернусь

      когда-то, на хале, верс мучали ночные виденья — обрывки прежних дней, от которых у пленницы остался лишь осколок имени.       теперь же кэрол помнит, кто она, и знает, благодаря кому ей удалось возвратиться, но само по себе это не смогло избавить её от кошмаров. больше того — таким кошмаром стала сама способность видеть сны.       всякий раз, когда в них появляется он, это сильно выбивает из колеи. уходит непростительно много времени, чтобы прийти в себя после пробуждения, да и после настрой не радует.       иногда они просто глядят друг на друга, словно встретились в первый раз; но чаще всего дело всё же доходит до робких, смущённых прикосновений. кэрол спешит обнять его, не то желая согреть и защитить, не то — самой получить немного тепла и покоя.       порой она слышит и вовсе немыслимое признание: «я потерял её. снова. теперь уже навсегда». эта короткая новость вызывает в душе такой шквал эмоций, что они прорываются наружу, и просыпаться приходится от собственного инфракрасного жара.       сны появляются то чаще, то реже — ровно настолько, чтобы не дать просто так о них позабыть.       проверить ту информацию, которая является по ночам, — не получается, как и раньше. если верс просто понятия не имела, где и что искать, то трудности кэрол куда более банальны. прошло уже немало времени с той поры, как капитан покинула пристанище скруллов. посылать сигналы, как и появляться там самой, чревато последствиями. кто может знать, как там сейчас обстановка, что происходит, живы ли вообще скруллы?..       скруллы… стоит ли настолько обобщать. в конце концов, конкретное имя «талос» звучит и короче, и приятнее.       талос. повод сжаться в комок и зажать в зубах одеяло, сдерживая или хотя бы приглушая невольный вздох. «пока мы дышим, всё возможно пережить», — учила когда-то доктор лоусон. «эмоции мешают воину», — твердил йон-рогг; и при мысли о том, как до смешного нелепо звучали в его устах эти слова, даже становится немного легче.       да, это было действительно забавно, учитывая — под какой личиной являлся ему высший разум крии.       только вот ни забыть, ни пережить никак не получается. и если, не приведи создатель, ей довелось бы вновь выйти на контакт с высшим разумом, то едва ли его образ был бы похож на добродушную решительную женщину. слишком прочно её место занял тот, кому она в своё время пыталась помочь — и сделала это, пусть и ценой собственной жизни.       впрочем, однажды всё меняется.       очередной сон, пожалуй, тяжелее всех предыдущих: обстановку нельзя назвать мирной, да и вообще какой угодно — слишком нечёткие образы окружают рослую фигуру в потрёпанном костюме. сам талос смотрится жальче и мрачнее обычного.       — прошу, возвращайся, — тихо просит он, и его уверенная осанка ощутимо проседает под тяжестью горя. — пока мы не потеряли всё. пожалуйста…       кэрол обнимает его со спины. нежно гладит мощные руки, облачённые в пыльные надорванные рукава. еле ощутимо целует в затылок, с облегчением прислушиваясь к тому, как дыхание скрулла становится ровнее.       «я вернусь», — тихо обещает она.       и, когда вместо красного марева взору предстаёт унылый дневной свет, ей больше не нужно вспоминать, кто она и куда лежит её путь.       — я вернусь, — повторяет она, пока мимо проносятся мириады рассыпанных в пространстве звёзд, временами сменяемых пустотой. — я вернусь!