Кошмары

      Рэйф лениво потягивает крепкий кофе, от которого его уже тошнит, и подумывает выпить ещё одну таблетку аспирина. Он не спал большую часть ночи, изучая сценарий и заучивая реплики. За эти часы он влил в себя шесть чашек кофе, и теперь во рту неприятный кисло-горький привкус, избавиться от которого не помогла ни чистка зубов, ни мятная жвачка. Всё из-за этих странных снов, которые снились ему время от времени после выхода четвёртой части «Гарри Поттера». Этих кошмаров. Разнообразием они, правда, не блистали — сюжета в общем-то было всего два (менялись лишь детали), и мужчина не знал, какой из них хуже.       В первом он смотрелся в зеркало, но вместо себя видел Тёмного Лорда, или же просто просыпался в его теле. Когда же он просыпался по-настоящему, его всего трясло — такие сны вызывали какой-то глубинный страх, панику. После Рэйф целый день ходил с безумным и слегка высокомерным взглядом, ощущая непонятное раздражение, что замечали все. На съёмочной площадке его хвалили и не трогали, а в обычные дни обижались и обходили стороной.       Второй сюжет заставлял его ненавидеть себя и вызывал отвращение. Потому что в этих снах он делал ужасные вещи с Гарри/Дэниелом — избивал, убивал, пытал, насиловал. Или ласкал его тело, заставляя стонать и со слезами унижения умолять о большем. Это приносило какое-то извращённое удовольствие, и по утрам он просыпался со стояком и дрочил в душе, невольно вспоминая сон. Это было неправильно, чертвоски, абсолютно неправильно, но что с этим делать он не знал. Вероятно, следовало сходить к психологу — вернее, к психиатру — и всё рассказать, но только он представлял, как описывает сны кому-то, появлялась мысль (голос), убеждающий, что делать этого нельзя. И он слушался. Если кто-то узнает, его сочтут больным извращенцем, садистом и педофилом и упекут в лечебницу. А ему этого не хотелось. Поэтому он просто сводил контакты с Рэдклиффом и время сна к минимуму, оправдывая всё тем, что персонаж Лорда Волдеморта очень яркий, а он слишком вжился в роль. С актёрами такое случается. — Мистер Файнс?       Рэйф вздрагивает, поднимая мутные глаза на мальчишку, доверчиво заглядывающего ему в лицо. Он был в свободной футболке и обтягивающих стройные ноги джинсах.       Какой красивый мальчик. — Да, Дэниел? — он фокусирует внимание на парне, игнорируя пошлые картинки от этого «мистер Файнс». — Вы в порядке? Вы уже несколько минут смотрите в одну точку с таким странным выражением лица, — объясняет Дэниел, смутившись от своего вопроса. Такой скромный. Такой невинный. — Всё в порядке, не беспокойся, — он фальшиво улыбается, чувствуя себя подонком — мальчик беспокоится за него, а он представляет, как разложит его на столе. Насколько же он отвратителен. — Просто немного болит голова. — Может, Вам вернуться в трейлер, отдохнуть? — взволнованно предлагает Дэниел, неловко взъерошив волосы. — Нет, я выпил обезболивающее, скоро пройдёт, — а сам представляет, как взваливает парнишку на плечо и, шлёпнув по аппетитным ягодицам, уносит к себе. — Тогда нам нужно идти, мистер Йейтс попросил нас собраться. — Хорошо. Пойдём, Дэниел, — ему нравится звать мальчишку по имени, оно приятно ложится на язык. Как и чуть рычащее Гарри.       Рэйф поднимается, потягиваясь, выбрасывая пустой стаканчик в мусорку. Он обнимает Дэниела за талию, разворачивая, задавая вопросы, чтобы отвлечь от руки, спустившейся чуть ниже приличного.

***

      Он подскакивает на постели, тяжело дыша. Во рту ужасно сухо, он поднимается и идёт в ванную, рассматривая руки, включив свет. Секунду назад он был уверен, что они в крови, но сейчас понимает, что это просто пот.       Короткое секо — на шее появляется зияющая рана, из которой стремительно хлынула тёмно-вишнёвая кровь. Гарри недоумённо распахивает глаза, прижимая руки к горлу, пытается что-то сказать, но выходят лишь хрипы. Мальчишка с ужасом и болью смотрит на него, оседая на пол. Серая футболка намокла и кажется коричневой. Он хищно скалится, подходит к Мальчику-Который-Выжил, до хруста сжимая тонкие запястья, отводя в стороны. Из зелёно-голубых глаз потекли слёзы, и он наклоняется, слизывая солёную влагу, довольно жмурясь. Проводит пальцами по ровным краям, собирая кровь, пробуя на вкус. Просовывает их в рану, разрывая плоть, наблюдая, как Гарри конвульсивно дёргается в предсмертных муках, как жизнь покидает красивые глаза, упиваясь происходящим. Он вырывает трахею, брезгливо отбрасывая в сторону, мёртвое тело с глухим стуком падает.       Он хохочет, наслаждаясь моментом своего триумфа.       Господи, это какое-то безумие. Ему не должно снится такое, ему не доставляют удовольствия чужие страдания. Так почему же во сне он испытывал блаженство от мук Гарри? Почему иногда ему хочется сделать что-то подобное с Дэниелом?       Файнс умывает лицо холодной водой, поднимая изнемождённый взгляд на своё отражение. И застывая в ужасе. Вместо себя он видит Его — Лорд Волдеморт смотрит на него с той стороны зеркала, жуткий и величественный. Тонкие губы кривятся в презрительной усмешке, красные глаза излучают уверенность и толику безумия. Рэйф зажмуривается до пятен перед глазами, закрывая лицо ладонями.       Я открою глаза, и он исчезнет. Я открою глаза, и он исчезнет. Пожалуйста.       Рэйф убирает руки, резко распахивая веки. В зеркале отражается испуганный мужчина с синяками под глазами и больным взглядом.       Сегодня он не уснёт.

***

      Рэйф бросает взгляд на время, зевая. Половина первого. До начала работы ещё несколько часов, и он совершенно не знает, чем себя занять. С памятного кошмара прошло четыре дня, и он почти не спал. Это плохо влияет на его работоспособность, что с неудовольствием ворчливо отмечают коллеги и Дэвид. Решение проблемы простое и невероятно сложное — поспать. Но ему было страшно. Что если в следующий раз, открыв глаза, вместо себя он снова увидит Тёмного Лорда? С пытками и убийствами Файнс мог смириться — это его ужасало, но терпеть можно. Но Лорд Волдеморт вместо него… Нет, это невыносимо. Это сводит с ума. Но если он не хочет, потеряв сознание, расшибить себе голову или вылететь с проекта, ему нужно поспать.       Он откладывает ноутбук, удобнее устраиваясь в кровати. Он надеялся, что проснётся либо с отвращением и лёгкой паникой, либо с возбуждением. Второе, конечно, имело для него большую привлекательность.

***

      К счастью, утро встретило его скомканными простынями, влажными трусами и хорошим самочувствием. Надежды сбылись.       Рэйф доедает уже третий сандвич, запивая горячий чаем, осознавая, насколько он голоден. Последние дни он почти ничего не ел, и теперь организм восстанавливал силы. — Мистер Файнс! — раздаётся вежливый стук и приглушённый мальчишеский голос.       Дэниел. — Иду!       Он допивает чай и торопливо споласкивает кружку, а в голове проносятся развратные картинки: он впускает Дэниела, укладывает на стол, вылизывает юное тело под громкие стоны, берёт его тягуче-медленно и нежно, заставляя хныкать и просить. Да, это было бы восхитительно.       Нет, нельзя. Рэдклифф ещё ребёнок. Он мотает головой, прогоняя соблазнительные образы. Ему нужно работать, а не заниматься самоудовлетворением. Хотя такая разница в желаниях настораживала и вызывала недоумение — то он хочет убивать и мучить, то заниматься сексом. Что с Гарри в облике Тёмного Лорда, что с Дэниелом будучи собой.       Словно у него раздвоение личности. Точнее, у него и у Лорда.

***

— Ты глупец, Гарри Поттер. И ты потеряешь… всё. — Снято! Отлично, вы молодцы, — кричит режиссёр, довольно улыбаясь. Дэниел облегчённо выдыхает и поднимается, отряхиваясь. — Крутая сцена, да? Очень мощная. — Да, — он кивает, поправляя мантию. К нему подбегает гримёр, Джексон, очень дружелюбный и открытый парень, который хотел было, как обычно, схватить его руку и утащить в гримёрную, но, наткнувшись на его взгляд, отшатывается. — Я, я подожду те… Вас в комнате, — сбивчиво пролепетал Джексон, чуть побледнев, и поспешил уйти. — Хм, — он презрительно хмыкает, скосив глаза на удивлённого Дэниела. — Похоже, Вы напугали его, — мальчишка хохотнул, снимая очки. — Вы отлично вжились в роль Волдеморта. — Спасибо, Дэниел, — мягко говорит Рэйф, приподняв уголок губ. — Мне пора. Увидимся за ужином. — Ага.       Он разворачивается, взмахнув мантией, и неторопливо идёт в гримёрку. Как же ему надоели все эти люди. Шумные, суетливые, глупые. Как бы он хотел…       Хотел что?       Рэйф резко тормозит, поражённый своими мыслями. Он только что называл своих коллег глупыми и выказал желание причинить им боль? Господи, да что с ним творится? Он закрывает рот рукой, прикрывая глаза. — Мистер Файнс? Вам плохо? — Нет, всё нормально, — несколько раздражённо откликается мужчина, желая, чтобы несносный мальчишка исчез. — Вы уверены? — он подходит, взволнованно вглядываясь. — Вы…       Дэниел не успевает закончить фразу — сильные руки впечатывают его в стену, до боли сжимая плечи. Он испуганно смотрит на разозлённого мужчину, не понимая, что сделал не так. — Почему ты такой назойливый? Вечно лезешь не своё дело, — злобно шипит Рэйф, впиваясь длинными ногтями так, что Дэниел чувствует их даже сквозь футболку. — Простите, я просто… — Ты просто что? — он ядовито передразнивает, ощущая, как клокочет внутри ненависть, призывая разорвать мальчишку на кусочки. Показать, что такое настоящая боль. — Пожалуйста, мистер Файнс, мне больно и страшно, — всхлипывает Дэниел, и это приводит его в чувство.       Он отшатывается, потрясённый тем, что делал, что собирался сделать. Дэниел, поняв, что его отпустили, стремительно убегает. Что же он творит? — Это зашло слишком далеко. Я едва не навредил ему.       С ним что-то очень, очень сильно не так.       Он совершенно не в порядке. Вопрос в том, что с этим делать?       Разве нужно что-то делать? Ведь понятие нормы весьма относительно, не так ли?