От Хибари Кёи.
Еще находясь на грани сна и яви, я почувствовал, как знакомое и родное пламя обволакивало, даря покой. Открывать глаза совершенно не хотелось, но это было бы слишком жестоко с моей стороны, лежать, чувствуя, что Небо волнуется. Приоткрыв один глаз, пытаюсь потянуться, но это мешает сделать капельница, которая вставлена в вену на руке. Раздраженно вырываю иглу и от души потягиваюсь. Тело отзывается хрустом и легким покалыванием. Ничего не болело, ребра точно были целы. Прислушавшись, понимаю, что в соседней палате находится Тсуна. «Зверек», — со стороны Савады приходит волна радости и беспокойства. Слышу торопливые шаги, дверь открывается и в нее влетает потрёпанный шатен. Выглядел он неважно. Круги под глазами, бледная кожа и вымученный вид, но улыбка, с которой он влетел в палату, была та же. Теплая и понимающая, приносящая тепло. Тсуна застыл в проеме, а потом бросился ко мне. Того, что меня стиснут в объятиях, я не ожидал. — Дурак! Идиот! Почему вы не можете с Мукуро сидеть на попе смирно, а? — пораженно смотрю как парень, роняя слезы, делает грозное выражение лица и пытается меня отчитать. Это было мило и забавно. Но зверек видимо почувствовал мое настроение и заехал мне по голове. Усмехнувшись, с интересом наблюдаю за тем, как тот краснеет от злости. — Хибари Кёя, немедленно прекрати дурачиться! — появилось дикое желание показать ему язык, но этого делать я не стал. Я чувствовал всех хранителей, так что мог с облегчением выдохнуть, никто не умер. В этом были сомнения, но нам повезло. — Зверек успокойся. Я всего лишь шучу, — я бы погладил босса по головке, только не думаю, что он это оценит. Он же, вроде как, со мной серьезно поговорить пытается. Но говорить не хотелось, особенно на серьезные темы. — И ты туда же! Чего вы все такие неадекватные?! — говоря это, Тсуна вскинул голову к потолку. Мне вот интересно, что он подразумевает под «мы»? Все хранители на радостях шутят над боссом? Сомневаюсь. — Да и кто же чем неадекватен? — приподняв подушку, облокачиваюсь на нее спиной. Савада с сомнением глянул на меня и, вздохнув поглубже, начал. — Первым очнулся Ламбо, который стал ныть, что хочет виноград, но это-то ладно, понятно. А потом он стал бегать по вашим палатам и уговаривать поесть с ним виноград, — зверек сжал кулаки. — Следующим очнулся Гокудера, который обнял Ламбо и они вместе съели тот виноград. Потом он же принес в каждую палату цветов. Цветов! Хаято! — под конец он не выдержал и подскочив проорал это. И правда, неожиданность. Скашиваю взгляд на тумбочку и замечаю букет мелких голубых цветочков. Я такие вижу в первый раз. — Это Лен, — удивленно смотрю на цветок. Где он его достал? — На языке цветов означает «моя семья», он их всем подарил и мне, — Тсуна задумчиво смотрел на голубые маленькие цветочки. — Потом очнулся Рёхей и Ямамото с Хром. Сасагава кстати забрал Хиберда к себе, пока ты был без сознания. — Зверек, спасибо, — шатен дрогнул и будто вынырнул из своей задумчивости. Посмотрел на меня жалобно, на глазах мрачнея. — Что спас, спасибо, — хмурюсь, замечая, что-то темное в карих глазах босса. — Не делайте так больше, — от холодного и грозного голоса вздрагиваю. Взгляд зверька мрачный. И это мне совершенно не нравится, но что делать я не знаю. — Что именно? — спокойно смотрю на Тсуну, ожидая ответа на свой вопрос. Карие глаза заволокло золото, а на губах появилась холодная немного злая усмешка. — Не подчиняйтесь чужим приказам, — от тихого ответа на затылке волосы встали дыбом, а по спине пробежали мурашки. Открыть рот и спросить, откуда он знает, не могу. Чужое пламя давит, подчиняя и требуя ответа. Он хочет с меня обещание, подтвержденное пламенем, которое я не смогу нарушить. — Есть, босс, — собственное пламя отзывается на слова. Савада удовлетворенно кивает, и пламя Неба перестает давить, давая возможность нормально вздохнуть. Встав с кровати, он посмотрел на меня теплым, но серьезным взглядом. — Я не позволю больше вами манипулировать. Через пару месяцев, я закончу школу и пройду испытание Вонголы. После, будет мое официальное становление наследником. Мукуро еще не просыпался, он в соседней палате, сходи, проверь его, — закончив говорить, Тсуна исчез в проеме. А у меня вырывается нервный смешок. Савада был прав, еще немного и он сможет иметь право голоса, потому что после испытания Вонголы, Тсунаеши уже никто не сможет заменить в роли Десятого Вонголы. Кольцо просто не даст кому-то другому его надеть, пока жив Тсуна или сам не захочет от него отречься. А умереть ему не дадим уже мы. Все следующие шаги будут зависеть уже только от нас. Тут главное разбираться в политике и интригах мафии, но для этого есть Рокудо. Я все же решил последовать совету зверька и сходить к хохлатому. Свою одежду я нашел на стуле в комнате. Переодевшись, взял с тумбочки тонфа и направился к двери. Так как время было позднее, то и людей в коридоре было немного, их вообще почти не было. Пустив импульс пламени, нахожу нужное направление. Он и правда, лежал в соседней палате. В комнате было немного прохладно, так как окно было открыто. Глянув на спящего иллюзиониста, двигаюсь к окну и накрываю его. Не хватало, чтобы он еще и заболел. Подойдя к кровати, останавливаюсь у изголовья. Перед глазами встает картина, как его ударили об стену головой. Тряхнув головой, протягиваю руку и касаюсь его щеки. Теплый. Рука скользит выше ко лбу, и убираю длинную челку с лица. Он выглядит умиротворенно. Не сдерживаюсь и глажу скулу, щеку, область рядом с виском. Нагнувшись, касаюсь носом другого виска, вздыхая запах туманика. — Кёя-кун, может, ты меня все же поцелуешь? — усмехаюсь и касаюсь губами его лба. Мукуро обиженно что-то бурчит, а я отстраняюсь. На меня глянули исподлобья и отвернулись. Рокудо забавно дул щечки, как обиженный ребенок. — Зверек сказал, что ты еще спишь, — беру обиженного Тумана за подбородок и разворачиваю его голову в свою сторону. Мне показали язык. Фыркаю на этот детский сад и наваливаюсь на иллюзиониста, придавив того к постели. Тот начал кряхтеть, пытаясь выползти. — Мукуро прекрати, — скатываюсь с него и устраиваюсь рядом. Синеволосый отполз от меня на край кровати, изображая оскорбленную невинность. Закрыв глаза, расслабляюсь. Пререкаться или пытаться его уговорить, я даже не собирался. Зачем? Он сам скоро перестанет маяться дурью. — Оя-оя, Кёя-кун, так даже не интересно, — Рокудо приблизился, так что его тепло ощущалось. Ничего не сказав, подвигаюсь к нему ближе, заведя руку ему за спину и обняв за талию. — Пламя Тсунаеши изменилось, — приоткрываю глаз, и удивленно смотрю на Мукуро. Что он имеет в виду? Я никаких изменений не заметил, если только в поведении. — Куфуфуфу, ты во мне сомневаешься? — на ехидный вопрос качаю головой. Нет причин сомневаться в его словах. — Так вот, могу нас поздравить или огорчить, его пламя вошло в полную силу, — от его слов сжимаю кулаки. В полную силу, да? Эти, что-то вроде того, что он стал угрожающим, что ли? Этот вопрос я и задал, но меня обсмеяли. — Куфуфуфуфу, где-то ты прав Кея-кун, но не угрожающим, а жестким. То есть может не только дарить гармонию, но и нарушать её. Полезное свойство, — наблюдаю за тем, как Рокудо накручивает мои волосы себе на палец, но так как они были довольно короткие, это у него выходило плохо. — Спи, — услышав все, что меня интересовало, я закрыл глаза. Рокудо воспользовался возможностью и все же меня поцеловал, но отклика не получил. Пробубнил, что-то себе под нос и тоже улегся.***
От Автора.
Савада размеренно шел по улице, на которую падали красные лучи заходящего солнца. Он не знал куда шел, это было ему не так важно. Внутри довольной кошкой урчало пламя, поддерживая его решимость и намерения. Тсуна больше не боялся. Стереотипы и правила, которым его учили с детства, исчезли в отблесках янтарного огня. «Не спорь с взрослыми, они лучше знают», «Не лезь к людям с советами, все всегда знают все лучше, чем ты», « Не высказывай громко свое мнение», « Не говори горькую правду», « Говорить, что кто-то врет, плохо», « Не пытайся командовать, ты же хороший мальчик», «уступать хорошо», «Веди себя хорошо», « Не смотри так, будто все знаешь», « Не смотри людям в глаза», « Не дерись, это плохо», « Не спрашивай людей о их проблемах». Всё чему его учили учителя, воспитатели, добрые тетеньки и дяденьки, всё забылось, исчезло, рассыпалось в пыль, сгорело. Если нужно будет, он применит силу; он будет лезть в душу к своим друзьям, он не готов их потерять; он будет отдавать приказы, раз окружающие не понимают просьб; он будет смотреть людям в глаза тем взглядом, из-за которого на него ругались воспитатели в садике; он не отступит, потому, что у него есть ради чего бороться. Тсунаеши резко остановился посередине пустой улицы. Карие глаза отдавали бликами огня. Повернув голову, подросток посмотрел на край забора, долгим испытующим взглядом. Интуиция четко подсказывал, что там был Реборн, его репетитор и тот, кто отдал приказ Его людям. Но он на него не злился, нет. Ведь киллер был только исполнителем и иметь его в врагах, довольная плохая перспектива. — Реборн, я знаю, что ты там, — спокойный уверенный голос, разрезал тишину. Через минуту непрерывного взгляда, аркобалено все же показался. Ребенок в федоре скочил на забор и тоже стал смотреть на Тсуну. — Что ты задумал? — вопрос был с нотками настороженности и любопытства. А черные глаза внимательно смотрели на подростка, который стоял с ровной спиной и гордым взглядом янтарных глаз. От такого пристального взгляда возникало ощущение, что человек напротив тебя знает все о тебе. Это было жутковато, а интуиция киллера, которая неожиданно проснулась после того дня, вопила о том, что мальчик опасен. Что его надо либо убить, либо бежать так далеко, чтобы это создание с глазами, в которых плясал огонь, ни за что тебя не нашло. — Я всего лишь буду защищать своих друзей, — шатен улыбается волчьим оскалом. — И не позволю приказывать ни мне, ни моим друзьям, — это парень уже говорит серьезно, не улыбаясь. И киллер ему верит. Он видел, как этот подросток требовал у своих друзей клятву, о неподчинении кому-либо, кроме него. Он слышал, тот серьезный, немного злой голос, с которым он отдавал приказ. Савада-младший собирался бороться, он не озлобился, нет, он просто решил играть по их правилам. По правилам Мафии. И у него могло это получиться, ведь на его стороне были действительно сильные хранители, которые были готовы сражаться за свое Небо. — Ты ведь осознаешь, что я могу пристрелить тебя в эту же секунду? — на вопрос аркобалено Солнца, Тсуна улыбается и смотрит по-доброму, с легкой насмешкой. Будто Реборн сказал что-то очень забавное. — Тогда тебе придется бежать, Аркобалено Солнца, — слова как насмешка. От них проклятый ребенок еле видно морщится и направляет на парня пистолет. — От первой пули, я точно увернусь. А дальше я просто успею сказать Кёе, что меня убил ты. И даже если мой отец или Девятый захотят тебе помочь, у меня есть Рокудо, который точно донесет до каждого мафиози, что Аркобалено Солнца убил наследника! Как думаешь, сколько у тебя врагов, Реборн? — склонив голову набок, Тсунаеши смотрел с детским любопытством и непосредственностью. Будто не он только что угрожал лучшему киллеру. Но шатен был прав во всем. У проклятого ребенка было много врагов, но все они сидели смирно, боясь вылазить, но стоит ему убить этого мальчишку, как все его союзники из мафии от него просто отвернутся, а выжить одному, имея много врагов просто невозможно. — Ты мне угрожаешь? — Реборн не мог не восхититься Тсуной. Но его давление злило и раздражало, ведь парень и правда, мог так сделать. — Что ты! Как я могу! Я просто предлагаю стать моим союзником, — Тсунаеши улыбался хитро, интригующе, а его глаза горели азартом и предвкушением.