Одинокие

Ямамото прибыл на встречу последний, раскрывая тяжелые двери в комнату с ярким светом хрустальных светильников и идеальным древесным цветом красного дерева стенами, быстро войдя, чуть запыхавшись, расслабляя черный галстук на воротнике темно-голубой рубашки: - Простите, ребята, - он улыбался чуть менее весело, чем обычно, но также открыто. - Только тебя и ждали, самурай-идиот, - фыркнул мужчина с серебристыми волосами, выпуская клуб сигаретного дыма. - Ты нисколько не изменился... Хаято, - в веселых глазах проскользнула грусть. Парень в черном костюме и красной рубашке затушил сигарету в пепельнице, где было уже был целый «ёжик» окурков. «Пришел самый первый…» - с грустью подумал Такеши, снимая с плеча свой меч, от которого немного затекла рука. В небольшом светлом, но тяжелом из-за роскоши, помещении сидело семь человек: шесть хранителей Вонголы и хранитель Неба семьи Каваллоне. - Как долетел, Ямамото? – улыбаясь, спросил блондин, стоя за спиной Хранителя облака, который сидел чуть в стороне в отдельном кресле. Его глаза были закрыты, но все знали, что он не спит, просто ждет пока травоядные наобщаются. - Захватили самолет, но все обошлось, - легко отмахнулся Такеши. - Хоть мы и не виделись с тобой… сколько лет прошло? – грустно хмыкнув, спросил Сасагава, обнимая старого друга за плечи. - Пять лет, сенпай, - не глядя в глаза ответил Ямамото, - с тех пор как мы виделись в последний раз… пять лет. В роскошной комнате повисло молчание. И не было в этой тишине ничего противоестественного, она не была даже тяжелой, просто она была полна горечи и сожаления. - Но я не ожидал, что даже ты придешь, Мукуро, - уже с улыбкой произнес Хранитель дождя, смотря на Рокудо, стоявшего у задней двери, рядом с приоткрытым окном. Для него находиться в этом помещении было более чем опасно, и не только потому, что он был международным преступником, а в комнате сидел один из лучших агентов тайной полиции, просто в этом небольшом помещении в двадцать квадратов находилась ненавистная мафия… однако, сегодня был не тот день, когда такие мысли уместны. - Куфуфуфу, я не забываю тех, кому должен, Ямамото Такеши, - улыбнулся Мукуро, сверкая шестеркой в правом глазу, поправляя лацканы своего пиджака с металлическими вставками на плечах и резными пуговицами, небрежно накинутого поверх темно-синей рубашки. - Даже у такого как ты есть подобие чести, травоядное? – ухмыльнулся Кея, который снял свой черный пиджак, оставшись в фиолетовой рубашке, на которой не было галстука, но он выглядывал из кармана пиджака Каваллоне. Дино одел белую рубашку, но галстук под шеей странно скрутился. Боссу так и не удалось полностью преодолеть свою неуклюжесть в отсутствии своих подчиненных, но теперь все выглядело куда менее жалко. Стараниями Хранителя облака Вонголы, который пользуясь своим служебным положением, посадил на хвост семьи Каваллоне едва ли не целую армию. Но сейчас это имело второстепенную роль. - Какие-то проблемы, Кея-кун? – в руках Хранителя тумана материализовался его трезубец. - Опять сенпаи шумят?.. – сонно зевнул Ламбо, даже не приоткрывая свой томный глаз, переворачиваясь на диване, у него даже носки были в цвет рубашки – зеленые. - Ребята, ребята! – Ямамото шагнул вперед, выставляя открытые ладони к противникам и улыбаясь чуть виновато, - давайте не сегодня, хорошо? – в веселые глаза снова закралась глухая грусть. Старые раны на теле Такеши иногда болели, особенно в дождливую погоду, но сегодня ни одна царапина не ныла, а значит, будет самое чистое небо и никакого холодного ветра. Облако и Туман успокоились, опуская тонфы и трезубец. Пламя предсмертной воли потухло на их кольцах, а коробочки перестали вырываться из-за пояса. - Скоро все закончится? У меня сегодня рейд, - сказал Хибари. Дино тихо рассмеялся, - так на меня же рейд, Кея, - он положил руки в карманы брюк, - и я знаю о нем, так что сегодня можешь никуда не торопиться. - Хромая лошадь, - раздраженно произнес молодой мужчина, и пламя на его кольце вновь ярко запылало. - Думаю, пора, - прервал все перепалки и мысли Гокудера, выпуская последнее колечко дыма, добавляя «ежику» еще одну «иголку». - Ламбо, - Сасагава потряс за плечо мальчишку, которому в следующем году будет уже совершеннолетним*, он продрал сонные глаза, спуская ноги в лакированные туфли, пока из помпезной комнаты, обшитой золотом и бархатом, выходили самые разные люди: агент тайной полиции, Хранитель облака; Босс мафии, Хранитель неба семьи Каваллоне; Рокудо Мукуро, международный преступник и торговец оружием, Хранитель тумана; Сасагава Рехей, меценат и мафиози, сколотивший свое состояние на бойцовском ринге, Хранитель солнца; Ямамото Такеши, владелец сети японских ресторанов, мафиози, Хранитель дождя; Гокудера Хаято, правая рука Вонголы, Хранитель урагана. Ламбо поднял примятые запятки, накинул мятый пиджак на мятую зеленую рубашку и выбежал за сенпаями. Ламбо, пока еще просто мальчишка, обычный студент, Хранитель молнии. Молодые люди сели в четыре черных тонированных внедорожника, машины громко рыкнули и сорвались с места, сверкая на солнце отполированными воском боками. Внедорожники выехали за пределы города и двигались еще около часа по пустынной сельской дороге. И в этот час никто не произнес ни слова, кроме Ламбо, говорившего во сне. Мальчишка ушел тогда с девочками, и также как и они ничего не подозревал. Четыре тяжелые машины въехали в тихий небольшой городок с двухэтажными домиками и узкими улочками. Жители повылазили из окон, чтобы посмотреть на такое редкое зрелище, ведь многие видели такие машины только по телевизору или на картинках, а тут такой зверь рычит прямо под окнами. Внедорожники остановились у аккуратно садика с разноцветным заборчиком, который не скрывал особнячок, ничем не лучше и не хуже прочих, стоявших в округе. Гокудера с Такеши вышли из первой машины, Сасагава разбудил Ламбо и двое вышли из второй, Мукуро вышел из последней, обгоняя Кею с Дино. - Дядя Хаято! – раздался счастливый детский голос, и из оградки выбежала маленькая девочка с большими карими глазами и двумя светлыми хвостиками. - Нанахара-чан! – парень с серебряными волосами приподнял девчушку и подкинул к яркому голубому небу, - как поживаешь, красавица? – улыбнулся мужчина, усаживая девочку себе на плечи. - Отлично! – объявила она, поднимая лопатку. - Нана-чан, помнишь меня? Дядя Такеши? – улыбнулся Ямамото, указывая на себя пальцем. Девочка немного задумалась, потом широко улыбнулась и кивнула, - ты каждое Рождество и День Рождения присылаешь мне подарки из страны спагетти! – рассмеялась она. - Дядя Ананасик! Мама тебя на фотографии показывала! – девочка тыкнула в длинноволосого парня, облокотившегося на машину Гокудеры, Мукуро немного передёрнуло, но он улыбнулся непосредственному ребенку, который так отличался от отца: бесстрашная, храбрая, талантливая, но такая же как и он – бесконечно добрая. - Даже Кея-сан и Дино-чан тут! Ламбо! – рассмеялась девочка, дергая Хаято за красивые волосы, хотела бы она, чтобы такие же красивые были у нее, но мама сказал, что так быть не может. Но Нанахара не расстроилась, потому что ее волосы были почти такие же красивые как у мамы, только топорщились немного (говорят, как у папы), поэтому она почти никогда не развязывала хвостики. - Йо, Нана-чан, - белозубо улыбнулся Дино, махая рукой Хибари, за что получил поддых. Ламбо чуть смущенно кивнул. Это была первая их встреча за пять лет, но фотография, где девочка была еще совсем маленькой стояла на тумбе у его кровати. Из дома выбежала удивленная девушка, раскидывая роскошные русые волосы, - Нана, - виновато улыбнулась девушка, забирая дочку с рук Гокудеры, - извини, Хаято-кун. - Да ничего, Савада-сан, - смущенно улыбнулся мужчина, растрепав челку на детской головке. - Можно и по имени, Хаято-кун, - грустно улыбнулась Кёко, прекрасно зная причину, почему Гокудера ни разу за эти пять лет не назвал ее по имени. - Я знаю, - виновато улыбнулся мужчина, неловко потирая шею. - Привет, Кёко. Как дела? - улыбнулся Ямамото, поправляя меч на плече. - Здравствуй, Такеши, - мягко улыбнулась девушка, - все хорошо, - она чмокнула дочку в щечку, - твои подарки нам очень дороги. Особенно те варежки, - Такеши улыбнулся, - ребята, Ламбо, братик, Хибари-сан, Дино-сан, Мукуро-сан может, зайдете на чашечку чая? …все-таки сегодня годовщина, - ее губы улыбались, но в уголки этой улыбки закралась грусть. - Прости, Кёко, - виновато улыбнулся Сасагава, - опираясь локтём на голову зевающего Ламбо, - мы буквально на пару минут. У ребят дела, но я позже обязательно зайду. Расспрошу как племяшка поживает. - Экстремально!!! – прокричала Нанахара и ребята рассмеялись, а кто-то лишь улыбнулся. Совершенно другая, но почти один в один. Уже ребенком, собрав вокруг себя сильнейших, Нанахара улыбалась всегда радостно, все эти пять лет она никогда не грустила. - Я знала, что вы придете навестить Цу-куна, - солнечно улыбнулась девушка, - подождите здесь секундочку. Не уходите,- девушка вошла во двор, не закрывая калитки, но никто не последовал за ней. Она вышла через минуту, держа в руках букет красных георгинов*, которые росли в ее саду. - Я сегодня утром сорвала… - она нежно стряхнула пару капелек воды с пышных цветов и вручила Гокудере. - Спасибо, Савада-сан. - Заглядывайте на чаек, - улыбнулась девушка, зная наверняка, что никто кроме брата не придет, что каждый будет присылать подарок им на Рождество и на День Рождение Нанахоры, но девочка будет знать дарителей только по фотографиям, которые иногда будет приносить брат. - Мы постараемся, Кёко, - улыбнулся Такеши, положив легкую руку на поникшее плечо своего друга, который слишком долго не отводил взгляда от открытый карих глаз солнечной девочки, - не скучай без нас, окей? – мужчина достал из кармана брюк конфет и дал их малышке, они не помещались в ее маленьких ладошках... но никто не мог с этим ничего поделать. - Окей, - кивнула младшая Савада, - вы тоже не скучайте без меня! – строго наказала девочка, оглядывая всех и каждого. - О! – улыбнулся Дино, обнимая Кею за плечи. - Куфуфуфу, - прикрывая улыбку ладонью в черной перчатке, смеялся Мукуро. Ламбо улыбнулся девочке. - Экстремально не будем!!! - Заметано, - подмигнул Такеши, а Гокудера только растрепал пушистую челку. Когда Саваде исполнялось двадцать четыре, Вонгола устроила большой праздник, хотя именинник и протестовал, но двухлетняя дочка уговорила отца отпраздновать такую важную дату. Гокудера случайно проболтался ребенку, что ее отец в будущем, когда им было по 14 умер в возрасте 24 лет. На праздник пришел даже Занзас (за которым, естественно, притащилась половина Варии, не считая основного состава) и Бьякуран, основавший семью Мельфиоре, куда все-таки уговорил вступить Шоичи. Вечеринка была в самом разгаре: захмелевший Ямамото приставал к Гокудере, а подвыпивший Дино ластился к потягивающему зеленый чай Хибари (который не переносил алкоголь), веселый и трезвый Занзас, опустошивший три бутылки двадцатилетнего виски из личных запасов Гокудеры (Правая рука лично организовал праздник), стрелял по своим подчиненным, которые тащили подарок от Варии – средневековый таран, Бьякуран подтрунивал над Шоичи и обслугой, а Хару с И-пин танцевали на сцене под аплодисменты маленькой Нанахары, Кёко и счастливого дедушки. Гокудера выделил целый этаж особняка Воголы для животных из коробочек, которых почему-то каждый норовился выпустить, включая самого организатора. Но в отличия от Бестера, который лениво зевал, когда рядом зубами щелкала акула, а под ухом лаял огромный волк дождя (странным образом выросший из Джиро Такеши), подросшая в леопарда Ури гоняла хорька и павлина, всерьез намереваясь сожрать грызуна и птицу. Натц закрывал глаза и уши, когда Гарю боксировал рядом с ним, позволяя спать, закутавшемуся в пушистую кисточку хвоста Роллу. Бык стоял в сторонке и жевал сено, разделяя вольер с низеньким забором с прочими случайными животными типа слонов и черных лисиц. Мукуро сидел на одной из жердочек, а рядом щебетал Коджиро, что странно, на жердочке сидел еще и скат, а вот белый дракон просто парил в воздухе и будто смеялся над всеми остальными, хотя ни львов, ни уж тем более сов это нисколько не волновало. Дело близилось к глубокой ночи, когда Савада, вымотанный неугомонными гостями, которые по западной традиции спешили оторвать ему уши, предпринял очередную попытку сбежать с праздника, длящиеся уже который час, с того времени, как Кёко еще в десять вечера ушла укладывать Нанахару, а Хару, И-пин и Ламбо с ней - помогать. Но вдруг кольца Вонголы засветились, извергая бешеные потоки пламени. Освободившиеся от своего проклятья Аркобалено, ставшие уже подростками, заняли боевые позиции, потому что в воздухе почувствовалась знакомая до ужаса и боли энергия. Просторную комнату, куда к хозяевам вернулись все «карманные» питомцы накрыл черный купол холодного пламени предсмертной воли. Открылся черный купол и в затемненном пространстве у тяжелой шторы открылся портал, и в рваных плащах, с забинтованными лицами в цилиндрах выплыли Виндиче. - Савада Цунаеши, - вышел вперед восьмой Аркобалено, - мне очень жаль говорить это, но время пришло. Кольца бойцов горели пламенем, ведь все и каждый знал, насколько опасны и сильны Виндиче, и даже если сейчас на их стороне были подросшие бывшие Аркобалено, то Виндиче на встречу к Саваде пришли всем составом, гремя цепями из-под порванных плащей. - О чем ты? – рядом встал тигр, грозно смотря на врагов. - С тех пор как мы приступили к охране Тринисетте, Савада Цунаеши, нам стало доступно видеть будущее. Множество его вариаций. И в этом возрасте ты, Савада Цунаеши, и каждый из твоих Хранителей в каждой из существующих параллельных вселенных, в каждом мире, который только возникнет, вы становитесь причиной распада Тринисетте. В зале повисла тишина. Пламя некоторых бойцов погасло, а Виндиче, кажется, опустили плечи. Аркобалено восьмого элемента развязал свои бинты, раскрывая искалеченное временем и местью лицо, но его мертвые глаза, были пусты, только из черных глазниц вытекала бледная кровь, смешавшаяся со слезами. - Мир исчезнет, когда тебе исполнится двадцать девять… - со скорбью сказал Бермуда, - но переломный момент случится в этот год. Эти видения не доступны не посвященным, даже древнейшей расе… - Но как же так?.. – Савада зажег свою предсмертную волю, объединяясь с Натцом. - Как бы мы не хотели предотвратить это, Цунаеши… мы не смогли найти другого выхода… Восстановленная мощь Колец Вонголы, ваше оригинальное оружие и твое бесконечное пламя… Нам всем очень жаль, Цунаеши… И прежде, чем кто-либо успел отреагировать, бывшие Аркобалено были связаны блокирующей пламя цепью, а многие из гостей повержены. И как бы не были сильны Боссы и прочие обладатели исключительных способностей, против мертвых, пораженных безграничным пламенем Тьмы, у них не было ни шанса. Праздник был превращен в ад, где гремели тяжелые цепи, кричали люди, текла кровь и плакали палачи. Виндиче не сражались, они только обезвреживали, одного за другим, словно котят, и только Вонгола была их целью. По телам Хранителей приходились самые тяжелые удары, они принимал на себя весь огонь и все отчаяние мертвых сердец не так давно познавших новую жизнь и надежду. И только Савада слышал, как плачут и сгнившие от мести и скорби души. - Хватит!.. – Цунаеши видел как страдают его Хранители, союзники… Друзья. Он смотрел как мучается Ямомото, которому цепью сломали ведущую руку, он видел как мучается Гокудера, подвешенный на острых копьях к потолку, видел как избивают Рехея, чувствовал, как Мукуро гибнет от своих же иллюзий, обращенных против него, и как из последних сил кусается Хибари. - Прошу вас! Хватит!!! – закричал юноша, погасив свое пламя. Все были повержены. Савада едва стоял на ногах, держась за раненную руку, казалось бы невозможно, но на новые перчатки пошли трещинами и сыпались в пыль прямо на глазах. - Пожалуйста, остановитесь!!! – крикнул он, со слезами умоляя Бермуда, - забирайте кольца, оружие, все что хотите, но не трогайте моих друзей!!! – Савада опустился на колени, снимая кольцо Вонголы и кольцо Натца. - Этого недостаточно, Цунаеши. - Тогда что будет достаточно, Бермуда?! – крикнул Реборн, вырываясь из цепей и выстрелив в видиче, заносившего секиру над головой парня. - Ваши жизни крепко связаны с этими кольцами, потому что вашим пламенем было пробуждено это поколение колец. Ты Неопримо, Савада Цунаеши… - Тогда я отказываюсь от этого титула. И если… - парень поднял заплаканные глаза, - и если необходимо, то я отказываюсь от жизни Босса мафии, чтобы сохранить своих друзей. - Первый! - Цуна! - Савада!!! - Босс… - Все в порядке, ребята, - светлой улыбкой успокоил своих Хранителей новый Примо. Он любил их, любил свою семью, и ради них стал самым лучшим мафиози, тем, кого уважали друзья и кого боялись враги, – все в пор… - Ничего не в порядке! – крикнул последний Аркобалено, - ты ничего не понимаешь, Савада Цунаеши! – Бермуда разрывался в диком крике, его голос нервно дрожал, но пламя его не потеряло яркости и уверенности. Цуна чувствовал, что младенец сам себя ненавидит за то, что творит, и что каждый из зомби чувствовал тоже самое, но ни один потерянный не хотел лишаться своего нового смысла, даже если придется собственноручно убить того, кто подарил им эту новую жизнь, целью которой не была черная месть. - Опусти, пожалуйста, оружие, Реборн, - тихо попросил парень, поднимаясь на ноги, без ужимок, но с решимостью смотря в пустые глаза Аркобалено, - тогда объясни, Бермуда, - он понимал решимость и знал, что такого пламени не бывает без серьезных причин. Аркобалено поджал искривленные шрамами губы. - Тренисетте в опасности, Цунаеши… и я не могу позволить разрушить этот мир. - В чем дело, Бермуда? – с участием и готовностью помочь по первому зову спросил неопримо новой семьи Вонгола. - Вы новое первое поколение Вонголы, Цунаеши… - Я знаю, - мягко произнес парень, пламя Бермуда задрожало в нерешительности, но никто не воспользовался моментом, чтобы высвободиться из оков. Есть противники, которых следует выслушать перед тем как убить, даже если это нисколько не изменит решения. Это понял даже Хибари, стремительно поднимающийся по служебной лестнице в тайной полиции. - Сейчас Кольца Вонголы, когда не стало пустышек, самое сильное оружие, что существует в этом мире. И после того как Примо вернул истинный облик Колец, после того как они были перерождены вашим пламенем, вы заключили свои жизни в эту часть Тринисетте… И даже если мы отберем ваши кольца и ваше оружие, ваша воля, Пламя, питающее их силу будет жить, угрожая Тринисетте… и мы не можем этого позволить… поэтому Савада Цунаеши… - Я понимаю, Бермуда, - кивнул Цуна, разжимая кулак, в котором горели кольца, - я готов отдать вам свою жизнь, но моих друзей оставьте в покое. - Так не пой… - Я сказал свои условия, Бермуда, - Савада поднял серьезные глаза. - Мы не согласны, Первый! - Цуна, не глупи! - Савада, у тебя есть Кёко и Нана! Не вздумай их бросать, ублюдок!!! Я экстремально убью тебя!!! - Ребята правы, Цуна, - пятнадцатилетний мальчишка с завитушками-бакенбардами, уже одевающийся как взрослый, положил руку на плечо своего бывшего ученика. - Пойми же, Савада… этого не достато… Но дрожащий голос перебил уверенный Савада, - Если мы разделим наши кольца на две половины, как это сделал Джотто? - Вы умрете, - не колеблясь ответил малыш, - ваше пламя жизни связано с кольцам, и если сломать кольца, даже для того, чтобы восстановить их, это все равно что сломать ваши души. Но в отличии от колец, человеческие души невозможно вновь собрать воедино… - Я сломаю свое кольца, Бермуда, - не колеблясь ответил Босс, - этого должно быть достаточно, ведь Небо объединяет остальные шесть элементов, верно? – Савада смотрел на свои кольца, и чувствовал как дрожит Натц. Ему было жалко друга, который будет заключен в своем кольце еще неизвестно сколько, но бессмертные «коробочки» растущие со своими хозяевами оставались лишь коробочками. Аркобалено задумался, а Виндиче отпустили своих жертв, не отпуская цепи, потому что каждый из плененных был смертельно опасен, если снизить бдительность хотя бы на мгновение. Но лучшие из разных поколений были не теми противниками, которые дают своим оппонентам такой шанс. Стражи правил Мафии и пустышек Аркобалено натянули свои смертоносные цепи, а потом резко опустили. - Этого хватит, Цуна… - зажмурившись от сожаления, отвернулся младенец. Он не хотел лишать жизни своего спасителя и, возможно, друга. - Это хорошо, - парень улыбнулся. Цунаеши развернулся к своим гостям, окинул побежденных взглядом, которые злые и потрепанные поднимались с пола и вылезали из дыр, проделанных в черной толстой полости защитного купола. - Ребята, спасибо, что пришли на мой двадцать четвёртый День Рождения. Это действительно самый лучший праздник в моей жизни, - он чуть смущенно улыбнулся как в былые времена. - Савада, ублюдок!!! – Рехей в бойцовский перчатках своего кенгуру кинулся на своего шурина, но его порыв сдержал человек в цилиндре, принимая на себя сокрушительные удары солнца. - Первый!!! – Гокудера кинулся к Боссу, который уже передал кольца с Натцом бывшему репетитору. Но Хаято остановил Ямамото. - Это мое решение, Реборн. - Да, Цуна. - Не осуждай меня, - с улыбкой попросил парень, разбивая перчатки собственным пламенем. - … - Гокудера, у меня к тебе есть просьба. - Все что угодно, Первый!!! Заберите мою жизнь! Какая же я Правая рука, если не могу Вас защитить?! – кричал Хранитель урагана, не обжигая державшего его Такеши только потому, что тот обливал его своим пламенем. - Позаботься о девочках и Нанахаре. Кёко не должна знать обстоятельства моей смерти. Она немного наивная, очень добрая, но жутко умная. Обмани ее, Гокудера, ладно? - Хаято вцепился мертвой хваткой в светлую рубашку товарища. - Савада!!! – истекая кровью, тут же заживляя собственные раны, Сасагава рвался вперед, прокладывая путь к предателю собственными кулаками, уже сломав пальцы. - Старший брат, - повернулся Савада с открытой улыбкой к ненавидящим его глазам, - не давай племяшке скучать, - Рехей моментально обмяк, слабые колени подогнулись под тяжестью опустившихся на него слов. - Хибари-сан, Дино-сан оставляю на вас Намимори. Блондин посмотрел в уверенные глаза старого друга, сжимая в ладони плечо своего бывшего ученика, чьи тонфа горели жестким фиолетовым пламенем раздражения и скорби. Цунаеши едва заметно кивнул ему, и его руки зажглись кристально чистым пламенем неба, его челку трепал жгучий огонь Хранителя. - Такеши, я рассчитываю на тебя. - Положись на меня, Цуна, - с грустно ухмыльнулся Хранитель дождя, нахмурив брови, он оставил ради Цуны спорт и дом, став посредником в Италии. В его руках дрожал от бессилия его лучший друг, когда-то помогший ему пережить убийство отца; человек, поддержавший его второго лучшего друга, когда его мать погибла. Нанахара - имя, которое он дал своей крестнице, в честь погибшей матери друга. - Спасибо ребята. Чтобы не случилось, помните, что все мы больше чем мафия... Друзья. Хоть и не все из нас любят мафию, да Мукуро-кун? – Цунаеши улыбнулся, закрывая глаза, он зажал свое Кольцо Неба в ладонях. Его пламя начало сверкать, набирая частоту, искрясь не только в челке, расползаясь по телу, обжигая кожу, набирая температуру, - и что бы ни случилось, пусть всегда будет так. Яркая, ослепительная вспышка, волна очищающего, спокойного и успокаивающего пламени накрыла гостей, без звуков взрыва или болезненных криков, и стук двух половинок одного металлического кольца, упавших на полированный камень полов, оглушительным звоном разразился в тихой комнате, куда возвращался свет, и откуда уходили вестники смерти мафии через свой черный портал, оставляя за собой кровавый след слез. Семеро стояли под яркими лучами солнца. Кто-то стоял чуть поодаль, кто-то присел у самого края, кто-то встал рядом, кто-то набрал в ковшик немного родниковой воды, кто-то был неподалеку и смотрел в чистое небо, но все молчали. Все стояли у серого камня надгробной плиты. «Савада Цунаеши. Объединивший всех не для того чтобы сражаться, а жить без сожалений и смеяться всем вместе». - С Днем Рождения, Первый, - Гокудера возложил цветы на холодный камень. Больше не было Неба, но каждый элемент помнил его и хранил те светлые воспоминания, когда еще не было горечи сожаления и когда они не знали, что такое горевать всем вместе. Каждый жил своей жизнью, неся с собой этот груз, но оставив позади то время, когда мир был слишком прост. Оставив позади свое детство. Ведь настоящие взрослые мафиози сильные, бесстрашные, стойкие… и одинокие. * совершеннолетие в Японии 21 год. * в Японии, считают, что георгин символ всепобеждающей силы жизни; приятная новость; хороший вкус, величие, благодарность.