Разбиваться

В их маленьком городе любые вести разносились быстро. Какой-нибудь важный гость, или будущий концерт, или открытие нового кафе — очень скоро об этом узнавали все жители. Кики даже считала, что в этом есть какая-то особая магия, пока не постигнутая ею. Если бы не эта магия, Кики не успела бы прийти на помощь Томбо, когда того унесло на дирижабле — дурные вести тоже разносились быстро, и очень скоро к ней пришла еще одна. — Ты слышала? Томбо разбился, — крикнул ей какой-то мальчишка на велосипеде, и Кики не успела ничего спросить — тот промчался мимо, только шины скрипели. Томбо тоже любил так самозабвенно гонять, быстрее догоняющих его собак, быстрее машин. И вот теперь он… Разбился — что это вообще значило? Не справился с управлением и врезался в стену? Потерял равновесие и покатился под откос — он так любил съезжать вниз по крутым склонам? Кики тоже часто каталась вместе с ним — садилась сзади и обнимала его крепко-крепко, и порой даже визжала от страха особенного рода — того, что приносит удовольствие. Это было даже страшнее, чем летать на метле, и в то же время Кики ни разу не боялась по-настоящему, всерьез. Несмотря на опасные виражи, несмотря на то, что несколько раз они все-таки падали, Томбо казался ей самым надежным водителем на свете. Оказалось, это было не так. Оказалось, он тоже мог… разбиться. Что значило это слово? Оно было страшным и невозвратным. «Он разобьется!» — кричали жители, столпившиеся вокруг улетавшего дирижабля. Томбо и правда мог разбиться тогда, это почти случилось, но Кики успела схватить его за руку. Но в этот раз она не успела, не успела, хоть была ведьмой, быстрее и прозорливее обычных людей. Она схватила метлу и полетела туда, где они с Томбо катались чаще всего. Теперь она вспомнила — на той дороге был один хитрый поворот. Может быть, все дело в нем? Или у него просто невовремя лопнула шина?.. Она полетела быстрее, быстрее, так что ветер засвистел в ушах. Она помнила ощущение руки Томбо, зажатой в ее ладони. Она не дала ему упасть с дирижабля, но авария на велосипеде — это очень быстро, раз — и все. Она все равно никак не могла успеть. Мама тоже всегда призывала ее аккуратнее летать на метле. Можно упасть и разбиться, говорила она — да, именно так: упасть и разбиться. Какое все-таки ужасное слово! Почему оно сбылось? — Томбо! — кричала она, пролетая над полем. — Томбо! Никто не отзывался, но Кики знала, что уже близко — в конце концов, у нее было настоящее ведьмовское чутье. — Томбо! — Она вдруг заметила одинокую велосипедную шину, лежавшую на обочине тропы. Это была не какая-нибудь забытая шина старого велосипеда, она точно знала. Эта шина, казалось, еще была нагрета недавним трением бешеной скорости. — Эй, Кики! — ей был знаком этот голос, настолько хорошо знаком, что заставлял сердце биться быстрее. Она полетела вперед, так быстро, что и сама могла разбиться о дерево, но она не могла этого допустить — кто еще поможет Томбо? — Я здесь! Как ты меня нашла? Он сидел на земле, прислонившись спиной к какому-то пню, в куртке, изодранной до дыр. Его очки перекосились, а лицо было расцарапано и выпачкано землей, но он выглядел целым и даже улыбнулся, и даже помахал ей рукой. — Мне сказали… что ты… — О, наверное, ты услышала от Алонзо? Я свалился прямо на его глазах. Попросил его позвать кого-то на помощь, так что можешь не беспокоиться, скоро нас найдут… да что с тобой? Ты вся бледная, — сказал он озабоченно, и тогда Кики заплакала. Ей не было стыдно, ей было вовсе не до стыда. Слезы запоздалого страха смешивались со слезами облегчения — вот почему их было так много. Она шмыгала носом, вытирала глаза рукавами и ревела так, что ничего уже не видела перед собой. Томбо неуверенно похлопал ее по спине.  — Ну, ну… Я больше не буду гонять так, хорошо? Я буду аккуратнее. — Кики помотала головой. Томбо не должен был давать таких обещаний из-за ее слез, он будущий изобретатель и пилот, он всегда будет рисковать. Она решительно тряхнула головой, прекращая свой глупый плач. — Когда я встретила Алонзо, он сказал, что ты… разбился. Вот почему я… — Он тебя напугал? Просто сказал первое, что пришло в голову! Наверное, торопился и не подумал как следует. — Конечно. Все понемногу вставало на свои места. Она зря испугалась, теперь это было очевидно, но ее сердце никак не могло перестать колотиться. Томбо приобнял ее за плечи, и Кики зажмурилась, прижимаясь лицом к его груди. Кажется, на какое-то мгновение она представила себе жизнь в этом городе без Томбо, без своего первого друга, вот почему она так горько плакала. — Не беспокойся. Ничего со мной не случится. Кики глубоко вздохнула и отстранилась. Томбо поморщился. — Только, кажется, я сломал ногу. — Кики снова готова была лететь куда угодно и так быстро, как только возможно, но Томбо предусмотрительно схватил ее за руку. — Я ведь уже позвал на помощь, так что не уходи, — попросил он. Кики послушно опустилась рядом; наконец-то в ней утихало волнение, вызванное одним-единственным словом. Разбиться — это ведь может значить все, что угодно. Разбить можно и коленку. Почему она сразу подумала о самом плохом? Ведь она почти всегда была оптимисткой. — Ты будешь чинить свой велосипед? — наконец-то ее голос окончательно перестал дрожать. — Конечно! — жизнерадостно отозвался Томбо. — Жаль только, что я пока не смогу крутить педали. И что ты, наверное, больше не захочешь со мной кататься. — С чего это ты взял? — возмутилась Кики. — По-твоему, я трусиха? Глаза Томбо округлились так сильно, что стали едва ли не больше стекол очков. — Нет… конечно, нет, но… сегодня все пошло так глупо — если бы ты сидела рядом со мной, то могла бы пострадать. Я не хочу такого допустить. — Я не боюсь. И такого больше не повторится, — сказала Кики так уверенно, будто вовсе не умирала от испуга всего несколько минут назад. — Раз так, я хочу еще раз полетать на твоей метле. — Я буду катать тебя на ней, пока не заживет нога. Вдалеке показались чьи-то движущиеся силуэты; несколько человек уже бежали к ним. Очень скоро это маленькое происшествие сотрется из их памяти. Может быть — как это часто бывает в маленьких городках — станет предметом всеобщего обсуждения еще на несколько дней. Но потом все-таки забудется, и Кики тоже забудет это ужасное чувство — как будто разбилось ее сердце. Но Томбо не разбился, его просто немного помяло, вот и все. И сердце Кики тоже не разбилось по-настоящему; сейчас оно лишь немного и отчего-то очень приятно сжималось — и было совершенно целым.