Районы, кварталы

      Влажная летняя прохлада пробирается под рубашки, Антон сидит и потрошит сигарету под жужжание фонаря над головой. Они только что смеялись, но разговор как-то сам угас, утонув в густой темноте. Это их последняя ночь в Питере — назавтра Арс возвращается в Омск.       Вроде не навсегда, вроде с обещанием вернуться, но это выглядит как прощание и оттого бесит до дрожи. Сигарета оказывается под ногами, раскрошенная в хлам.       Возле парадной неподалёку стоит автомобиль, из окна которого приглушённо играет музыка, на которую Антон пытается отвлечься. Отвлечься сложно — он не может перестать чувствовать рядом Арсения. Навязчиво ловит черты, не хочет думать о том, что скоро отнимут что-то привычное. Это похоже на странное чувство под конец осени, когда всё замирает и впадает в холодный анабиоз. Сейчас в него впадает Антон.       Прощаться тупо. Слов не находится, потому что непонятно, что он должен сказать. Благодарность за мотивацию и проведённое время? Весело послать катиться к чёрту? Всё это звучит так неискренне, такой мерзкой клишейной патокой, что не хватает сил разорвать её, наполнившую рот и склеившую зубы.       Арс рассказывал, что актёры говорят, если в тебе есть внутренний монолог — ты выглядишь наполненным, за тобой интересно наблюдать. Антону кажется, он сейчас пиздецки наполненный, только пользы это приносит примерно нихуя. Арсений показно спокоен, улыбается. Сидит, закинув локти на спинку скамейки и качает головой в такт таким старым и знакомым песням из той самой машины. Вдруг, прислушавшись, он смеётся и откидывается назад.       — Звери! Молодость!       Из тачки доносятся «Районы, кварталы».       — Ага, — тянет лыбу Антон.       Он тоже откидывается на скамейку и выглядит до безумия нелепо, пытаясь не задеть Арса. Тот, кажется, пребывает в каком-то своём мире, не обращая внимания ни на что и одновременно впитывая всё вокруг.       Под припев силуэты пары в машине тянутся друг к другу. Они целуются, и Антон корчит по-доброму скептичную мину, как детсадовец.       — У-ух.       Арсений поднимает брови, глядя на Антона, а потом понимает, на что тот среагировал и снова смеётся.       — Да ну тебя! Кто из нас не сосался под «Районы, кварталы»!       Антона как током дёргает. Ему вдруг так хочется, чтобы это случилось именно сейчас.       Не надо вслух, Арс. Не надо.       Ладони потеют сильнее и их трясёт как каким-то соматическим тиком. Антон трёт пальцы друг о друга, пытаясь избавиться от пронизавшего их холода. Не получается.       Арс смотрит вникуда, вслушиваясь в куплет с ностальгической улыбкой. Антона замыкает на мыслях и тянет. В горле пересыхает, он очень громко сглатывает и лезет рукой в волосы на затылке, словно пытаясь максимально естественно вытереть нервный пот. Жужжит фонарь.       — Ну, допустим, я.       — Что?       Арс, ты всё сломал. Всё же было как в кино. Пойми. Подыграй. Ты же актёр. Прочти монолог. Мой. Внутренний.       — Допустим, я, — снова сглатывает Антон. — Я не сосался под «Районы, кварталы».       Слово-то какое стрёмное.       Арсений не успевает отшутиться.       — А, похуй.       Антон обхватывает ладонью затылок Арса и тянет его к себе, впечатывается губами в его губы. Нагло и резко, шумно втягивая носом воздух. Крепко, но ненадолго. Пара секунд. Он не находит ответа и, выдыхая, отодвигается. До последнего не глядя в глаза, Антон отворачивается и смотрит в землю.       Ну что, блять, попрощался?       Антон вдруг думает, что Арс из тех, кто не боится сжигать мосты и резать красные нитки на своём же запястье. Он хочет съебать.       — Теперь да, — дрожащий и срывающийся сухой, ломаный голос сдаёт с потрохами.       — Нет.       А этот... Улыбается? От такой охуевшей наглости даже вырубается страх.       — Чё?       — Через плечо, — Арсений смеётся, глядя исподлобья. — «Сосаться», Шаст, работает не так.       И Антон чувствует, как Арс тяжёлой рукой ведёт по хребту и ненавязчиво, но настойчиво тянет к себе. Его губ касаются холодные губы, и Антон чувствует в этом предельно вежливое, но превосходство. У, сука. Интеллигенция. Пробирает до костей. Антон целует в ответ.       Он не успевает запомнить поцелуй вообще. Когда Арс отпускает его, мир звучит как из аквариума. Уже давно середина другой песни, а Антон понимает, что сжимает в кулаке джинсовку Арсения.       — Вот же ты скотина, — вырывается у Антона.       Арс на секунду замирает, но губы уже расползаются в непроизвольную улыбку, и он издаёт смешок, безумный в своей заразительности. Они утыкаются друг в друга и просто ржут от облегчения. Изнутри тепло и немного трясёт.       Стало проще. Особенно прощаться.       Это же ненадолго. И с обещанием вернуться.