помогите Элли найти где

Ваня растянулся на барной стойке с явным желанием срастись с ней — тогда не нужно было бы больше заебываться с напитками. Чужими. Но ему не дали даже немного полежать, несмотря на то, что было затишье в плане посетителей: вынырнувший как из-под земли Москвин хлопнул его по спине, мол, не расслабляйся. Со страдальческим стоном Ваня принял вертикальное положение и от нечего делать принялся хрестоматийно протирать стаканы. Шел третий день его пари, и Ваня заебался. Дело было даже не столько в работе бармена как таковой, а в том, что в семнашку давно уже приходили как в музей. И вот от пожирающих взглядов и странных просьб (в половине случаев — совершенно непотребных) Ваня устал смертельно. — Я как обезьянка в клетке, — пожаловался он Москвину уже на второй день. — И все пялятся. — Надо в меню внести «фото с Рудбоем», мы озолотимся, — хохотнул тот. И добавил, видимо, впечатленный вытянувшимся Ваниным лицом: — Ладно тебе, всего пять дней продержаться надо. Вывезешь! Ваня в этом немного сомневался, но выбора не было. И вот теперь он, закончив со стаканами, принялся звенеть пивными бутылками — принести из подсобки теплые, поставить их в холодильник, передвинув уже охлажденные поближе. Из-за монотонной примитивной работы время растягивалось, как огромный ком жвачки. Ваня не сразу одуплил, что у него новый посетитель. Андрюша Пирокинезис сидел за стойкой, подперев щеку ладонью, и выглядел... Ваня не смог подобрать слово и против воли издал смешок. — Смейся-смейся, — Андрей трагично вздохнул. — Смейся. Вместо того, чтобы сделать свою работу и налить умирающему от похмелья человеку живительного пива, чтобы облегчить его страдания. — Для умирающего ты подозрительно много пиздишь, — честно отозвался Ваня, наливая светлое посвежее в пластиковый стакан. Потом спохватился: — Может, тебе бутылочного надо было? Андрей махнул рукой, мол, и так сойдет, и еще больше взъерошил и так лохматые волосы. — Что-то ты давно не перекрашивался, — Ваня поставил перед ним пиво, и Андрей с почти благоговейным лицом отпил, сделал несколько крупных глотков и зажмурился от удовольствия. И только потом соизволил ответить: — Да после тура, может. Сейчас не до этого, и я не придумал цвет. Ваня хмыкнул. — Ты один сегодня? — Сейчас восемь вечера среды, и как-то кроме меня никто особо не горит желанием побухать. — Ну, здесь через пару часиков будет горячо, когда завсегдатаи подтянутся, — Ваня неопределенно повел плечами. Потом он отвлекся на других посетителей — они и правда понемногу начинали подходить, и вскоре не особо просторная семнашка почти забилась. Кто-то жал Ване руку, девушки прельстиво улыбались, заказывая пиво и требуя трубочку. Пару раз подошли и к Андрею, попросили фото. Он не отказал, хотя рожи корчил зверские, конечно, Ване пришлось маскировать смешок под кашель. В очередной раз обновляя Андрею пиво, Ваня почувствовал его пальцы на своем предплечье. — Покажи поближе, — попросил Андрей, пытаясь рассмотреть татуировки. Ваня с улыбкой развернул руку поудобнее, мол, разглядывай, не жалко. И Андрей изучал — водил кончиками пальцев по линиям, вызывая легкую щекотку, и всматривался так пристально, будто пытался код расшифровать. — Красиво. Хочу новую, но никак не могу решить, какую... Язык у него уже явственно заплетался, но Ваня, имевший возможность пару раз бухать с ним в семнашке параллельными компаниями, прекрасно знал — вот в таком состоянии Андрей мог находиться очень долго. У него были теплые пальцы с мягкими подушечками, и в какой-то момент он склонился так низко, что отросшие пряди мазнули по коже. Ваня отнял руку. — Ну-ка, свою покажи, — он беззастенчиво ухватил Андрея за запястье. Ваня знал, что у него руки холодные и влажные от запотевших бутылок и стаканов, и поэтому Андрей немного вздрогнул. Изучение пришлось прервать, чтобы обслужить посетителей. Когда Ваня вручил желанное бухло страждущим, Андрей уже собрался валить, неловко махнул Ване рукой. — Бывай, — ответил Ваня, и его тут же утянула работа. * — Я так и не понял, что у тебя набито, — между делом сообщил Ваня, наливая Андрею пиво. Тот пришел и на следующий день — все такой же потерянный и словно к чему-то готовящийся. Он смотрел как-то болезненно-выжидающе, и Ваня предпочитал об этом не задумываться, потому что порой видел этот взгляд в зеркале. И заканчивалось все далеко не всегда удачно. Хотя, может, Ваня слишком уж сильно переносил собственный опыт на, в сущности, почти не знакомого ему чувака. Может, Андрюша Пирокинезис вовсе не искал приключений, не пытался ни от чего убежать и не хотел забыться. Впрочем, что-то он явно пытался утопить в дешманском пивасе, и делал это весьма профессионально. Пока Ваня тупил, погрузившись в размышления, Андрей закатал рукав и смотрел на татуху так, будто сам в первый раз ее видел. — Это фея Динь-Динь, — и все, никаких пояснений, ебись как знаешь. Какие все загадочные, ну охуеть теперь. Ваня отчего-то развеселился. Народу было прилично, но то ли Ваня освоился, то ли все пили мало и медленно, но времени «на попиздеть» было предостаточно, и Ваня спокойно посвящал его Андрею — хотя нельзя назвать их беседу особо активной. Но у Вани было стойкое ощущение, что Андрей пришел именно к нему, и эту догадку нельзя было ни подтвердить, ни опровергнуть. Если не спросить напрямую, разумеется, но Ваня этого делать не желал. Ну ходит чувак в семнашку как к себе домой, сидит, грустно прибухивает в одиночестве и кидает на него, Ваню Рудбоя, странные взгляды. С кем не бывает, правда? В итоге они так толком и не поговорили, а Андрей снова неожиданно и незаметно свалил — и в этот раз оставил, сука, чаевые. Ваня заржал, пряча пару сотенных купюр, заботливо прижатых стаканом, в задний карман. * Андрей пришел и в пятницу, но в этот раз не один, с компанией. Но даже если бы он снова скучал в одиночестве, Ваня бы точно не смог уделить ему внимание — пятница всегда была хардкорным днем для бара, даже суббота обычно проходила полегче. Сегодня Ване помогали (а не просто страховали) — за стойкой были еще Макс и Дима. Но работы все равно хватало. Ваня радовался только, что семнашка никогда не специализировалась на мегасложных коктейлях, этого он бы, пожалуй, не пережил. С Андреем поймались на улице, когда Ваня взял пятиминутный перерыв, чтобы покурить. Андрей одной рукой нежно прижимал к себе стакан, другой — с зажатой в ней сигаретой — активно жестикулировал, рассказывая что-то незнакомым Ване девчонкам. — Привет, — Ваня сам не знал, зачем подошел — выходя на улицу, он хотел хотя бы немного отдохнуть от людей. Еще хотелось тишины, но музло прекрасно было слышно и тут. — Привет! — Андрей разом потерял интерес к девушкам и как-то перетек — Ваня не мог подобрать другое слово — ближе. — Сегодня твой последний день, да? — Угу, — Ваня сосредоточенно затягивался — в последний раз он выходил курить часа два назад. — И как оно? — Андрей, порядком бухой, интересовался совершенно искренне, не из банального желания «поддержать разговор». — Заебно, — подумав, Ваня сформулировал самую суть. Андрея это на удивление удовлетворило. Он беспечно кинул бычок на землю, повозил по нему кроссовком. Запустил освободившуюся руку в растрепанные волосы, то ли ероша еще больше, то ли пытаясь пригладить. Ваня, неожиданно даже для себя, насмешливо фыркнул — это правда было забавно. — Мне надо идти работать, — последняя затяжка показалась самой сладкой, и Ваня с сожалением отнял догоревшую до фильтра сижку ото рта, намереваясь утилизировать ее в импровизированной пепельнице у входа в бар. Андрей улыбнулся мягко, кивнул, мол, ну иди, раз надо. И Ваня остро почувствовал какую-то недосказанность. Но размышлять об этом времени не было, труба звала, работа горела. — Ты читал «Волшебника изумрудного города»? — вдруг прилетело в спину. Ваня обернулся. Андрей все так же обнимался со стаканом, но смотрел как-то выжидательно. — Я не помню, — честно ответил Ваня. Он правда не помнил, хотя название вроде бы смутно отозвалось в сознании. — Что-то про волшебство, да? — сказал — и тут же захотел откусить себе язык, так тупо это прозвучало. — Ну ладно, — и Андрей отвернулся, будто бы теряя интерес теперь уже к Ване. Это было странно. Но до шести утра нужно было выкинуть все это из головы и доработать смену. * — Угостить тебя? Не сказать, чтобы Ваня никогда не слышал подобных предложений — но обычно это происходило не в России или, как минимум, не на русском языке. — Ну угости, — он повернулся к Андрею и принялся довольно беззастенчиво его рассматривать. Андрей одевался экстравагантно и броско, на грани с безвкусицей, но ему на удивление шло, и он не казался очередным экстравагантным уебаном. Хотя вот это цветовое сочетание... Впрочем, решил Ваня, не ему рассуждать о вкусе. Однако вся эта околояпонская тематика будто создана была для Андрея, и красное шелковое... нечто, похожее на кимоно, Ваня оценил. Встреча состоялась все в той же семнашке пару недель спустя завершения пари. Ваня понятия не имел, приходил ли Андрей сюда в этот период — сам он погрузился в дела, которых накопилось просто до пизды, да и просто решил устроить небольшой детокс. Семнашка и правда была вторым домом, но от истории с барменством надо было отойти. Пока Ваня рефлексировал и, чего греха таить, чекал ленту, уткнувшись в телефон, Андрей взял им обоим чистого вискаря со льдом. Ваня был не против — до этого он успел опрокинуть в себя пару стаканов виски-колы, и мешать или там понижать было бы неприкольно. — Держи, — Андрей возник будто из ниоткуда, сунул стакан в руку, сам уселся на подлокотник кресла, в котором относительно комфортно окопался Ваня. — Спасибо, — запотевший стакан скользнул в ладони, льдинки еле слышно звякнули, а Ваня вздохнул, подбирая слова. Но он все равно не успел ничего сказать, потому что Андрей вдруг стек ниже, тесня Ваню в пусть широком, но все-таки одноместном кресле, и доверительно шепнул: — Как дела? Ваня на пару секунд впал в ступор. Типа... В смысле, блядь? — Норм, — он поерзал, но отстраниться от Андрея сейчас было физически невозможно, если не вставать. А того, кажется, происходящее более чем устраивало. И даже ответ Ванин устроил — Андрей кивнул и, как ни в чем не бывало, отпил из стакана. Никакого дискомфорта от того, как тесно они друг к другу сидят, он явно не испытывал. «Он меня что, клеит?» — пронеслось в голове мимолетное, но Ваня эту мысль отогнал, это уж совсем странно бы было. Хотя... Если вспомнить все их последние встречи, постоянно было как-то очень странно. Андрей был странным. Но раньше он хотя бы не притирался так тесно бедром, не задевал то и дело рукой, пока ерзал и устраивался поудобнее. Приплыли, да? — Я тут прочитал твоего «Волшебника Изумрудного города», — Ваня решил хотя бы попытаться вывести их взаимодействие в какое-то вменяемое русло. Разговор о книге — что может быть более нейтральным? Если, конечно, это не вместо третьего раунда... — И как? — Андрей оживился, всем корпусом поворачиваясь к Ване, и кто бы знал, как ему это удалось, но стал сидеть еще теснее. — Ну, — глубокомысленно изрек Ваня. Книжку он прочитал не то чтобы от нехуй делать, просто звезды так сошлись. Стало интересно хоть немного разгадать ребус под кодовым названием «Андрюша Пирокинезис», понять, что происходит в его голове. Впрочем, Ване это в итоге не особо помогло: он за вечер прочел эту небрежно написанную сказку, а потом долго курил и пытался нагуглить хоть что-то по запроса «волшебник изумрудного города смысл» и «волшебник изумрудного города метафора». Он сломался где-то между восхвалением дружбы в человеческой жизни и нахождением библейских отсылок. — Ты думаешь, есть какой-то правильный ответ? Как на уроках литры в школе? Тип, правильные или неправильные трактовки? — проницательно поинтересовался Андрей. Ваня неопределенно пожал плечами. Зачем-то же тогда Андрей его про эту книгу спросил? — Просто скажи, о чем для тебя, именно для тебя вся эта история? — Андрей чуть понизил голос. — О том, что можно и даже нужно мечтать о невозможном? — Ване вдруг стало некомфортно, будто к нему не просто сели в кресло, а сунулись под ребра. — Почему бы и нет. Я к тому веду, что это одна из тех многих и многих историй, в которые мы смотримся, как в зеркало. Знаешь, что здесь вижу я? — пьяный лихорадочный блеск в глазах Андрея, его влажные от алкоголя и постоянного облизывания губы, тепло его тела. — Единственный, кто может тебе помочь, это ты сам. Для меня сказка об этом. И пока Ваня осмыслял, что ему делать с полученной информацией, Андрей допил вискарь и так же неожиданно эвакуировался из кресла. Стало как-то... Пусто. — Пойдем, покурим? — непринужденно предложил он, встряхивая будто бы затекшие ноги. — Ну пойдем, — Ваня в один глоток прикончил содержимое своего стакана. На улице было холодно, сыро и ветрено — типичный Питер. Андрей тут же нахохлился, спрятался под низко надвинутым капюшоном. — Когда уже вся эта срань закончится, ебаная зима, ебаный снег, бесит, блядь, — забухтел он, кое-как с третьей попытки подкурив сигу. Это было странным образом трогательно, и Ваня испытал порыв обнять его, но сдержался, только хмыкнул согласно, мол, чувак, все так. Заебала погода. Не понятно было, о чем теперь говорить, и Ваня чувствовал себя по-идиотски, а вот Андрей, кажется, совсем не ощущал неловкости, особенно когда самым естественным в мире образом прислонился к плечу, продолжая курить в полном молчании. * Ваня поцеловал его первым. Он не то чтобы собирался, просто Андрей запустил пальцы в свои крашеные волосы, взъерошил, облизнул губы — и выглядел при этом так, словно его только что выпустили из постели. Наверное, все к тому шло. — Я уже думал, ты никогда не догадаешься, — со смехом пробормотал Андрей Ване прямо в губы, и это неожиданно сработало гребаным детонатором. Теперь уже Ваня вплелся всей пятерней в жесткие пережженые волосы на Андреевом затылке, сжал несильно, потянул, и Андрей с еле слышным гортанным стоном подался вперед. У Вани екнуло внутри, где-то в области паха, когда губы Андрея чуть-чуть приоткрылись, и их так кайфово было во второй раз смять своими, целуя жестко и бескомпромиссно. Андрея это нихуево так заводило, и Ваня мог бы съязвить на этот счет, вот только у самого встало неожиданно и стремительно. Не менее нихуевый шанс быть застуканными тоже распалял — так-то у них была стратегически выверенная позиция, но семнашка маленькая, всюду глаза и уши. Нужно было валить. — Такси? — неуместно светским тоном предложил Андрей. — К тебе, — Ваня чувствовал, как сохнут губы и слегка немеют кончики пальцев. Это не то, что он планировал, не то, о чем вообще думал, но Андрей мимоходом коснулся Ваниной шеи в вороте худи, и паззл со щелчком встал на место. Себе можешь помочь только ты сам, да? Ваня улыбнулся. В такси погрузились быстро. Несомненная прелесть с трудом говорящих по-русски водил — они вообще никогда не лезут попиздеть и редко что говорят, даже когда пассажиры, вкрай охуев, начинают целоваться прямо на заднем. Андрей начал, строго говоря — и Ваня сперва попытался его отпихнуть, потому что они, блядь, не в долбаной Европе, тут и ребра подсчитать могут. Но Андрея это все, кажется, совершенно не заботило. — Да выдохни, он понятия не имеет, кто мы такие, — он все-таки отстранился, когда Ваня плотно уперся ладонью в его грудь. Распахнутая куртка, под худи и тишкой явственно заходится сердце. Поехавший. Андрей — совершенно точно поехавший, и Ваня, по ходу, радостно отлетал кукухой вместе с ним. — Что бы ты попросил у Гудвина? — сопротивление оказалось сломлено, а Ване вот прямо сейчас действительно было интересно. В — всралось, угу. — Ничего, — зрачки у Андрея затопили радужку, а улыбался он сейчас ну точь-в-точь как Чеширский кот. — Если бы я имел возможность что-то попросить, значит, я уже оказался там, где нужно. Ваня нихуя не понял, но на всякий случай кивнул. ...почему-то казалось, что дома у Андрея обязательно должен царить хаос, не поддающийся описанию. Но в квартире было аккуратно прибрано, разве что на компьютерном стуле висели футболки и толстовка. Ваня, в общем-то, толком не успел осмотреться — Андрей плотно взял его в оборот, обхватывая лицо руками и целуя, прижимаясь всем телом. Чего у него точно было не отнять, так это жадности, будто Ваню прямо сейчас заберут. Хотя, может, Андрей просто всегда и во всем был жадным, отдавался без остатка любому делу, будь то музыка или поцелуи. Ваня всегда ценил подобную самоотверженность, но знал, как тяжело долго быть рядом с такими людьми. Это все были обрывочные, мимолетные мысли, которые быстро улетучивались с каждым шагом на пути к разворошенной, видимо, еще с утра кровати. Что ж, это на Андрея походило больше, чем вылизанная хата. Ваня слегка въебался в деревяшку, когда подошел вплотную, потом позволил уронить себя на постель, и Андрей устроился верхом, сначала стащил с себя худи вместе с футболкой, потом принялся раздевать Ваню. Тут же залип, рассматривая гравюру на груди, и с каким-то детским восторгом принялся водить пальцами по контурам. Это было скорее смешно, чем возбуждающе, к тому же Андрей, кажется, на этом месте выдохся в плане инициативы, поэтому пришлось брать все на себя. Дав ему немного полюбоваться, Ваня решительно поменял их местам, навис над Андреем, коротко и мокро лизнул в шею. Андрей шумно выдохнул и развел ноги, позволяя устроиться поудобнее. Целовались беспорядочно, скомканно, как подростки за углом школы, Ваня как-то даже отвык от такой торопливости, но быстро поймал ритм — Андрей легко настраивал на свою волну. Ему очень нравилось касаться Вани, трогать лицо, зарываться пальцами в волосы, обводить подушечками татуировки, до которых он мог дотянуться, и в каждом его движении было так много порывистой страсти и жадного, животного желания. Ваня коснулся кончиками пальцев его губ, и Андрей немедленно приоткрыл рот, пропуская глубже, тесно и влажно обхватывая, принимясь посасывать. От такого нихуево промурашило. Раздеться до конца оказалось почти непосильной задачей — Андрей очень мешал, то и дело вовлекая в новые поцелуи, ласкаясь, пытаясь прижаться всем телом. — Бля, ну подожди, — беспомощно просипел Ваня в итоге, кладя ладонь ему на солнечное сплетение, мягко надавливая, прижимая к кровати. И — о чудо — Андрей послушался, замер, только смотрел из-под полуопущенных ресниц и неглубоко и рвано дышал. Свалив их шмотки вперемешку куда-то рядом с кроватью, Ваня вернулся к поцелуям, постепенно смещаясь от губ ниже. Красивая шея Андрея так и требовала похулиганить, и удержаться от явно чувствительного укуса не вышло. Андрей застонал негромко, выгнулся навстречу, сильнее вцепился в Ванины плечи, но протестовать не стал. Опыт Вани с мужчинами говорил, что соски у них обычно не самая эрогенная зона, но Андрей задышал чаще и заерзал от мимолетного прикосновения. Ваня проверил свою гипотезу и, получив низкий стон и несвязное матерное бормотание, принялся старательно работать над ними языком. — Не думал проколоть? — поинтересовался он мимоходом. — Думал, руки не доходят, — и Андрей, почувствовав легкий-легкий укус, сорвался на гортанный стон, толкнулся бедрами, чтобы потереться уже твердым членом о Ванин стояк, и тот истрактовал это как желание перейти к более активным действиям. Например, потрогать чужой член. Андрей это явно оценил, судя по довольному «бля, заебись» на выдохе. Но было суховато, смазки не хватало, не плевать же на ладошку... — Смазка? — коротко спросил Ваня. — Ща, — Андрей завел руку за голову, пошарил под подушкой, с которой съехал, и кинул в Ваню полупустой тюбик. Не какой-нибудь привычный «дюрекс», на упаковке были иероглифы — японская, что ли, хрень? Зато на удивление не было никакого запаха, Ваня терпеть не мог эти химозные отдушки и сейчас понял, что не удивился бы, если б они нравились Андрею. Так дело пошло лучше, сложенные кольцом пальцы заскользили по члену, и Ваня позволил Андрею накрыть его руку своей, чтобы показать, как надо, как ему нравится. Получилось почти в том же ритме, в каком Ваня обычно дрочил себе, и тут само время оказалось вспомнить, для чего человеку дана вторая рука, потому что собственное возбуждение только усиливалось. И Ваня только-только нашел нужный ритм, синхронизировался, потому что он нихуя не амбидекстер, как Андрей его остановил: — Я не хочу кончить сейчас. Трахни меня? — Может, так обойдемся? — Нихуя, давай уже, — и в Ваню полетели явно так же добытые из-под подушки гондоны. Один он натянул на пальцы и то ли растягивал, то ли трахал ими Андрея до тех пор, пока тот не начал царапать простыни, требуя большего. Раскатав другой по члену, Ваня щедро добавил смазки, подхватил под коленями, устраиваясь удобнее, пристраиваясь. — Не тормози только, — у Андрея это получилось настолько приказным тоном, что сами собой закатились глаза. Осторожничать уже не осталось сил и терпения, но Ваня все-таки не пер со всей дури, помнил, что даже телки жаловались на его габариты. Однако Андрей, кажется, умел расслабляться — охуительно тесный, он принял его до конца и стиснул коленями бедра, не отпуская, прижимая к себе ближе, горячими ладонями почти оставляя ожоги на Ваниных лопатках. — Нормально? — вместо ответа Андрей поерзал, вынуждая войти еще глубже, и Ваня прошептал: — Поехали. Словно заразившись от Андрея, двигался он стремительно и порывисто, хаотично, как будто дорвался до чего-то желанного и боялся, что отнимут. Андрей стонал под ним и иногда сбивчиво бормотал что-то обрывочное и матерное. Ваня не отследил, в какой момент переплел его пальцы со своими и сейчас вжимал их в постель, как бы окончательно обездвиживая, распластывая под собой. Андрей, кажется, ничего не имел против, только мотал головой из стороны в сторону и иногда стискивал Ванины пальцы в ответ. Когда он повернул голову набок, прикрывая глаза и кусая губы, Ваня склонился ниже и обхватил губами мочку уха, втягивая в рот сережку в виде креста. И он совсем не ожидал, что в этот момент Андрей рассмеется. — Блядь, ты чего? — Я как-то раз трахал телку... и с ее сережкой... то же самое... во рту, — сбиваясь на каждом толчке и все еще смеясь, кое-как проговорил Андрей. — А потом неудачно вошел... она дернулась сильно... я ей мочку порвал, с корнем вырвал... Пиздец, — емко завершил он эту потрясающую историю. — Блядь, ты конченый, — и Ваня решил его поцеловать, на всякий случай, чтобы избежать нового витка откровений. Больше они не разговаривали. Чувствуя, что уже почти подходит к краю, Ваня вновь принялся дрочить Андрею, но все-таки сам кончил первым — то ли от вида запрокинутой головы с подставленным беззащитным открытым горлом, то ли от того, как охуенно Андрей сжимался вокруг него. — Остановишься сейчас — откушу тебе... что-нибудь. И не вынимай, — просипел Андрей, и Ваня послушался, тем более, что хватило Андрею совсем немного, буквально несколько движений и еще один чувствительный укус за сосок. Ваня откатился в сторону, пытаясь одновременно отдышаться, стащить резинку и обо что-то вытереть перепачканные пальцы. Первое ему удалось, со вторым неожиданно помог Андрей, сунувший упаковку влажных салфеток. — У тебя тут все вообще наготове, я посмотрю? — Я уважительно отношусь к искусству мастурбации. Ваня наскоро вытер их обоих, и душ можно было отложить, тем более, что вставать не хотелось, а Андрей как-то ненавязчиво подлез под бок, прижался, горячий и влажный от пота. От него приятно пахло. Конечно, вопрос «и что это было?» начал отчетливо маячить на самом краешке сознания, но Ваня отмахнулся от него. Сейчас не было ни сил, ни желания думать, и Андрей, кажется, был с ним солидарен. Его даже в кои-то веки не тянуло попиздеть. Зато внезапно пробило Ваню. — Про соски ты это серьезно? — Угу, — Андрей зевнул, его голова устроилась на Ваниной груди так естественно, будто всегда там лежала. — Могу салон порекомендовать. — Ага, — Андрей поражал разнообразием. — Завтра расскажешь, — он снова зевнул. — Кстати, жрать нечего. Проснешься раньше — закажи что-нибудь, ладно? — Окей, — и, сделав паузу, Ваня зачем-то добавил: — Спи. И сам он тоже тоже почти сразу отрубился, и ему приснилось, что Андрей и есть волшебник Изумрудного города, вот только у Вани не было никаких желаний. Он и так был счастлив.