Последователь Дракона.

— Начни с самого начала, — попросила Блум. Ривен согласно кивнул головой и уставился на статую перед собой. Ему было как-то дико осознавать, что прямо сейчас из его рта польется рассказ о Драконе, сотворении и прочих неприятностей, которые обрушились на вселенскую пустоту. Каждый житель Магического Измерения знал историю рождения вселенной с самых пеленок. Информация об этих временах проникала в людей вместе с материнским молоком. Глубоко вдохнув, специалист мельком взглянул на фею, после чего перевел взгляд на спокойное синее небо. — Сначала была пустота… …пугающая, холодная и бесконечно вечная. Она простиралась по всем концам света. Бесконечное темное пространство отличалось подозрительным постоянством, оттого никто не знал, откуда и почему в это гиблое место пришли те, кому так и не дали общего названия, из-за чего я вынужден для простоты звать их Первейшими. Лебедь Вечности, Темный Феникс и Дракон, на тот момент еще не получивший статуса «Великий», неожиданно возникли среди тотальной пустоты. Неизвестно, сколько именно Первейшие бороздили черные просторы еще не родившейся вселенной, но в какой-то момент Дракону стало невыносимо скучно. — Скучно? — непонимающе поинтересовалась Блум. — Наверное, скучно, иначе зачем все это создавать? — раздраженно спросил Ривен, очертив руками пространство вокруг себя. — Не перебивай, если не хочешь получить сокращенную версию сотворения мира в стиле «он просто создал жизнь». Ладно, так на чем я остановился? Ах, да! Дракону стало скучно. Его перестал удовлетворять чернильный простор, а пустота совершенно не радовала глаз. Огромный ящер решил, что хватит с него скуки. Поэтому он, используя свои особенности, выплюнул из своей пасти огромный кусок камня. Щедро полил его слюной и создал то, что ныне зовется ядром планеты Домино. Проект был сугубо экспериментальным, но все же каким-то немыслимым способом он возымел успех у огненной ящерицы. Поэтому, хорошенько вдохновившись, он выплюнул еще несколько планет, дав им весьма условные имена. Время шло, а наблюдать за своими детищами было не особо весело. Поэтому, поразмыслив, Дракон выплюнул из себя нечто совершенно другое. Материал был похож на камень, но отличался более мягкой и податливой формой. Немного поработав над ним, Дракон создал первую фею. Историки, конечно, говорят, что до нее были другие попытки создания живых существ, но это не является точной информацией. В любом случае, да, Дракон придал веществу форму, наделил его особенностями и сварганил первую фею, известную миру, как Аркадия. Эй, ты чего так глаза выпучила? — А вот это уже не тянет на совпадение, — пробормотала Блум, закусив ноготь. То, что раньше казалось просто счастливым стечением обстоятельств, уже не выглядело столь однозначно. — Ривен, а эта Аркадия не хранит штуки под названием «Водные звезды?» Специалист коротко кивнул, после чего пояснил: — Водные звезды представляют из себя замороженные слезы пустоты. В какой-то момент Власть Дракона стала слишком велика, но меж тем, интерес его к собственным созданиям неуклонно падал. Лебедь Вечности не принимал участия в создании жизни, однако это совершенно ему не помешало привязаться к созданиям Дракона. Опасаясь, что Великий сотрет все, едва охладеет, Лебедь опустился в самые глубины пустоты и добыл Водные Звезды в качестве средства самообороны. Слезы было решено передать Аркадии. Она, и еще кучка первых фей, были высланы в Красную башню, место находящееся где-то за прослойкой этого мира. Она до сих пор там сидит в окружении подруг, все еще охраняя артефакты. — С чего бы Дракону все уничтожать? — Блум показалось, словно Ривен окунул ее в грязь с головой. Недовольство вытеснило настороженность. — Он же столько времени потратил на ведьм, фей, людей! Специалист усмехнулся и откинулся на лавку. — Крошка, в этом мире больше трех рас. Огры, оборотни, вампиры, эльфы и так далее. У этих рас полно особенностей. Мне не хватит и жизни, чтобы перечислить все, но тебе не кажется это странным? Умещать столько народов, видов, языков, традиций под одним небом — сомнительная затея. В конце-концов, вечность начинала кончаться, а Дракону наверняка нужно было место для тех творений, которые еще не появились на свет. — Вечность не может кончиться, — огненная фея деловито сложила руки на груди. — На то она и вечность, чтобы представлять из себя нечто бесконечное. — Так было тогда! — самодовольная улыбка озарила вытянутое лицо Ривена. — В самом начале, где не было планет и прочего, сейчас же места чертовски мало. Блум взглянула на юношу крайне скептически. — Я серьезно, — заметил специалист. — Даже тогда, когда мир только-только родился и Дракон уснул, все расы, созданные им за рекордно короткий промежуток времени, первым делом начали нападать друг на друга, надеясь поделить территории. Впрочем, я должен был рассказать о Древних Ведьмах, разве нет? — У меня вопросов стало только больше! — фея схватилась за голову. Поток информации сделал больно ее несчастной голове. — Почему Дракон уснул? Что это за ведьмы? Каким боком тут Феникс! — А, Феникс… — Ривен щелкнул пальцами. — Да, о нем было глупо забывать. Позволь исправить ошибку. Короче, вместе с Лебедем и Драконом тусовал еще и Феникс. Он вообще, мутный тип. Как и Лебедь, Феникс не был способен давать жизнь, но у него было существенное преимущество перед Драконом. И звалось оно, как ни странно, знанием. Пока примитивные людишки учились методом проб и ошибок, Феникс летал над вселенной, выискивая тех, кто мог бы ему служить. На глаза ему попалась троица ведьм, чьи способности были выше среднего заурядного уровня. Жалкие, выброшенные и забытые Драконом, старые стервы ошивались на самом краю вселенной, медленно погибая от… Я не знаю отчего именно они погибали, но они погибали или не погибали… Тут история непонятная. У каждой народности своя версия, но я склоняюсь именно к этой. Учитывая, каким именно Дракон был ублюдком, наивно предполагать, что ведьмы заключили сделку с Фениксом прикола ради. В любом случае, Феникс дал старухам некое знание, которое дало им самое натуральное бессмертие. Та же Аркадия хоть и жива сейчас, не способна похвастаться чем-то подобным, а старухи — да. Они бессмертны. Именно от них и пошел ведьминский род, но тут не без оговорок… Каждое новое поколение ведьм — тупое на фоне Прародительниц. Да, они бессмертны, но их можно убить. Точнее прикончить их физическую оболочку, тем самым выкроив немного времени на мирную жизнь. Но ладно. Я отвлекся: Феникс дал знание и старухи, как это ни мудрено — решили отомстить. Феникс, завидующий Дракону, был только «за». Водные звезды, какими бы классными не были, могли причинить Дракону боль и ввести его в спячку, но не прикончить его. Феникс подсказал старухам, что подобное может прикончить только подобное. Так и появилось «совершенное оружие», за упоминание чьего имени можно схлопотать по роже. — Что ты такое говоришь? — Его звали Валтор, — неохотно пояснил Ривен. Старушка, смотрящая неподалеку на статую некой феи, неодобрительно покосилась в сторону молодого человека. — Да, таким было его имя. Голлем, сотканный из темной стороны драконьего пламени, был способен бросить вызов сильнейшим волшебникам, но вот с Драконом было все не так однозначно. Никто не знал, что именно пошло не так, но это создание не справилось со своей ролью, за что было обращено в камень своими родительницами. От рассказа Блум стало не по себе. Отчего-то ее сердце протяжно заныло. Словно это она, огненная фея, была напрямую виновата в том, что этого странного Валтора превратили в статую. Ривен сморщился, едва увидел следы вины на миловидном женском лице. В голове его промелькнула лишь одна мысль: «Типичная фея!» Отчего-то все девчонки, которые имели за спиной резные крылья, неизменно испытывали нечто похожее на сочувствие, хотя речь шла об Валторе, демоне, недостойном не только сочувствия, но лишнего упоминания. — Потом, спустя века, он был освобожден и почти поработил этот мир, — как бы невзначай заметил специалист. — Не без помощи своих создательниц, конечно. Блум озадаченно нахмурилась. Что-то решительно не нравилось фее в рассказе молодого человека. Перебирая все сказанное ранее, девушка старалась наткнуться в своей памяти на момент, который ее смутил достаточно сильно. — Ты же сказал, что Лебедь и Феникс не могли дать жизнь, — пробормотала Блум, не до конца уверенная в своих воспоминаниях. — Я могу ошибаться, но как же тогда голем обрел сознание? — Темное пламя, — повторил Ривен, задумчиво потирая острый подбородок. Он, честно говоря, даже ощутил интерес к поднятой теме. Бывали дни, когда специалист раздумывал обо всем этом, лежа на своей койке, но одно дело — хранить богатство в голове и совершенно другое — делиться своими размышлениями по этому поводу. — Многие считают, что ведьмы, похитив фрагмент нового мира, осквернили магию, тем самым подселив зло в сердце еще не родившегося существа. — А ты? — с интересом спросила фея. — А я что? Это было сложно. Блум ощутила себя недалекой дурой. Неужели она выразилась недостаточно понятно? — А как считаешь ты? Юноша как-то невнятно пожал плечами, не зная, стоит ли прямо оглашать свою позицию или лучше это скрыть раз и навсегда. Если сейчас он расскажет о всех своих размышлениях Блум, то та, вполне возможно, начнет держаться подальше от специалиста, посчитав того крайне опасным человеком. В конце концов, на Солярии, можно было оказаться за решеткой, высказываясь нелестно о Создателе. Заметив, что эта тема вызвала у Ривена затруднения, Блум поспешила поделиться своей точкой зрения: — У нас на Земле не ясно, был ли Бог или нет. Кто-то придерживается мысли о Божественном начале, кто-то считает, что жизнь возникла в результате взрыва, а некоторые, особо одаренные, верят, что нас создали зеленые человечки, — усмешка тронула губы девушки. — Земля имеет мало общего с вашим миром, поэтому мне интересно знать, какого мнения придерживаешься ты? Считаешь ли ты, что Дракон намеренно дал возможность тьме прорости? В глазах Ривена отчего-то заискрилось. Мощный поток свежего ветра резко пронесся по парку, тревожа деревья и кустарники. Волосы Блум, до этого находившиеся в спокойном состоянии, взмыли вверх. Насыщенно-рыжие пряди под лучами яркого солнца обратились в некое подобие пламени. — Че-е-ерт, — протянула Блум, когда ветер улегся. Девушка протяжно вздохнула и шустро погрузила пальцы в шевелюру, намереваясь привести растрепанные волосы в порядок. — Я кроме кошелька ничего не взяла! Дура, нужно было захватить сумку с расческой! Ривен уже хотел отвернуться, дабы вновь разглядывать статуи перед носом, но в последний момент юноша остановился. Его внимание привлек лист, застрявший меж прядей. Повинуясь странному чувству, специалист поспешил убрать сор из чужой прически. Волосы легко коснулись несколько огрубевшей руки юноши.

«Великий, ваша чешуя напоминает шелк! Клянусь, никогда ранее я не ощущала ничего более приятного!»

Ривен и Блум резко отсели друг от друга в разные стороны скамьи. Еще никогда ранее Скай не чувствовал себя так хорошо. Если бы принцу Эраклиона кто-нибудь сказал, что комфорт существует и в компании малознакомых людей, юноша наверняка не поверил бы. И зря, ведь прямо сейчас специалист совершенно спокойно прогуливался в компании практически незнакомой дамы. Девушка, которая шла рядом с ним, не отличалась длинным языком, что было мало свойственно для окружения принцессы Стеллы. Не особо высокая, чуть полноватая по меркам типичных фей, она представляла из себя славную дочь Линфеи. Все в ее виде кричало о принадлежности к самому лону природы. Цветочная фея шла совсем рядом и не без интереса поглядывала на свой «эскорт», очевидно, желая что-то спросить или сказать, но только что-то из внутренних качеств не давало ей этого сделать. Скай, к слову, сам испытывал некоторый интерес. Ему не приходилось иметь никаких дел с принцессой Кристалл и ее семьей, а в «Фонтане» крайне редко задерживались юноши из Линфеи, из-за чего все знания принца о быте этой планеты основывались на книгах, сплетнях и собственных догадках. Не говоря уже о том, что незнакомка странным образом располагала к себе. Она выглядела весьма приятно, оттого Скаю искренне хотелось с ней заговорить, но воспитание не позволяло сказать слово первым. Традиции Эраклиона строго запрещали мужчинам первыми заводить беседу с незнакомыми женщинами. И статус, как не странно, тут роли не играл. — Спасибо, что согласились сопроводить меня. Скай глянул на наручные часы. Линфейке понадобилось целых пятнадцать минут, чтобы найти в себе силы для начала диалога. Что ж, хоть не час. Добродушно улыбнувшись, юноша едва кивнул головой, после чего взглянул на девушку: — Это я должен благодарить вас за то, что вы позволили мне сопровождать вас. Уверен, многие кавалеры душу продали лишь за то, чтобы вы взглянули на них. Румянец мгновенно разошелся по лицу Флоры. Цветочная фея сдавленно хихикнула в ладонь и спешно отвернулась, стремясь не пересекаться взглядами с принцем Эраклиона. Типичная реакция девушки, совершенно далекой от королевского двора. Сколько эмоций в ее сердце вызвала обыкновенная вежливость! — Вы мне льстите, — пробормотала Флора. — Мистер… — Брендон, — мгновенно произнес Скай, даже не покраснев. — Прошу, обращайтесь ко мне на «ты», Леди. — Какая же я Леди? — на лице цветочной феи появилась широкая улыбка. — Я не леди, я Флора и раз такое дело, то ты тоже не пользуйся такой высокой речью. Я не твой принц. Со мной не нужно фамильярничать. — Понял, — наследник престола коротко кивнул. — Приятно познакомиться, Флора. — И мне тоже, Брендон. Беседа, начинавшаяся так бодро, как-то резко сошла на нет. Флора искренне не знала, что именно стоит ей сказать, когда сам Скай испытывал схожее чувство. Всю свою жизнь принц провел в устоявшемся кругу общения с вполне четкими интересами, из-за чего юноша и малейшего понятия не имел, о чем именно ему можно говорить с цветочной феей. Она однозначно не была спортсменкой, наверняка не интересовалась живописью и с литературой была знакома плохо. Иными словами, все темы, приемлемые в обществе незнакомцев, отпадали практически сразу. Заговорить про жизнь на Линфее Скай также не мог до того момента, пока барышня сама не выскажет явный интерес. Флора, впрочем, была примерно в такой же ситуации. Ее новый знакомый не был заинтересован в садоводстве (руки у него нежные и кожа белая) и выращивании экзотичных растений, да и признаться честно, сам по себе юноша был не ее круга. Да, он был мил и дружелюбен, но в глубине души Флоре казалось, что Брендон вполне может насмехаться над ней и ее не особо высоким происхождением. Сам Скай, что характерно, не единым жестом не высказывал пренебрежение к своей компаньонке. Так и шли они молча по улице, не решаясь продолжить разговор. Впрочем, сам принц не был особо и против. Флора оказалась тем человеком, в компании которого было приятно молчать. Улица все спускалась и спускалась куда-то вниз. Дома постепенно стали видоизменяться. Приятные на вид высотки стремительно уменьшались в размере, теряли в качестве и, в конце-концов, превращались в старые развалюхи, больше похожие на артефакты давно ушедших времен. Чем дальше заходили путники, тем мрачнее становилась атмосфера. — Куда мы идем? — тихо поинтересовалась Флора, испуганно ступая вперед вперед. — Я иду за вами… То есть, за тобой. Ответ заставил фею подпрыгнуть на месте. Девушка удивленно уставилась на своего сопровождающего. — Но я не местная! — Так я тоже. Не смотря на напускное веселье, внутри Скай не ощущал тревоги или дискомфорта. Опыт подсказывал, что «злачные» места есть везде, а Магикс, совмещающий в себе столько культур, возможно имеет даже несколько таких «запретных зон». Юноша знал, что им нужно просто повернуть назад и сменить дорогу, пока на них не обратили внимание слишком агрессивные личности. — Предлагаю вернуться в начало, — бодро заявил Скай, разворачиваясь. Флора молча кивнула головой и последовала примеру юноши. Ей менее всего хотелось проблем. Район был странным. Цветочная фея пусть и ощущала себя здесь уверенней из-за наличия растений, но меж тем все ее естество стремилось назад, в окружение иных личностей. Путь назад казался куда более сложным, нежели дорога вперед. Многие заведения, до этого просто не попадавшиеся на глаза, выглядели крайне зловеще. Флоре было плохо от вида огромных пыльных витрин. Разве можно держать лавки в таком ужасном состоянии?! Цветок, стоящий за толстым магическим стеклом, недружелюбно оскалился, не признав в прохожей фею природы. Интуитивно волшебница прижалась к Скаю, очевидно надеясь, что тот ее защитит в случае опасности. Принц возражений не высказал, лишь ускорил шаг. — Ой! — Что-то случилось? — поинтересовался наследник престола Эраклиона, когда девичье тело отлипло от его руки. — Какой кошмар! — вопрос был нагло проигнорирован. Скай обернулся и с удивлением обнаружил, что его спутница стоит у толстого стекла очередной сомнительной лавки. Потертая вывеска выдавала магазин, специализирующийся на темной магии и прочем. Цветочная фея со священным ужасом смотрела на серых зверьков, которые скрывались за стеклом. Каждая зверушка имела свой подозрительно низкий ценник и выглядела не очень презентабельно. Впрочем, Скай знал, чем именно являются данные существа и почему их вид такой странный. — Типичные фамильяры без владельцев, — заметил Скай, смотря прямо на пыльно-серого медвежонка в клетке. — Ничего удивительного. Думаю, что они обретут свои цвета после наречения. Флора шумно вздохнула и пару раз шмыгнула носом. Принц напрягся. Шмыганье повторилось. — Вы… То есть, ты плачешь? — спросил молодой человек, не переводя взгляда на фею. — Нет… То есть, да… — Флора шумно вздохнула и, круто развернувшись, вновь повернула в сторону большого города. — Давай быстрее уйдем отсюда? У меня разрывается сердце только от одного вида этих несчастных созданий. Спорить принц не стал. Он лишь вынул платок и протянул его девушке, искренне стараясь не оборачиваться назад. Скай, вообще-то, хотел завести себе фамильяра, да только отсутствие должной магии не давало ему права на это. Молодой человек даже не заметил, как там, из-под толстого стекла, на него печальными глазами взирала тощая серая собака. Она смотрела на принца до тех пор, пока он окончательно не скрылся из виду. — Не понимаю людей, которые создают фамильяров, — посетовала Флора, едва оказавшись на нормальной улице. — Они же быстро погибнут, если для них не найдется хозяин! — Но и без них тоже сложно прожить, — аккуратно заметил Скай. — Да и можно ли их считать живыми существами? Их жизнь начинается лишь с момента наречения. Фактически, вместе с половиной своей жизни, человек отдает и кусок души, тем самым образовывая связь между собой и фамильяром. — Даже без этого фамильяры живы. Они едят, пьют, играют, — тихо заметила фея цветов. — Мне кажется диким то, что человек сознательно сокращает свою жизнь вдвое, лишь для того, чтобы привязать к себе зверушку. На Линфее… Разговор, кажется, потек в нужное русло. Скай предвкушающе улыбнулся.