Фея

Эта встреча взбудоражила… Руки до сих пор чуть подрагивают. Я поражена её появлению в этой… моей новой жизни, но и не слишком удивлена, всё же помня о том, какое тело занимаю. Она одна из немногих моих бывших хозяев/арендаторов, кто оставил после себя благостное впечатление. И её я понимала. Её причина использования меня была… оправдана. Даже не представляю, чем она заплатила тому ушлому индивиду, моему второму бывшему господину. Цены на таких как я… баснословны. И не факт, что душами… Обычным смертным не понять, когда на кону целый мир и влияние над ним. Когда эти самые смертные лишь разменная монета в играх эгоистичных сущностей. С той задачей, что стояла передо мной, вряд ли бы справились её слезливые воплощения. Да боги! Она такой и была. Такая же добрая, сердечная и сырость на должном месте, только этого незаметно за грузом ответственности, силы воли и алмазного стержня решимости. Да даже её провальные способы привлечь земные души ничем не могли помочь в той ситуации, когда реальность чуть ли не трещала по швам от изобилия отражений того мира. Кто бы что не говорил, а места на всех не хватает. И я бы не сказала, что она не пыталась справиться сама… — Что с тобой? Немного вздрагиваю, когда чувствую прикосновение к своей руке. Сейчас, уйдя ненадолго в свои мысли, я и не заметила, что почти закончила заплетать, действуя на автомате, а Стелла пыталась привлечь моё внимание. После её возвращения от целителя, мы, в темпе ужаленной в попу дворняги, оккупировали её будуар, намереваясь затмить собой этот вечер. Это её слова, не мои. В зеркале я увидела взволнованное отражение сестры. Коротко улыбнулась, сжимая её тонкие пальчики, раздумывая над ответом. — Так… Мысли. Воспоминания. — О прошлом? — она поворачивается корпусом ко мне, тем самым мешая закончить замысловатый рисунок из кос, настойчиво ища контакта взглядами. — И об этом тоже, — согласно киваю, шутливо щелкая по курносому носу. — Не крутись! — хватаю её белокурую головку, силой заставляя принять правильное положение: затылком ко мне. — Эй! — возмущается она, легонько хлопая меня по кисти, намекая на то, что с ней обошлись грубо, но спустя мгновение вся её напускная обида слетает, как листья с осенних деревьев. — Не стоит хандрить, — я мазнула взглядом по нашим фигурам, отраженным в зеркале, по её чуть напряжённым плечам и моему задумчивому, но спокойному лицу. — Главное ведь то, что происходит сейчас, а не когда-то. На эти слова я не нашла что ответить. В чем-то она права. Прошлое — есть прошлое. Но то что она за меня беспокоится, мне было приятно. Опускаю взгляд на её макушку, скрывая счастливый блеск в глазах, и сосредоточенно слежу, как изумрудная лента вплетается в прическу, придавая её образу лёгкой строгости. Работала я магией. Скурпулезно следя за извивающейся шелковой змейкой, в некоторых местах подправляя изгибы вручную. Стелла, поняв, что отвечать я не собираюсь, полностью отрешившись от реальности, взяла прядь моих волос, спадающих с моего плеча на её руку, начав их перебирать. Какое-то время мы предавались молчанию, пока сестра вновь его не прервала. — Ты такая красивая в этом наряде, будто ангел, — отвлекаюсь от своего занятия, замечая, что за моими манипуляциями следят в оба глаза. Неожиданно! Бровь плавно приподнимается, показывая собеседнице степень моей заинтересованности; Стелла надменно прищурилась, распрямила худые плечики и заявила: — теперь и не знаю, как смогу не затеряться в твоём величии. Мои губы сами по себе растягиваются в широкой улыбке, немного задумчиво прицокиваю и прохожусь по ней пытливым взглядом. Ишь, заговорила. А глазки-то что щуришь? А губы твои что подрагивают в скованном смехе? Смутить меня пытаешься? Я перевела взгляд со Стеллы на себя. Ну… Белое платье под грудь. Лиф украшен золотым шитьем и украшениями, со свободно ниспадающими складками до полу и, слегка оставляя шлейф, и лёгким разрезом, из-под складок которых игриво выглядывало прозрачное кружево. Руки обвивали воздушные рукавчики, вышитые серебром. Платье было нежным, невинным, не подстать мне, но отказать себе в его ношении я не смела. Как только я увидела его на том манекене, то тут же пожелала его надеть на этот вечер. На шее переливчатым мерцанием сияет жемчужное ожерелье, как и на руках браслеты. В волосы, в накрученные гульки вплетены белые лилии, искусственные, но ничем неотличимые от живых, я и не помню, кто был тем мастером, что создал это великолепие; помню, что подарили мне их аккурат перед кончиной, я и надеть-то их не успела. — Завидуй молча, — и горделиво задираю подбородок, краем глаза наблюдая за вытягивающимся в удивление лицом. — Ах так… Возмущается она, надувая щечки. — А ты как хотела? — провожу пальцами по тонкой шее, по жемчугу, ниже, по оголенному декольте. — Я великолепна! — Ну и ладно! — надулась, но вижу, что щёчки её покрылись розовым румянцем. Она резко отворачивается, пытаясь спрятать свое стеснение. «Подросток!» — качаю головой. Приколов локон шпилькой и завершив сие действо чарами фиксации, я отступаю на несколько шагов назад, чтобы полюбоваться на дело рук своих. Ну и магии, конечно же. Принцесса Солярии выглядела юным эфемерным созданием, таким же нежным и недосягаемым, можно легко обмануться, если, конечно, не знаешь, что за оторва скрыта за этой эфемерностью. Пф, не завидую я её избранику. Чокнется ведь с ней. А может и чокнуться… — Уса… — Да? — незамедлительно откликаюсь. Стелла долго молчала, я ее не торопила, чуяла: решиться ей надо сказать то, что в думах было. — Как ты думаешь, что с мамой? Я заметила, что она немного подавлена. Поджав губы, отворачиваюсь к окну, за которым небо постепенно окрашивалось в алый закат. Ночи на Солярии короткие, светлые, ничем неотличимые от предрассветных сумерек, три солнца располагают подобному явлению, а вот когда на небо восходит луна, то она являет собой нежную, сияющую ярким серебристо-белым светом жемчужину, и даже солнца не могут её затмить своим ярким светом. Вот она… магия во всей своей красе! — Почему ты спрашиваешь у меня? — делаю глубокий вдох, зная, что нужно что-то ответить. Она в таком возрасте, когда подростки мнят себя взрослыми, всезнающими и умудреными годами старцами. Обиды преследуют их, как извращенецы на парковой аллее в тёмное время суток, а чужое молчание приравнивается к предательству. — Я не знаю. Пока она не скрылась, я чувствовала её обиды, злость и огорчение, но эти чувства не были направлены на тебя. И судя по поджатым губам, она хотела, во чтобы то не стало, разобраться в непонятной ситуации. — А кто? — твёрдо спрашивают меня. Почему она думает, что я обязана знать? Задаюсь вопросом, фырча себе под нос. Пожимаю плечами, как бы самой себе: я не знала ответа. Лишь предполагала. А как я знаю, предположения к делу не пришьешь, а значит и говорить не стоит. Ду-умаю… Луна, если ситуация станет острой, сама расскажет, но и уверенности в том, что она сама на это решится, у меня нет. — Мне-то откуда знать, я чужие мысли не читаю, — возвращаюсь обратно, для того чтобы обнять напряжённые плечи, — а расшифровка чувств в этом отношении бессмысленна, можно запутаться или понять неверно, — отвечаю, когда вижу, что от меня этого ждут. — Плохо, — её голос доносится до меня глухо, словно из пустоты. Он наполнен чувством тревоги. — Я закончила, — сообщаю ей, отстраняясь, нужно прервать её поток тяжёлых её сердцу мыслей. — Мы можем проследовать на ужин. Стелла кивнула, в последний раз крутанулась у зеркала и, оставшись окончательно довольной видом (хотя её грустно приподнятые уголки губ говорят о другом), приняла свой естественный образ взбаломшной девчонки, которой позволено всё, и плавным шагом подплыла ко мне, схватив цепкими ручками моё предплечье. — Пошли, — твёрдо кивает. — Время уже поджимает. И что за наглость! — неожиданно выдаёт она, привлекая моё внимание. — Наши парни могли бы и зайти за нами! — Наши парни?! — вздергиваю бровь, насмешливо переспрашивая. — Когда это они стали «нашими», а? — Ой, не цепляйся к словам, Луна моя. Эти недокавалеры могли бы и вспомнить о таких прекрасных нас. Вот точно тебе говорю, мы придём, и они уже там… Дабы не расстраивать сестру, соглашаюсь с её выводами, которые в дальнейшем оказались верны. Весело посмеиваясь в чуть приоткрытые веера, (Стелла решила, что мы без этих аксессуаров вот никак обойтись не сможем, а веера — это очень важный предмет женского туалета. Ага! На глаза неудачно попались!) мы покинули наши апартаменты, желая поскорее добраться до места назначения. На подходах к залу нас встретил Далтон. Мужчина извинился за свою задержку и ненароком пожаловался, что после замены части прислуги, у него все дела кувырком и сподвывертом. Мы без насмешек, Стелла уважала этого человека, посочувствовали дворецкому, на чьих плечах держится порядок целого замка. Нас любезно препроводили до зала и указали наши места, но так как король и королева на должном месте отсутствовали, мы решили составить компанию нашим специалистам. — Я же говорила, — слышу сбоку недовольное бурчание принцессы. Чувствую, как моё лицо принимает черты великих пушистых рыжих хитрецов. — Мне другое интересно, — кошусь в её сторону, и, дождавшись момента, когда я всецело завладела чужим вниманием, приближаю свои губы к её уху и проникновенно интересуюсь: — а кого ты хотела бы видеть в роли своего сопровожающего? — Кха… — Стелла подавилась нахлынувшим смущением, мило покраснев. Она неловко прикрыла руками запылавшие щеки. — Хи-хи, — гаденько посмеиваюсь, прикрываясь ладошкой, напрочь забыв о наличии полезного девайса как веер. — Да ну тебя, — очень-очень тихо и очень-очень скромно. Хмурю брови. Да неужели кто-то из этих парней ей приглянулся? И так как мы уже подходили к компании ребят, мой вопрос оказался невысказан. Пришлось оставить его до лучших времен. Да и не думаю, что именно сейчас я добьюсь правдивого ответа. Вот же, напасть не пропасть! Надеюсь это не влюблённость, а лёгкое увлечение! — Привет, ребята, — с сияющей (да и идиоту видно, что она натянута) на лице улыбкой Стелла, а так же и скромная ваша слуга, то бишь я, подошли к специалистам. Парни скромненько, насколько могли, стояли у стеночки, неохотно (кто как, а Адам, так мне кажется, любил покутить) попивали игристое вино из прозрачных, как слеза младенца, бокалов. — Ваше высочество, леди, — это были Габриэль и Шанг. Наши блюстители этикета и субординации. Выглядели парни великолепно. Видно, что старались. У одного — парадный костюм заменял мундир темно-синего цвета, с подобающими этому наряду эполетами на плечах и алой лентой на груди, а второй — в подобии рубашки и пиджака Мелодийского фасона чёрного цвета, вышитого золотой нитью. Вышивка складывалось в причудливые орнаменты, понятные только этому народу. Выглядит строго, богато и официозно. Торен, когда я на него украдкой посмотрела, краснел и бледнел, не отводя от моей персоны завороженного взгляда. Выдавив из себя какое-то подобие приветствия и изысканный, натренированный годами поклон, припал губами к нашим рукам. Вижу, вижу королевские корни! Мысленно закатываю глаза. Мне, конечно, льстит подобное внимание, но и я не давала повода. Одет подобно Габриэлю, отличия лишь в цвете мундира — насыщенный изумруд. Алекс нервничал. Из-за него я решила свернуть эмпатию полностью, иначе к концу вечера меня свалит мигрень. Парень не привык к подобным мероприятиям. Ему привычны казармы, классные комнаты, строевая, с приказами от вышестоящих инстанций; а не изысканность высшего общества. Но радует, что юноша одет подобающе: винного цвета фрак, под ним тёмная рубашка, прямые чёрные брюки. Не то что я думала иначе, узнав о происхождении юноши. Неожиданно меня охватило чувство неловкости и лёгкого смушения при мысли о том, что он мог как-то опозориться, буквально на мгновение забыв, что в Красном Фонтане обучают не только военному ремеслу, но и требуют превосходного знания этикета. Справившись с мимолетным чувством, подхожу ближе и тихо шепчу, чуть касаясь чужого рукава. — Расслабься, тебя тут никто ни съест, — сдержанно улыбаюсь, — просто поприветствуешь королевскую чету, поужинаешь и разойдемся по своим комнатам. — Леди права, Алекс, — рядом, как черт из табакерки, появился Адам, вот он стоял возле Торена, а вот уже рядом с нами… Резко, слишком… одергиваю руку. Сам Алекс нервно вздрогнул, проводит мой маневр взглядом, расплескал немного вина. Спасибо, что не на меня, а на фоне его наряда совсем и незаметно. — Расслабься, — Адам не угомонился, словно и не заметив конфуза; довольно ощутимо хлопнул друга по лопатке, чуть не выбив из рук злополучный бокал, — у меня такое чувство, что ты вот в этот момент грохнешся в обморок. Где тот храбрый юноша, что с пол щелчка успокаивает разъяренных виверн? Я, подумав, выхватываю злополучный бокал из рук парня и, пригубив из него же, игриво подмигиваю сконфуженному неловкостью ситуации и безалаберностью напарника парню. Пусть. Это за мои неловкие мысли. Перевела свое королевское внимание на нашего балагура. Адам вообще вёл себя как хозяин вечера. Но скажу в его защиту: делал это настолько тихо, что иные гости ничего не могли заметить. Родственники Стеллы вообще вели себя отчужденно и старались стоять чуть подальше от нас. А факт того, что сама принцесса находилась в нашем скромном обществе, мне кажется, ввергало в неописуемый диссонанс. — Отстань, Адам. А то меня сейчас от волнения стошнит, и вот я думаю на кого? — Алекс та-ак многозначительно обвел фигуру балагура взглядом, что у того не осталось сомнений, кто будет тем везунчиком. — Да ладно тебе, Ал! — Адам побледнел, схватился за сердце (но перепутал расположение, хмыкаю на этот балаган) и чуть припал в коленях, будто собрался сам грохнуться в обморок. — Ты так жесток, это мой единственный выходной костюм. Это он намекал на немного изменённый фасон обычного костюма-тройки? Точно уверена, что этот индивид не раз навещал старушку Землю. Элегантная бровь Алекса скептично приподнялась, как бы намекая: ври, ври да не завирайся! Стелла не сдержалась и бессовестно хрюкнула в раскрытый веер. Лицо Алекса полностью покраснело, когда он бросил на нас взгляд, даже кончики ушей окрасились алым оттенком. — Скройся с глаз моих… Клоун! — шепотом, чтобы не привлекать внимания королевского семейства, прошипел Алекс. — Прошу прощения! — глубокий неловкий поклон Стелле и более неловкий мне. — Может вы оба успокоитесь? — в перепалку влез Торен, карие глаза которого метали молнии в сторону разозленного и смущенного Алекса. А пыхало от него жгучим чувством ревности. Нет, точно сворачиваю эмпатию. Лучше ничего подобного не знать. Хватит! — А тебе что надо? — сквозь зубы процедил Алекс, враждебно смотря на специалиста. Адам постарался влезть в назревающийся конфликт, как был быстро остановлен предупреждающим взглядом обоих юношей. Какая муха их укусила? Но такой Алекс мне нравился. Теперь я видела в нем жёсткого человека, а не неловкого, постоянно смущающегося юнца. Я заметила, что на нас с завистью смотрели яркие зелёные глаза кузины принцессы, но та не могла покинуть общества своих родителей, что изредка неодобрительно косились в нашу сторону. Незаметно от остальных подмигиваю ей и заговорщецки улыбаюсь, прикрываясь веером. Она широко раскрывает глаза, удивленная до глубины души, что меня больше веселит, потом заполошно озирается: не видела ли строгая мама и неловко подмигивает в ответ, тут же отворачиваясь. Милашка! А как покраснела… нежно посмеиваясь в тот же веер, стреляя глазками в довольную Стеллу. Нашу игру в гляделки она тоже заметила. Как я и предполагала. Народу собралось не так много, но и не мало для обычного семейного ужина. Со Стеллиной стороны маячило как минимум пятеро родственников не считая отсутствующих родителей — интересно, кто из них скрытый вуайерист? И это относится к дяде Стеллы (младшему брату Радиуса), тёте (его супруге), а также двум её кузенам (близнецам извращенцам) и младшая кузина (та милая девчушка). Наш разговор прервали самым банальным способом. Вторые двери, наличествовавшие в зале, раскрыли, позволяя войти Радиусу и Луне. И знаете, что примечательно? Вот вроде и вошли они вместе под ручку, но будто бы раздельно. — Отец, — Стелла, как любимая дочь и наследница трона, подошла первой, дабы оказать пологающееся приветствие родителям изысканным реверансом. — Матушка. — Дочь, — кивает Радиус. — Милая, — нежная улыбка от Луны. — Отец, — принцесса подводит меня для представления, — я хочу представить тебе замечательную девушку, Усаги, мою самую близкую подругу, почти сестру. Последнее можно было бы и умолчать. Но это так мысли… — Ваши величества, — подхожу ближе и приседаю в реверансе. Я чувствую, как несколько взглядов скрещиваются на моей фигуре. Приподнимаюсь, поднимая взгляд на короля и королеву, замечая оценивающий взгляд монарха, его брата, и его жены. Молчу о братцах! Взгляд Радиуса был острым, но не похабным, словно он вымерял, насколько я надёжна для его дочери и чем могу быть полезна короне и их семье в частности. Что ж, этого можно было и ожидать, да? Проверка пройдена, или мне ожидать чего-то поинтереснее?! Вряд ли вы удовлетворены крупицами информации обо мне. У Радиуса карие глаза и рыжие волосы, присутствует небольшая бородка и усы. Мужчина носит белый… с золотистым отливом костюм с широкими шароварами и большим количеством золотых элементов, а также красную мантию и золотые погоны. На челе, блистала своим золотым сиянием корона Солярии, а в руках — золотой скипетр. В дальнейшем вечер не принёс ничего существенного и интересного в наш досуг. Скучная болтовня, считай ни о чём. Специалисты поприветствовали королевскую чету, нас познакомили с остальной королевской родней. Имена их я не посчитала нужным запомнить, кроме одного. Затем нас рассадили за столом на двадцать персон. Я сидела рядом со Стеллой, напротив той девчушки, которую, как оказалось, звали Мелисой. Милая девушка, маленький ребёнок. Сколько ей? Десять? Зато родители подкачали, как и братья, чьи чувства и, скорее всего, мысли были далеки от разрешенного 15+! В общем, опасные личности и разобраться с ними нужно в ближайшем времени. Думаю, если полезут, то прокляну лучше любой местной ведьмы и даже фейская сущность никак не повлияет. *** Следующий день после скучного ужина начался немного суматошно. Мы проспали, и в этом, как не прискорбно, есть толика моей вины. Мы слишком засиделись за просмотром слезливого фильмеца, который Стелла желала посмотреть в троем: со мной и Луной. Ну, а моя вина? Я забыла снять заглушки, приправленные запирающими заклятиями, поэтому мы и не услышали, как к нам стучалась прислуга. — И зачем ты запирающие чары наставила, да и в таком количестве? Стелла спотыкается о низкий пуфик, незамеченный ею; яростно шипя, она проскакала в сторону будуара. От меня не утаилась её раздражённость. — Скажи спасибо твоим родственникам! — ну что ж, моя язвительность не сильно отставала от её. — Сама в шоке, — нехотя призналась она; после моей маленькой демонстрации Стелла по-другому взглянула на свой дом. Ей и в голову не могло прийти, что те забавные магические изветвления внутри стен, есть ни что иное, как пространственные туннели, используемые как тайные ходы, — но это не значит, что надо себя замуровывать, лишь бы от кого-то спрятаться. И убери свои чары. Они до сих пор держатся на моей голове. Щелкаю пальцем, отменяя чары фиксации, и сама зарылась руками в волосы, вытаскивая оставшиеся шпильки. Моя б воля, то ночевали бы мы в моём сундучке, там надёжнее чем в бомбоубежище. Ларчик то с секретами… Проверялось на собственной шкуре. А если вспомнить недавний подарочек, то и вовсе хрен кто найдёт! Но… Останавливает меня одно и это — сама Стелла. Ну, не го-то-о-ва она к таким моим секретам! Она ж мне потом всю плешь проест: хочу тоже себе такой сундук! Хочу такое зеркало! Ой, какие милые сумочки… Да-ай! — Не бубни. У меня будильник заведенным оставался. — Ха! Этот ПЫТОЧНЫЙ АГРЕГАТ?! — девушку только об одном упоминании о артефакте передернуло в ужасе, — тогда почему мы проспали? — Ты сама попросила его вырубить и, зарывшись под подушку, изъявила желание поспать ещё пять минуточек. А я чем хуже?! — ну-у это уже наглость. Такие предъявы! Наш маленький спор прерывает стук в дверь. После положенного отклика, в спальню степенно вошёл Далтон с сообщением: король и королева изволили покинуть свои апартаменты. Мы так и застыли, каждый в своём углу и с разной степенью готовности. С матами, сугубо мысленными, мы при помощи магии переодеваемся и вылетаем из спальни и вообще комнат, словно метеоры, оставив пожилого дворецкого в одиночестве. Мы уже были далеко, так что не услышали его негромкого смеха. Нам хватило трех минут; млин, надо было перевоплощаться и на своих крыльях через окно было бы быстрее в несколько раз. — Папочка, мамочка! — Стелла радостно кинулась обнимать родителей, каждого поцеловав в обе щёки. Сама же, приветствовав лёгким реверансом короля и королеву, встала чуть сбоку от принцессы, поправляя косо заправленную блузу. Луна послала мне незаметную тёплую улыбку и понимающий прищур. Интересно, она сама-то хоть выспалась? Разошлись мы в третьем часу местной ночи. Король Радиус прошелся по мне и Стелле укоризненным взглядом с примесью затаенной решительности; что он хотел этим показать, я не представляла. Радиус всецело завладел вниманием дочери. — Дочь, — начал он, — у меня не столь много времени. И очень много дел. Я надеялся, что ты понимаешь всю ту степень ответственности что лежит на нашей семье и надеялся на твою сознательность. Хмуро кошусь в его сторону, догадываюсь о подоплеке этих слов. Мы таки опоздали на пару минут. — Дорогой, не стоит разводить демагогию, они опоздали ненамного, — Радиус недовольно покосился на супругу, но упрямость и решительность с превосходством в силах смогли побороть грозность и всепоглощающую уверенность. Король отступил, упрямо поджав губы. — Я не смогу дольше часа провести в обществе тебя и твоей подруги, — большие кисти мужчины нежно огладили хрупкие плечи дочери. Я одна заметила его оговорку? Кидаю взгляд на Луну: женщина выглядела, как всегда, великолепно, но лёгкий прищур глаз мне много показал. Во всём остальном она лучилась доброжелательностью. Король целомудренно целует лоб Стеллы, не замечая её же поджатых губ и искры разочарования. — Но пап… Радиус даже не стал её дослушивать, легонько сжал хрупкое плечико и сказал: — Я все сказал, драгоценная. Так что поторопимся. Слуги накрыли в южной беседке. Мне о многом нужно поговорить. Чтобы добраться до южной беседки, нужно было пройти через небольшую парковую аллею, затем повернуть направо и дальше по мощённой дорожке через сад упереться в арку зелёного лабиринта. Я уж подумала, что нас будут водить по проторенным дорожкам, чтоб не запутать, но нет. Повезло. По мановению руки его величества в арке раскрылся портал, пройдя сквозь который, мы очутились на обширной полянке с сочной изумрудной травой и ароматными полевыми цветами в центре того самого лабиринта. И в самом его центре стояла та самая обозначенная беседка с широким столом и лавочками. На столе, дожидаясь нас стояли корзины, как я понимаю с нашей снедью. Сама же беседка молочно белая, как слоновая кость; колонны обвиты искусно вырезанными вьюнами вперемешку с живыми цветами. Войдя вовнутрь и взглянув на потолок, я с удивлением прошлась взглядом по рукописному полотну. Потолок венчала красивая фреска, сюжет которой взят, скорее всего, из какого-нибудь исторического эпоса. Ну не знаю… На ней запечатлён красавец-наездник на крылатом коне в сопровождение войнов. — Это наш предок, — прошептала Стелла, когда заметила мой интерес, — он и его паладины, шли на бой с древним ящером. — С кем, с кем? — переспрашиваю у неё. Стелла скучающе пожимает плечами. — В исторических хрониках поётся, что тот ящер был некогда добрым духом Солнца, тем кто некогда благословил Солярию, потомком великого дракона, но, испив из тёмного источника, дух стал порождением тьмы. А так как он издревле жил на Солярии, то и разбираться с ним пришлось нашим пращурам. — Да, — мы повернулись на голос Луны, женщина вовсю хлопотала над корзинками, выставляя на стол тарелки с готовыми закусками, чашки, бокалы… Я заозиралась. Прислугу отослали и… думаю, что это хорошая идея, они бы только мешали, но и что-то меня напрягает! — А из огненого сердца этого духа, единственного органа, что осталось после его поражения, был создан один из великих артефактов Солярии. — И что за артефакт? — поинтересовалась я, не отвлекаясь от помощи. Было необходимо намазать на хлеб паштет, разлить по бокалам вина, разложить салфетки. Ими занялась Стелла. Такая незамысловатая забота о нас доставляла ей неописуемое удовольствие. Вон как светится. — Это государственная тайна, юная леди, — голос короля прогрохотал над нашими головами. Я и Стелла неосознанно втянули шеи. — О ней могут знать только избранные члены королевской семьи. — Ага, — скривилась Стелла и тише добавила, — даже я об этом не знала. — Всему свое время, — немного скупо улыбнулся он. Расселись по местам: я рядом со Стеллой, напротив меня Радиус, а во главе стола сидела Луна. Мы на какое-то время были увлечены закусками и кисло-сладким вином. — Кхм… — вытерев салфеткой рот и руки, их величество приосанился, нахмурив густые брови. Так… — Усаги Цукино… — я напряглась. — Я хочу знать точно, кто ты, и что нужно от моей дочери? Стелла, как всегда, не поняв что и с чем, поперхнулась куском хлеба. Я помогла ей избавится от надрывного кашля. — Папа?! — настороженно вопросила она, но я остановила. Не стоит ей влезать. Чувствую, этот разговор решит многое. — Я думала, что вы узнали всё, что хотели? — одариваю короля полуулыбкой, ничего незначащей, но и скрыто за ней многое. — Я бы попросил воздержаться от излишней язвительности, мисс, — хмыкнул король, — я надеюсь, ты можешь понять, что этот разговор намного лучше разговора в обществе дознавателей. — Пап… — попыталась было Стелла, но волевым взмахом кисти Радиус заткнул дочь. Луна пересела к дочери поближе, чтобы поддержать ненавязчиво её и также меня. Она специально открылась, дабы послать мне ряд эмпатических волн состоящих из поддержки, тихой злости на мужа и уверенности, что так нужно. Быстро кидаю на Луну благодарный взгляд. Сестра молчать не собиралась, возмущённо открывая и закрывая рот, она старалась подыскать нужные слова. — Тихо, дочь… — король быстро остудил пыл дочери спорить, — скажи спасибо, что общаюсь с ней Я и в твоём присутствии, потому что вижу твои тёплые чувства к этой девушке. И как отец я имею право знать, с кем ты общаешься. — Чтобы снова отвадить… — предупреждающий взгляд её отца утихомирил в очередной раз разгарающийся пыл принцессы. Значит. Она знала, почему у неё мало друзей? Похоже папочка слишком печется о благополучии ребёнка. Чересчур — я бы сказала. Касаюсь плеча принцессы, в чьих глаза стали собираться капельки слез. Твердо посмотрела на Радиуса. — Я вас слушаю. — Кто ты? — не задумываясь, задает свой главный вопрос король. — И не нужно лгать. Мои ищейки почти ничего не нарыли о тебе. Усаги Цукино просто появилась. Она просто есть. Не отрицаю, имеющиеся в наличии данные правдивы, а документы подлинны, но… — секундная пауза, должная направить мой мысленный процесс в нужное для короля русло, — у Усаги Цукино есть деньги, но нет жизни. Она нигде не живёт, имеется только съёмная квартира, которую она сняла буквально… несколько месяцев назад. Ну да, тогда-то я в этом мире и появилась. Тогда началась моя новая жизнь. Согласно прикрываю глаза. А что… раз нарыли, что теперь отнекиваться. — Она нигде не училась… Я слушала его чуть грубоватый голос, тихое сопение Стеллы и изредка судорожные вдохи Луны и думала о своем. Как поступить? Стоило бы наказать за наглость. То, что лежит в его кармане и пытается воздействовать… Злит… Интересно, она догадывалась о подобном, ведь своим подарком она многое подтвердила?! — …ни с кем не общалась. И, о чудо, случайно встречает мою дочь, проникает в школу Фей, и её тут уже зачисляют в Алфею. Но это ладно… это дела Фарагонды… с этой дамочкой лучше держать руку на пульсе. А ещё… — Я вас поняла, — прерываю его. Во многом он прав. Вот же гад, а я думала он всё-всё продумал! Ведь не поверю, что специально… Мысленно послала бывшего работодателя, я-то надеялась, что не схалтурит, да и я многое прошляпила. Решила, неважно! Да что уж теперь эфир сотрясать… — Я Усаги Цукино, — и видя то, что мужчина хотел что-то возразить, опережаю: — оно моё внешнее имя, и я считаю его своим. Моё настоящее имя я редко произношу во избежание вопросов и возможных последствий. — Даже так?! — заинтересовался Радиус, его взгляд расфокусировался, словно он к чему-то прислушиваться. Ну а как же ментальный артефакт, заставляющий говорить правду. — И каково оно…настоящее имя? — Оно вам ничего не скажет! — а если честно, просто не горю желанием говорить. — И-и все-же! — более настойчиво. Искоса посмотрела на сидящую прямо, как палка, Стеллу. Она уже какое-то время в мощных тисках держит мою бедненькую ручку. Глядишь, ещё мгновение стресса и раздавит?! — Моя дочь знает? Заметив направление моего взгляда, резюмирует он. А в чувствах натянуто напряженное удивление, а затем я почувствовала эмпатический вздох облегчения. Вот именно после этого мне резко расхотелось его калечить. Я вспомнила, что и я была родителем, и, думаю, я бы поступила также, может и жёстче. — Да, папа, — сипло произносит Стелла, — она мне многое рассказала и причину того, почему скрывается. Правая бровь Радиуса вздернулась вверх, а пытливый взгляд почти пригвоздил к месту. Ну-ну… Только ради неё я это терплю и снова посмотрела на Стеллу, нежно улыбнувшись этой девушке. — Серенити, — через «не хочу» ответила, решив сказать полуправду. Ведь и это имя мне принадлежит. Я имею на него полное права, как и на другие. Сжимаю руку сестры, чувствуя, как она пораженно застывает и незаметно пытается на меня посмотреть. Тонко ухмыляюсь. Вот прям сейчас, всю правду и сказала. А этот интересный артефактик меня заинтересовал. Посмотреть хочу вблизи. Не в каждом мире такую штучку есть возможность создать. Жаль, что не действует на таких как я. Мне и на симптоматику воздействия на разумного интересно посмотреть. Я с усилием сдержала гримасу ядовитого сочувствия, направленного на Радиуса. Ведь моя душа невосприимчива к чужому влиянию. — Откуда ты, и почему скрываешься? Продолжил, по его мнению, щадящий допрос король, не обратив внимание на предупреждающие взгляды супруги. — Моя планета далека (Земля отсюда за хрен знает сколько световых лет и измерений). Сейчас она, да и я не в том состоянии, чтобы ей управлять (Луна безжизненна, а на Земле так вообще куча проблем связанных с магией, и вообще я пока не решила, нужен ли мне этот геморрой). И не просите, не скажу, — останавливаю мужчину от вопроса, на который я точно не отвечу. — Я потеряла всех своих близких. Всех! — прямо смотрю ему в глаза. — Я сирота. Одна… Точнее у меня нет больше более родной души, чем ваша дочь. Магия так решила. (Простите меня за мой эгоизм). — Она не лжёт, Радиус. Они обе связаны на ином… магическом уровне, — не стерпев, подала голос королева. Она устала, в течение всего этого времени ментально поддерживать дочь и, как она думает, меня. По её мнению я слаба в подобных навыках. — Что ж, — Радиус делает вдох, глубокий, дающийся ему тяжело, как и решение. — Поверю. Но если с моей дочерью… — Не волнуйтесь, — не замечаю того, что я прервала короля и более того, как мой голос наполняется толикой силы, — если кто-то и посмеет, то никто не избежит моего гнева. Двое синхронно вздрогнули, настолько им было неуютно под этой тяжёлой аурой и потемневшим взглядом, да и та сила… Лишь Стелла удивлённо округлила глаза, посмотрев в мою сторону, моя аура её незатронула, окутав невидимым покрывалом… Защищая. Да и Луну я попыталась немного оградить. Короче, не повезло папочке, все-таки разозлил он меня чуть-чуть. Ничего, переживёт! — Гхм, — Радиус почистил горло, тем самым возвращая себе самообладание. — Я запомнил, — и мне кивают. — Хорошо. Мне пора на внеочередное заседание палаты лордов. Без меня эти увальни ничего не решат, а если и решат, то я точно слягу с сердечным приступом. Дочь, — он подходит к Стелле, целуя в центр лба, — Луна, — жена удостоилась лёгкого поцелуя в щёчку, — мисс Усаги. Киваю в ответ, сдерживая расплывающуюся физиономию в победной усмешке. После ухода короля мы разом выдыхаем. Я и не заметила, как тяжела стала аура этого места. М-да… Переволновалась немного. Кха… И это я?!!! Прикрыв глаза, стараюсь воздействовать светлой энергией на территорию. — Ох, спасибо, Усаги, так легче и… извини нас, но это был единственный способ поговорить более мирно. — Я все понимаю, Луна. Я отчасти ожидала худшего, а в лучшем вообще никаких разговоров. — Ну-ну, не стоит вешать нос, милая, — взволнованно произносит Луна, когда заглянула в глаза дочери и увидела там обиду на отца. — Ведь все хорошо, твой отец более-менее доволен услышанным. Она гладит Стеллу по золотистый прядям, желая немного успокоить. Я опускаю взгляд, не показывая своих чувств, потому что я виновна в том, что отчасти я воздействовала на её отца своей эмпатией. Чтобы побыстрее отстал. Кошусь в сторону, чтобы не волновать вновь нарастающим раздражением. Испортил паршивец такое прекрасное утро и пофиг, что скоро обед. — Я тоже понимаю, мам, спасибо за твою поддержку, — тихо произносит принцесса, не сдержав тихого всхлипа. — Но зачем он так? Сестра отстраняется от матери, желая обнять меня. Она волновалась как бы не больше всех. Наши эмпатических посылы ей помогали, но и это пагубно действует на её эмпатический план, перегружая. Глажу по постепенно расслабляющейся спине. — Зато я знаю, что теперь смогу уговорить отца на некоторые послабления, — победно шмыгает она носом. — А-а, ты о чем, родная? — недоуменно спрашивает Луна у дочери. Но Стелла заговорщецки молчит, лишь хитро посматривая на меня. А я что, поняла без подробностей. Теперь мне жаль Радиуса. Хах… Шутка! Я, хмыкнув, улыбаюсь ей. Луна, не дождавшись от нас ответа, налила себе вина, почти пристрастившись к нему. Неодобрительно, но понимающие качаю головой. — Почему, Луна? — поднимаю взгляд на женщину. Она от волнения изорвала в клочья бумажную салфетку, теперь эти клочки лежат на столе. — Что почему, Усаги? Изнеможденная улыбка нисколько не идёт этой женщине. — Закройтесь. Вы сильны в подобных практиках, но все же часто себя закрываете. А спрашиваю я: почему вы мне доверяете? — Ох, дорогая, — судорожно вздыхая. — Я понимаю твоё замешательство. Радиус довольно жёсткий в суждениях и порой скор на действия. Мне много стоило убедить его на этот разговор. — Благодарю, — искренне благодарю. — Не стоит, Усаги, — её губы искривляются в лёгкой, немного измученной улыбке, придавая женщине более зрелый вид. А ведь для своих лет она выглядит как молодая девушка. — Я ведь тоже чувствую то, что чувствует Стелла. Эту тягу к тебе. Я считала себя истинным носителем лунной магии, за столько-то лет, но ошибалась. Я уверена, ты станешь сильнейшей феей Луны.