Луна богата силою внушенья, Вокруг неё всегда витает тайна. Она нам вторит: «Жизнь есть отраженье, Но этот призрак дышит не случайно»… Константин Дмитриевич Бальмонт
Вакуумный звон в ушах. Мягкость серого песка… почти пепла… безжизненной земли. Осматриваюсь — я снова здесь. Кто поверит, что когда-то, столетия, а может и тысячелетия, назад здесь произрастали сады, зеленели холмы и дремучие леса, и холодили оголенные ступни и тело прохладные озера? Луна не была полностью озеленена, но силы мистического кристалла и самой Луны было достаточно, чтобы жители чувствовали себя счастливо и в достатке. На Луне никогда не было естественных дождей и снега. Не было плотных туч или облаков, но всегда было тепло и уютно. И, наверное, поэтому милой принцессе очень нравилось сбегать на Землю. Ей нравились игривые искорки на рассветной росе… Она полюбила эти чудные смены погоды. Этот ласковый ветерок. Снегопады. Вьюги. Полюбила пронзительные ветры и разрушительные бури. Они были прекрасны, завораживающе опасны и смертоносны. Бесконечные извилистые змейки рек. Бескрайние толщи океанов. Ей нравилось то разнообразие, что давала сама Земля её детям… Людям, так похожим на Селенитов снаружи; и она надеялась, что и внутри. Она полюбила Землю всем сердцем не меньше, чем свой родной дом Луну. И полюбила наследника этой планеты, для которых Луна и её создания были наравне с божествами… От этих воспоминаний у Ньярны разыгралась фантомная изжога. Жаль нужно для дела, а иначе она ни за что бы эти воспоминания не вывела на поверхность из череды сотен жизней. Идя по песчаной поверхности, девушка почти не оставляла следов. Её сила обволакивала тело мягким серебристым свечением, а волнения энергии колыхали белоснежный наряд феи, придавая тем самым и так нежному образу более ярких красок. Крылья игриво подрагивали за плечами, в любой момент ожидая возможности поднять носительницу ввысь. Вдруг она взлетела и ищуще осмотрелась. Ньярна искала. Пыталась почувствовать, только тщетно. Но она чувствовала, что близко — осталось совсем чуть-чуть. Только добавить усилия, и она найдёт! Поджав пухлую губу, фея с прозрачными крыльями прикрыла глаза, мысленно прося кристалл помочь, хоть немного… и он помог. Дал направление. Не раздумывая долго, она полетела туда, куда указали. Поверхность Луны за годы безжизненности радикально изменила свой лик. Без помощи она бы не справилась. Спутник Земли приветствовал её по-своему, помогая по мере возможности. Все таки Дракон что-то и от себя добавил, а иначе как объяснить этот псевдомагический разум её Луны, как и Земли. В прошлый раз она попросту сбежала. Испугалась того натиска, что обрушился на неё потоком из мыслеобразов и желания защитить, отдать и сохранить. Того желания отдать и погибнуть окончательно, но не сейчас. У Ньярны, нынешней Серенити, был шанс помочь, и далёкие воспоминания её, детства в этом помогут. Тот сон… Он был туманен. Поначалу и вовсе непонятен — и так несколько ночей подряд — а затем открыл свои тайны, разогнав туман неясности, и вот она здесь спустя несколько месяцев подготовки, чтобы воплотить задуманное. — Мамочка куда мы? — тихо полюбопытствовала юная девочка. Маленькая красавица. Невинная и чистая. Серебристая прозрачная сфера на большой скорости проносилась над ландшафтом Луны. Внутри сферы стояла высокая пепельноволосая блондинка с причёской из двух хвостов в облегающем элегантном белом платье и маленькая девочка: золотые волосы, милое личико, яркие синие глаза, взгляд любопытно-созерцающий и яркий золотой полумесяц посреди лба. Девочка, а точнее принцесса Луны, с любопытством озиралась, пейзаж из скал мельтешил, но что-то она могла увидеть и запомнить. Слишком быстро для юной Серенити. В этой части её дома она была впервые, ей было немного страшно и одновременно очень волнительно. Что же хочет показать ей её матушка? Она надеялась на красивый подарок в этот чудесный для неё день. День её рождения! На мгновение глаза девочки наполнились тоской и одиночеством. Хотя, ей больше хотелось бы настоящих друзей. Она слышала о принцессах иных планет Солнечной системы и не знала, почему ей с ними не разрешают познакомиться. А она так хочет! — Моя милая, — королева улыбнулась своему ребёнку нежной, материнской улыбкой. — Тебе сегодня исполняется десять. Слишком юная… но наши враги не дремлют, даже во время спокойствия, — сжав мягкие губы, она с грустью посмотрела на дочь. — Мне так жаль, что я не могу оградить тебя от многого, — ласковое касание материнских рук по нежным щечкам. — Не волнуйся, моя маленькая принцесса, твоя мама постарается, но… эту тайну ты должна знать. И никому не рассказывать, кроме своей будущей дочери или сыну. Серенити слегка скривило от представления, что у неё будет дочка или сын. Её так раздражают дети придворных. Они порой такие шумные. Хотя сама недалеко от них ушла. — Хорошо, мамочка, — состроив серьёзное лицо, кивнула маленькая принцесса. Она крепче обняла королеву за талию и посмотрела вперёд, но изредка её взгляд так и соскальзывал на красивую планету, такую яркую и любопытную… Такой манящий голубой шарик. И когда-нибудь она посетит его. Через какое-то время сфера с королевой и её дочерью приземлились у подножия белой лестницы для восхождения на широкую платформу, что стояла над утесом Ликующего моря. Королева, преодолев несколько ступенек, обернулась посмотреть на дочь. Та с любопытством осматривалась. — Пойдём, дочь, у нас не так много времени, скоро начало твоего праздничного бала, — королева протянула руку своему ребёнку. Серенити, немного покраснев, стушевалась, но спустя мгновение весело улыбнулась, игриво сощурив синие глаза, вбежала наверх к матери, беря её за руку, и уже с ней преодолела оставшиеся ступени, коих она насчитала семнадцать. Платформа оказалась достаточно широкой, чтобы на ней разместился вместе с гостями большой обеденный стол. Внизу, куда ни кинь взгляда, пейзаж открывает обзор на кристально чистую гладь большой воды. Да… Да. Да! Фея радостно воскликивает — жаль космическое пространство осталось глухо. Лёгкие неверяще втянули в себя магический созданный кислород и выдохнули невидимый углекислый газ. Оно здесь! Оно реально! Глаза Ньярны сверкнули искрами удивления, сон сном, но этих воспоминаний у неё, прошлой Серенити, не было, и она точно не уверена чьи они, но догадки какие-никакие имелись. Без Космос здесь не обошлось! Опустив ноги в белых босоножках, на землю взобралась по ступеням, что когда-то были белы, как снег, и покрывались вязью орнамента. А сейчас… Некогда гладкая платформа, была цела лишь наполовину, а рисунков и подавно не разобрать. Чудо, что хоть что-то осталось нетронутым временем; она посмотрела на дно некогда прекрасного моря, а сейчас занесенного от ударов космических тел песком, большими, порой просто огромными, валунами да скальными осколками. Но… не это место! Оно вечно, как и то, что таит за собой. Хорошая иллюзия портала. Она… другая та, видела их лишь единожды на свое десятилетие. Когда драгоценная матушка поведала ей великую тайну их семьи… На которую она сейчас и смотрит, встав на край платформы и опустив голову вниз. Ньярна завороженно всматривалась в искажения пространства, видимого её глазу. Она знала и то, что пройти сквозь них могут только те, кто принадлежал их королевскому роду, и Ньярне повезло, что она одна из них. Не задумываясь долго, прыгает. Помогая крыльями, регулирует угол падения и ныряет в рябь точно по центру. В этот момент она не заметила полупрозрачного силуэта изящной белой руки, что исчез, так и не сумев остановить. Приближаясь… Скорее погружаясь в пространство с осязаемой энергией, будто в жидкий кисель. Ньярне становилось немного не по себе. Из «сна-воспоминания» она помнила вид того, что искала… и реальность несла в себе более полную на ощущения картину. Большие… Просто огромные… посреди расщелины. Из непонятного или неизвестного девушке минерала, а она повидала многое. Высеченные извилистые и угловатые непонятные символы, картинки, обозначения. Ничего! Никаких ассоциаций, что значит — они древнее многого, что она повидала вне смертных миров. ВРАТА! Именно с большой буквы. Когда-то она видела врата в миры богов, демиургов и иных высших. Вот тут те же ощущения, хотя она и чувствовала, что они лишь отражение оригинала. Что они таили и куда открывали проход — неизвестно. Этого не знала королева Серенити — её мать из сна, не знала та Серенити, чьё тело она занимала в прошлую жизнь, и не знала она сама, Ньярна. Ей-то уж откуда. Значит всё же Космос дала подсказку, и снова у неё назревает с десяток вопросов к ней. Тихий вздох и он даётся тяжело. Её бесило то, что даже очень близкие старались вести девушку в полутьме за ручку, но этот момент она простит, главное, чтобы задуманное удалось, и она не уничтожила целую молодую вселенную. Да и сама не издохла в процессе. Будет очень больно знать, что хоть связь с сестрой она и притупила, но смерть Ньярны та почувствует. И значит, она обязана выполнить задуманное и вернуться вовремя на Землю; у Стеллы смена заканчивается около шести и смс-ка: могу припозднится, тут не поможет. Смотря на врата, плотно прикрытие настолько, что не имели и видимой границы, она испытывала первозданный трепет. Их сила, что скрыта за самими вратами и видимыми щитами, заставляла её душу трепетать и желать убраться отсюда подальше. Но она должна. Даже если у неё и несколько вариантов, то этот самый действенный и быстрый. Она должна попытаться. Сглотнув, Ньярна помолилась тем, кто ей лоялен. К этому моменту её свободное погружение окончилось; с трудом замахав крыльями (плотность энергии поражала), она зависла напротив отверстия в три метра, округлой формы с несколькими выемками, а внутри предстал вид на подобие замка и замочной скважины. Достав из пространственного кармана предмет, — артефакт размером восемь на десять дюймов — полусфера из крепкого кристалла (пришлось связаться со старыми знакомыми, чтобы достать материал), внутри кристаллической полусферы переливалась дымка, постоянно изменяющая свою форму (осколок ядра Луны превращенная в пыль). Снаружи полусфера погружена в основу из магического сплава, из которого создают великие артефакты божественного класса (за это она отдала право на одну просьбу/услугу). Задняя часть имела плоскую гладкую форму с несколькими кругами-печатями, в вытянутой части имелись прямоугольные выступы. Она надеялась, что его прочности хватит. Вытянув руки с артефактом немного от себя и прищурив один глаз, она прикинула: верно ли то, что она помнила? И когда каждая выемка показала, что расположена, как полагается, спрятала артефакт. До замка и скважинки нужно ещё добраться. Подлетев ближе, Ньярна протянула руку и тут же отдернула, защита предупреждающе ударила её слабым током. Конечно, для неё как щекотка, но… не значит ли, что, если она зайдёт дальше, будет также легко? Она никогда в подобное не верила, а поэтому готовилась к худшему. Это лишь небольшое предупреждение: не влезай — убьёт! Произнеся несколько защитных заклинаний, которые прекрасно наложились поверх друг друга, Ньярна приступила. У неё оформилось чёткое желание перекреститься, скрутить дулю и сплюнуть три раза через плечо на удачу, когда она полетела ближе. Ей немного страшно и совсем не постыдно чувствовать подобное. Протянув правую, основную рабочую руку к замку, защита тут же намекающе прошлась по контуру чередой черно-голубых молний. Ньярна, стараясь не обращать внимания, другой рукой оперлась на щит, с усилием… продавив границу, прошла её. Добраться до так называемой скважины, не так-то легко, её длины руки едва хватило. Кончики пальцев стали водить по символам, добавляя своих. Ей не нужно открывать эти врата, ей всего лишь нужно добавить парочку элементов, но и точного понимания, как это сделать, она не имела. Интуиция! Ньярна ею дорожила. Защита врат с каждой секундой набирала обороты, в то время как её защита стала ослабевать, и болючие молнии стали ощутимо бить по её телу, а она начертала лишь несколько знаков, а их около двух десятков. Знак за знаком… боль всё нарастала, на новые щиты у неё не было времени. В игру вступил кристалл, пытаясь защитить, но и он не всесилен… пока. На моменте начертания одиннадцатого знака и активации неизвестной руны её с силой отшвырнуло, благо её крылья смогли среагировать вовремя, и она не влетела в скалу напротив врат. Судорожно дыша и чувствуя, как по покалеченным рукам стекают алые струйки крови, Ньярна применила магическое усилие и стремглав кинулась к замку. Защита яростно среагировала на нарушителя, но и она не щелкала носом, несколько щитов смело сразу, а другие смогли устоять и она продолжила… Тринадцатый. — Акххх… — всхлипнув, простонала она и, сцепив зубы, продолжила. На глаза навернулись слезы. Щиты еле-еле сдерживали, и её тело с каждым разом все больше получало увечий. А руки… Она старалась на них не смотреть. На последнем символе её снова отшвырнуло, и она больно ударилась о твёрдые камни. Крылья и в этот раз спасли, но ценой… Одно повреждено. А молнии, ставшие мертвенно-черными, будто держали, пригвоздив к скале. Дышать стало тяжело. Силы с каждой секундой покидали её, нужно успеть до того, как она отключится. Достав артефакт, на последнем усилии телепортировалась к замку. Последние силы ушли на преодоление защиты из купола молний. Руки полностью окрасились в алый и капали вниз, растекаясь по поверхности врат. Пробившись, указательный палец довёл черту, и они ожили, если можно так сказать. Если раньше это место было наполнено звуками стрекота молний и её тяжёлого дыхания с редкими вскриками от получения новых увечий, то сейчас её уши не улавливали ничего, кроме шума, схожего с шумом рабочего трансформатора или до избытка наполненного энергией артефакта-накопителя, только мощнее в сто крат. Благодаря кристаллу, её не расплющило. Ещё усилие и артефакт, предназначенный для создания бреши и сотворения тоненького канала для Луны, встал в пазы. — Да, — победно прошептали бледные губы, и в тот самый кульминационный момент невидимая сила откинула девушку с неимоверным усилием. Ньярна не успела среагировать из-за нехватки сил, усталости и боли в теле, она получила ощутимый удар о скалы, перекрывший все ощущения. Боль!!! Это всё, что она могла сейчас ощущать. Боль затопила всё! Голову, грудную клетку… Руки. Грудь сперло, она задыхалась, воздуха не хватало телу, и оно стало терять сознание. Глаза, расширенные до предела, потеряли свой отсвет разума и потухли. Тело немного съехало и начало падать вниз ко дну ущелья, пока его не подхватили полупрозрачные руки.***
— Праааздник… — из комнаты на втором этаже послышались мелодичные напевания. Это Стелла наконец соизволила проснуться. Что интересно, при всей визгливости сестры в моменты ярких эмоций, пела она великолепно, талант и основа у принцессы имелся. Нарезав куриное филе на маленькие ломтики, сложила кусочки в миску и поставила на пол. Малыш Лапуш (у сестрицы своеобразная манера давать прозвища) радостно завилял хвостиком и с аппетитом стал уминать угощение. Собачка — подарок Габриэля Стелле на их годовщину… Боги! Я усмехнулась, когда очень хотелось сплюнуть. Они встречаются официально только месяц, а уже годовщины пошли, которые обязательно отметить. Очень похоже было на одну её очень давнюю подругу, только та бухала по каждому поводу и без. Каждый день праздник! Помнится та свои несостоявшиеся похороны неделю отмечала. Я уже даже и не помню, что там за история произошла… Шпиц пару раз тяфкнул, отвлекая от воспоминаний о былом и веселом. Опустила глаза, посмотрела на это недоразумение. Белый пёсик, больше похожий на пушистое облачко или вкусную зефирку, снова тяфкнул, сыто облизав свою мордочку, и оскалил белые острые зубки в подобии улыбки. — Что, наелся? — щенок в ответ встал на задние лапки, просясь на ручки. Ага, разбежался! У меня салат не готов, а он туда же. Ох, и разбаловала Стелла щенка. Чистым, чуть трясущимся пальчиком убираю выбившуюся прядь чёлки немного в сторону. Испарина снова проступила, стекая редкими каплями. — Ладно, — говорю псине, из пространства достаю платок, — иди, у меня завтрак не готов, а твоя хозяйка, кстати, та ещё соня, если посмотреть на часы, скоро спустится, — махаю рукой и отворачиваюсь к разделочной доске. Беру нож и тут же его роняю. Руку прострелило резкой болью. Опять! — Тцшшш, — сцепив зубы шиплю, стараясь перетерпеть в который раз. Лекарства пила совсем недавно, а передозировка не рекомендуется. Оперевшись бедром о кухонный стол, стараюсь сконцентрироваться на лечащей магии камня, хотя он и не прекращал своего благого дела. Хорошо, хоть в кристалл не запрятал, а то были инциденты. Защитничек фигов! Тихо всхлипнув, подавляя тем самым смешинки, и как в тумане слышу жалобный тявк шпица. Хорошо, что сестрица очень занята утренним пением; скосила глаза вниз и обратно на руки. Сбросив иллюзию, скрывающие довольно неприятные раны, спрятанные за слоем пропитанных в целебных отварах бинтов, со стоном усмехнулась. Даже он не справляется! Уже четвертый день начался, как я вернулась с той вылазки. Столько лет, совсем иной мир и реальность, способ воссоздания, а защита как была в воспоминаниях. Мощная и неприступная. Уважаю предков или кто там они были?! Не истощенная и не разрушающаяся защита. Мечта любого параноика. М-да… А сколько энергии!!! То что нужно… Чтобы насытить её истощенную Луну. Большего я от той штуки не добьюсь да и не хотела, а лезть в то, что создано очень давно и руками тех, кто непонятен лично мне, как большинство создателей, я не собиралась. Мне достаточно и того, что за свое своеволие заработала и это: множество ранок, как сеточка молний покрывало пальцы (сильнее), кисти, предплечья, плечи, заходя на шею; чёрного цвета с красными воспаленными краями и постоянно проступающей сукровицей. А ведь половина пути в излечении увечия позади! — У меееня прааааздник? Еещёё денёёк поотеерпеееть… — слышу шаги по лестнице. Поспешно навожу иллюзию и возвращаюсь к готовке, осталось совсем немного потерпеть, и я не о завтраке. — Стеееелле, то есть мне, ути моя лапочка, — Стелла появляется в дверях, тут же подхватывает на руки шпица, встретившего хозяйку у порога и счастливо, будто в нирване, трется своим носом о влажный чёрный носик пса, — мне скоро сеееемнааааадцааааать, малыш… — входит она на кухню, подходит ближе ко мне и ласково целует в область щеки задевая носом скулу. — И мы летим домоооой на Соооолярииииию. А интересно, что мне мама с папой подарят? Спрашивает, отпуская Лапуша на пол, а сама садится за стол, с улыбкой, будто приклеенной на лицо, отодвигает тарелку, решив начать завтрак с бутербродов, а не полезной каши. — Не знаю, — отвечаю, нарезая помидорки к легкому салату. Я и правда не знала, Луна молчала, ни слова не обронив, а я и не спрашивала, бросая понимающие взгляды на голограмму приёмной матери. Мы обе знали характер сестры и знали, что если я хоть частью буду в курсе, что намечается на празднестве, то меня просто напросто задолбают. Вусмерть. — Точно? — улыбаясь широкой улыбкой, меня переспрашивают. Будто готовясь к допросу. Передергиваю плечами. Нафиг! Вздох. Мученический. Болезненный. Стелла этот вздох принимает на свой счет и немного поджимает губу, слегка обижаясь. Заставляю себя растянуть бледный рот, замаскированный розовым блеском, в широкой и коварной улыбке. Мол, старайся-старайся! Всё равно не расколюсь. — Ага, — выдыхаю ответ. Взгляд Стеллы так и кричит: «Врёшь!» А мой будто признается: «Конечно». Но дальнейших расспросов она не продолжает, кроме… — Тогда… — произносит голосом полным предвкушения. — Что… Ты… мне подаришь? Посмотрела на сестру, глухо хмыкнула на подобную наглость. А подождать? Видя этот просяще-ждущий взгляд, как у её шпица сегодняшним утром, когда она спустилась на кухню. — Ремня! — Какого? — удивляется она, не поняв шутки. — Кожаного, — добавляю, — со стразиками и на долгую память. — Тцпрвшшш, — сдержанно смеётся в кулачок, но потом совершенно серьёзно переспрашивает, — а если: пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста?!!! Я ведь была хорошей девочкой последние дни. И, к тому же, я столько работала, имею право на подарок за день до дня рождения. Да и к тому же, ты мне должна, за то что первая, без меня, получила свой Чармикс. Стелла свела ладошки в молитвенном жесте и сделала побольше глаза да поумильнее мордашку. — Та-ак что… Что ты мне подаришь? — протараторила на выдохе. Качаю головой, вспоминая о событиях, что произошли после того, как я очнулась. А очнулась я, кстати, на каменной ложе в лунном Дворце, точнее одной из её галерей в обществе своей матери. Точнее, королевы Серенити, ну или воплощенного образа духа Луны. Не буду вдаваться в подробности, говорили мы долго и почти ни о чём, больше меня отчитывали, как маленькую девочку. Что заслужила, понимаю. Но не жалею! А этот дух пускай восстанавливается. Что до Чармикса? А фиг знает, просто получила, я и сейчас в догадках, что же магия приняла за «преодоление собственных недостатков и слабостей». Посути, мне от этого девайса ни горячо ни холодно. — Ладно, — «не отстанет ведь» проносится в голове. Боль немного отступила и перестала меня отвлекать. — Часть подарка сейчас отдам, но другую часть — дома, — грожу ей пальчиком и незаметно кривлюсь. Забыла. — Правда! — вскакивает из-за стола сестра и стрелой подлетает ко мне. Она берёт в свою руку мою, от чего мне хочется пронзительно кричать и вырвать из её хватких юрких пальчиков мои, а на лице приходится держать заговорщескую улыбку. Чувствую, как по спине проходит испарина, и прохладная капелька пота стекает по виску, а в уголке правого глаза зародилась прозрачная слеза. Отворачиваюсь. Только бы она не узнала. Не поняла. Не увидела. Не хочу её тревожить. Веду пальцем, и мы с сестрой слышим, как что-то стукает о кухонный стол. Она и я обернулись. Она с присущим неизвестности на лице интересом. Я с готовностью принимать чужие благодарности. — Ч-что это? — Сама посмотри, — даю ей возможность самой развернуть свой подарок. Мою руку отпустили. И слава великим! У меня, конечно, болевой порог хорош, но ни когда такие повреждения магического и энергетического характера. Свою трясущуюся конечность (и как она ничего не заподозрила) я убрала себе за спину, судорожно вздыхая. Чёрт! Чем же меня таким шандарахнули, что так долго лечится? И не проклятье ведь! Такое я распознаю на раз. Стелла подошла к большому предмету, прикрытому красивой переливающуюся цветами радуги тканью. Если честно, понять, что это клетка, может и дурак — больно форма очень примечательная. Она сдергивает плотную, но лёгкую ткань и замирает. — Это же… — замолкает, не находя слов. Понимаю. На столе, как и ожидалось, стояла небольшая золоченая клетка с тонкими прутиками. Внутри на узорчатой жердочке сидела красивая пухленькая канарейка (а я считала, что попугайчик) со смешным хохолком на макушке. Глазки-пуговки заинтересованно посматривали на двух гуманоидов женского пола, смешно ворочая головкой. На шее сверкал один из браслетов Стеллы, который, кстати, она и узнала, вон как глазки выпучила. Поняла? Спустя мгновение переглядок, птичка запела очень тонкую трель, взмахнув маленькими изящными крылышками. — Но… Она же… Как? На меня посмотрели со смесью восхищения и зависти. — Магия, Стелла, магия! С будущим Днем Рождения, — целую своё солнце в золотистую макушку, — потом поведаю, как я оживила твою игрушку. — А-а-а… — заело её. — Ох, и твоего кролика тоже оживила. Он пока спит. Мне и твоего Лапуша пока с головой хватает. Обозначенный шпиц радостно-заинтересованно тявкнул и высунул розоватый язычок, завиляв коротким хвостом; его позвали вот и интересуется.