Фея

Один свободный художник «И тут занято, да что за напасть!» Гелия собрался было уже отвернуться, чтобы пойти и попытаться отыскать тихое местечко, где он мог сосредоточиться, но… Разве это не та девушка? Он пристальнее вгляделся в девичий силуэт. Верно. Эти длинные золотистые волосы, только сейчас скрученные в два забавных хвоста с шишками. И голос тот же. У Гелии хорошая память и на лица, и на голоса, и жесты. Он наблюдал за тем, как она стоит у мольберта с холстом и планирует продолжить наносить тонкие мазки, попеременно поглядывая на подруг, когда те обращались к ней с вопросами или предложениями. Эта картина казалась успокаивающей и погружала в воспоминания и мысли. Он Гелия Арьено, внук Саладина — директора Красного Фонтана, из-за чего сам юноша не сильно горел желанием там учиться. Слишком большие требования. Ожидания, словно гильотина, чьё лезвие остро наточено. А другие ученики… Хоть и не все, но считали, что всё ему даётся легче — ибо все по блату. Не понимая и не принимая тяжёлый труд самого юноши. Ведь для него открыто множество дверей. Поэтому он ушел из Фонтана! Надоело ощущать на себе все эти взгляды ожидания, зависти и осуждения. Ему нравилась живопись, искусство, магия, и он хотел ее изучить. Мысли вновь переключились на девушку. В прошлый раз они встретились в этой же части парка, когда он сидел на скамейке и рисовал пейзаж. Она попросила присесть, он же, промолчав, считал, что она начнет приставать и лезть к нему, как многие другие девушки, но она, лишь пару раз кинув взгляд в его сторону и его рисунка, перестала обращать на него внимания. Оказывается, эта фея его понимала. У неё была довольно милая внешность: голубые глаза и нежно-золотистые волосы, что блестели на солнце, переливаясь под его лучами. На ее лбу изображен полумесяц лучами вверх. Все это он успел отметить в те мгновения, когда пару раз поглядывал в ее сторону, будучи незамеченным (навыки, вбитые с детства). В дальнейшем, пребывая в уютной тишине среди гармонии природы и человека, он заметил, как девушка встрепенулась, будто чего-то испугавшись и удивившись одновременно. Встав со скамейки, тут же ее окружил нежный свет, и из обычной горожанки она стала сияющей феей. Её крылья, вздрогнув и замерцав, подняли девушку в воздух, позволяя ей покинуть его молчаливое общество. В тот момент он почувствовал сожаление о своём молчании. Он помнил, как какое-то время провожал её взглядом и как желание творить дальше покинуло его. Из воспоминаний он вышел, как раз обратив внимание на небольшое оживление со стороны, где находилась девушка, о первой встрече с которой он только что думал. К группке девушек приближалось несколько парней и похоже некоторые из них не очень нравились девушке, о которой он думал… Брендон (настоящий) Он, посмотрев на Торена и на Габриэля, стоявшего в стороне, только и мог тяжело вздохнуть искоса, взглянув на своего принца с глубокой мыслью: Твою мать… Говорил же: глупая затея. Но кто же будет слушать обычного сквайра… Придав своему виду лёгкой непринуждённости, он машет рукой кузену Ская, хотя сам готов сквозь землю провалиться. Да ещё и девушка, что ему понравилась, обнималась с другим. Брендону сдавило горло удавка зародившейся ревности. Смешно! Столько доступных девушек вокруг, а его угораздило залипнуть на той, что в явной недосягаемости. — Торен, как жизнь, вы с долгосрочного задания вернулись. Я слышал, было напряжённо… Принц Скай (настоящий) Скай жестко сжал кулаки и неуверенно посмотрел на Брендона, но сделать ничего не мог. Он мог заткнуть рот своему кузену, — хотя выглядело бы подобное со стороны странно, если некрасиво, — то не Габриэлю, второму отпрыску семьи Вореотти. К тому же, недавно он получил вести от отца, что Король Солярии позволил Габриэлю ухаживания за своей единственной родной дочерью Стеллой с намерениями дальнейшей помолвки и брака. И теперь Вореотти стали ещё могущественнее, чем были раньше. Его отец подобным вопросом обеспокоен, но что-то решать или предпринимать не осмеливался, эта семейка, как он знал, опасна. А тут, ещё Брендон глаз на принцессу положил. Было бы, конечно, хорошо… Только ему жалко друга, быть врагом этой семьи… Адам Злорадная улыбка блуждала по его лицу от предвкушения того блаженства, которое вызывало в нём исполнение всякой подлости с причинением кому бы то ни было моральных мучений. — Моя принцесса, — Адам опустил голову, отвлекаясь от интересной сцены. Острый локоток неожиданно врезался ему в бок. — Ты что-то знаешь, мой дорогой друг? — тихий шепот, словно шелест розовых лепестков, закруженных в танце с ветром, проник ему в уши. Молодой человек посмотрел в синие омуты, не имея возможности солгать. Только кивнуть головой. Адам был очарован этой девушкой… только, где-то внутри он знал, что не обломится. На него не посмотрят, как на претендента на сердце. Как собственно и Алекс, умолчав о придурке Торене. На того вообще смотрят как на маленького, неразумного младшего братишку, причём отсталого в развитии. И Адама это радовало, как и огорчало первое. Единственное, что ему остаётся — это дружба. Серенити подозрительно нахмурилась. — И судя по твоей предыдущей улыбке, похожей больше на оскал сытого животного, мне это не понравится, а вот ты… Тихо рассмеявшись, Адам послал девушке очаровательную улыбку. — Вы так проницательны, Ваше Высочество. Я в восхищении! — томно прошептал он в маленькое ушко, порозовевшее от его дыхания. Девушка скосила на него взгляд, поджав очаровательный ротик. «Кажется, слегка переборщил. Ну ладно, одно пирожное, и я прощен», — подумал Адам, мысленно чертыхаясь: «поди пойми этих очаровательных дам», и посмотрел в сторону парней.