Солнце друг для друга.

Утро встречает Чанёля как всегда ярким солнцем из окон, на которых нет штор. Они лежат в одном из углов комнаты, и их не очень то и хочется вешать на место. Правда мама давно кричит на него за это, но после к шторам летит ещё и половина шкафа и полки с наградами. Миссис Пак иногда вздрагивает от резкого шума, но потом всё возвращается в своё русло. Только после этого посреди комнаты сына её ждёт перевёрнутый стол или тумбочка. Кровать Чанёль бросать пока ещё не пытался. В школе парень менее агрессивен. Там нет этих приступов необъяснимой тяги выплеснуть свою энергию. Там есть друзья, и этот парень… — Выглядеть так, словно сейчас перевернёшь школу это твоё хобби, или что? Он немного напрягает, но когда появляется злость исчезает. Психолог говорит что это из-за неуверенности, страха. Страх перед До Кёнсу у Чанёля сильнее чем желание сломать что-нибудь. И его это ни капли не злит. У Кёнсу есть друг. Да, даже у таких фриков могут быть друзья. Этот парень очень открытый и, кажется физически, излучает добро. А ещё постоянно есть шоколад. Но это не важно. Рядом с ним Чанёль как будто и не боится Су. Он снова хочет крушить. Крушить и плакать. Это психолог не может объяснить. Но может объяснить Бэкхён. Ревность. Настолько же банальное чувство как злость или страх. И настолько же сильное. Чанёль хочет чтобы Кёнсу полностью принадлежал ему. Только его. Его маленький и опасный мальчик. И психолог и Бэкхён говорят что это чересчур, и с такими мыслями Пак может стать маньяком и выкрасть До. И как-то раз он реально украл его. Схватил за руку возле раздевалки, прямо перед уроком физкультуры, и потащил за собой. Но Кёнсу не сопротивлялся, даже не смотря на то, что должен начаться только 5 урок. Он шёл за ним спокойно и даже иногда что-то говорил. А в комнате Чанёля они слушали музыку. В этот день не было выкинуто ни одной книги. А психолог сказал что это прогресс. Пак узнал что Кёнсу в детстве ходил в музыкальную школу, и теперь каждую субботу они сидели на кухне и пели под гитару Ёля. Несмотря на такие хорошие отношения, До не перестал огрызаться и кидаться на Чана. И не только в школе. Но видимо это был особый способ выразить привязанность, но в этом никто из окружения Пака не уверен. А вот Чанёль на все сто. Миссис Пак стало казаться что в комнате сына становиться чище, но она убеждала себя что это обман зрения. А потом пришёл паренёк и начал прибираться в доме. Это была её первая встреча с Кёнсу. Через пару недель в комнате Пака ничего не изменилось. Только шторы так и проложили лежать в углу. Видимо необъяснимые потоки ненависти, агрессии и злости прошли. А после первого неловкого поцелуя на кухне с порезами пальцев о гитару эти эмоции заменила нежность и ещё большая ревность. Однажды вечером крушения возобновились. Если раньше Чанёль иногда кричал о том какие все твари и ничтожество, то теперь он громко рыдает, а после с потолка сыпется штукатурка. — Неужели ты сломал чёртов стол? В глазах Кёнсу даже нет удивления. — Это уже не стол. Это сломанное месиво. Прямо как моё сердце. Хмыкают они одновременно. Это прозвучало романтично. И по идиотски. Но больше конечно же романтично. — Ты злишься из-за того, что я остался на ночь у Чонина? — Я не злюсь. Чёрт. Табу. Да, они не так давно завели табу на слово злость. Странно, но это помогает обоим справиться с эмоциями. — Ревнуешь. Ты ревнуешь, потому что я остался на ночь у… — Да. Чонин натурал. И у него есть девушка. Она милая, к слову. И у неё есть подружки лезбияночки, тоже к слову. — Там была Дженни, а так же Чеён с Лисой. Мы не были наедине. — Почему ты не сказал мне? Хотелось посмотреть как он мучается. Хотелось понять, как далеко он способен зайти, лишь бы доказать свои чувства. Хотелось просто нежно-нежно мириться, сцеловывая слёзы с его лица и этих милых ушек (ведь он точно несколько часов просто лежал на спине и плакал, глядя, а потолок). — Забыл. Ссор было много. Почти везде был Чонин. А потом Кёнсу познакомили с Бэкхёном. И теперь он ломает новый стол Пака. А его мать и не обращает внимания, заходя только если всё резко кончается, чтобы пригласить на поздний ужин. Но подойдя к двери сейчас, она чувствовала, что что-то не то. Но, как мудрая женщина, решила не вмешиваться. Не её проблемы, не её психические расстройства. А До плакал. Чанёль кричал на него слишком много и слишком жестоко резал по мягкой и такой нежной душе, которую сам же достал из-под железного панциря безразличия. Ссора была пустяковая. Но вот слова Чанёля о том, что он теперь может и без Су, уничтожили его окончательно. Хотелось упасть и плакать. Он так и поступил. Упал на кровать Ёля и зарыдал в подушку. Он ревел, поднимая голову только чтобы вдохнуть как можно больше воздуха, и иногда крича о том, как сильно он привязался к Паку. До кричал, что Чанёль хочет его бросить. Бросить не только как парня, но и как человека. Растоптать как личность и снова бросить в пучину разочарования в себе. Су был там до появления дружбы с Паком. А после начала отношений удачно закопал её любовью. Теперь же Пак лично хочет её раскопать. Но всё было не так. Чанёль не мог объяснить почему он так сказал. Он также не мог объяснить почему простое «могу без тебя» так подействовало на его малыша. Раньше они говорили слова и похуже. Хотелось обнять Кёнсу и не идти ни на какой поздний ужин. Но До не давался. Он брыкался, вырывался, и кажется укусил Пака в шею. Больно укусил. Не как во время мягких объятий. — Ты хочешь чтобы мы расстались? Всё внутри Кёнсу сжалось. Кажется это ощущается физически. В той яме темно, и начинаешь ненавидеть себя. Су помнит какого это. Су не хочет снова быть один. Иногда туда приходил Чонин и его подруги. Но разве они сравняться с солнцем? Чанёль солнце. Но видимо наступила ночь. — Это ты этого хочешь! Ты хочешь оставить меня одного! У До есть друг. Но он у него всего один. И от него не столько тепла и любви как было от Чана пока они не встречались. Пока они не влюбились. — Давай споём. Нет. Пак Чанёль, неужели ты хочешь петь прямо сейчас? У тебя в руках сотрясается от страха и слёз парниша, которого ты боялся всего полгода назад, а ты хочешь петь? — На гитаре, или акапелла? После ночи наступает очень красивые рассвет. Его приятно встречать, если не спал ночью. Солнце выглядит так, словно спешило только к тебе. На встречу только с тобой. — Я хотел бы на гитаре, как тогда, когда я подарил тебе свой первый поцелуй. Это был первый поцелуй Чанёля, и примерно сотый До. Но неловко было обоим. Видимо, чувства делают из Кёнсу маленькую розовую жижу. — Ты тогда порезался, — «давай не будем об этом, малыш…» — и мне пришлось обрабатывать эти порезы. — Ты не должен был. Он знает. Ксу знает что не должен. Пак ведь гитарист со стажем в 7 лет. Эти царапины и синяки у него всегда. Но хотелось. Очень хотелось сделать приятно. — Ага… На ужин они так и не пошли. Пак так и сидел, прижимая к себе своего маленького Су, гладя его по волосам, пока До плакал ему в шею. Не от счастья, не от горя. Просто плакал. Просто очень хотелось.