Ветер на песке

— Ма, а ма! Почему нас не возьмут в Космодесант? — Ма, а ма! Почему нам нельзя служить в Имперской Гвардии? — Ма, а ма! Почему нам нельзя улететь с этой планеты? — Ма, кто такие мутанты? Ма-а! …Став постарше, они уже не задавали таких вопросов. *** Джанго крутанулся, присев на одной ноге; вторую он резко выпрямил — ступня с растопыренными пальцами, но втянутыми когтями врезалась в живот Карджо, в то время как хвост хлестнул по ногам Зарго; тот ловко подскочил, перевернулся через плечо и ребром ладони обозначил удар по шее Джанго. — Туше! Зарго победил! Карджо, распрямившись, как пружина, перехватил руку и шиворот приятеля и откинулся назад, выставив ногу, — Зарго буквально перелетел через него, приземлился по всем правилам, но Джанго не дал ему подняться, поймав в захват шею и опрокинув в партер. — Не говори «мя», пока… — начал Карджо и запнулся, потому что Джанго, вырвавшись из захвата, и Зарго атаковали его с двух сторон. «Ветер на песке». Древнее боевое искусство, веками дававшее людям планеты МакКоннелл возможность выжить среди опасных зверей и недружелюбной природы. Оторванные от остального человечества, они и выживали, возводя каменные дома в лесах, кочуя через выжженные солнцем пустыни, спуская лодки на воду бурных морей. И все это время хранили память о давно покинутой Терре. Существует ли она, или сгинула в глубинах Космоса — никто не ведал… пока на поверхность МакКоннел не спустились корабли пустоты, а из них не вышли незнакомые существа. У них была гладкая кожа и уши сбоку головы. Сросшиеся в пальцах ступни без когтей. И никакого хвоста. Зато в руках без шерстяного покрова угрожающе блестели лазганы. Не так жители МакКоннел представляли себе настоящих людей… Впрочем, и это было давно, слишком давно, чтобы трое подростков-фелинидов испытывали какие-то чувства по поводу случившегося. Гораздо больше их заботило собственное будущее. Карджо, присев отдохнуть в перерыве между тренировками, сплюнул сквозь зубы: — Карджо понимает, что мы не можем стать Астартес — у нас мутации, геносемя не приживается. Так, Джанго? Ты же у нас специалист по Космодесанту, — Джанго утвердительно кивнул: из всей троицы он больше всех сходил с ума по Астартес, жарко мечтая увидеть их хоть одним глазком. — Но почему все-таки нас не берут в Имперскую Гвардию? Карджо хочет сражаться за Императора! — Больше Джанго никто не хочет, — заметил Джанго. — И все-таки скажи спасибо, что нас признали «непригодными к истреблению»! — Ага. А выберешься за пределы планеты — и Инквизиция тут как тут, — буркнул Карджо. — И что вам все неймется? — Зарго досадливо хлопнул ладонью по земле. — Мы же, кажется, решили, что будем делать военную карьеру в СПО! Это-то нам доступно! Так давайте готовиться, чтобы не ударить лицом в грязь… — Если бы в СПО действительно можно было сделать настоящую карьеру, — вздохнул Карджо. — На нас и не нападает никто… — Так это же хорошо, что не нападает! Зарго был прав со всех сторон. Карлос МакКоннел была тихим аграрным миром, снабжавшим изрядную часть субсектора гроксятиной и овощами, располагалась вдалеке и от Ока Ужаса, и от границ Внешней Тьмы, и под удар враждебных человечеству сил могла попасть разве что случайно. На этот случай жители Карлос МакКоннел и содержали не слишком внушительные, зато неплохо подготовленные СПО, куда нацелились трое друзей. Карджо поднялся и взял старенький дедовский лазган. Товарищи завязали ему глаза длинным шарфом с прибаутками и шуточками насчет подглядывания; юноша демонстративно отвернулся, в то время как его руки разбирали лазган, а затем так же на ощупь собирали. — На секунду меньше, чем вчера! — крикнул Джанго, засекая время. — Теперь ты, Зарго… — А потом еще постреляем — и хватит на сегодня, — сказал Зарго, поднимаясь. — Уж как там у вас, а у Зарго еще домашка не делана, в схоле небось не похвалят. Он с завистью взглянул на Карджо. Тому исполнилось семнадцать. Спустя несколько месяцев он как совершеннолетний имел право записаться в СПО, а Зарго и Джанго приходилось ждать еще целый год. Конечно, обоим хотелось бы отправиться на пункт призыва втроем, чтобы и служить вместе, но все понимали, что Карджо уже не может дождаться заветного мгновения, когда ему наконец-то выдадут лазган и амуницию, и сожалеет только о том, что это всего лишь СПО. Зарго и самому хотелось бы записаться в Имперскую Гвардию, пройти с победными боями по далеким мирам, а там, чем варп не шутит, увидеть живых Астартес. В глубине души он понимал, что сам он этой встречи, скорее всего, не переживет — Космодесант приходит на помощь смертным уже тогда, когда разгром и гибель кажутся неизбежными… Джанго — тот все еще мечтал, что кто-нибудь изобретет способ делать фелинидов Космодесантниками. Зарго взял из рук Карджо лазган, прицелился… Хлоп! Ржавая консервная банка подскочила и покатилась по земле. Так — в учебе, тренировках и мечтах об СПО — у них проходил каждый день. Джанго, кроме этого, взял на себя роль просветителя и выдавал на-гора все, что ему удавалось найти о Космодесанте. У него была папочка с пиктами и вырезками, был изрядный запас данных на стареньком когитаторе, а еще — альбом, в который он наклеивал бонусные наклейки с Космодесантниками, которые прилагались к имперским подростковым журналам, иногда доставлявшимся на Карлос МакКоннел. — С отцом опять поругался, — вдруг признался Карджо, собирая спортивные принадлежности. — Из-за будущего. Мать ничего, она только «за», а отец кричит, что я предаю семейное дело. Как будто наша ферма без меня пропадет! У меня еще три сестры! — Мои сказали — решай сам, сынок, тебе видней, — отозвался Зарго. — Везет тебе! А у меня, наоборот, мать вбила себе в голову, что меня в СПО обязательно убьют, каждый день отговорить пытается, — заметил Джанго. Придя домой, Зарго сполоснулся, перекусил, поболтал с братом и родителями, затем сел за стол, включил когитатор и достал учебники. Чтобы поступить в СПО, нужно было еще и хорошо учиться — при поступлении кандидаты сдавали экзамены по истории Империума, по математике и диктант. Может быть, если бы Зарго знал, что все это происходит в последний раз, он нашел бы какие-нибудь важные слова и для родных, и для соседей. Но ему и в голову не приходило, что назавтра может случиться что-нибудь из ряда вон. Что могло вообще случиться на тихой отдаленной Карлос МакКоннел — планете гроксоферм, огородов и фермеров-фелинидов? Но утром в небе отчетливо вырисовывался силуэт огромного корабля. На Карлос МакКоннел все привыкли к зрелищу имперских грузовозов — иные из них бывали и побольше. Однако этот корабль, зависший на низкой орбите, не был грузовозом. Он источал темную угрозу, его обводы были брутальны и лучились агрессией, и даже с такого расстояния до земли доносился низкий тяжелый рокот двигателей. Такие корабли не используются для мирных грузоперевозок. Зарго задрал голову, щурясь на солнце, бившее в глаза. Глаза слезились, и очертания незнакомого корабля расплывались и дробились в солнечных зайчиках. «Это корабль Имперской гвардии, — думал он. — Конечно! Но что он тут делает? Неужели война? А с кем? Если война, нам нужно записываться добровольцами, без вариантов…» — Зарго! Зарго! Ты это видел? — взволнованный Джанго подлетел к нему и затормозил обеими ногами так, что хвост обвился вокруг них. — Это же корабль Астартес! — Не может быть, — не поверил Зарго. — Да вот те аквила! Святым Леманом клянусь! Леман Русс был любимым святым примархом Джанго. — Не так это хорошо, как ты думаешь, — рассудительно произнес Зарго. — Если тут Космодесант, значит, все еще хуже, чем Зарго думал. Кто же на нас напал? — Тау? Нет, они жидковаты, с ними и СПО справятся (про тау Джанго знал куда меньше, чем про Астартес). — Некроны? Да нет — они вроде из-под земли нападают… — Орки? Если бы орки, мы бы их астероиды увидели… — Тираниды, — авторитетно заявил подошедший Карджо. — Карджо зуб дает, они, проклятые! Вы как хотите, а Карджо побежал записываться в СПО! Обеспокоенные люди толпились на улицах, тыча пальцем в небо и судача о том, что принесет им неожиданный визит. Однако ничего не происходило — кроме того, конечно, что Зарго и Джанго влетело в схоле за опоздание на уроки. А к полудню из уст в уста передались новости о том, что это действительно корабль Космодесанта, и он прибыл на Карлос МакКоннел, чтобы пополнить запасы провианта. И губернатор, конечно же, предоставил посланцам с корабля гораздо больше, чем они просили, счастливый уже тем, что его почтили просьбой Ангелы Императора. И никакой войны. И никаких тиранидов. Зато Карджо, протолкавшись к друзьям на переменке, прошипел очень таинственно: — Парни, это же наш шанс! Настоящие Астартес! А у них, между прочим, бывают смертные на службе! «Сервы Ордена» — так это называется! Зарго понял и застыл, хватая ртом воздух. Джанго тоже понял. Глаза у него заблестели. — Сейчас, Джанго черкнет письмишко мамаше — и с вами, — торопливо сказал он. — И Зарго тогда… — А Карджо своим уже черкнул. Пусть папаша хоть лопнет от досады. Карджо вернется к нему героем Империума! Пошли, пошли, скорее, пока папаша «Стрекозы» не хватился! И пока они не улетели… «Грозовая птица» стояла на площадке у губернаторского дворца, так же, как и корабль на низкой орбите, источая немую, но почти осязаемую опасность, и рядом с ней стоял гигант в серых доспехах с красными наплечниками. Карджо посадил «Стрекозу» на широком проспекте, сейчас практически безлюдном. У него могли быть из-за этого неприятности, но когда неприятности останавливали Карджо? Вокруг «Грозовой птицы» стояла стража — бойцы СПО, к которым еще вчера собирались присоединиться трое друзей. Но и это их не остановило. — Господин Астартес! — крикнул Карджо, остановившись на краю площадки. Подойти прямо к «Грозовой птице» он не осмеливался, да его бы и не пустили. — Послушайте, господин, мы к вам! Выслушайте Карджо! — Карджо? Так они впервые услышали голос Космодесантника. Очень низкий и глубокий, хрипловатый, будто в самом сердце его таились тяжелые раскаленные камни. — Это он, — Джанго показал пальцем на друга. — Господин, разрешите обратиться! Мы хотим к вам! Возьмите нас, не пожалеете! Мы самые верные слуги Императора на этой планете! Карджо продолжал, частя: — Господин, мы умеем стрелять, мы собираем и разбираем лазган с завязанными глазами, мы хороши в «ветре на песке», мы сильнее, чем выглядим! — И мы не мутанты, нет, — встрял Зарго, — мы настоящие люди, только фелиниды! — Фелиниды? Ветер на песке? — Космодесантник, казалось, был окончательно сбит с толку. Немудрено: взволнованная троица орала одновременно, и каждый пытался перекричать других. — Это наш стиль рукопашного боя, — смущенно пояснил Зарго, отдуваясь. Остальные умолкли. Космодесантник шагнул к ним. Двигался он расслабленно, даже лениво, и в то же время так упруго, жестко и стремительно — казалось, один этот шаг несет в себе смерть. Это было… впечатляюще, и друзьям стоило изрядных душевных сил не попятиться. Линзы шлема засветились. Внезапно Космодесантник снял шлем. Под шлемом оказалось почти обычное лицо человека-не-мутанта — крупное, правильное, оно было бы красиво, если бы его не покрывали шрамы. Один из них, очень широкий, разрубил всю правую половину лица, а второй, изуродовавший левую щеку, полностью ее деформировал и превратил в скопление рубцовой ткани. Жесткие складки у губ, холодные пронзительные глаза, темные брови, над одной из которых виднелась еще одна цепь округлых шрамов, — таков был первый герой Империума, которого увидели Карджо, Джанго и Зарго. И не испытали ничего, кроме беспримесного почтительного восхищения. *** С тех пор, как друзья покинули Карлос МакКоннел, им ни разу не пришлось отдыхать. Они работали на нижних палубах. Умение ловко управляться с лазганом, как и таланты в области «ветра на песке», которыми они так гордились, им все еще ни разу не понадобилось. Зато понадобилось «умение» таскать туда-сюда тяжелые агрегаты, протирать их маслом и ветошкой, сортировать детали от оружия, откладывая более-менее целые, драить палубы, разносить пищу, приготовленную для Космодесантников, по их покоям, начищать их доспехи — от запаха полировочной пасты сводило зубы. Никто не жаловался. В конце концов, они же хотели служить Космодесанту. Другие сервы держались от них поодаль — видимо, побаивались. Зарго не очень понимал, что такого страшного в троице дружелюбных и спокойных юнцов. Однако все попытки заговорить с сервами-людьми, не говоря уж о том, чтобы подружиться с ними, наталкивались на их явное нежелание. Карджо по этому поводу так и сказал: «Небось мутантами нас считают, да? Попробовал бы кто из них такое сказать Карджо в лицо! Карджо бы уж нашел, что ему ответить!» За словом-то он в карман действительно не лез. Однако время от времени между сервами вспыхивали свары, и они отнюдь не ограничивались словесными перепалками — они заканчивались поножовщиной, и не раз и не два через шлюзы корабля выбрасывали тугие свертки. Поэтому друзья приняли единственно разумное решение: не связываться ни с кем, держаться друг друга. Время от времени на нижние палубы спускался надсмотрщик — всякий раз другой. Пару раз его сопровождал навигатор, и вот его-то друзья боялись больше всех. Это был высокий, бледный человек с неподвижным, непропорциональным лицом и конечностями, расположенными очень странно — не по-человечески. Джанго знал, что у навигатора должен быть третий глаз, прикрытый банданой, однако у их навигатора не было ни глаза, ни банданы. У него был заостренный кверху лоб. И от этого лба, от искривленных рук, от глаз, от всего его существа исходила почти ощутимая аура зла. Обсуждая новую работу, Джанго, Зарго и Карджо сошлись во мнении, что навигатор не из Навис Нобилите, а какой-нибудь псайкер-варповидец — Джанго клялся и божился, что однажды читал о таком. Но, раз его взяли на корабль Космодесанта, значит, он знал свое дело лучше всех? А то, что злой — так на нижних палубах это никак не про… Крик, полный мучительной боли и ужаса, разнесся по палубам. Казалось, его было слышно даже на капитанском мостике. — Несчастный случай, — прошептал Зарго, содрогнувшись. — Опять. Корабль был старым, и несчастные случаи происходили не так уж редко. Однажды Зарго пришел в свою смену чуть раньше и наткнулся в пустом помещении на окровавленные ошметки человеческого тела — видимо, бедняга попал под лопасти работающего агрегата. Зарго не сомневался, что знает причину беды: многие матросы откровенно злоупотребляли выпивкой, а от их компаний постоянно тянуло дымком обскуры и чего похуже. Но он и его друзья еще ни разу не пробовали даже пива, а после увиденного Зарго и не тянуло. Глоток удовольствия не стоит ужасной смерти, рассудил он. Они с работавшим рядом Карджо подошли к месту происшествия, вокруг которого уже толпился народ. — Что стали? Пошли вон, рабы, чтоб вас демоны варпа выели изнутри, свиногробы поганые, — заорал надсмотрщик, пробиваясь сквозь толпу, и хлестнул не глядя кнутом. Попал по плечу Карджо. — Полегче! — возмутился тот. — Мы не рабы, мы — сервы! Мы так же служим Императору, как ты. — Чего? — надсмотрщик воззрился на юношу так, будто впервые увидел, а затем с силой ударил его. Еще. И еще… Зарго бросился на помощь другу — и тоже получил. А вокруг хохотали, заходясь злорадным ржанием, слуги Космодесанта. — Ты раб! Раб! Ты принадлежишь моим господам, ничтожество, заруби это на своем кошачьем носу, а то я тебя пришибу! До Зарго не сразу дошел смысл его слов. А когда дошел — мимо ковылял страшный навигатор, и с его клыков капала кровь, и за его спиной тоже расплывалась лужа крови, а в ней лежал один из матросов с разорванным горлом, такой же растерзанный, как тот, которого Зарго нашел в агрегатной. — Он ксенос, — прошептал потрясенный Зарго, накрытый внезапным осознанием. — Ксенос! У него достало ума промолчать. Но с Джанго он все же поделился. — Джанго ничего не понимает, — жалобно сказал Джанго. — Астартес же ненавидят ксеносов. Да нет, он просто псайкер-уродец. Злобная, жестокая, отвратительная гадина, которую терпят только потому, что он лучший в своем деле. А может, и не терпят — доведет корабль до порта назначения, а там его снимут и в расход. В сервиторы его! Хренов убийца! — А куда мы вообще-то летим? — спросил Зарго. Он никак не мог это выяснить. — Джанго не знает. Нам как-то ничего не сказали — ни порта назначения, ни названия корабля. Веришь, Джанго даже не знает, какому Ордену мы служим! Тот Астартес, с которым мы разговаривали, видать, решил, что мы его опознали, а Джанго ни разу ни на одном пикте не видел таких доспехов и такой символики… — Все знать невозможно, — утешил его Зарго и умолк. Он по-прежнему был горд, что служит Космодесанту. Но узнать, что ты из свободного гражданина стал рабом, что вместе с тобой служит безумный маньяк, а остальные рабы в большинстве своем беглые преступники, одуревшие от обскуры наркоманы, убийцы и подонки, — это кого хочешь поколеблет в гордости. Прошло еще немного времени — друзья совсем потеряли ему счет, изнуренные тяжелой работой, как вниз спустилось несколько Космодесантников. — Ты, ты и ты, — один из них ткнул пальцем в Зарго и его товарищей, — и ты, — он отобрал еще нескольких человек, — марш наверх! Зарго думал, что им придется сражаться, однако им просто велели выдраить рубку и капитанский мостик. С мостика за ноги тащили тело. Все они, как и Зарго, впервые были на капитанском мостике и ни разу не видели капитана. В представлении Зарго капитан был, во-первых, тоже Астартес, во-вторых, бравый, подтянутый, суровый воин, настоящий космический волк. Но тело, обмякшее, с задравшейся мантией, было жирным, дряблым и как будто разложившимся заживо. Трон был выпачкан засохшими нечистотами, брошенный на пол китель вонял застарелым потом. Капитан был начинен аугметикой не хуже иного Механикус и практически не вставал с трона при жизни. И вот эта жизнь закончилась — очень некстати, как сказал Космодесантник, приведший Зарго и остальных на мостик. Зарго узнал его. Это был тот самый человек, которого они уговорили взять их на корабль и которого он до сих пор мысленно называл «господином». — Шарра, пусть этот сброд поторопится, — сказал кто-то. Этот кто-то был ниже ростом, но шире в плечах, чем «господин». Доспех его отличался — он был составлен из нескольких разноцветных частей, но преобладало желтое, только наплечники были красные, как и у «господина». — Оставь, Адальберт, — хмыкнул «господин». Ага, смекнул Зарго, так Шарра — это его имя. — Тут работы немного. — Если тиран явится в разгаре, нам тоже не поздоровится. Он скорее пощадит этих котят — очень уж они смешные. Котят? — Со всем уважением, господин Адальберт, — проговорил Зарго, — мы фелиниды. Адальберт отмахнулся и вышел с мостика. Вряд ли он обратил внимание на Зарго. — А кто такой тиран, господин Шарра? — А, — не оборачиваясь, отозвался Шарра, — он у нас главный. Командир. Не вздумай попадаться на глаза — прихлопнет и не заметит. Понял, котенок? Зарго не очень-то нравилось, что его называют котенком, но сейчас его распирало от гордости, что сам Шарра с ним разговаривает, да еще так милостиво. — Слушаюсь, господин Шарра… — И пошевеливайтесь, в самом деле, если жить хотите, — добавил Шарра, поворачиваясь, чтобы уходить. Жизнь на корабле Астартес оказалась неожиданно суровой. Тяжелая работа, однообразная и скудная кормежка, теперь вот командир с далеко не обнадеживающим прозвищем «тиран» — это если принять на веру слова Шарры. Зарго, поразмыслив, решил, что Шарра мог нарочно их запугивать, чтобы они лучше работали. Но все-таки он не променял бы эту жизнь на «карьеру» в СПО захолустной Карлос МакКоннел! — Храбрый ты, — шепнул Джанго, орудуя тряпкой. — Джанго на них даже смотреть страшновато… — Они же наши защитники, — откликнулся Зарго. Закончив уборку, они несколько минут стояли у иллюминаторов. На нижних палубах иллюминаторов не было, и у Зарго частенько возникало неприятное ощущение, что они находятся в закрытой коробке. И вдруг на фоне бесчисленных звезд возник силуэт корабля. — Это не наши, — обеспокоенно произнес Карджо. — Джанго, ну-ка, тебе это ничего не напоминает? Джанго охнул. — Это… ксеносы, — неуверенно прошептал он. И совсем уж тихо: — Эльдары… Адальберт в сопровождении высокого, гибкого Космодесантника без шлема, с очень светлой кожей и очень темными волосами вошел, рыкнул «а ну пошли отсюда, не мешайтесь под ногами!»; белокожий фыркнул, глядя, как неуклюже, кланяясь и пятясь, выбираются сервы с убранного мостика. Настрой у них был какой-то слишком легкомысленный для грядущей битвы с эльдарами. И это восхитило Зарго: герои, подумал он, их ничем не запугать! Он вжался в стену — и как раз вовремя. По направлению к мостику шествовал необыкновенно высокий, величественный Космодесантник в багряном доспехе, украшенном, как показалось Зарго, снежинками. Рисунок, который на Карлос МакКоннел считался детским, на его доспехе выглядел очень грозным и устрашающим — как и хозяин доспехов. Он вступил на мостик, и, казалось, заполонил собой все свободное пространство. Его голос — низкий, с тяжелыми рычащими нотами — раскатился по кораблю. Тиран, подумал Зарго. Командир! Да, это был командир. За ним хотелось идти. Ему хотелось подчиняться. Под его командованием даже гибель казалась славной. И снова Зарго пережил острый приступ гордости и радости оттого, что служит таким доблестным героям. Но нужно было спешить на нижние палубы: убивать их, конечно, «тиран» бы не стал, а вот получить плетей от надсмотрщика — это всегда пожалуйста. И вдруг Зарго почувствовал, как корабль шатнуло. Кто-то пришвартовался. Эльдары не стреляли — их судно висело в пустоте, не шевелясь. Что происходит, панически подумал Зарго, нас что, взяли на абордаж? Пусть нам тогда выдадут лазганы. Уж мы им покажем, каковы мы «котята»! Но ничего не происходило. И внезапно Зарго увидел их. Они были красивыми — и страшными. Высокие, тонкие, закованные в доспехи изящной работы, с прекрасными, но чуждыми и недобрыми лицами, они шагали на мостик. И непохоже было, чтобы они собирались обнажать оружие… — Быстрей, быстрей, чего встал, — зашипел на него один из сервов. Зарго опомнился и кинулся бежать. А на нижних палубах их ждали люди. Зарго не привык, что на него даже оглядываются лишний раз, — фелинидов избегали, считая мутантами. И то, что сейчас его встречали, причем без малейшего тепла — со злобными усмешками и враждебными гримасами, — повергло юношу в растерянность. Карджо и Джанго приблизились к нему. — Что такое, котеночки? — глумливо спросил один из матросов. — Разговариваем с господами, как с приятелями? А с нами, значит, брезгуем? Бей подлизу! — заорал он и махнул рукой дружкам. Зарго настолько обалдел, что пропустил несколько ударов. Один попал ему в нос, и кровь потекла по губам, второй — по уху… — Чего стоишь! — рявкнул Карджо, принимая боевую стойку. Это было так просто. Присев, крутануться и подбить под колени одного противника. Хлестнуть хвостом, запутывая ноги второго. Босой ногой с растопыренными пальцами — не забыть выпустить когти! — ударить в лицо. Ребром ладони — обозначить удар по шее, и не останавливать, только не останавливать… Свои. Товарищи. Не эльдары, которые вольготно расселись на капитанском мостике, а может быть, «тиран» повел их в зал — на каждом корабле должны быть залы для пиров и все такое прочее. Свои же. Карджо швырнул одного из обидчиков в стену; тот ударился затылком и съехал по стене на пол. На тренировке — целую жизнь назад — Карджо сразу же подбежал бы, чтобы оказать помощь. Сейчас — даже не взглянул на раненого. — Ну-ну, — прогудел глубокий низкий бас. Матросы кто отскочил, а кто отполз от фелинидов. — Они первые начали, — вякнул чей-то противный гнусавый голос. Шарра не обратил на него внимания. Рядом с ним стояли еще двое. Одного — белокожего и черноволосого — Зарго помнил. — Если хотите драться втроем против целой толпы, — обронил Шарра, — сначала раздобудьте оружие. Хотя бы обрезок свинцовой трубы. Хотя, конечно, сейчас очень трудно достать хорошую свинцовую трубу… — Мы не хотели, господин, — сказал Джанго. — Нам пришлось принять бой. — Не позволяйте навязывать вам бой, к которому вы не готовы, — оборвал его Шарра. — Теперь мы всегда будем готовы, — буркнул Карджо и добавил, опомнившись: — господин. — А они мне нравятся, — фыркнул белокожий. — Мне тоже, Нехат, — Шарра ухмыльнулся. Улыбка на его изуродованном шрамами лице выглядела странновато — как будто он не улыбался уже Трон знает сколько лет. — А эльдары… господин Шарра, мы их победили? — осторожно спросил Зарго. — Мы! Ха, — Шарра изумленно уставился на юношу. — «Мы» — это не про тебя, котенок. Да мы и не сражались. Пошли, — он махнул рукой и повернулся. Фелиниды поплелись за ним. Все трое были сильно избиты, однако понимали: отстанешь — и получишь порцию тумаков, а от Астартес тумаки будут посильнее, чем от смертных рабов. — Но как же это… Они же ксеносы… — Ну, так что с того? Вон, кто-то из сынов Дорна заключил пакт с некронами против тиранид. А сколько мы сражались вместе со светлыми эльдарами против темных — не перечесть…. Зарго не посмел усомниться. С этого дня они служили Космодесантникам как денщики. Зарго — Шарре, Джанго — светлокожему Нехату, а Карджо — Адальберту, которого не уставал превозносить как образец мудрости и силы. Зарго от души старался, начищая доспех Шарры, стирая его поддоспешник, вытирая его могучее тело после мытья и смазывая дезинфицирующим раствором и целебной мазью гнезда разъемов для подключения доспехов на плотной, покрытой шрамами коже, чтобы они не воспалялись. Их не гнали из общих коридоров, хотя все трое понимали, что лишний раз мозолить глаза Ангелов Императора ни к чему. И поэтому Джанго первым заметил маленькую флотилию из трех грузовых имперских кораблей. В принципе, каждый имперский корабль, был ли он военным или грузовым, нес на себе изрядно вооружения. Поэтому капитаны, видимо, считали, что им нечего бояться. Что происходило дальше, никто из фелинидов так и не узнал. Может быть, Астартес выдвинули какие-то требования. Может быть, те корабли что-то сообщили, из чего следовало, что никакие они не имперские и вообще еретики и отступники. Но «тиран» отдал приказ атаковать их; ухнул залп лэнс-батарей, один из грузовозов полыхнул и перекособочился; второй попытался ответить, но второй залп заставил его беспомощно повиснуть в пустоте с огромными пробоинами, и абордажные торпеды понеслись на каждый из грузовозов. — Чего стали, вон отсюда, — рявкнул Адальберт, пробегая мимо денщиков к своей абордажной торпеде. И трое друзей поспешили к себе — абордаж, не абордаж, а если что-то останется непочищенным или неубранным, с них строго спросят по возвращению. Вскоре корпус их корабля содрогнулся. Зарго испугался, что их атаковали, но на самом деле это возвращались после успешного абордажа Космодесантники «тирана». Коридоры заполнились их густым хохотом, ревущими выкриками, дружескими перепалками — все радовались удаче. И удача эта оказалась не только воинской. Судя по тому, что даже сервам выдали вместо осточертевшей безвкусной синтепасты и сто раз рециркулированной воды консервированные овощи и гроксятину с бутылками вина… Зарго про себя решил, что, видимо, «тиран» потребовал от имперских кораблей снабдить их продовольствием, а те воспротивились. Что само по себе было довольно глупо. Не говоря уж о том, что это было просто бессовестно — отказывать в снабжении героям Империума, защитникам человечества, которые и так отнюдь не шиковали. Зарго убедился, что снаряжение у них хотя и содержалось в порядке, но было весьма старым, часто Космодесантники вынуждены были пользоваться деталями доспехов, которые раньше явно принадлежали кому-то другому, судя по расцветке. Например, у Адальберта доспех, похоже, был позаимствован у Имперских Кулаков — может, был получен в подарок или по наследству от друга, например. А у Нехата под красной краской на наплечнике проступала черная с белым силуэтом; Джанго, знаток, уверял, что это был символ Гвардии Ворона. Большинство, конечно, носили «родные» серые доспехи. Которые Джанго никак не мог опознать. — Может быть, это Космические Волки? Ну, один из Орденов какого-нибудь третьего основания от сынов Русса, — предположил однажды Карджо. — Уж их-то Джанго всех знает, — буркнул Джанго. И, понизив голос, добавил: — Это не точно, и про это нельзя даже упоминать, но Джанго как-то читал, что у Ордосов есть свои Ордена, и там-то служат Серые Рыцари… — Не может быть, — сказал Зарго. — Если бы это были силовики Ордосов, они бы беспрестанно молились. А тут Зарго ни одной иконы Императора не видел. Кроме наших, конечно. — И Карджо, — подтвердил Карджо. — Но это же Космодесант. Они, Джанго рассказывал, еще верят, что Император — это был такой великий человек, а не Бог, верно, Джанго? — Наши его даже как человека не упоминают никогда, — вздохнул Джанго. — Приближаемся к системе Паренксии, — послышался из динамиков под потолком механический голос сервитора, разом прекратив все обсуждения. — Приготовиться! — разнесся по кораблю зычный оклик. Шарра шел по коридору. — Эй, котята, — пробасил он, завидев друзей. — Так как, вы говорите, называется это ваше искусство драки? «Ветер на песке»? У вас есть отличная возможность показать себя! Подите к каптенармусу, пусть выдаст вам оружие и бронежилеты! Задыхаясь от волнения, трое друзей кинулись в каюту каптенармуса. Впереди шел Нехат — он решил взять дополнительные молниевые когти. — С кем мы будем драться? — спрашивали они. — С эльдарами? С темными, да? Или с орками? — С Астартес, — ответил Нехат через плечо, с сомнением покосившись на них. Но если он думал, что фелинида легко напугать, он ошибался: все трое только напыжились, взяв лазганы наперевес. — Но почему, господин? Они же служат Императору… Нехат несколько секунд смотрел на него, раздумывая о чем-то. Джанго немного осмелел и продолжил: — Как это — с Астартес? — Это не твоего ума дело, смертный, — отрезал Нехат. Помолчал с десяток секунд и добавил: — Они отступники. Предатели. — Тогда мы им покажем! — обрадовался Джанго. Карджо лихо передернул затвор лазгана. Какой позор, думал Зарго. Ладно там тупые еретики или ксеносы. Или даже болваны вроде тех, что накачиваются обскурой у нас на нижних палубах, все мозги прокурили. Но Космодесантники! Ангелы Императора, Его возлюбленные отпрыски, щедро одаренные Им — и силой, и умом, и храбростью, и оружием… Как они могли предать Его, ну вот как? Корабль подлых отступников царил среди звезд — огромный, еще более брутальный, мощный и великолепный, чем у команды «тирана». Хищные и тяжелые линии дышали угрозой и могуществом, мрачный синевато-серый цвет напоминал отблеск цепного клинка. Свирепо ощетинившиеся лэнс-батареи уже готовы были выстрелить. Второй, чуть поменьше, находился немного поодаль, но выглядел так же грозно. Зато совсем рядом с их кораблем шли другие суда — судя по символам, товарищи «тирана». Джанго разглядывал корабль, приоткрыв рот, и усы его шевелились. Зарго увидел выражение его лица и поразился. Можно было подумать, что от Джанго отказалась родная мать! — Смотри, — сдавленным голосом произнес он, — волк. И фенрисийские руны. — «Волк Фенриса», — прочел Карджо надпись на низком готике, шедшую по борту корабля. — Это что же получается? Карджо правильно понял, что это корабль Космических Волков? — Влка Фенрика, — глухо проговорил Джанго. — Так надо их называть — Влка Фенрика. Самые верные, самые преданные из Ангелов Императора. Все ты верно понимаешь… Он сжал пальцы на прикладе лазгана так, что под когтями побелело. Зарго хорошо представлял, что он чувствует. Космические Волки для Джанго были чем-то вроде идеала — благородные, дикие и безупречно верные, говорил он. До сегодняшнего дня говорил. И увидеть в их лице отступников и предателей было куда хуже, чем какой-нибудь неизвестный орден. — А как называется наш Орден? — спросил он. Не рассчитывая на ответ, конечно, — кто бы стал с ним точить лясы посреди приготовлений к бою, но Адальберт, пробегавший мимо, его расслышал. — Астральные Когти, — бросил он походя и умчался к абордажным торпедам. Трое друзей очутились в центре человеческого смерча. Вокруг все куда-то бежали, разносились приказы. Второй корабль отступников не принадлежал Космическим Волкам — Джанго сказал, что это какие-то Пламенные Ястребы. — Минимальная мощность! Режим наибольшей скрытности, — рычал измененный до неузнаваемости голос из динамиков. Зарго ничего не понимал. Он видел только, что корабли выполняют какие-то сложные маневры, слышал, что все тот же рычащий голос — должно быть, принадлежащий самому «тирану», кто еще мог командовать боем, — приказывает то дать залп, то взять в клещи, то пропустить… Из иллюминатора было видно не слишком много, но все же достаточно, чтобы понять: «минимальная мощность» нужна была, чтобы приборы противника не засекли их корабль, а когда противник ринулся в область космоса, показавшуюся ему свободной, — проявить себя, «взять в клещи» и обрушить на него сокрушительный удар, а затем атаковать второй корабль. С восторгом и ужасом Зарго наблюдал, как корабль отступников разваливается на части; то, что от него осталось, поспешно удалялось, роняя в пустоту раскаленные части обшивки. Какие-то крохотные фигурки выпадали из корабля на ходу. «Мертвецы», — понял Зарго. Он изо всех сил старался порадоваться их гибели — ведь это были предатели, отступники, но почему-то не получалось. Зарго гнал от себя сочувствие к павшим, а оно возвращалось и нашептывало: «Ведь ты мог оказаться на их месте! Неужели все нужно решать только силой?» — На абордаж! — разнеслось по кораблю. — Да здравствуют Красные Корсары! — Да здравствует лорд Гурон Черное Сердце! — Кровь для Бога крови! — Бей рабов Трупа на Троне! Вокруг орали — всеми завладело какое-то исступление, и Зарго, позабыв о недавней жалости к погибшим, орал вместе со всеми, не понимая смысла произносимых им слов. Кто такой Гурон? Кто такой Труп на Троне? — он не знал и не собирался спрашивать прямо сейчас. Об этом можно было спросить после боя — разумеется, успешного, победоносного боя, — и то если не забудешь. Потому что сейчас весь этот вздор не имел никакого смысла. Кто такие корсары? Да какая разница, — главное победить отступников. — Карлос МакКоннел! Император защищает! — вопили Джанго, Зарго и Карджо в три голоса. — Да здравствует Гурон! Кровь для Бога крови! За Императора! В красном угаре, почти не осознавая себя, они влезли в абордажную торпеду; не помнили, как ворвались в недра корабля — причудливого корабля, совсем не похожего внутри на пикты в книжках Джанго, как и куда бежали, продолжая кричать. Их обгоняли Космодесантники из Астральных Когтей, а навстречу им уже неслись Волки-отступники — могучие, бородатые, неустрашимые, похожие на неукротимых зверей пустоты в своих серо-голубых доспехах, бряцающие амулетами поверх нагрудников, и Зарго про себя подумал, что они одновременно ужасны и прекрасны… — Фенрис Хьолда! — рычали они, потрясая цепными мечами и топорами. — Гурон! — отвечали им Астральные Когти. Схватки десятками вспыхивали повсюду. Керамит, разогретый и вспарываемый цепными клинками, издавал едкое зловоние, смердел разлитый прометий, несло гарью и свежей кровью, рычали Волки, орали атакующие Астральные Когти, завывало и рявкало оружие, визжали, проклиная противника на своем языке, смертные сервы Космических Волков, везде что-то вспыхивало, падало, грохотало… Карджо один из Волков загнал в угол. — Скитья, — прорычал он. — Готовься предстать перед Всеотцом, смертный червяк! — Сам сдохни, предатель, — крикнул Карджо, осыпая Космодесантника выстрелами из лазгана. Выстрелы отскакивали от керамита, не причиняя ему никакого вреда; Карджо попытался прицелиться Волку в лицо, но удар цепного топора снес ему руку подчистую. — Проклятье! За Императора! Карджо умрет, но и ты сдохнешь, гребаный отступник! — Всеотец проклянет тебя, вонючий мутант, — прорычал Волк. — Паршивые предатели, пираты, бандиты, Красные Корсары! Передай своему подонку Гурону, этой бадабской крысе, — я, Хельги Ледяной Клинок, еще доберусь до него! Он отшвырнул ногой истекающего кровью Карджо и бросился в вихрь сражения — искать себе более достойных противников. Зарго и Джанго подбежали к Карджо, но того было уже не спасти. — Красные… Корсары, — выплюнул он; на губах его пузырилась неправдоподобно яркая кровь, глаза остекленели. — Это же пираты… мы — пираты… Император, прости бедного дурня Карджо… мама… Голова его бессильно склонилась набок. — Карджо, дружище, — Зарго обнял его, задыхаясь от слез. — Зарго, — тихо сказал Джанго. — Тот Волк… он… он лояльный, порядочный Астартес. Он не предатель. Карджо прав: мы — пираты. Ордена Астральных Когтей нет на свете, Джанго бы знал, если бы он существовал. А Красные Корсары — существуют. И существует их главарь, Гурон Черное Сердце. Наш «тиран». И мы им служим… Зарго сел на пол прямо в лужу крови, баюкая на коленях голову мертвого Карджо. «Снежинки» на доспехах Гурона… Если бы он вовремя понял, что они означали! Он думал о Шарре, который казался таким хорошим. И об Адальберте, которым так восхищался Карджо. И об эльдарах — эльдарских пиратах, известных всей Галактике, с которыми сговаривался «тиран». И об имперских грузовозах, которые они ограбили и разнесли в щепки. А еще — о Карджо, который так жаждал служить Императору и, обманутый, умер от руки Его верного Космодесантника… Джанго снял с пояса несколько фраг-гранат. — Нехат дал их Джанго, чтобы убивать честных Волков, — сказал он. — Давай напоследок послужим Императору? — И отомстим за Карджо, — согласился Зарго. Он отступил в проход и заорал: — Сюда! Сюда! Здесь они все! Господин Шарра! Господин Нехат! Господин Адальберт! Господин Гурон! Никого из этих людей рядом не оказалось. Это странным образом успокоило Зарго. Но были другие, и они поспешили в проход, держа цепные мечи наперевес. — Давай, — шепнул Джанго одними губами. Зарго выдернул чеку… одну… другую… — За Императора! — сорванными голосами выкрикнули оба, швыряя гранаты на пол. И последнее, что услышал в своей жизни Зарго, оседая в лужу крови посреди мертвых и раненых Красных Корсаров, — утробный рык: — Фенрис Хьолда! За Всеотца!