Не будите усопших...

      Под подошвами легких кроссовок шуршала синеватая в сумерках трава, окружающая идентичные серые могильные камни. Я старался шаркать, чтобы этот шепот природы вкупе с ветром, волнующим листву далеких деревьев, хоть немного заглушал счастливую девичью болтовню ни о чем.       Идущая впереди поникшего меня пара в неспешном прогулочном темпе перебирала ногами. Тусклые блики скользили по иссиня-черному каре говорящей без умолку Фрэн, и, кажется, эта звонкая трескотня не долетала до ушей любующегося мрачным пейзажем Брэда: изредка он отпускал пустой смешок или кивал, откидывал светлые пряди с невысокого лба и прятал сильную жилистую руку обратно в боковой карман свободных джинсов. В заднем же кармане соседствовали пальцы Фрэн, словно она норовила позлить растоптанного меня лишний раз, подчеркивала, что длинными ногами, округлой задницей, на которой сейчас поскрипывала облегающая мини-юбка, и большой грудью присвоила Брэда на пожизненный срок. Оттого я не мог втайне наслаждаться его волевой походкой, движением широких плеч, скрытых от осенней прохлады бело-красной «университетской» спортивной курткой. Его левая рука покоилась на изящной талии девушки, пальцы собрали край ее тесной белой футболки в складки; о тыльную сторону кисти при каждом шаге терлась короткая глянцевая черная куртка Фрэн — и даже этот едва уловимый шум заставлял мое сердце кровить… Я прятался глубже в капюшон темной кенгурухи, но падающая на бледное вытянутое лицо тень не мешала время от времени оборачивающемуся Брэду видеть меня насквозь.       Знает ли он о моих чувствах?.. Догадался бы уже тысячу раз за все те годы, что мы учимся вместе…       — Ты меня слушаешь? — хихикнула Фрэн. Игриво она ущипнула Брэда за бок, и он, искренне поморщившись, отдернул от девушки руку. — Питер-то понятно, но ты с чего вдруг такой хмурый?       — Что значит, со мной все понятно?.. — перевел я на Фрэн удивленный, чуть обиженный взгляд.       — Ну, ты всегда такой, — повествовала она, осторожно идя по тропинке вперед спиной и умудряясь даже сейчас обольстительно покачивать бедрами, будто красовалась на модельном подиуме. — И, кстати, с этим, — обвела она пальцем всего меня, — нужно что-то делать, если планируешь хоть когда-нибудь обзавестись девушкой.       — А что со мной не так?..       — Фрэн, — сурово окликнул ее Брэд, но она лишь похлопала его по накаченной груди через ткань красной футболки. Брэд оглянулся, без слов умоляя меня не принимать ее слова близко к сердцу, да только разве подобным можно управлять сознательно?..       — Для начала, — сверкнула Фрэн черными очами, — сделай что-нибудь с жирными патлами…       — Они не жирные — у моих волос просто объема нет… — Пальцы сами собой туже затянули шнурки капюшона, примяв еще больше длинные прямые суховатые темные локоны.       — …смени эти шмотки на что-нибудь модное. Твоя толстовка похожа на мешок, а драные узкие брюки уже пару лет как не в тренде…       — Фрэн, хватит, — вновь вмешался Брэд, остановившись. Словно в первый раз, я заслушался его глубоким голосом и чуть не врезался в него.       — Он же сам спросил! — с несходящей улыбкой взмахнула она руками. — Я всего лишь помогаю: не может же Питер всегда быть третьим колесом в наших отношениях.       Ее метафора не удалась, и Брэд усмехнулся в мою сторону:       — Зато он — отличное колесо, самое надежное.       Я обронил смущенную улыбку себе под ноги; Брэд продолжал глядеть на меня. Подобных ситуаций была уже целая куча, я должен был бы привыкнуть! — но всякая похвала, исходящая от этого человека, снова и снова заставляет сердце спотыкаться. Почему он так долго смотрит на меня после собственных слов? Как будто нуждается в моей реакции…       Случайно я коснулся костяшками ледяного грубого камня, вздрогнул и отдернул руку, точно смерть была заразной хворью. Я и Брэд почти в один миг посмотрели на имя, высеченное в граните.       — «Томас Бут», — прочел вслух Брэд и посмурнел еще сильнее, — я помню его. Не доучился в школе год…       Совершенно не чувствуя атмосферу беседы либо не желая подстраиваться под других, Фрэн с неуместной веселостью опустила ладони нам на плечи, сдула капризную челку.       — От чего умер? — поинтересовалась она так же отстраненно, как если бы речь шла о номере прибывающего автобуса. — Передоз или авария после веселых выходных?       — Том был не таким, — покачал я головой, с бессознательным страхом взирая на бездушных могильный камень. Краем глаза я заметил, что Брэд слегка нагнулся вперед, дабы Фрэн не закрывала ему обзор, и взглянул на меня. — Довольно тихий, в чем-то даже застенчивый мальчик… Он держался подальше от всяких тусовок, мало с кем общался… быть может, вообще только со мной и…       Произносить это имя возле могилы Тома казалось неправильным — как вспоминать о недавно почившем прямо перед его погибающими от горя родными, так что я оборвал себя на полуслове, однако Брэд понял меня и так.       — Том покончил с собой после затяжной депрессии, — непонятно зачем пояснил я для Фрэн, и она, фыркнув, отошла к могилам позади нас.       — Как скучно, — отозвалась она, и немая обида резанула по моему сердцу. Да, эта трагедия случилась достаточно давно, но я знал этого человека, я помню его голос, улыбку, наши простодушные разговоры на переменах… — Подростки кончают с собой постоянно: пока мы тут гуляем, незнакомые детишки друг за другом вскрывают вены, прыгают с крыш, глотают таблетки, роняют тостеры в наполненные ванны. Это их выбор — слабовольно выпилиться. Так почему кто-то должен из-за этого переживать? — Она уселась на надгробие мужчины средних лет, судя по датам на камне, и закинула одну ногу на другую, тоскливо оглядела простирающиеся во все стороны ряды могил.       На лице сжавшего губы Брэда я успел разглядеть то самое отвращение, что обязательно мелькало при зарождении в его сознании мысли о расставании с очередной бестолковой красоткой. Почему он вообще выбирает таких? Словно гонится за максимально женственной внешностью, напрочь забыв о внутреннем наполнении избранницы; от чего можно так оголтело бежать в их объятия?..       — Он не «слабовольно выпилился», — озлобленно ответил я через плечо. — Парень, которого Том безответно любил несколько лет, погиб во время каникул: поехал с семьей к родственникам и утонул там. Его тело обратно не привезли; Том дико тосковал, жаловался мне, что не сможет даже могилу его навещать из-за расстояния… — Сглотнув, я секундно посмотрел на Брэда: он стоял, понурив плечи, сцепил руки в замок — на короткий миг мы перенеслись во времени в день похорон Тома Бута… — Он так и не решился признаться тому, кого по-настоящему сильно любил…       Брэд шагнул от меня влево, к соседней могиле некой Элизабет Грэй, — глыба на сердце потяжелела на несколько тонн… В его отстраненности было слишком много театральщины — или я всего-навсего надеялся на это?..       — Ну, печально, да, — пожала плечами Фрэн, соскочила с камня и прошлась поперек трех могил. — Но встречаются истории и погрустнее. Сама смерть — такая история! Все мы сдохнем когда-нибудь, так чего сопли разводить? Там, — ткнула она обоими указательными пальцами на землю, — ничего нет. Кроме трупов да червей. Можно хоть пляски устраивать! — Восклик Фрэн разнес по окрестностям ветер; волны гуляли по морю блеклой травы, но Фрэн, карикатурно маршируя, перешагивала через них как через скакалку. — Или ты считаешь, что я разбужу кого-нибудь, топая, Питер? Обижу неосторожным словцом? — Она глумливо рассмеялась, подскочила к задумчивому Брэду и погладила его по грудным мышцам вновь. — Кладбища — это просто парки, усыпанные подписанными камнями. Тут редко кто бывает, так что не увяжись ты за нами, Питер, мы бы занялись здесь где-нибудь сексом: отличное место для взрослого веселья на открытом воздухе…       — Вот уж нет! — осуждающе перебил ее Брэд, и Фрэн удивленно подняла брови. — Ты что, у меня на этом кладбище бабушка похоронена…       — А на другом?       — А… на другом — чья-то еще бабушка…       — Ой, поверила-поверила! — Кокетливо Фрэн надула губы и прочертила линию пальцем по футболке бойфренда. — Смотрю, руки с твоими словами не согласны…       — О чем ты? — переспросил Брэд, подняв руки вверх.       Задор схлынул с лица Фрэн быстрее, чем выветрился гонор из ее голоса. Отступив от Брэда на шаг, она поправила задравшуюся юбку, но стоило ей отнять пальцы от ткани, мини принималось медленно оголять ее стройные бедра.       — Это не смешно! — выкрикнула Фрэн, опять уцепившись за края юбки. — Вы нитку привязали?! Тупые, идиотские шутки!       — Я не делаю ничего, честно! — громко выпалил я, и следом Брэд перекричал крепчающий ветер:       — Да естественно! Никто ничего не делает, Фрэн!       Рывком юбка дернулась вверх, невзирая на потуги хозяйки, и мелькнуло фиолетовое кружевное белье.       — Что за нахуй, блять?.. — красноречиво обронил Брэд, ошеломленно схватившись за волосы.       Фрэн смогла опустить юбку лишь наполовину; на внутренней стороне бедер берущаяся из ниоткуда прозрачная смазка вырисовывала ладони и пальцы…       — Хо… Холодно… — испуганно пискнула Фрэн. Ее руки выпустили мини и уперлись в несуществующее препятствие перед лобком. — По…мо… Помогите… — Ее огромные глаза обратились ко мне, но от страха, смешанного с тотальным непониманием, что же вообще происходит, я не смог сдвинуться с места.       — Фрэн, ты как?.. — Брэд попытался сделать шаг, но его обувь, похоже, зацепилась за что-то в траве, надрывающей всеобщее охрипшее природное горло под волнением яростного ветра. Оставив его вопрос без ответа, Фрэн разомкнула губы в гримасе ужаса, сжала бессильные пальцы; расставленные ноги затряслись. — Фрэн, скажи хоть что-нибудь!       — Ли… — пробормотала она.       — Что?..       — Ли…жет…       Стыд полыхнул по моей кожей, но не заглянуть под задранную юбку Фрэн я не мог. Тончайшее белье, подчеркивающее контуры половых губ, двигалось под размашистыми узорами невидимого языка. По ногам Фрэн обильно стекала та же густая смазка, что блестела на ее бедрах. Эктоплазма?..       Брэд безуспешно боролся с силой притяжения, обозлившейся на его ноги так же, как на мои. Мини целиком переместилось на низ живота Фрэн, трусы сползли до середины бедер. Девушка вскрикнула, повалилась назад, на траву, силясь помешать происходящему, но ноги ее взметнулись в воздух, белье слетело прочь! Голой задницей она сидела на сырой траве, ничуть не скрывающей от наших с Брэдом ошеломленных глаз ее влажную «распахнутую» пизду.       — ДА ПОМОГИТЕ ЖЕ МНЕ, ЕБУЧИЕ КРЕТИНЫ! — ядовитой змеей прошипела она.       Брэд рыпнулся вперед — приглушенно вскрикнул! — и его тело замерло под тридцатиградусным углом по отношению к земле…       — Брэд!.. — вырвалось у меня.       — Я в порядке! Вроде…       — ЗАТО Я — НЕТ!..       Фрэн хотела окатить нас еще одной щедрой порцией порицающего крика, но в следующую же секунду ее куртка оказалась на земле, и за руки ее поволокло к могильным камням, по которым ранее она браво вышагивала. Воздух над нами заполнили звонкие визги — Фрэн не было больно, но не кричать она не могла!..       Я не успел обеспокоиться ее участью: тело Брэда вернулось в вертикальное положение, и его резко отшвырнуло к могиле Элизабет Грэй! За секунду до столкновения с надгробием Брэд словно налетел на воздушную подушку и, сбросив скорость, без вреда для себя приземлился на могильный камень.       С треском на груди Фрэн порвалась футболка — пышный бюст выпрыгнул наружу. Призрачные руки блуждали по всему ее извивающемуся телу, оставляя скользкие следы… Ягодицы оторвались от земли, и Фрэн повисла в воздухе; обрывки футболки упали на траву.       — Да что за… ебанина происходит?.. — сперто выдохнул Брэд под шум расстегивающейся ширинки, недвижимо наблюдая с надгробия за изнасилованием вопящей левитирующей Фрэн. Нечто мягко задрало его футболку, и грудь с прессом расчертил эктоплазматический след.       — Нет… — одними губами вымолвил я. Не хочу, чтобы ему было плохо! Не хочу, чтобы к нему прикасались и пугали, как Фрэн!.. Я сумел сделать шаг в пределах могилы Бута, но уткнулся в стену!..       «Не волнуйся… — окатило ухо ледяное дыхание, и сердце, пропустив удар, ушло в пятки… — Она не сделает ему больно…»       Том?.. Я слепо озирался, но упорно не видел источник такого знакомого, по-прежнему родного голоса. Бережно меня сдавило вокруг торса и потянуло назад, к надгробию Тома. Кроссовки пятками сдирали верхний слой земли с клочками травы.       — Питер… — услышал я взволнованный голос Брэда, слабеющий под нарастающим напором приятных ощущений: по эктоплазме, целиком покрывшей его высвобожденный из-под одежды вставший член, вверх-вниз проходила крупная волна. Порой она задерживалась на головке, твердеющая эктоплазма проникала в уретру — и Брэд стонал сквозь плотно сжатые зубы, запрокидывал голову, прикрывал глаза.       «Вы так и не сошлись…»       — Я ему не нужен… — прошептал я, против собственной воли уперевшись поясницей в ледяное надгробие Тома.       «Он может умереть в любой момент — как и ты: жизнь слишком скоротечна для притворства…» Кроссовки нашли невидимую ступеньку на уровне пояса и приросли к ней. Ни ремень, ни молния, ни пуговица не воспрепятствовали брюкам, самовольно туго съехавшим до колен. «Ты — это я… Не бойся, я помогу вам двоим…»       — Нет-нет-нет-нет-НЕТ! — кричала Фрэн, чувствуя продвижение массивной головки внутри. Согнутые в коленях ноги ритмично задергались по вине напористых толчков члена до упора, в шейку матки. Низ ее живота всякий раз приподнимался; с громкими влажными звуками на землю стекала вязкая смазка. Фрэн снова разомкнула губы, чтобы опять издать вопль, но подавилась наполнившей рот эктоплазмой. Левая щека раз за разом вздымалась, как если бы Фрэн толкалась в нее языком, изображая пошлый жест, однако язык, накрывающий нижние зубы, был отлично виден благодаря открытому рту. По подбородку эктоплазма сочилась на шею, ключицы и плечи. С вытаращенными глазами Фрэн истошно мычала, пока член попеременно терся изнутри о щеки и нырял глубоко в глотку…       — Зачем так с ней?.. — едва слышно спросил я, презирая себя за то, насколько сильно возбудился от этого поистине завораживающего зрелища.       «Ей следовало быть милее: она разозлила не самых дружелюбных духов, изголодавшихся по радостям плоти… Я не могу на них повлиять; они оставят ее в покое, когда немного насытятся…» Резкий, неестественный холод дотронулся до ануса, и мышцы сжались, подушечки пальцев поцарапались о грубость могильного камня.       — И ты туда же?.. Такой, как они?..       «Нет. Я помогаю. И Лиззи подсобит…»       — Питер… — позвал меня Брэд. Из-за его голоса, обволакивающего и поглощающего любую постороннюю мысль, я встретился с Брэдом глазами в тот самый момент, когда пальцы призрака вошли в меня, смазывая эктоплазмой. Излишки смазки капали на траву у подножья надгробия. В такой позе Брэд видел все, и уж лучше бы он неотрывно смотрел на мое лицо, стыдливо порозовевшее, более не скрываемое свалившимся капюшоном, чем периодически опускался взором на расширяющийся, раскрывающийся все больше сфинктер…       Мычания Фрэн сменились стонами, полные непринятия глаза помутнели. Ее продолжали ебать в рот и пизду; вдобавок эктоплазма скапливалась меж слишком сильно подпрыгивающей груди, сдавленной по бокам, а также хлюпала в кольцах блестящих пальцев обеих рук.       По стволу моего члена скатывался каплями предэякулят, не имеющий никакого отношения к духам и мистике. От тягучих движений внутри становилось хорошо, от хрипловатых постанываний Брэда — восхитительно! — если не вспоминать о том, что на него в который раз наложил руки кто-то другой… Я не поднимал веки, чтобы не видеть Брэда на соседнем надгробии и не думать об этом, не терзать и без того натерпевшееся сердце… Потому, приоткрыв глаза в приступе легкой дрожи, заметно приблизившей меня к разрядке, я был застигнут изумлением врасплох! — тяжело дышащий Брэд стоял прямо передо мной; от могилы Элизабет Грэй тянулись полосы помятой травы.       — Прости, я не управляю собой!.. — взмолился Брэд, приставляя член к моей опустевшей заднице. Больше я не ощущал растягивающих прикосновений Тома, не чувствовал кожей и нутром загробного льда.       Я хотел ответить ему, но не нашел ни слова в невыносимо тяжелой голове. Мои ноги лежали у него на плече, наши пальцы стиснули предплечья друг друга. Член проталкивался внутрь неторопливо — я выпустил певучий стон в, наконец, сконцентрировавшуюся над городом тьму…       Ни я, ни Брэд уже не слышали Фрэн, покрытую чуть ли не целиком эктоплазмой. Вернув ее на твердую, но сплошь скользкую землю, на четвереньках ей засовывали член еще и в зад, и, вероятно, Фрэн кричала бы, если б не был занят рот.       …Брэд двигался с каждой минутой быстрее, ускоряя тем самым и наши стоны, звучащие теперь в унисон. Его горячая, живая, просто раскаленная ладонь одарила нежным прикосновением мою щеку, обожгла мочку уха, шею, спрятавшись под колыхающимися длинными волосами. Вторая рука дрочила мне собранной с промежности эктоплазмой, нагревшейся от длительного контакта с кожей.       — Тобой… все еще… управляют?.. — еле-еле смог выговорить я, сходя с ума от надвигающейся лавины экстаза. Шлепки тела о тело участились до предела — хотелось кричать и кричать!..       — Нет… не управляют…       В моих легких застопорился воздух, перемешанный с не успевшим сорваться стоном. Губы Брэда накрыли мои… Мы ласкали языки друг друга, кончая; наплевав на большой риск погибнуть на этом же самом месте от асфиксии! Сперма смешивалась с эктоплазмой внутри меня, на коже, одежде и траве. Брэд помог мне опустить затекшие ноги, уткнулся лицом в шею, предварительно оттянув кенгуруху. Я же с наслаждением вдыхал запах его тела и никак не мог им напиться… Мы оба знали наверняка: больше не будет побегов от истинного себя и притворной отстраненности. Мы перешли черту, что наводила ужас не только на Брэда, но и на меня в случае неудачи, — пугала похлеще всяких там мертвецов…       — Нужно… как-то помочь Фрэн… — только сейчас вспомнил Брэд о своей бывшей девушке.       — Том сказал, они отпустят ее, как только закончат…       — Вызовем службу спасения?..       — Придется, пока охотников за привидениями нет…