***
— Я дома, — кричу я, заходя в дом. — Ты пришла! — кричит моя сестра и обнимает меня. — Ну конечно, — с улыбкой говорю я и ухожу в комнату, чтобы одеться. Захожу в комнату и вижу на кровати аккуратно лежащее голубое платье длиной до колена. Если честно, платья я вообще не ношу, но сегодня надо быть красивой, хочешь ты того или нет. Надеваю его и делаю свою любимую косу. Я готова. Слышу за дверью, как меня зовут, поэтому говорю, что уже готова, и выхожу к сестре и матери. — А если меня назовут? — спрашивает моя сестра, когда мы уже дошли до главной площади. — Эй, это твоя первая жатва. Тебя не выберут, — ободряющим голосом убеждаю своего утёнка, хотя, если честно, я сама боюсь этого. Но ещё я знаю одно: если её выберут, я вызовусь добровольцем. Я оглядываюсь и понимаю, что уже все становятся в очередь для фиксации. Беру за руку сестру и веду в сторону очереди. На лице страх можно прочитать не только у Прим, но и у всех стоявших с нами. Я не боюсь, скорее, переживаю. Пока я разглядываю окружающих, очередь доходит до Прим. — Не бойся, тебе просто уколят палец и всё, — говорю ей, и она протягивает палец женщине. Она быстро берёт у неё кровь и припечатывает рядом с её именем. — Всё, иди к своим одногодкам, — подталкиваю её к первому ряду перед сценой, на что она кивает и идёт вперёд. Я протягиваю палец и ощущаю лёгкое прокалывание иглы. После иду к своему ряду, ища глазами сестру, и вдруг влетаю в парня. Поднимаю глаза и узнаю в нём того самого сына пекаря — Пита Мелларка. Понимаю, что мы уже около минуты смотрим друг на друга, извиняюсь и быстрым шагом дохожу до своего ряда. Только я встаю на место, как на сцену выходит Эффи Бряк и начинает что-то болтать. Лично я не вслушивалась. Всё это время я искала глазами Гейла и Прим и успокоилась только тогда, когда увидела темную и светлую макушки. К этому времени уже сказал речь президент, и ментор Хеймитч Эбернети вышел на сцену, пьяный в хлам. — Сначала девочки, — только на этой фразе я начинаю слушать и жутко нервничать. — Первый трибут 74 Голодных игр — Эмели Стен. Из моего рта невольно выходит облегчающий вздох. Девочка лет тринадцати поднимается на сцену с жутким страхом на лице. Мне её очень жаль, но я рада, что на её месте не Прим. — А теперь мальчики, — и опять сердце уходит в пятки, — и это Шон Стоун. Снова выдох. Вот и ещё одна Жатва подошла к концу. Оглядываюсь и нахожу свою сестру. Быстро беру её за руку и увожу отсюда.***
По приходу домой я заметила перед выходом небольшой букет полевых цветов. Поднимаю его и нахожу в нём записку. <i>«Поздравляю с концом Жатвы. Если тебе интересно, от кого этот букет, приходи завтра на луговину в пятом часу вечера». Во мне начали бороться две стороны: идти или нет? С такими раздумиями я и засыпаю.