Вдова Паркер

Это была ужасная идея. Заявиться к собственной вдове, чтобы спросить, как сохранить свой брак — это просто свинство. Питер Паркер в этом мире умер не больше двух месяцев назад, и если она действительно любила его, ей не нужно живое напоминание об этой утрате. И все же... К счастью или нет, но Док Ок из его собственной вселенной живо заинтересовался проблемой параллельных измерений после нескольких прорывов над Нью-Йорком, не заметить которые мог бы только слепой. А Отто не только прекрасно видел, но и обладал блестящим умом, чтобы не только осмыслить, но и воспроизвести подобное. И пока Питер пытался наладить отношения со своей бывшей женой, Октавиус днем и ночью работал, пока не создал огромный портал и не пригласил своих коллег собраться на консилиум по захвату планеты. Чего Питер действительно не ожидал, так это посреди романтического ужина с Мэри Джейн увидеть из окна ресторана Оливию Октавиус, сминающую огромными щупальцами полицейские машины. Все начиналось слишком плохо, чтобы быть правдой, а закончилось еще хуже. Мэри-Джейн не успела покинуть место схватки достаточно быстро и дверь от разбившейся полицейской машины сбила ее с ног, сломав несколько ребер. Вглядываясь в ее бледное лицо через стекло больничной палаты, Питер понял, что чертова проблема никуда не делась. Нет никакого смысла заводить детей, если не можешь защитить даже их будущую мать. Он обещал ей, что все будет так, как она мечтала. Но это безумие. Питер не всемогущий и не всегда будет рядом. Он супергерой, но не бог. И вот сейчас, нырнув в портал Октавиуса, чтобы позвать своих паукообразных друзей на помощь и уровнять шансы, он стоял напротив двери единственной женщины, которая знала, как решается этот конфликт. Времени катастрофически мало: Майлз и Гвен под чутким наблюдением железной леди Мэй копаются в лаборатории, пытаясь выжать максимум из высокотехнологичного наследства покойного Паркера, но к утру они закончат, и пора будет отправляться в путешествие сквозь вселенные снова. А он не может заставить себя постучать в дверь. Вот просто стоит, как истукан, в голове ни одной мысли. Да и что он может сказать? «Здравствуйте, миссис Паркер, не подскажете, в чем секрет счастливой семейной жизни с супергероем вроде меня?» «Ну, кроме того, что он во всем лучше меня…» «Умнее». «Красивее». «Моложе». «Богаче». Питер мог бы таращиться на табличку с номером дома всю ночь, перечисляя возможные варианты, но дверь вдруг открылась сама. «Удачливее», — закончил он, разглядывая женщину, как две капли воды похожую на любовь всей его жизни. Разве что ее одежда выглядела на порядок дороже. Неудивительно, ведь Мэри-Джейн Паркер в этом мире — довольно известная певица. Не Мадонна, конечно, но поклонников хватает. — Я — не он, — поспешно выпалил он и даже руки поднял. — Я знаю, но сходство поразительное, — Мэри-Джейн не отводила от его лица взгляда своих прекрасных зеленых глаз, и от этого становилось неловко. За прошедший месяц Питер немного сбросил вес, но ему все еще было далеко того Паркера, которого она знала.— Мэй позвонила мне и предупредила, что может случиться что-то подобное. — Если мое присутствие тебе неприятно… — Я скажу, если мне будет неприятно, — отрезала она и открыла дверь шире. — Заходи. — Итак, мистер Паркер, — остановившись посреди ухоженной гостиной, полной современной мебели, и совершенно не похожей на его конуру под крышей, сказала она и развела тонкими руками. Этот жест, скованный и нервный, заставил его подумать, что, возможно, она смущена также, как он сам. — Судя по всему, дома у вас уже есть кто-то вроде меня, так что я просто теряюсь в догадках… — Мы развелись. Смущение на ее лице тут же сменилось страхом. — Что ты натворил? — выдохнула она и отступила на шаг. Этот парень опасен? Он превращается в чудовище, которое не способен контролировать? Он вступил в сговор с каким-то злодеем и планировал уничтожить мир? Все еще делит тело с Веномом? Боже, что с ним такое? Причина, по которой Мэри Джейн оставила бы любовь всей своей жизни, должна быть поистине ужасающей! — Отказался заводить детей, — напряженно проговорил он. — Считаю, что это слишком опасно. Мэри-Джейн посмотрела на него с недоверием, и лишь убедившись, что он не шутит, тихо хмыкнула и отошла к длинной барной стойке, чтобы налить себе стакан воды. — Он, — неуверенно начала она, избегая называть имя и смотреть в глаза, — пытался порвать со мной несколько раз, потому что находиться рядом с ним слишком опасно. Никто из нас тогда не думал, что первым умрет он. Я была слабее и уязвимее. Она села на высокий барный стул, сделала глоток воды и посмотрела на него снова. Практически против воли, отлично понимая, что сокращать расстояние между ними — плохая идея, он подошел и устроился напротив, положив на стойку руки, сцепленные в замок. Если между ними будет высокий стол, он же не станет пытаться прикоснуться к ней, верно? — Но я знала, насколько сильно он любит меня и каждый раз находила способ вернуться. В конце концов мы сошлись на том, что если со мной что-то случится, это будет моя вина, ведь я сама выбрала жизнь рядом с ним, вместо того, чтоб предпочесть местечко побезопаснее. — Это не может быть твоя вина, — вспоминая ее бледное лицо на больничной подушке, сиплым голосом проговорил он и чуть подался вперед. — Может, если я делаю выбор. Питер моргнул, ему показалось, будто мир расплывается перед глазами. Что-то в самой глубине его души в этот момент будто сдвинулось и встало на место. Он так давно принял за аксиому то, что великая сила налагает великую ответственность, что с тех пор либо следовал ей, либо оспаривал, либо пытался забыть, но не обращал внимания на то, что лежит за ее пределами. У каждого человека есть сила и ответственность, и каждый принимает решения и живет с их последствиями. Мэри-Джейн сейчас пыталась пережить последствия своего решения оставаться с мужем до конца жизни. Просто она оказалась не готова к тому, что конец его жизни настанет раньше, чем ее. — На самом деле убедить его было вовсе не сложно, — Мэри-Джейн опустила глаза, она тоже положила руки на стойку, но сжимала свои тонкие пальцы так сильно, что они побелели. Питер заметил, что она все еще не сняла кольцо — то самое, что когда-то принадлежало Мэй. Как бы ни был богат ее муж, он предпочел подарить ей обручальное кольцо своей тети, хотя мог бы позволить себе что-то более роскошное. — Стоило только прикоснуться к нему, и он забывал все эти логически безупречные доводы, которыми отгораживался от меня. Питер выпрямился и убрал руки со стойки. Не стоило подходить к ней так близко. Не стоило вообще приходить сюда. — Все в порядке, — улыбнулась она, — я помню, что ты не он. — Я тоже знал, что ты не моя жена, когда встретил тебя на приеме Кингпина, — сказал он и глубоко вздохнул, — но мне так чертовски хотелось верить в обратное… — Так это ты нес чушь про хлеб? — О, пожалуйста, не напоминай, — со страдальческим видом протянул он и, неожиданно, они оба засмеялись. С этого момента все стало гораздо проще, в конце концов, они были людьми, которые знали друг друга тысячу лет. Ну, почти друг друга. Почти. — У тебя нет детей, но ты любила своего мужа, пока смерть не разлучила вас. Я просто хотел спросить: как вы решили эту проблему? — Она просто не возникала, — пожала плечами ЭмДжей. — Отлично, — закатив глаза, проворчал он, но вскоре опомнился и добавил: — То есть я рад за вас, конечно… — Ты получил свои способности из-за неуправляемой мутации, которая протащила тебя через неогенный кошмар, — нахмурившись, проговорила она, было видно, насколько ей неприятно возвращаться к этим воспоминаниям. — Хорошо, если из паучьей части твоей ДНК ребенок унаследует сверхъестественное чутье и способность прилипать к стенам. А что, если это будут восемь глаз и жвала? — Неогенный кошмар? — переспросил Питер. — Так ты не мутировал в огромного шестирукого монстра? — вскинув брови, спросила она. — Повезло тебе. «Да, — с трудом сглотнул Питер и натянуто улыбнулся — или я еще не наткнулся на триггер, который запустил бы вторичную мутацию, и у меня еще все впереди». — Почему я… — ЭмДжей запнулась, — то есть она вообще так зациклена на детях? Питер пожал плечами. — Тиканье биологических часов? — Это оскорбительное предположение, низводящее женщину до уровня животного. Сделаем вид, что я его не слышала, — она отвернулась и ее взгляд упал на золотые диски в рамках, висевшие над камином. — Что с ее карьерой? — Ну, сначала она работала поющей официанткой, потом выступала на Бродвее, но первые отзывы были негативными, и после этого найти работу становилось раз от раза все сложнее. — Да, я помню это, — кивнула Мэри Джейн, — я чувствовала себя ничтожной и бесполезной. Мне казалось, что раз эти люди решили, что я ни на что не способна, значит так оно и есть. Я отказалась от прослушиваний. Сидела дома и оплакивала свою мечту. Да, помню! Мне приходили в голову мысли о том, что лучше бы мне вовсе не лезть так высоко, выйти замуж, завести детей — мне казалось, в этом невозможно провалиться. — И что случилось? — Когда Питер понял, что его увещевания в том, что на самом деле я прекрасна и талантлива, не работают, он разозлился. И как-то раз, когда я шла по 45-й улице со своими подругами и в очередной раз жаловалась на жизнь и мужа, который меня не понимает, некто в красно-синем костюме схватил меня, отнес через три квартала, высадил на выступе у окна Sanctuary Records, а затем исчез, — заметив, как он улыбается, она вспылила: — Черт бы тебя побрал, Питер! Восьмой этаж! Я не могла слезть оттуда самостоятельно, мне пришлось постучать в окно и попросить оторопевших звуковиков впустить меня! Стараясь не обращать внимания не бешено бьющееся сердце, которое готово было выпрыгнуть из груди, как только ЭмДжей назвала его по имени, он спросил: — Ты получила роль? — В третьесортном рекламном ролике, но дело не в этом… — Я бы никогда так не поступил, — с сожалением проговорил он. — Слишком боялся тебя потерять. — Когда я вернулась домой, мы страшно поругались, так что риск определенно был. Но на следующий день я записалась на еще одно прослушивание, потом еще на одно, и еще… В конце концов, что могло быть унизительнее Sanctuary records и жалких попыток объяснить, как я забралась на восьмой этаж? — Все равно это было довольно жестоко. — Ты недооцениваешь силу паучьего пинка, — сказала она и указала взглядом на стену, увешанную рядами музыкальных наград.  — Предлагаешь перейти на темную сторону? Она поджала губы и прежде, чем он успел что-то предпринять, быстро выставила руку вперед и ударила его в плечо. — Ау, — протянул он скорее чтобы польстить ей, поскольку на самом деле причинить ему вред она едва ли смогла бы. Питер успел раз пять напомнить себе, что не стоит просто сидеть и пялиться на не свою жену прежде, чем смог открыть рот и произнести: — Знаешь, этот мир… мне трудно здесь находиться, — задумчиво проговорил он, разглядывая фотографии, где Мэри-Джейн и ее муж выглядели такими счастливыми, — здесь абсолютно все имеют свои лучшие версии. Я, ты, даже тетя Мэй. Богом клянусь, когда злодеи ворвались в дом здешней Мэй Паркер, она схватила бейсбольную биту и отправила одного из них в полет сквозь окно! На Мэри-Джейн это открытие не произвело совершенно никакого впечатления, она-то хорошо знала свою свекровь. — А твоя тетя Мэй? — вежливо поинтересовалась она. Питер пожал плечами. — Носит платочек и ходит с тростью. Мэри-Джейн закусила губу, но через секунду все же не справилась с собой и закрыла рот рукой, пытаясь не смеяться хотя бы громко, раз уж не получается не смеяться вообще. Представить несгибаемую Мэй Паркер в платочке и с тростью без смеха она не могла. — Прости, это должно быть совершенно не смешно, когда живешь в этом каждый день, но… Мэй в платочке? Серьезно? — Серьезно, — кивнул он с и грустью продолжил: — Похоже, что я живу в какой-то вселенной неудачников, в то время как здесь все идет как можно лучше. — Мой муж мертв, — напомнила она, и это прозвучало весьма отрезвляюще. — Если для кого-то здесь все идет хорошо, то этот кто-то точно не я. — Прости, — сказал он и не задумываясь взял ее напряженные руки в свои. Мэри-Джейн мгновенно ухватилась за него в ответ. И только встретившись с ее глазами, полными слез, Питер вспомнил, как она говорила, что отлично знает, насколько сильно он любит ее, и умеет этим пользоваться. Если она только попросит, он останется с ней, даже если это будет означать вечное неизбывное чувство вины перед своей собственной жизнью, которую придется оставить. Если она только попросит, он будет стараться влезть в чужую шкуру до конца своих дней. Потому что настолько он любит ее. — Я так хотела, — она облизнула пересохшие губы, — забыть о твоей смерти хоть ненадолго. На этот час у меня почти получилось. Слезы стекали по ее щекам, две крупные капли упали на темное дерево стойки, но лицо ЭмДжей не исказилось, она смотрела на него все так же пристально, не отводя взгляд. Стоит только попросить и он останется. В этом, как и во многом другом, этот Питер очень похож на ее мужа. Какой огромный соблазн: обнять его и хоть на время исцелить свое разбитое сердце. Забрать у другой женщины, которой он все равно не нужен. До конца жизни делать вид, что все как прежде и не замечать различий. Спрятать свою боль за ложью и снова стать счастливой. — Пожалуйста, — сказала она и отпустила его руки, — пожалуйста, не приходи больше. — Закрой глаза, ЭмДжей, — несмотря на то, что она его больше не держала, он не мог сдвинуться с места, пока этот взгляд умолял его остаться. — Нет, — она покачала головой. — Ты справишься и без меня, — убеждал он, — ты уже так многого добилась. — Конечно справлюсь, но жизнь без тебя… — она вздохнула и улыбнулась, — такая чертовски долгая, Питер. — Поэтому я хочу, чтобы ты прожила ее счастливо. Закрой глаза.