Прелюдия

      Порой он любовался чёрными кожистыми крыльями, что словно по волшебству появлялись за спиной Мефистофеля. Огромные, с ужасающими наростами, они должны были вызывать отвращение у нормального человека, но Кафу испытывал неясный восторг, стоило демону принять истинный облик и с довольным вздохом расправить крылья.       Вот и сейчас он нет-нет да бросал мимолётные взгляды в сторону Мефистофеля, расставляющего книги на полках.       — Уже поздно, если вы устали — идите спать, — не оборачиваясь, проговорил тот.       — Какой тогда из меня помощник Алхимика?       — Какой? Хм, похожий на бамбукового медведя кругами под глазами? — не без ехидства протянул демон.       — Вы, как всегда, умеете сделать комплимент. Господин Мефистофель, я понимаю, что днём вы притворяетесь человеком, но сейчас, когда здесь нет остальных литераторов, вы могли бы одним щелчком пальцев навести порядок.       — Мог бы, но не стану. В каждое из этих произведений авторы вложили часть своей души, — Кафу невольно затаил дыхание, заметив как дрогнули сложенные за спиной крылья. — Вы этого не ощущаете, но от книг исходит тепло. Они живые и к ним стоит проявлять уважение. Поэтому займитесь работой, а не рассматривайте мои крылья так, будто впервые их увидели.       — И ничего я не рассматривал, — Кафу отвернулся, делая вид, что стирает пыль с корешка сборника рассказов.       Он старался сосредоточиться на работе, но тихий шелест за спиной то и дело отвлекал. Когда же пальцы Мефистофеля обхватили его запястье, а одно из крыльев коснулось бедра, Кафу едва не уронил под ноги демону увесистые тома одного весьма любимого в Японии иностранного литератора.       — Вот что вы делаете? — Мефистофель забрал у него книги.       — А? — Кафу только сейчас заметил, что расставил некоторые тома не по порядку и вверх ногами. — Простите. Я... мне и правда лучше пойти спать.       Но уйти ему не дали, когтистые пальцы обхватили плечи, стоило Кафу сделать несколько шагов к двери. Мефистофель со вздохом притянул его к себе.       — Настолько нравятся? — крылья коснулись рук.       Вместо ответа Кафу провёл ладонями по чувствительной тонкой коже и скользнул кончиками пальцев вдоль выступающих вен.       — Очень, — он запрокинул голову, опираясь затылком о плечо демона, и протяжно выдохнул, когда Мефистофель согнул правое крыло таким образом, что оно задело низ живота.       — Прекрасно... Вы сегодня без бабушкиного платка.       Ответить нечто вразумительное на едкое замечание у Кафу не получилось — Мефистофель расстегнул ремень и помедлил немного прежде чем приняться за пуговицы на светлых брюках.       — Скорее, — прошептал Кафу и, памятуя о любви демона к долгим прелюдиям, выгнулся так, чтобы упираться ягодицами в пах Мефистофеля.       — Сколь нетерпеливый... — когтистые пальцы левой руки несильно сжали его горло.       Кафу прикрыл глаза, стараясь расслабиться и позволяя Мефистофелю делать всё, что тот пожелает. Он не подался бёдрами вперёд, когда ладонь обхватила член; поджимал губы, стараясь сдержать стон, но ощутив странное и вместе с тем приятное прикосновение к головке, Кафу удивлённо охнул.       — Смотрите...       И он смотрел на то, как выступившие капли смазки пачкали тонкую кожу крыла. Мефистофель позволял головке скользить в точности по выступающим венам, изредка складывал крыло так, чтобы обхватывать его член, даруя порочное удовольствие. Хотелось толкнуться в эту «ладонь», запачкать кожу спермой, а после слизывать её, ведя языком до острых «когтей», но прохладные пальцы всё ещё сжимали горло, контролируя любые порывы и желания Кафу.       С его губ сорвался приглушённый стон, когда прикосновения стали ощутимее, а жар подступающего оргазма разлился по венам. Кафу уловил довольный смешок — подобные ласки были лишь прелюдией.