История любви рассказанная вещами

ОДИНОКИЙ РОМАНТИК Они часто встречались в моем кафе, просиживали часы за беседами. Ко мне приходило много пар, но именно этих я запомнил лучше всего. Иногда они обрывали разговор, а я чувствовал, что говорят их глаза. Он долго не решался взять ее за руку, я чувствовал передвижения его ладони. Она делала вид, что не видит и, при этом, постукивала носком туфельки, прикрытым моей скатертью. Они всегда заказывали черный заварной кофе без сахара и сливок. Он брал ей клубничные пирожные и любовался тем, как она слизывает крем. Он курил, пока ждал ее, но никогда при ней. А потом и вовсе перестал, после их первого поцелуя в парке напротив моего кафе. Я видел и жалел, что это произошло не за мной. Я начинал их ждать с открытия. Жаль, столики не умеют улыбаться, даже старым друзьям. Но я делал все, чтобы оказаться свободным к их приходу, как делал все, чтобы им не хотелось уходить. Столики могут создавать атмосферу, как и любая вещь. Им нравилось сидеть именно за мной, пить кофе и разговаривать. Они так много разговаривали. А я слушал, познавая мир через посетителей. И эта пара давала мне больше всего. Но однажды он пришел один. Много курил, пил кофе и молчал. И было в этом молчании такое отчаяние, что мне самому захотелось списать себя в утиль. Больше я их не видел. Шли дни, месяцы. Я скучал, ждал, выглядывал, надеялся. Я по-прежнему был свободен в их часы. Вещи иногда верят в людей больше их самих. И я верил. Столик верил, не зная, что однажды, они вновь войдут в эту дверь и официант проводит их именно за него – их столик. За ним мужчина сделает девушке предложение. За ним она сообщит о будущем ребенке. И сюда они приведут свою дочь – милую девчушку с льняными косичками. Закажут ей клубничные пирожные. Это все будет. Обязательно. А пока он свободен в четыре часа пополудни, как всегда. И горе тому, кто за него сядет ЛЮБИТЕЛЬНИЦА КОМФОРТА Люблю, когда ты меня берешь в руки, касаешься пальцами моего тела. Руководишь мной, выводя на бумаге буквы и цифры. Я чувствую, как по тонкой трубочке текут чернила, как вы иногда чувствуете кровь в своих жилах, что течет, делая вас живыми. И я себя чувствую живой, стоит тебе взять меня в руки. Мной ты подписываешь важные документы, мной пишешь телефоны девушкам. А она номер давала тебе сама. Я видела из кармана твоего пиджака. Она всегда была особенной. И расставшись с ней, ты стал терять себя и забывать меня. А она тебе футляр для меня дарила. Роскошное, обтянутое темно-синим бархатом ложе с позолоченными зажимами. Мне оно нравилось. Она всем нам тоже нравилась, хоть у галстуков своих спроси. Мы с ними часто ее вспоминали, скучали, не меньше чем ты. Вы вообще странные. Да вы - люди странные – не дорожите тем, что имеете, теми, кто рядом. И лишь потеряв, начинаете ценить. А мне надоело валяться на разных поверхностях, где ты меня постоянно забываешь. Мне обратно в кармашек хочется, куда она меня определяла своими пальчиками. Ты ведь сам без нее не можешь, чуть не сломал меня, вспоминая о ней. И вот она рядом и мы с автомобилем считаем, что ее нельзя отпускать. Только чушь больше не неси. Чтобы мне не пришлось опять за ее волосы цепляться. Она все равно тебе не верит. Лучше просто люби ее так, чтоб она улыбалась. ЖЕЛЕЗНЫЙ АМУР Ты мой третий хозяин. Первые два отпали, отвалились, вычеркнуты, как предатели. Им нужен был не я, они хотели транспортное средство. А ты искал меня, знаю, видел в твоих глазах, в день, когда мы друг друга нашли. Это была любовь с первого взгляда. Ты и спустя время так же любишь меня, говоришь со мной, заботишься обо мне. Я беру на себя твои болезни и негатив. Ты знаешь или догадываешься об этом, не ругаешь за поломки, просто везешь к моему врачу. Помнишь как сломался мотор? Я несколько месяцев простоял на приколе пока ты собрал нужную сумму, но ты сам был здоров и смог ее собрать. Вы такие хрупкие, ваш ремонт стоит дороже и рисков больше. Лучше пусть в очередной раз сломаюсь я. А всему виной твоя разгульная жизнь. Когда же ты будешь себя беречь? Когда перестанешь кутить? Лихачить? Когда закончится череда тех, из-за которых мне два раза меняли пружины на заднем сиденье? Ведь была в жизни та, кого ты не затаскивал назад. Она садилась, никогда не хлопая со всей силы моей дверью. Улыбалась тебе, гладила меня по приборной панели. Ты неспешно подвозил ее домой, целовал тонкие пальчики. Она выпархивала из меня как бабочка из ящика фокусника. Иногда вы пили кофе, говорили, смеялись. Она любила меня, как и ты. Тоже говорила со мной, пока ты выходил на заправке. Просила беречь тебя. Почему вы расстались? Чего ты испугался? Ты, гоняющий на мне под двести, ты испугался. И теперь мы снова одни и в моем салоне давно не чувствуется сладковатого аромата ее духов. Верни ее а? Верни, и мы поедем к морю, я позволю ей надевать во мне бикини и загорать на крыше, мы покажем ей весь мир, я буду возить ваших детей в сад, а потом в школу. Но ты не слушаешь. Опять напился в баре перед ее домом. Все еще боишься? Или просто заливаешь свою боль? С трудом открываешь меня и падаешь на сиденье. Пьяный сон приходит раньше, чем ты успеваешь уехать, так и спишь до рассвета под звук моего кондиционера. Теперь греет тебя только он. Вот и утро. Она оказалась мудрее тебя. Я слышу стук ее каблучков, вижу ее силуэт в осеннем кашемировом пальто, в руках у нее две чашки кофе. Я открою ей, ты ведь не против? Только не отпускай ее больше, пожалуйста. Третьего шанса может не быть. ЛУЧШАЯ ПОДРУЖКА Ревешь? Странно. Никогда из-за мужиков не ревела. Лупасила по мне, кричала, швырялась мной в стену, целовала меня во сне. Но реветь… И кто ж этот негодяй то? Почему он заставил тебя плакать? А главное – чем заслужил эти слезы? О! Его Юрой зовут, а вот и фото, симпатичный, но рвать то зачем? Аааа, у него другая.. Бывшая? Так другая или бывшая? Да не реви ты! Объясни толком! Угу, она появилась снова и увела. Так и ты уведи. Тебе то, и не вернуть мужика с твоими то данными? Конечно, могу судить ты на мне столько журналов и киношек посмотрела. Ты красавица и умница. Так, давай, утри слезки, мы его вернем и на коленях ползать заставим. Молодец, доревелась до температуры теперь минимум две недели проваляешься. А давай сериал найдем комедийный. Вот видишь, уже смеешься. Не заметишь, как выздоровеешь и в салон сбегаешь, и в бутик, и вернем мы его, обязательно. Что я говорила? Вон сидит и так смотрит, будто надышаться не может. Только рано ему еще с моей соседкой знакомиться. Рано сказала! Эх ты! Ну ладно… Не храпит и то хорошо. Соседка говорит, что во сне тебя видит и шепчет, что любит и прощения просит. Обнял так нежно. А ты будто маленькая девочка к нему льнешь. Кажется, я знаю, почему ты плакала, о тех, кто не важен и недостоин не плачут. Пусть переезжает, после ЗАГСА. А я всегда буду рядом. ГЛАМУРНАЯ ДАМА Вот что за манера пихать в меня что попало?! Зачем мне этот зонтик?! Я не боюсь дождя! Кулек? Ты серьезно? Нет! Нет! Только не это! Не «Контекс»! Мерзость какая! Почему ты это носишь? Это для него, вот пусть сам и таскает. Вечно ты ему то кофе, то презервативы, то завтрак. Так хорошо было, пока его не было. Думала все, заживу - ничего лишнего. Нет, понесло тебя, пожалела. А мне сиди в душной машине и слушай ваше молчание. И купи нормальную обувь. Я заслуживаю лучшей пары. Как и ты. Зачем тебе этот изменник? Сколько во мне салфеток перетягала, пока успокоилась? И после этого опять к нему, как жвачка к лушпайкам семечек на остановке. Пора уже ездить на такси, а еще лучше на своей машине. Вечно меня в транспорте мнут и норовят повредить. Я иностранка вообще. И подарок от твоего босса, кстати, вот видный мужчина. При деньгах и точно под меня туфельки купит. И наряды. И в салон тебя отведет, а то ходишь по парикмахерским, а там персонал курит, я потом воняю. О Боже! Опять! Нет! Ну пожалуйста, не оставляй меня на рабочей тумбе. Твоя сотрудница вечно норовит в меня свои рученьки запустить. Они у нее мокрые и липкие. И не смей меня брать на свидание. В его квартире жуткие вещи, они меня пугают. А не дай святой Диор насекомое какое заберется?! И ухаживай за мной все же. И…. Эх ты, что за хозяйка мне досталась? Но все равно люблю, дуреху такую. СТАРАЯ ВОРЧУНЬЯ Ох, батюшки! Опять эти бесстыдники мои пружины на крепость пробуют. Ну, сколько ж можно то? Помирились и будет. Вот покойные родители этой вертихвостки порядочные люди были,. Откуда ж оно берется? Срам какой! И верещит же, как поросенок, а этот еще и подначивает. Ох, ты ж! В изголовье ручищами своими загребущими вцепился. Я ж сломаюсь, не первый год живу. Как мне эти кувыркания то с выкрутасами выдержать? Одеяло уже на полу, скоро всю мою одежу скомкают. Не люди – срам один. На мне спать надо, а не всяким непотребством заниматься. Охальники! Вот ужо позор перед собратьями из соседних квартир. Что ж ты орешь то? Ручку белую прикусила и терпи, как твоя матушка, упокой Господи ее душу праведную. Ох мои пружины! Ох каркас… Ты чего к изголовью моему примотал? Батюшки…. Он и к спинке веревки привязал. Ох, глаза б мои этого не видели! Он ее что ж пытать будет? И опять с кухни тарелки со снедью принесли. Одежу заляпают, изомнут совсем и намочат. Сломаться бы… Так выкинут. Чинить никто не будет. И станет на мое место «хрень тековская» или как оно там называется стиль тот? Мать честна, таки привязал хозяйку мою! Что это удумал гад?! О все святые! Нет, сломаюсь, пусть выбросят, но такое терпеть нет мочи. Не для моих лет и воспитания. -Надо бы новую кровать, - спустя время тихо шепчет мужчина. -Нет, я эту старушку не отдам времени и мусорнику, - отвечает девушка. - Память о родителях. Да и столбики тут удобные. -Понравилось? – он довольно улыбается. -О да-а-а! -Иди сюда, - мужчина подмял любимую под себя. Женский смех разлился по комнате. А старая кровать вздохнула. Не выбросят, не спишут, а так, дело молодое, главное, чтобы с пользой и деток нарожали. Соскучилась она по деткам, готова даже кашку в своей одеже терпеть и батутом служить, только бы о ней заботились.