***
Птица в зелени леса чирикает раздражающе громко. Денки вымотан, лицо в грязи, оголённую поясницу колит то ли свежая трава, то ли куча прошлогодних еловых иголок. Руки, чтобы сложить технику печати, наготове, по ним катится пот, очки съезжают на кончик носа. Если до этого невыносимо хотелось пить, то сейчас просто хочется что-нибудь увидеть. Потому что, промахнись он, враг сбежит, миссия будет провалена и они, скорее всего, получат нагоняй. От бессилия Денки решает опереться на кусты, но чувствует жёсткие ветки и острые листья и возвращается в исходное положение. — Сейчас. — Сумире быстро шепчет рядом, Нуэ перестаёт утробно мурлыкать и поднимается на задних лапах. Зная, что нужно ворваться самым последним, Денки покорно ждёт своей секунды, когда все выбрасываются из засады, и слышит страшный шум техник и лезвий. Когда он ловит ушами долгожданное «ви-и-и-и», очки всё ещё висят ниже переносицы, но Денки поднимается, разворачивается и стреляет в незнакомого ниндзя наугад. Он не видит, попадает ли, но замечает, как сразу трое с небесно-голубым расенганом, стеной из грязи и кошачьей техникой набрасываются на единственного врага. Денки даже жалко противника, когда под ногами содрогается земля и не упасть можно только чудом. Волшебства не случается, Денки падает, пыль оседает в ботинках, под ногтями и в волосах. — Ты что, собирался украсть мою славу? — слышит он голос Ивабе. — Неа, — отвечает привычно ярко Боруто. — Потому что враг изначально был мой. — Может, успокоитесь, мужланы? — Голос Васаби звучит ещё горделивее, чем у Боруто. — Я расцарапала ему лицо — только тогда он упал! — Да что ты говоришь? Ты слишком слабая! — тянет Ивабе с желчью в голосе. Денки держится за грудь, медленно начинает закрывать глаза, но замечает подошедшего к нему Метала и его протянутую руку. Хватает ладонь и поднимается, не отвечая на вопрос о самочувствии и едва улавливая разгорающийся спор, потому что уши закладывает, а зелень несколько секунд плавает перед глазами. Метал всё ещё держит размягчённого Денки за локти, когда в разговор спокойно и мило вмешивается Сумире. — Смотрите, — она наклоняется, фиолетовые косы едва взлетают, — у него печать на ногах. Он упал до ваших атак. — Улыбающаяся Сумире оборачивается на Денки, заставляя и остальных повернуть к нему головы. — Это Денки уложил его, как и планировалось. Молодец! Денки нервно поджимает губы и, игнорируя общую радость, сдавленно просит Метала отпустить его, но едва освободившись, чувствует, как снова подгибаются ноги. Неожиданно его хватает подскочивший Ивабе, обнимает одной рукой за лопатки, оставляя ладонь на ребре. Денки чувствует, как теплеет от этого прикосновения. — Пойдём, герой. Они уходят вперёд, пока остальные остаются, чтобы окончательно обезвредить врага. Только Денки замечает, как Васаби бросает обиженный взгляд в их сторону. Конечно, она злится на Ивабе, ей, наверно, хочется тоже сказать что-нибудь обидное, но слов она не находит и краснеет. Денки не говорит с Ивабе, хотя идут они приличное количество времени, но видит улыбку на его губах. Такую же, как и в кафе пару дней назад. Покачиваясь в чужом объятии, Денки решает идти напролом, хотя ему от вопросов в лоб, кажется, становится только больней. — Вы встречаетесь с Васаби? Или она тебе просто нравится? Ивабе останавливается. Улыбка сходит с его лица, он смотрит на Денки как на сумасшедшего, а затем наклоняется к нему. — Тебе голову отшибло, да? — интересуется Ивабе разочарованно-спокойным тоном и продолжает идти. Моргает, приоткрывает губы в лёгком удивлении. — Я терпеть её не могу, та ещё выскочка! — Вот из-за этого… — у Денки спирает дыхание; он чувствует накатывающую тихую боль в ногах и горле, — я и думаю, что она тебе нравится. — Чего-о-о?! — Ивабе злится и сильнее подхватывает Денки так, что у последнего сжимается грудь. — Ты любишь громко говорить с ней… — тот задумчиво отводит взгляд, уже понимая, что Ивабе не отступится. — Да чего ты заладил? — Снова остановившись, Ивабе тяжело вздыхает и уже не отрывает от друга прожигающего взгляда. — Не нравится она мне. И никогда не нравилась. Денки ничего не отвечает, надеясь молча продолжить путь, но Ивабе ещё стоит. Понимая, что тот ждёт ответного взгляда, Денки мучительно медленно поворачивает голову. Только сейчас он видит яркое и готовое загореться непонятной эмоцией лицо, оттого безумно привлекательное. — То ты провоцируешь меня непонятно на что, запихивая картошку себе в рот, — Ивабе резко начинает движение, но специально заносит их двоих вбок, к широкому дереву, — то говоришь, что мне нравится Васаби. — Денки краснеет от стыда и неожиданно выскальзывает из-под чужой руки. Понимает, что может идти сам, но сейчас не время. Ивабе не хватает нескольких дюймов, чтобы припечатать Денки к коре; он этого не делает. Ивабе хватает Денки за ворот и немного приподнимает, позволяя упереться головой в дерево. Денки всем своим видом извиняется за сказанное, Ивабе незначительно смягчается. — Слушай вот что: из всех, кого я знаю, мне нравишься только ты. — Тот отпускает Денки, потому что видит, как тот румянится уже не от стыда, и чувствует, как неловкость поджаривает его самого. — И думай что хочешь. Остаток пути они молчат и потом не видятся до позднего вечера, пока в небольшой лесной штаб не прибывает Шинки.***
В комнате горит только одна лампа. Рядом со столом, где она располагается, стоит Шинки, жёсткий и широкоплечий. Он слушает краткий и сухой отчёт за сегодня. И нет ничего странного в том, что он просит доложить об обстановке именно Мицуки, теперь принявшего вид той же прохладной снисходительности, какую имеет по отношению к нему Шинки. Когда наступает молчание, последний поджимает губы, отводит тяжёлый взгляд и неожиданно проезжается костяшкой по столу. Песок подыгрывает ему с тихим металлическим писком. — Сказать, что вам повезло, если вы до сих пор живы, — ничего не сказать. Шинки поднимает тёмные глаза в освещённое красным пространство комнаты и пытается поймать несогласных с ним. Больше, конечно, удивлённых взглядов (особенно Денки веселит вид Метала, покрасневшего и готового свалиться в обморок), но, например, Боруто разглядывает Шинки недовольно и враждебно. Наверное, так же смотрит Ивабе — Денки даже головы в его сторону не поворачивает, поэтому не знает. Однако все терпеливо хранят молчание. — Вы правда надеялись, — начинает Шинки, убирая руку со стола. Его взгляд становится более строгим, — что на миссии ранга А… в составе девяти человек… да ещё и под моим протекторатом, — голос грубеет, но не дрожит; Денки видит, как Метал вздрагивает почти от каждого слова, и завидует ему, — вам посреди дня встретится один-единственный враг, неспособный увернуться от маленькой печати? Денки такая формулировка обижает, хотя он и считает её справедливой. — Мы все выложились, чтобы поймать его! — Боруто подпрыгивает, вставая со стула, сжимает кулаки и делает яростный выпад, задевая плечом Мицуки. — Метал и Намида нашли его… Сарада, Мицуки и Сумире набросились одновременно. А потом я, Ивабе и Васаби кинулись на него, чтобы отвлечь от обманного манёвра с печатью Денки! — То есть тактика, вижу, у вас была отвратительная, — перебивает его Шинки, а затем делает несколько шагов в дальний угол. — Судя по всему, печать попала на ноги. Хорошее место, но здесь очевидно, что создавший её целился наугад, возможно, даже вслепую. — Денки, слыша правду, нервно усмехается. — То есть если бы он промахнулся… — Мы бы всё равно замочили его! Боруто не отступает, но в его речи сквозит злость, говорящая об отсутствии контроля над ситуацией, тогда как Шинки говорит спокойно, определенно выигрывая. Но неожиданно тот ничего не отвечает, продолжая глазеть на Боруто, идёт в его сторону и останавливается на расстоянии шага. — Цена, — говорит Шинки заворожённо, опуская и наклоняя голову, чтобы рассмотреть Боруто снизу вверх, но всё равно ощутить над ним власть. — Какой ценой вы замочили его, если бы вы, — Шинки едва сдерживается, чтобы не сказать «идиоты», — остались без чакры, а их напало бы ещё десять? А они ещё нападут, я уверен. — Да что ты несёшь вообще? Никто не нападёт! Мы закончили миссию! — Если ты закончил свою миссию, можешь идти отсюда прямо сейчас. Всё-таки рядом с Боруто нельзя оставаться абсолютно холодным. Шинки, в конце концов, тоже поддаётся гневу, но звучит он в его голосе неявно. Кажется, Боруто решает хотя бы для себя выиграть этот поединок, неожиданно удивляя абсолютно всех. — Ну и пойду! — Он дергает свою толстовку за воротник и, мягко игнорируя руки Мицуки, ложащиеся ему на плечи в попытке успокоить, разворачивается спиной к Шинки и медленно бредёт к двери, затем останавливаясь. — Лучше я выполню двадцать миссий ранга D, чем буду выслуживаться перед тобой ради галочки иностранного джоунина в отчёте и лелеять мечты о быстрой карьере, потому что моё заявление окажется на самом верху в кипе бумажек. — Боруто мягко толкает дверь ладонью. Та скрипит под пальцами, словно соглашаясь со словами. Повернув голову снова в комнату, Боруто очаровательно улыбается своим товарищам, добавляя: — Если вы считаете, что славно потрудились сегодня, незачем здесь оставаться. Я не намерен пропускать завтрашний фестиваль фейерверков из-за… этого. Боруто исчезает за дверью. В комнате воцаряется неприятная тишина. Шинки резким движением поправляет свой жилет, словно пытаясь скинуть с себя чужие слова и сотрясти воздух шумом. Не дожидаясь, пока напряжение развеется каким-нибудь чудом, он продолжает: — Придётся остаться здесь ещё на сутки. Наверное, даже до поздней ночи, чтобы точно убедиться в безопасности границы. — Неловко подтверждается теория Боруто. Денки всё ещё думает, что Шинки хорошо держится в такой ситуации. — Кто хочет, может остаться. Или идите за этим придурковатым. По Шинки видно: он нисколько не пожалеет о том, что людей убавится. Несложно догадаться, что их всех, кроме Мицуки и, наверное, Сарады (но скорее только Мицуки), он держит за мусор. И единственное решение, которое «мусор», то есть его каждая отдельно взятая кучка, сейчас пытается принять, заключается в осознании или своей ничтожности, или цветущей силы, которую глаз бывалого война игнорирует из вредности и слепоты. В зависимости от этого — или нежелания пропустить фестиваль фейерверков — количество человек в комнате уменьшилось бы либо на одного, либо в несколько раз. Сразу разрушая все надежды Шинки на хорошее завершение миссии, первым к выходу направляется Мицуки. Чувствуя спиной удивленный и разочарованный взгляд, прямо как во время экзамена на чунина, он разворачивается к Шинки: — Прости, Шинки-кун, — Мицуки делает лёгкий поклон, у него тихо шуршат рукава, — Луна всегда следует Солнцем. Он мягким движением открывает дверь и выскальзывает за неё. Все понимают, что его фраза не уместна как никогда. Странно или нет, но после долгого отсутствия движения следующей от стены отлипает Васаби. Она, видимо, подстрекаемая Намидой или желанием избавиться от компании Ивабе как можно скорее, медленно идёт к выходу, не поднимая взгляд, но затем останавливается и подставляет локоть подскочившей Намиде, схватившейся за подругу как за единственный оплот истины в этом сгустке сомнений, развеянном по комнате. На них Шинки, слишком обиженный уходом Мицуки, даже не смотрит. Теперь все мыслями, но не взглядами, обращаются к Сумире. Та неожиданно начинает дрожать и, кажется, больше всего на свете боится оторвать ногу от пола. Её глаза скользят по двери, которую захлопывают девочки, и вдруг успокаивается, словно вспомнив что-то, мгновенно рассеявшее сомнения. Тяжело вздохнув и тряхнув косами, она тихо, но твёрдо становится в центр комнаты. Видя, что Шинки также на неё не смотрит, Сумире всё равно кланяется, причём гораздо ниже, чем Мицуки. — Были приятны ваши напутствия, Шинки-сан. — Она медленно выгибается и, к своему удивлению, замечает взгляд Шинки. — Мы учтём все ошибки. — Сумире долго моргает. — Как капитан, я не должна оставлять свою команду. Прошу простить. Шинки кивает ей перед тем, как та в ответ делает то же самое и уходит. Денки не составляет труда понять, о чём думает мгновение назад Сумире, потому что отголоски фраз Боруто ещё витают в воздухе и их влиянию безумно хочется поддаться. Денки оказывается единственным из оставшихся, кто сидит на стуле. Он находится в противоположном углу от лампы, отчего предполагает, что Шинки и не догадывается о его существовании. Впрочем, Денки сейчас это не волнует. В мыслях мелькает поезд, академия, тринадцатилетний Боруто и его выражение лица, уже без слов направляющее Денки на верный путь. Боруто пусть иногда и кажется самонадеянным дураком, но всегда уверенным в своих словах, действиях и мыслях. Поэтому он невольно пленяет каждого, испытавшего хотя бы раз его магию. Улыбаясь своим мыслям и уже собираясь подняться, Денки слышит, как Сарада с отвратительным деревянным грохотом падает на стул, освобождённый Боруто, и пялится в пустоту, неприятно искривляя уголки губ. Денки вдруг понимает, что остаётся далеко не один, и поднимает голову. Рядом с ним стоит Метал, всем своим видом демонстрирующий готовность «служить» Шинки до гробовой доски. К сожалению, из-за плохого освещения его ненамного проще заметить, чем Денки. Именно поэтому резко помрачневший Шинки не удостаивает его взглядом. Денки пересиливает себя, чтобы всё же направить взор вперёд, на противоположную стену, где со скрещёнными на груди руками жмётся Ивабе и, кажется, борется с тем чувством, толкающим его к двери, которому Денки готов отдаться без остатка. Чужое лицо в полутьме выглядит сосредоточенным и озлобленным, но не возникает сомнений, что оно также выглядело бы при свете. Денки с досадой понимает: он разделяет его чувства, но противиться им он не готов. И поднимается со стула, тихо скрипя в углу, словно мышь. Денки, со второй половины дня пребывающий в состоянии какого-то беспокойства, приобретает радостное успокоение. Он ощущает в коленях необычайную тёплую истому, предвкушая шаги — самые лёгкие шаги в его короткой жизни. Он делает их. Предплечье больно сковывает в узкое кольцо. — Куда ты собрался? Ох, Ивабе-кун… Денки поднимает голову и впервые за вечер встречается с ним глазами. Они сначала кажутся бешеными, потому что Денки хочется видеть их именно такими, но, когда повисает тишина и чужие пальцы сильнее сжимают руку, он видит истинное выражение лица Ивабе, который его, очевидно, показывать до этого не собирается. Даже в темноте видно, как розовеют щеки Ивабе, а зрачки в его глазах дрожат. Это страх, теперь пробегающий мурашками и по Денки. Тот вздыхает, резко приоткрывая губы, потому что понимает, как неправильно себя чувствует до этого момента. Он думает о словах и лице Ивабе несколько часов назад, когда тот почти прижимает его к дереву и (конечно!) смущается до нервозности после этого. Денки видит те же самые глаза, неспособные теперь прятать или врать. Денки не понимает, почему злится весь день, ведь он впервые осознаёт то волнующее ощущение не только в себе, но и в Ивабе под лучами-иголками в лесу. Денки не отвечает, нехотя выплывает из чужих пальцев и возвращается на место. Если раньше кажется, что из-за плохого освещения его нет в комнате, то сейчас он является главным источником непонятного и дрожащего света. Потому что на карбине появляется заметная только Денки трещина. Под протекторатом Шинки остаётся четверо. Сарада остаётся, потому что ей, в отличие от Боруто, нужна любая возможность взойти по карьерной лестнице, чтобы исполнить свою мечту — стать Хокаге. Метал остаётся, потому что влюблён в Шинки (теперь Денки решает это точно). Денки трудно сообразить, почему он остаётся. Наверное, по той же причине, что и Ивабе.***
Всё следующее утро они тренируются, ползая по лесу группами и каждый час меняя состав. Таким образом Шинки изучает сокомандников и решает, какая расстановка сил будет наиболее эффективна. К сожалению для всех, но к счастью для Метала, он оказывается самым неловким и бесполезным, а поэтому Шинки оставляет его при себе. На закате, когда все спят, моются или едят перед тяжёлой ночью, Денки сталкивается с Металом, и последний, схватив чужое плечо, горячо сообщает о своём предстоящем единении с Шинки, но затем немного мрачнеет, вспоминая любимое лицо недовольным. Денки улыбается и в шутку (нет) призывает друга не упустить свой шанс. Метал отмахивается, но краснеет, а Денки вдруг боковым зрением замечает на лестнице Ивабе. Тот задерживает руку на шее и улыбается, опуская подбородок. Денки сглатывает, отворачивает голову, болезненно кусает нижнюю губу и, осторожно отталкивая Метала, бежит в туалет. Там пальцы кажутся горячими, член — тёплым, а колечко мышц — прохладным и мягким. Там лицо Ивабе кажется отдаляющимся только для того, чтобы целовать Денки снова и снова. От этих мыслей тело становится полностью горячим. Там всё кажется, кроме оргазма, желания зарыться под землю и лишиться рук, чтобы больше не трогать себя там, где не следует. Денки успокаивает то, что он однажды читает статью с исследованием, говорящем о положительном влиянии мастурбации на мозг. Денки шутит про себя, что теперь понятно, отчего все считают его умным. Ночь подкрадывается предательски быстро. Две группы без слов расходятся в разные стороны, не создавая шума. Впереди Ивабе и Денки бежит Сарада, её лунная тень покрывает их, а сияющие шаринганом глаза лихорадочно оглядывают теперь жуткие синие листья. Они расходятся в специально отведённом месте и встречаются через пять минут там же с одинаковой повесткой: никого нет. Колени дрожат у всех троих, они садятся на прохладную землю, подпирая под себя ноги. Денки едва не валится в полудрёме, но быстро очухивается и первым решает подняться. Они не успевают пройти и двадцати метров, как вдруг Денки слышит шорох за спиной и резко оборачивается, держа кунай у груди. Из темноты без желания играть в прятки высовывается вражеский шиноби. Он только поднимает взгляд, но Денки сразу кидается на него, потому что скользнувшие под веками белки глаз уже пугают его. После пары хаотичных движений и одновременно выбитых друг у друга кунаев начинается рукопашный бой. И в этот момент Денки как-то понимает спиной: Ивабе и Сарады рядом нет. С одной стороны, Денки расстраивается, но с другой… Ему впервые предоставляется возможность уложить драчливого противника в серьёзном бою самостоятельно. Враг сопит, по его лицу стекает грязный пот, ладони становятся скользкими. Тогда тот отстраняется от Денки и впервые складывает печати. Очень везёт, что рядом оказывается дерево, и Денки прыгает за него в последний момент. Он чувствует дрожь земли, запах сырой почвы и вспоминает об Ивабе. Потому что шиноби точь-в-точь повторяет одну из его техник. Денки испуганными глазами смотрит в тёмное пространство леса перед собой. Он, наконец, понимает, что Шинки прав, что позвать помощь он не может из-за кома в горле, что вот-вот польются нервные слёзы и что ему очень, очень страшно. Это не возможность боя один на один, это хороший шанс умереть. Денки произносит это в своих мыслях голосом Шинки. Передёргивает от слова «умереть». Сзади шуршат чужие шаги. «Что значит умереть?» — вдруг думает он, чувствуя колотящееся в груди сердце. Мокрые ладони начинают скользить по карманам, словно в них теряется когда-то забытая жизнь, новая и простая, где нет шиноби, врагов, деревьев и вонючей земли. Где Денки не умрёт так легко. Вдруг он находит во внутреннем кармане куртки последний кунай. На вдохе в Денки вспыхивает уверенность в том, что, высунись он из-за дерева и ударь лезвием по чужому лицу, останется жив. Но глаза перед ним возникают действительно страшные. И ужасно отчаянные. Ивабе, пусть и часто строит из себя дерзкого парня, будет плакать. Долго. Наверное, дольше отца. Если ему нравится только Денки, то несчастнее человека будет сложно представить. Хорошо, что Денки ничего Ивабе о своих чувствах не рассказывает. Теперь уже точно не хочется умирать. Но становится поздно, когда кунай лишь проезжается по тёмной щеке, а сзади словно огревают чем-то тяжёлым, и Денки падает, чувствуя, как теплеет голова, а затем и всё тело. Взрыв. Тихий-тихий. Потом ещё один, но громче. Отчего-то радостный и визжащий, хотя никто не гремит в ответ весельем. Только какой-то шорох раздаётся снизу. Покачивает, как в старых поездах, в которых отцу, по его собственным рассказам, не нравилось путешествовать. Воспоминания прерывает очередной взрыв, теперь сопровождаемый чьим-то цоканьем. Неожиданно темнота начинает шуршать гораздо громче, уже не давая спать. Шум неспокойный, знакомых голосов в нём Денки не чувствует. Зато он наконец ощущает собственное тело, в особенности руку, как та болтается в воздухе и по шершавым пальцам скользит холод, когда под шеей и коленями непривычно тепло. Неожиданно осознавая, что не мёртв, Денки силится распахнуть глаза. В узкие щели сначала проскальзывают яркие звёзды на синем небе, а затем их перекрывают новые отдалённые розовые потоки огней. Денки окончательно открывает глаза, ожидая, когда взгляд сфокусируется на свете. Сердце вздрагивает с каждой вспышкой, и его ритм сбивается под очередное затухание. Денки тепло вспоминает о Боруто, о фестивале фейерверков и улыбается чему-то. Приятная тоска находит на него потому, что вчера (а вроде уже очень давно) он не хватает за руку Ивабе, убегая за Боруто, чтобы сейчас быть не здесь, а там, в деревне, вдыхая чудесный запах огня, рыбы и мягких цветов. Денки сжимает куртку рукой, лежащей на животе. Он переводит взгляд левее. Денки не верил бы своему счастью, но у него не остаётся сил. Быть в деревне ему кажется уже неважным, потому что фейерверк видно и отсюда, а Ивабе и так смотрит на него. — Очнулся наконец. — Голос вздрагивает, но отчего-то остаётся предательски спокойным. — Денки, ты как? Сверху появляется голова Сарады. Денки видит её беспокойный взгляд и слабо улыбается. Улыбается, потому что слова не могут вырваться из глотки. Денки жалостливо хрипит и сам не понимает, что хочет сказать. Сарада поджимает губы и жутко печально пялится на него, сводя брови. Денки кажется, что из её глаз вот-вот польются слёзы, но он не верит себе, ведь Сарада не тот человек, кто способен просто так зарыдать. Денки пытается вспомнить, что было до того момента, как он оказывается на руках Ивабе. Конечно, от осознания этого факта волнением наливается всё тело и остывает от него же в кончиках пальцев ног, но хочется думать только о том, чтобы быть в таком положении подольше. Пока Ивабе не против. — Что… с тем? — спрашивает наконец Денки, поворачивая голову вбок. Он чувствует, как рука Ивабе приподнимается к затылку, становясь жёсткой, но нужной подушкой. — С кем? — Сарада меняется в лице и строго-взволнованно хмурится. — С тем шиноби, который напал на меня… — Денки с трудом произносит эту фразу: в горле першит. — А-а… Взгляд Сарады смягчается, опять становясь печальным. Она отходит куда-то. — Ты напал на меня. Глаза Денки расширяются окончательно. Ивабе снова идёт, и, говоря это, уже не смотрит на друга, и невозможно угадать ни его мысли, ни его выражение лица. Денки виновато кривит губы, инстинктивно вжимаясь в Ивабе, но не силясь побороть стыд и грусть, вспыхнувшие в груди. — Я уж не знаю, укусил ли тебя кто, — продолжает он, срывая вздох с приподнятых в странной улыбке губ, — но, когда мы после привала пошли дальше, ты напал на меня. — Ивабе снова смотрит на Денки и собирается сказать что-то ещё, однако передумывает, потому что последний выглядит ужасно и потому что начинает говорить Сарада. — Это не просто какие-то шиноби с обычными ниндзюцу, — её шаг приобретает злую уверенность — Денки слышит, — они обладают сильнейшими техниками иллюзий. Ивабе тоже чуть не угодил, но я вовремя использовала шаринган. — Она на секунду прерывается. — А вот тебя пришлось слегка побить, потому что ты не реагировал. Прости, если голова болит. Я старалась бить несильно. — Забавно хмыкнув, ей вдруг кажется, что это неуместно, и затухает. — Я уже сообщила обо всём Шинки по радиосвязи. Он сказал немедленно возвращаться. — Хмыкает расстроенно. — Дело оказалось куда серьёзней. Мы уже не в силах что-либо сделать. После этого Денки не слушает Сараду, хотя она ничего больше и не говорит. Он смотрит на Ивабе, наконец понимает его невыносимую бессильную ярость со смятением, тонущую в свете уже совсем тусклых и тихих фейерверков. Вот бы дотронуться до него и сказать что-нибудь сильное и обнадёживающее, как Боруто, но Денки — не Боруто, а Ивабе — не карбин; к сожалению, каких-то отвратительных ниндзя хватает, чтобы расшатать его и разбить. Вернее, какого-то отвратительного Денки, легко попадающегося в гендзюцу, хватает, чтобы расшатать и разбить. Ему стыдно.***
Денки опять не хочет открывать глаза, потому что чувствует себя дома, когда свежая холодная подушка продолжает манить его в сон. Он улыбается, пока не осознаёт, что не понимает, как здесь оказывается. Денки резко, легко и безболезненно открывает глаза, с удивлением замечая красивый деревянный потолок, голубоватый из-за слабого утреннего света. Медленно поднявшись, он трёт глаза. Пахнет свежей постелью. Денки глубоко вдыхает чудесный запах и едва не давится им. Затем видит Ивабе, сидящего недалеко. Замечая Денки, он резко отворачивается, массирует широкой ладонью шею. Наверное, Ивабе говорит это, когда слышит шуршание сзади. — Спи. Ещё рано. Простынь перестаёт хрустеть. — Ты ведь не спишь. Денки опускает голову, но тут же поднимает, потому что Ивабе оборачивается как-то настороженно, но затем очаровательно наклоняет голову. Он хмыкает и опять отворачивается. — Я не хочу. — Ивабе кладёт кунай на пол и несильным движением заставляет его скользнуть до ближайшей стены. — В конце концов, у нас ещё куча времени, чтобы поспать. — Он забирается рукой под шапку, почёсывая волосы, и в его тяжёлой нежной интонации Денки наконец узнаёт Ивабе. — Так что ложись спать. Я не буду мешать. Когда он замолкает, то слышит шуршание совсем рядом. Денки подкрадывается к нему, пока Ивабе говорит просто чтобы говорить, при этом думая абсолютно ни о чём. — Ивабе-кун… — М? В этот момент Денки аккуратно сжимает щёки Ивабе своими мягкими ладонями, заставляя его развернуться. Когда он наконец видит чужое лицо, то неожиданно мрачнеет. — Больно? Денки ведёт большим пальцем по царапине, которую оставляет на левой щеке Ивабе тогда в лесу, и поджимает губы. — Нет. Шея Ивабе открыта, мягкая тень под подбородком характерно вздувается от тяжелого дыхания. Денки думает, нужно ли колебаться. Он кусает рот и, прикрыв глаза и звучно вздохнув, целует свежий шрам на щеке Ивабе, хотя изначально планирует сразу в губы, но и изначально он планирует не ранить товарища, а ещё раньше — не желать его внутри себя при каждом удобном и не очень случае. Денки отчего-то понимает, что изначально планировать не любить Ивабе глупо, ведь он его любит сколько себя помнит. Он не отдаляется, пока Ивабе судорожно не выдыхает ему в подбородок. Денки отстраняется, теперь не собираясь целовать всерьёз. Ему приходит в голову мысль, что Ивабе возненавидит его. Он не думает об этом раньше: желание делать всё что вздумается, когда выбираешься из лап смерти, горит в нём глупым и неконтролируемым пламенем. Денки роняет руки на чужие плечи и опускает голову. — Прости. Ему кажется, что за миг, когда они сидят без движения, успевает заснуть всё живое. За окном. За дверью. В воздухе. Всё оставляет их в бесцветном молчании, способном перерасти во всё что угодно. Даже в секс. От этой мысли Денки вздрагивает нутром и заметно не для себя, но для Ивабе краснеет. Но Ивабе сжимает его плечи до болезненности в собственных костяшках и аккуратно и медленно кладёт Денки на спину поперёк двух соседних футонов и наклоняется к нему, сохраняя расстояние вытянутых рук. Денки пытается понять, что происходит, но у Ивабе на лице нет ни единой эмоции. Не покидает ощущение, что какая-то плотина между ними сейчас прорвётся. Денки с ужасом ждёт этот момент. — Ты ненавидишь меня, да? Голос Ивабе вот-вот сорвётся. Денки передёргивает. — Что? — Я спрашиваю: ты ненавидишь меня? — повторяет Ивабе совсем хрипло. Он резко отводит взгляд и часто дышит, пугая, кажется, не только Денки, но и самого себя. Денки шокировано смотрит в чужое лицо, ведь ждёт определённо не этого. Это, конечно, отражение одного из самых главных вариантов, но не он сам. — Нет. Я не ненавижу тебя, — спустя мгновение отвечает Денки, не зная, что делать, и окончательно теряет контроль над ситуацией. Ивабе снова смотрит на его. Взгляд этот сложно охарактеризовать, Денки просто в точности копирует то, что видит. Такой ужасной гаммой чувств нельзя обременять только одно лицо и одну душу. — Тогда какого чёрта ты творишь со мной?! — Ударив кулаком у самого уха Денки, Ивабе, весь пылающий, поджимает губы и сокращает дистанцию в два раза. — Зачем ты сводишь меня с ума? Что у тебя в голове, Денки?.. Чего ты хочешь? «Тебя». Или лучше «Я творю с тобой то же, что и ты со мной», но даже в голове всё звучит плохо. Денки чувствует: терпение Ивабе на исходе. И он бы рад его не испытывать, но голова становится неожиданно пустой, когда начинают потеть ладони, а дыхание Ивабе греть шею. — Если ты продолжишь молчать, — Ивабе прикрывает глаза, речь становится одновременно обречённо спокойной и угрожающей, треть расстояния опять исчезает благодаря Ивабе, — то уже я буду творить с тобой всё, что захочу. Денки уже думает, что момент настаёт и он может спокойно сглотнуть своё признание, но с ужасом осознаёт, как рядом сжимается второй кулак, а взгляд Ивабе становится невыносимым. Нет. Нет-нет-нет! Нельзя драться с ним снова. Нельзя позволить завести это всё непонятно куда. Нельзя терять Ивабе без причины. Денки несмело тянет к Ивабе руку, тот не отталкивает её и позволяет обнять себя за затылок, шумно прижать к плечу. — Возьми меня. Прикрывает глаза. Его голос удивительно спокоен, хотя сердце пропускает удар. — Взять тебя? — Ивабе отстраняется от Денки, теперь смотрит вызывающе, растягивает губы. — Взять как… кого-то особенного? Денки вспыхивает, в упор смотрит на Ивабе и затем поворачивает голову в сторону, натыкаясь взглядом на свою левую руку. Видит те три пальца, вспоминает их вид, когда он наедине с Ивабе в мыслях. Неестественно для обычного себя ухмыляется. — Возьми как считаешь нужным. Ивабе хихикает. От нервов. И мягко выдыхает Денки в рот. — Больше не вздумай молчать, если захочешь, чтобы я взял тебя снова. Больше не церемонясь, Ивабе ведёт кончиком языка между чужих губ и хватает Денки пальцами за подбородок. Денки же, рассчитывающий в такой момент быть самым привлекательным и решительным на свете, теряется, но все-таки приоткрывает рот. Несмело и жарко их языки касаются друг друга и сплетаются во рту Денки, тот судорожно дышит от каждого движения. Ему не столько нравятся звуки, сколько ощущение губ Ивабе на его собственных. Он останавливается на мгновение, чтобы окончательно осознать: они целуются. Чёрт побери, они по-настоящему целуются! Жадно и слишком по-взрослому. Так, что у Денки дрожат пальцы ног. У Ивабе руки тёплые. И долгожданные. Денки чувствует их теперь очень несмелые прикосновения ниже шеи. Неожиданно они ударяются зубами. Денки издает звучный вдох, Ивабе отстраняется, прикрывая рот кулаком. Он отводит взгляд в сторону и вздрагивает, когда боль медленно отступает. Денки смотрит на него широко распахнутыми глазами и тоже закрывает губы тыльной стороной ладони. Понимает, как прерванный поцелуй выбивает из Ивабе уверенность, и потому становится на колени, ладонями упираясь в шероховатую простыню. Когда опора уже не нужна, Денки мягко тянется к Ивабе, заставляя того порозоветь, ласкает пальцами его скулы и ненавязчиво целует в кулак, непозволяющий прикоснуться к губам. Ивабе удивлённо моргает, но чувствуется, что постепенно успокаивается. — Всё в порядке, — Денки перемещает рот на одну из чужих костяшек и улыбается, смотря на любимое лицо, и просит о чём-то очевидном, но только в своей голове, потому что с его губ срывается только: — пожалуйста. Ивабе нервно вздыхает, роняет кулак на колено. Поджимает дрожащие губы и, кажется, собирается протянуть к Денки руки, но тот уже мягко обнимает большую узкую спину, утыкается лбом в чужую грудь. Ивабе осторожно обнимает Денки. Им нужно раздеться. Денки продолжает улыбаться, но думает об этом как о бое, где он не победит точно. Не знает, выиграет ли Ивабе. Судя по отсутствию движений, он размышляет о том же. Денки никогда не думает, что такая неловкость доставит ему проблемы, а не лёгкую дрожь в щеках (это чувство отчего-то чаще кажется приятным). Он отстраняется от груди Ивабе. Чтобы затем начать тереться о его колени, стараясь не выглядеть вызывающим и нетерпеливым, но создавая именно такое впечатление, снова провоцируя загоревшегося Ивабе. Наконец Денки садится на чужие тёплые ноги, моргает и упирается кулаками в плечи. Он несколько секунд пялится на их красивую резкую линию и расстраивается, что не замечает её раньше. Собираясь что-то сказать, лишь тихо и коротко постанывает с открытым ртом и неловким движением скидывает с Ивабе тёмную куртку. Та скользит по локтям и запястьям и шумно падает. Денки тихо шмыгает и теперь замечает твёрдую шею и треугольники ключиц, едва прикрываемые розовой футболкой. Он боится смотреть Ивабе в лицо. У Денки начинают трястись пальцы, он мычит сквозь зубы и только собирается протянуть руки к ремню на резинке, но их Ивабе перехватывает одной ладонью, а другую кладёт Денки на раскалённую щеку. Когда они встречаются взглядами так близко и так жарко, кажется, оба кончат в одежде, задержав глаза друг на друге хотя бы ещё секунду. — Не увлекайся, я сам, — зачем-то говорит Ивабе, целуя почти в губы и неловко улыбаясь. — И ты… тоже. Денки кивает уверенно и отползает, словно выполняет команду, от которой зависит его жизнь. Слишком сильно волнуют мысли о том, что от этого и правда зависит вся его жизнь. Денки увлекается своими немногочисленными застёжками, думает о том, как медленно и уже совсем не страстно раздевают они друг друга в той ситуации, когда Ивабе продолжает молчать, и, остановившись на ремне, слышит шорох. Хоть он и пытается всё это время не глазеть на Ивабе, но не может сдержать любопытства, когда тот стаскивает с головы ткань, открывая густые тёмные волосы, неаккуратно свисающие толстыми локонами и не достающие до плеч нескольких сантиметров. Ивабе зарывается в них пальцами, и Денки успевает отвернуться и рывком скинуть с себя остатки верхней одежды, стараясь мыслями отвлечься от увиденного, потому что оно кажется чем-то недостойным чьих бы то ни было глаз. Он чувствует, как по голой спине пробегает холодок от лёгкого ветерка, ёжится и стаскивает кажущиеся неудобными штаны. Денки размышляет, снимать ли сразу трусы, но вдруг чувствует не только холодок. Он ощущает поцелуй в один из позвонков и тёплую руку под животом, заставляющую выпрямить спину и упереться в грудь Ивабе. Тот хмыкает Денки на ухо, запускает руку ему в волосы и выуживает резинку. Денки чувствует, как собственные локоны, чуть длиннее, чем у Ивабе, рассыпаются по шее и щекочут кожу. Рука же, покинувшая живот, аккуратно стягивает с носа очки. Денки решается попросить вернуть хотя бы свою резинку. Положив правую руку на затылок, оборачивается, но замирает. Ивабе, абсолютно голый, но прикрывающий стояк коленом, держит резинку во рту и собирает волосы. Заметив на себе чужой взгляд, счастливо прикрывает глаза, завязывает тугой хвост. Денки смотрит на него испуганно и заворожённо, словно перед ним уже не Ивабе, а кто-то, скрывавшийся все это время, способный за пару движений забрать и резинку, и сердце (заново). Теперь Ивабе тоже пялится на Денки, только выжидающее, меняя позу, поджимая ноги и открывая всего себя на чужое обозрение. Денки скользит взглядом вниз; отворачивается, моргает, сглатывает. Он вдруг с ужасом понимает, что толще и длиннее собственных пальцев в него может и не влезть. Понимает, что представляет своё обнажение иначе и что может прямо сейчас всё запороть. Денки смотрит снова на Ивабе. Голодного и дрожащего от нетерпения. Он не успевает заметить, как наконец обнажается и кидается Ивабе на шею, но тот уже хватает его сам, заваливая, пока позволяя тому держаться на локтях. Ивабе кусает шею, только под конец накрывая след от зубов губами. Денки дышит под ним теперь чаще и громче, хотя чаще и громче некуда. Их плоти трутся друг об друга. Денки падает на футон, обнимает Ивабе, но отводит бёдра в сторону, чтобы больше не касаться его, но это, очевидно, невозможно. Поэтому становится абсолютно неудобно лежать. — Денки. — А-а? Денки не спрашивает — вздыхает. Ивабе немного отстраняется, его глаза отдают неясным блеском, хотя уже давно понятно, что это сияние значит. Делая сильный вздох, он собирает остатки смущения и выкидывает их к чертям — с ними просто невозможно говорить, смотря Денки прямо в глаза. — Я собираюсь взять тебя, помнишь? — Ивабе вызывающе ухмыляется, но не сдерживается и на секунду отворачивается, чтобы хихикнуть. Нервничает. — Я… помню, — после недолгой паузы отзывается Денки, чьё лицо приобретает уже болезненную красноту, но с которой нельзя ничего сделать. — Тогда не убирай свои бёдра. Ивабе ведёт коленом ноги Денки, загоняя их под себя, и снова целует слипшиеся губы. Денки ощущает, как уже до невозможности хочется себя трогать. Но Ивабе соображает быстрее, теперь разводя ногой чужие бёдра, специально задевая яички и вынуждая Денки едва ли не застонать в голос от этого ощущения. Тот закрывает глаза, от счастья и ужаса, кажется, перестаёт дышать, но, успокоившись, приподнимает одно веко и от открывшегося вида вдавливает себя затылком в матрас и застывает. Ивабе сосредоточенно обсасывает собственные пальцы, иногда вытаскивая их изо рта и убеждаясь, что они ещё недостаточно мокрые. Денки не сдерживает улыбку; неловкий и старающийся сделать всё сам Ивабе заводит его не меньше, чем жадный и следящий. Денки хихикает, прикрывает глаза запястьем и сводит колени. Затем он все же высовывается из-под своей руки и видит привычно недовольный взгляд Ивабе, буквально спрашивающий: чего ты смеёшься? Денки тянется к чужой ладони, не дотягивается, но Ивабе сам кладёт её в руку Денки, снова нависая. Ничего не говоря, Денки целует прохладные влажные пальцы, засовывает их себе в рот и закрывает глаза. Он чувствует, как внутри становится горячо, а слюна затапливает полость. Денки долго учится расслаблять горло (правда, не для пальцев), но просто от вкуса Ивабе уже счастлив и нисколько не жалеет о потраченном времени. Вылизав каждую фалангу, Денки, не помогая себе возможностью схватить чужое запястье и направить вперёд, сам насаживается горлом на пальцы. Становится неприятно от ощущения пластин ногтей на стенке, Денки распахивает глаза и старается побороть рефлексы, резко меняя положение головы. Это помогает на несколько секунд, но затем пальцы с хрипом вырываются, абсолютно мокрые. Денки тяжело дышит, сглатывает, пытаясь успокоить раздражённую гортань, и осторожно поднимает взгляд. Ивабе шокировано пялится на него несколько секунд, потом переводит взгляд на слипшиеся пальцы и ненавязчиво отстраняется: нужно принять удобную позу, чтобы бесцеремонно закинуть себе на плечи чужие ноги. Денки впервые за всё время издаёт звук, походящий на возмущение, однако сразу затихает, осознавая, как приятно свесить лёгкие ноги с широких плеч и наконец раскрыться перед Ивабе. Правда, ему ещё неловко от подёргиваний стоячего члена. Головка наливается цветом, едва выглядывая из крайней плоти. Денки отчего-то хочется снова увидеть член Ивабе. Но знает, что сейчас не увидит. Поток мыслей Денки прерывает несильное ощущение жжения. Ивабе вставляет первый палец, не чувствуя сильного сопротивления. Денки же забывает обо всём, уставившись в деревянный и белый от пыли холодного воздуха потолок. И только когда от второго пальца щиплет сильней, протяжно стонет, выгибая спину и неосторожно соскальзывая с пальцев, но затем едва насаживаясь с приглушённым мычанием. И в стоне, и в мычании звучит что-то, отдалённо напоминающее имя Ивабе. Денки не может сказать, больно ли ему. Скорее просто в новинку пальцы, запах, вздохи и движения того, кого он так невыносимо желает и чьё присутствие в мыслях греет и заставляет чувствовать себя лучше. Денки слышит скрипучую вибрацию всего тела Ивабе. Стоит только обоим подумать, что член будет сжиматься в пульсирующих стенках так же, как пальцы, и хочется вставить сразу же (и чтобы вставили тоже хочется). Денки поворачивает голову в бок, когда Ивабе окончательно растягивает его и приближается почти вплотную. Ему неожиданно тяжело от чувства, что одиночество покинет его вместе со злобой и обидой из-за его неправильных чувств. Но чувства оказываются правильными, а тяжесть с ним разделит такое же любящее сердце. Нельзя иначе. Денки резко разворачивает голову, почти сталкивается с Ивабе носами и целует в тонкие губы. Обнимает за плечи. Скидывает ноги с плеч, обнимая бедра. Нельзя иначе. Ивабе входит, и нечто более интимное и — черт возьми — великолепное нельзя представить. Денки только тихо взвизгивает Ивабе в шею и старается не издать больше ни звука, пока он не прочувствует всё до конца. Только тогда он наградит Ивабе самым чувственным стоном. Приняв в себя ещё немного плоти, Денки вздрагивает, дрожь проходит по позвоночнику. Он вонзает короткие ногти Ивабе в спину и чувствует ком в горле. Неожиданно Ивабе перестает двигаться внутри. Денки разочарованно выдыхает и открывает глаза, рассматривая вспотевшее лицо напротив. Но Ивабе выглядит испуганно-расстроенным. Он толкается в разные стороны, Денки качается под ним, но, несмотря на относительно-приятные ощущения, тоже понимает: что-то не так. — Я дальше не вставлю, — вдруг разочарованно резко шипит Ивабе, стараясь медленно выйти, потому что это оказывается немного сложнее, чем войти. Денки сначала хочет сказать, что все в порядке и ему хватает, но быстро осознает: вколачиваться на половину длины Ивабе крайне тяжело и не приносит такого удовольствия, на которое он очевидно надеется. Денки поджимает губы, стараясь спрятать отчаяние. Конечно, Ивабе не говорит ему ничего о том, что продолжения не будет, но Денки отчего-то решает именно так по его дрожащим бликам в потерянном взгляде. В голове неожиданно возникает вполне очевидная идея; от болезненности из-за её возможной реализации Денки сжимается, забывая про так старающегося выйти из него Ивабе, и задерживает его внутри себя. Он трется о чужой член совсем немного, скулит, но расслабляется, слыша хлюп. Не внутри. Из головки так обильно течет, но это кажется неестественным. Липкие нити стекают и висят на члене, некоторые каплями скользят по бедрам, будоража кожу. Денки улыбается и удивленно разглядывает себя, приподнимаясь на локтях. Ивабе выходит из него и тихо дышит, тоже осматривая свою плоть. Денки отходит от сердца, когда понимает, что Ивабе не рвет ни его, ни себя, хотя до этого об этом даже не думает. Он не знает, что сейчас происходит в голове Ивабе, что нужно говорить и что делать с его чувствами, но отчего-то точно знает, что делать с его членом. Денки поднимается на колени, хватает свою плоть, собирая влагу пальцами и быстро вводит уже влажные фаланги в себя, стараясь стать как можно мокрее и мягче. У него лицо, шея и руки красные до невозможности, но Денки это уже не беспокоит. Чувствует себя непривычно спокойно, потому что число раз, когда он так делает, переваливает за десяток. Стонет. Слишком привык кончать от собственных пальцев. Но слишком сильно не хочется кончать сейчас. Он поднимает на Ивабе замыленный взгляд и к своей радости видит на любимом лице смесь восхищения, испуга и чего-то ещё, что не так важно, потому что замечает, как его рука перемещается с простыни на член, наливающийся краснотой с новой силой. Ивабе молчит; только закусывает губу и расправляет спину. Это продолжается совсем недолго. Порядком возбужденный Денки почти не отдает себе отчет ни в чём, но чувство от этого действа ощущает отчетливо. Он быстро подбирается к Ивабе, но поворачивается спиной, уже вслепую расставляя икры и садясь на чужие колени, принимая не совсем удобную позу из-за недостаточно широко расставленных ног. — Ты мне поможешь немного? — почти шепотом говорит Денки, смотря на Ивабе через плечо. Того, тем не менее, оглушает этот тихий голос. Ивабе хватает Денки под ребра, поднимает немного над собой, чем вызывает удивленный стон, и потирается членом о ложбинку, сдавленно шипя. Денки не нравится, ему хочется сразу внутрь: он впивается ногтями в бедра Ивабе и почти незамедлительно получает то, что хочет, хотя Ивабе недовольно мычит при этом. Член входит полностью неожиданно легко. Голос Денки усиливается от увеличения длины, входящей в него. В итоге он издает такой пошлый и громкий стон, что по обоим от неожиданности проходят мурашки. Ивабе вздыхает, трется носом о чужую спину и ослабляет хватку. Денки извивается на его члене, словно ищет, как одновременно удобней и поглубже, и Ивабе тут же вспоминает не только про себя, хватая жесткими пальцами плоть Денки и излишне сильно стискивая в пальцах. Денки опять стонет и предпринимает отчаянную попытку то ли двинуться в его ладони, то ли выбраться из неё, то ли самому сделать первый толчок, вообще о руках Ивабе не думая. Так или иначе, Денки опять приторно вздыхает, пока медленно поднимаясь и опускаясь, охлаждает свою щеку тыльной стороной ладони. Ивабе опять обнимает его свободной рукой, стараясь помочь с движениями, потому что, работая один, Денки долго не продержится. Темп немного ускоряется спустя минуту. Денки сбивчиво и громко дышит уже не только от движения, но и от укусов Ивабе, которые тот оставляет в разных местах. Денки ждет зубов только на загривке. Хочется, чтобы все окончательно переросло в какую-то животную похоть, чтобы боль цвела вспышками на теле и медленно увядала. Они неосторожно ходят по грани бездумной и потрясающей долбежки, но Ивабе, кажется, немного побаивается. Вдруг он находит руку Денки и аккуратно сжимает её в своей, затем поднимает голову и целует загривок. Ивабе хочет спросить, можно ли, но не спрашивает, потому что обидней и очевидней вопроса для готового на все Денки сложно придумать. Ивабе, больше не думая, впивается в кожу зубами, сильно, как не впивается до этого ни в одно место на теле Денки. У того уже хрипит голос от горловых стонов, поэтому он лишь поворачивает голову и терпит боль в шее. Только чтобы Ивабе наконец вытянул к нему шею, избавив от боли в затылке и необходимости вытягивать вперёд подбородок, и глубоко поцеловал, впиваясь в губы уже в странном забвении. Денки слегка кусает его, чтобы отстраниться, вздохнуть полной грудью, довольно улыбнуться и заговорить. — Ивабе… — ему слишком хорошо, чтобы использовать суффиксы. Денки отворачивается и говорит что-то ещё, словно репетируя, Ивабе не слышит его и просит повторить, целуя шею. Денки снова оборачивается и говорит, сглатывая. — Я просто хочу видеть твои глаза, — заканчивает тихо, — и твоё лицо, когда ты… меня… — Трахаешь? Денки не успевает осознать, что происходит, потому что мгновенно падает на холодную простыню спиной и затем в замедлении видит, как Ивабе наклоняется к нему. Чувствует, как тот берёт его ноги и смыкает вокруг себя, как медленно входит и как не позволяет шелохнуться, хватая мокрыми пальцами челюсть Денки. — Ты хочешь видеть моё лицо, когда я тебя трахаю? — Ивабе вбивается глубже и отпускает Денки, затем упираясь руками в футон. Денки такая резкая перемена пугает, но возбуждения не убавляет. — Когда я делаю это так? — Он шипит, смотрит прямо в глаза и очень медленно толкается. Денки зажмуривается, то растягивая, то сжимая губы и протяжно мычит сквозь зубы, пытаясь попасть в темп, но он уже так привык к быстрым толчкам, что ему сложно, сбивается. Ивабе знает это, рывком выдыхает и улыбается. Но, когда Денки открывает глаза, снова старается выглядеть вызывающе. — И когда так? Остается лишь не терять сознание от того, как теперь потолок быстро шатается, размываясь, перед глазами Денки. Он дышит широко распахнутым ртом и выгибается, пока Ивабе самозабвенно вколачивается в него, так что время за ним не успевает. Тот сам дышит как загнанный пес, но изо всех сил старается не сбавлять темп. Ивабе шатается не меньше Денки, лицо под ним — светлое пятно с сияющим экстазом глазами. И хочется ещё. Больше. Быстрее. Глубже. Тем временем Денки черпает из своей просьбы по максимуму. Он не закрывает больше глаза и старается не сводить взгляд Ивабе, который, кажется, теряет самого себя в этом безумии. Денки рад, что видит Ивабе таким, отдающим себя без остатка. Он так счастлив, что слезы копятся в уголках глаз, улыбается и неловко тянет ладонь к его лицу. Денки не знает зачем, но до невозможности хочет коснуться Ивабе. Его горячей мокрой щеки. Ивабе лишь немного замедляется, позволяя Денки совершить задуманное. Тот хватает его кожу, неожиданно грубо ведёт пальцами, но лицо его потрясает своей чистотой и нежностью. Ивабе решает, что живет только ради этого. Он собирается ускориться… — Я люблю тебя. …и резко замирает. Он смотрит на Денки, на его мокрые глаза, на улыбку открытого рта и часто-часто моргает, не осознавая ещё своего счастья. Понимает только, что кончает, но чувствует это только по реакции Денки, сильно сжимающегося, а затем растягивающегося под ним с мягким скрипом кожи и затекших косточек. Денки ощущает кожей, как Ивабе падает рядом с ним. Собирается подумать о незавершенном диалоге, вгоняющим в краску, но Ивабе опережает его. — Раз такое дело, то я тоже люблю тебя. — Он хихикает, его игривость передается Денки и тот тоже кротко смеётся. — Но ты правда рассчитывал найти на моем лице что-то, кроме любви, когда хотел увидеть мои глаза? Вспыхнув, Денки поворачивает голову к Ивабе. Тот улыбается, но разглядывает потолок, прекрасно зная, что Денки на него смотрит. Но Денки не дуется на него, потому что с удовольствием для себя признает, что ничего, кроме любви, увидеть и не рассчитывает.