Пасифике Нордтвест не нравятся парни.

      Пасифике не нравятся парни.       Точнее, нет, не так. Пасифике нравятся Том Харди и Джонни Депп, и еще с десяток других актеров и певцов, чьи плакаты украшали ее комнату, когда она была подростком. Пасифике нравятся парни, она просто еще не нашла того, кто точно ей подойдет. Какая разница, что ей уже почти двадцать три. Некоторые только в тридцать находят партнера. Так говорят ее подружки, и Пасифика только смеется в ответ, ядовито отвечая, что никто ее просто не достоин.       Она молчит про все неудачные попытки, которые случались в попытках доказать себе, что найти парня и встречаться с ним — это раз плюнуть. Что даже подцепить кого-то в клубе ради одной ночи — это круто, ни к чему не обязывает, да еще и приятно.       Но приятно не было, и Пасифика начинает подозревать, что ей не нравятся парни. Конечно же, она об этом молчит. Не хватало еще, чтобы про нее начали по всему универу слухи распускать. Люди и так думают, что она меняет парней чаще, чем дорогие шмотки, в которых появляется каждый день. И это, Пасифика думает, еще не настолько плохая репутация. Это обычная репутация богатой и красивой девушки, тут ничего не изменишь. Всем просто плевать, что парня у нее нет, а если бы и был, то недолго.       Это гораздо лучше, чем иметь репутацию «странной девки, которая липнет к своему брату так, будто не против с ним переспать». Это определенно лучше, чем слышать «да они, наверное, друг с другом спят, несчастные жертвы аборта».       Это сто процентов лучше той репутации, которую закрепили за собой близнецы Пайнс, учащиеся в параллельной группе. К концу первого курса, когда несколько людей внезапно ушли из университета по «личным причинам», а перед этим были замечены в насмешках и распускании слухов, о близнецах ничего обидного не говорили. Их просто сторонились. Шептались, но ничего более.       Пасифике на них абсолютно наплевать.       Было, пока их группы не распределили по новой к последнему курсу. Разделять близнецов не решились даже кураторы, и они оказались в одной группе с Пасификой, которой пришлось принять поражение от самой себя: ей действительно не нравятся парни. Вот же он, Диппер Пайнс — высокий, с голубыми глазами, пронизывающим взглядом, загадочный… Как там говорили девчонки? «Его сердце просто надо растопить»? Пасифика смотрит на него, неприкрыто разглядывает во время невыносимо скучной лекции, и понимает, что с удовольствием оставит его сердце ледяным и замерзшим. Ей совершенно не интересно, что там, за семью замками его «наверняка хрупкой и доброй» души. Хотя, казалось бы, они идеально смотрелись бы вместе.       Пасифика переводит взгляд на его сестру. Мэйбл Пайнс подпирает щеку рукой, раздраженно постукивая пальцем по столу, будто отсчитывая секунды, когда можно уйти домой, и Пасифике не хочется отводить взгляд. Мэйбл Пайнс гораздо привлекательнее своего брата. Пасифика не может понять, где же подвох: они высокие, шатены, с голубыми глазами и тонкими чертами лица. Они буквально один и тот же человек, но Пасифике не хочется сводить глаз с Мэйбл Пайнс, и это ее злит.       Они встречаются взглядами, и игра в «кто кого переглядит» заканчивается, даже не начавшись. Пасифика знает, что пялиться на кого-то — дурной тон, воспитанные леди так не делают. Она отводит глаза, понятия не имея, что на нее продолжают смотреть.       Это продолжается еще какое-то время. Пасифика старается садиться так, чтобы Мэйбл оказывалась в поле ее зрения. Пасифике нравится на нее смотреть. У нее прекрасная кожа, легкий макияж, голубые глаза и хитрая улыбка, и Пасифика убеждает себя, что она совершено не думает о чем-то постороннем, что смотреть на девушек просто так тоже можно. Подмечать идеи для макияжа и маникюра, например.       У Мэйбл Пайнс коротко стриженные ногти и черный лак, и Пасифика прикусывает себе язык, чтобы отогнать идиотские мысли и предположения, почему такая девушка, как Мэйбл, не отращивает длинные ногти. Наверное, ей просто не нравится.       После невероятно долгой и выматывающей сессии, всего, чего Пасифике хочется — это закрыться дома, заказать из ресторана лобстера и шампанское, и отдохнуть. Но вместо этого она засыпает в пустой аудитории, подложив под голову толстенный фолиант по истории. Она спит до тех пор, пока кто-то не проводит рукой по ее волосам и не просит ее проснуться, и от фразы «проснитесь, принцесса» Пасифика едва не вскакивает со стула.       Мэйбл Пайнс хитро улыбается, находясь слишком близко. Пасифика ловит себя на мысли, что она и не против, но здравый смысл орет и мечется — слишком близко.       — Все уже разошлись по клубам, — говорит Мэйбл, делая шаг назад и проводя пальцем по парте, задевая тетради и книги. — Отмечать. Почему ты здесь?       Пасифика чувствует в горле странный ком.       — А ты почему? Брат тебя бросил?       Мэйбл усмехается и наиграно вздыхает, обнимая себя руками и опуская взгляд.       — Он пошел искать себе девушку на эту неделю каникул, и я сомневаюсь, что он вернется домой в ближайшие дни. Мне стало одиноко, но тут я заметила спящую красавицу.       Она флиртует, понимает Пасифика. Она делала так же, она понимает, как это работает.       — И чего ты хочешь?       Мэйбл задумчиво приподнимает подбородок, и Пасифика не может оторвать взгляда от открывшейся белой шеи.       Черт бы побрал эту девку.       — Я? — Мэйбл улыбается и в момент оказывается снова очень близко, так близко, что Пасифика может чувствовать ее теплое дыхание у своего уха, наверняка красного от залившего ее румянца. — Это ты мне скажи, чего хочешь, Пасифика Нордтвест, которая не спускала с меня глаз весь семестр, кусая губы и заламывая пальцы. Чего хочешь ты?       Пасифика чувствует ее руку на своей талии, ее дыхание обжигает щеку и шею, и все, чего Пасифике хочется, это быть честной хотя бы перед собой. Хотя бы всего лишь раз в жизни. Хотя бы сейчас.       Она цепляется за плечи Мэйбл и заставляет ее отпрянуть, чтобы потом легким толчком усадить ее на жесткую деревянную скамью и сократить расстояние до минимума. Пасифика держит ее за воротник и целует так, как не целовала ни одного парня в своей жизни, и вместо удивления или какого-то недовольства Пасифика чувствует, как Мэйбл улыбается в этот поцелуй, улыбается победно и не дает Пасифике отпрянуть, зарываясь пальцами в шелковые волосы.       Они целуются в залитой вечерним солнцем аудитории, не прерываясь на слова и разрешения, и Пасифике наплевать на чужие руки у себя на бедрах, ей наплевать, что она сидит на чьих-то коленях, держа руки на чьи-то плечах, ей наплевать, что обладатель этих коленей и плеч одного с ней пола. Она впервые в жизни не чувствует отвращения, целуя кого-то, и очень важные мысли вроде «а закрыта ли дверь» или «а вдруг это всего лишь шутка» на время отходят на дальний план. Даже если их заметят, даже если над ней посмеются, Пасифика будет считать этот момент важным и нужным.       Пасифике действительно нравится целовать девушек.       Она разрывает поцелуй, слыша в ответ разочарованный вздох, и касается губами тонкой белой шеи, мысли о которой застилали ее сознание так давно, так долго, и она упивается шансом наконец почувствовать, какого это, и неожиданно для самой себя и для Мэйбл кусает нежную кожу, оставляя красное пятно. Ей хочется сделать это еще раз, и еще один, но Мэйбл прикрывает ей рот рукой, и Пасифике требуется несколько секунд, чтобы осознать, что вообще происходит.       Мэйбл Пайнс, с ослабленным галстуком, взъерошенными волосами и красным пятном на шее сидит под ней с усмешкой на губах, и Пасифика начинает придумывать худшие сценарии.       Обернись, там камера.       Не думай о себе слишком хорошо.       Пасифика Нордтвест — обыкновенная шлюха, любящая необычных партнеров.       Она успевает придумать с десяток плохих сценариев, что привели бы ее к уходу из университета, пристрастию к алкоголю и самоубийству, но к ее счастью, Мэйбл всего лишь сообщает, что она не закрывала дверь на щеколду, и что, если ей все еще хочется продолжать, нужно проявить осторожность. И пока Мэйбл Пайнс, самая загадочная девушка на всем факультете, идет закрывать дверь аудитории, в которой они только что целовались и планируют продолжить это дело, Пасифика находит целую кучу вопросов, которые хочется задать, прежде чем позволить себе закрыть глаза и раствориться в приятных ощущениях.       Когда Мэйбл возвращается и снова кладет руки на ее талию, Пасифике требуется несколько секунд, чтобы убедить себя, что разговаривать надо прежде, чем что-то случится.       Надо спросить.       Надо понять.       — Зачем?.. — выдыхает Пасифика, но Мэйбл прерывает ее поцелуем, и Пасифике снова нужно время, чтобы себя пересилить. — Зачем ты это делаешь?       Она готова услышать любой ответ. Ей просто надо знать. Она не распутная шлюха, которой без разницы, кто будет драть ее в туалете ночного клуба. Ей нужно знать мотивы, и, если они ей не понравятся, она пересилит себя и уйдет, потому что гордость важнее.       — Зачем? — переспрашивает Мэйбл, забираясь руками под ее рубашку, проводя холодными ладонями по бокам и животу, и улыбаясь, как наверняка улыбается дьявол. — Мне кажется, тебе этого хочется. А я очень люблю помогать кому-то…       Пасифике хочется уйти, хочется выкрикнуть что-то вроде «я не такая, как все остальные», но она сдается. В этот чертов солнечный вечер ей наплевать.       Она сдается.       Она отдается. Полностью, без остатка, отдается чужим губам и рукам, не сдерживая свой голос.       ***       Чувство самоненависти настигает ее только когда за окном темнеет. Когда она сидит на коленях Мэйбл-мать-ее-Пайнс, кутаясь в накинутый на плечи чужой пиджак. Когда ей хочется плакать.       — Пасифика? — обеспокоено (вау!) спрашивает Мэйбл, слыша тихие всхлипы. — Что такое?       Пасифика шмыгает носом и сильнее цепляется за чужую рубашку.       — Я просто обыкновенная шлюха. Наверное, одна из многих для тебя. Мне… Просто захотелось проверить, смогу ли я сделать такое с девушкой. Смогла. Смешно, правда? Весь универ трындит о том, что Пасифика Нордтвест трахается со всеми парнями с потока, а на самом деле ее первый секс за год был с девушкой, о которой она совсем ничего не знает.       Мэйбл проводит руками по ее волосам, пропуская шелковистые пряди сквозь пальцы. Ей нравится Пасифика, и даже ее брат, слишком разборчивый в выборе дам, сказал ей, что, либо она делает первый шаг, либо он ее заберет. Мэйбл не хочет серьезных отношений, но и не хочет, чтобы близость с ней считали каким-то пороком.       — Это будет нашим маленьким секретом, — говорит она, целуя Пасифику в щеку. — Я никому не расскажу, что Пасифике Нордтвест не нравятся парни. А ты никому не расскажешь, что Мэйбл Пайнс предпочитает стройных блондинок. Окей?       Пасифика слабо улыбается и хмыкает.       — Я думала, придется подкупать тебя деньгами.       Мэйбл смеется, с какой-то грустью устремляя взгляд в потолок.       — У меня достаточно денег.       Они сидят в пустой аудитории пока за окном не становится совсем темно, выбираются из универа только благодаря умению Мэйбл взламывать замки (спасибо прадяде!), и Пасифика, махая ей на прощание, почему-то уверена: никто ничего не узнает.       Потому что Мэйбл Пайнс понравилось.       Потому что она захочет еще.       И Пасифика, честно говоря, тоже.