Булавки

Ладони у миссис Ван де Камп аккуратные и ловкие, но слегка подрагивают от интимности момента. Бри замирает, заставляя себя успокоиться. Голова кружится, как после американских горок. Спина Габриэль ровная, позвонки выступают вызывающе и почти возбуждающе. Это не даёт ей в полной мере сосредоточиться на платье. На платье, которое совсем не скрывает откровенные участки тела брюнетки. Ткань струится между пальцев, а кожа будто плавится от прикосновений. Перебрасывая густые волосы Габи ей на плечо, Бри подцепляет бретельку, чтобы закрепить там булавку. Солис рвано, словно вкладывая в голос странные ноты мольбы, выдыхает. Бри скользит руками ниже. До талии. Но успевает по пути перебрать подушечками пальцев заусенцы на молнии, точно бы случайно задевая кожу спины. Покрытую миллионами осколков желания — мурашками. Только теперь Габриэль меняет положение ног, отступая назад, ближе к подруге. Бри нравится этот расклад. Она одной рукой разглаживает складки и сборки на уровне груди, а второй по инерции поглаживает плечо — от шеи к локтю. Брюнетка ахает, когда очередная булавка, секунду назад зажатая губами миссис Ван де Камп, впивается в бок. - Прости, пожалуйста, — бормочет Бри, из последних сил концентрируясь на платье. Габи беззвучно улыбается, зная, что подруга вряд ли оценит её развязно сверкающий взгляд. Габриэль этот расклад тоже нравится, кстати. Пока Бри колдует над расшитым камнями поясом, Солис успевает выхватить очертания фигуры рыжеволосой в настенном зеркале. Бри выглядит сосредоточенной, и ей очень идёт нервное покусывание губ, поднятый вверх воротник блузы и взъерошенные, в непорядке обрамляющие бледное лицо, волосы. Такой её можно увидеть почти никогда. Обычно она как с иголочки. Как ненастоящая. Габи восхищается подругой и своими мыслями, в которых получается только восторженно боготворить Бри. Габи этого не стесняется. Образы и слова катаются в голове тяжёлыми металлическими шариками, и звон того, как яростно они ударяются друг о друга, временами оглушает. Габи знает, что не имеет права беспардонно врываться в маленький мир Бри со всеми своими чертями. Которых так и порывается в её присутствии выпустить. Рука Габи невольно опускается на живот. Не для того, чтобы ещё раз осознать — тест не врал, а для того, чтобы найти пальцы Бри. Поединок глазами происходит через то самое зеркало. Он начинается, как только ладони встречаются, и заканчивается с новым уколом от булавки куда-то под ребро. Габриэль разворачивается в руках Бри в тот момент, когда та про себя ругается последними словами и вот-вот собирается очередное бесконечное количество раз извиниться. - Спасибо, что делаешь это для меня, — Габи сама себе напоминает ребёнка, которого плохо воспитали. Которому не объяснили, что разум должен быть впереди чувств. В ней говорит не голос совести. Не голос разума. В ней говорит девчонка, которую недолюбили. Которая не нахваталась вдоволь нежности и ласки. Габи не знает, что чувствует. Но знает, чего хочет. Хочет, чтобы Бри всегда улыбалась. Чтобы была счастлива. Поэтому она снова не решается прорваться сквозь стену и дать волю чему-то внутреннему. Ей кажется, будто Бри смотрит с благодарностью. - Ты же знаешь, что мне только в радость, — уголки губ Бри дрожат, когда она пытается выдавить из себя улыбку. Она тоже не имеет права. Не имеет права разрушать семью, что только-только начала возрождаться по крупицам. Из пепла. Как птица Феникс. Внутренний порыв, вспыхивая, тут же угасает, вставая комом в горле. Глаза миссис Ван де Камп блестят от слёз, которые никто никогда не увидит. Обеим сложно.