Чувства

      Мысли выходят из-под контроля, едва беловолосой стоит закрыть глаза. Думы гудят роем в голове, одолевая и без того потерявшую покой и сон девушку, но правильно ли она поступит, нагрузив Куросаки своими мыслями и чувствами?       Ичиго. И почему именно Ичиго? Вокруг столько ребят, некоторые заглядываются на Эльду, кто-то даже имел наглость признаться в чувствах, но она прятала глаза, опуская голову. Хранитель давала понять, что ничего не выйдет, и спешно уходила, не оборачиваясь, дабы не видеть лицо отвергнутого — её сердце занято другим. Но почему же именно Куросаки?!       Однозначного ответа на это нет, однако Хранитель не могла просто списать всё на длительное времяпровождение вместе. Она была рядом с ним с самого его детства, но это не объясняло тягу к рыжему. Как и не объясняли и привязанность с привычкой на пару. Так в чём же дело?       Взгляд этих карих глаз всегда поселял в душу девушки спокойствие и чувство защиты. Рядом с Ичиго было безопасно и уютно, а без парнишки одиночество и страх разрывали на куски, хотелось выть и забиться в дальний тёмный угол. Когда его не было рядом, подступала пустота, накрывала собой, словно мягкий плед, и поглощала… «А правильно ли чувствовать подобное к нему? — этот вопрос мучил, не давал покоя, — мы, конечно, не родственники и таковыми вовсе не являемся, но меня не покидает мысль, что мои чувства неправильные, но без него я чувствую себя незавершённой.»       Пока беловолосая размышляла, пялясь в окно, рука сама потянулась к папке с листами, выудила оттуда один и, вытащив из пенала карандаш, принялась излагать всё, что в душе накопилось.       Все слова, что с тихим скрипом карандаша появлялись на бумаге, шли от самого сердца. Сознание, как и душа, больше не могли молчать, хотя мозг и протестовал, но кто его слушает?       Слово за словом, строчка за строчкой… Бумага всё стерпит, потому, уже даже осознав, что происходит, Эльда не спешит отрывать руку от бумаги, вкладывая в слова признания всё больше чувств. Возможно, она отдаст это письмо лично в руки, осторожно вложенное в конверт, возможно, дождавшись момента, когда в холле никого не будет, вложит его в обувной шкафчик Куросаки.       Румянец проступает на щеках, а губы изгибаются в тёплой и нежной улыбке. Скрип карандаша становится всё тише — лист почти исписан, а сердце вот-вот выпрыгнет из груди, но Хранитель делает глубокий вдох, задерживает дыхание и после — плавный выдох. Сворачивая аккуратно лист наподобие конверта, девушка лепит на уголки в центре наклейку из пластиковой подложки, что таскает с собой просто так. Наклейка забавная, без какого-либо намёка на содержание письма. Просто милая и пухлая мордочка собаки с подписью «Для тебя».       Собрав все свои вещи, Ванхайв тихо покидает кабинет и спешит к обувным шкафчикам. Она так и не решила отдаст ли письмо лично или просто просунет его в щель между дверцей и стенкой, но высокая фигура Временного синигами с рыжими волосами, что собирается уже уходить домой, не даёт времени поразмышлять. «Пора. Просто отдай ему письмо», — промелькнула мысль в голове, что послужила пинком под мягкое место. — Постой! — Эльда окликнула парня, густо краснея.       Он оборачивается и глядит на Ванхайв. Сердце девушки пропускает удар, едва она обращает взор в эти родные сердцу карие глаза. — Ты что-то хотела? — его немного грубый громкий голос раздаётся на половину холла, прокатываясь эхом по ближайшим шкафчикам.       Беловолосая стыдливо прячет глаза, убирая руку, что держит конверт, за спину. Однако, набравшись смелости, вновь поднимает взгляд на юношу, что вообще не понимает сути происходящего, потому вопросительно смотрит на Хранителя. — Не здесь. Пойдём выйдем, — прозвучало странно, но поразмыслить над степенью странности сказанной фразы Куросаки не даёт спешно ретирующаяся Эльда, чьё лицо сейчас сродни цвету ящика помидоров. Ичиго пожимает плечами и быстрым шагом следует за Хранителем, что успела уже обогнуть фронт школы, и уже спешила на задний двор. «Странная она», — думается кареглазому, пока он пытается нагнать Эльду, что едва не переходит со спешного шага на бег. Судорожно оглядевшись и убедившись, что никого поблизости нет, Ванхайв облегчённо вздыхает. — Так что ты хотела? — голос Ичиго раздаётся настолько внезапно, что Эльда буквально подлетает над землёй, пища от внезапности прозвучавшего над головой тембра. На это она получает тихий смешок, однако он стихает также быстро, как и появился, едва Куросаки замечает выпавшее из руки Хранитель письмо. Рука юноши уже тянется, чтобы его поднять, но беловолосая сработала на опережение — конверт у неё в руках, а на душе как-то спокойнее. — Да, есть кое-что, что я бы хотела отдать тебе, — Эльда смущённо «ковыряет» ботинком цементную дорожку, сжимая пальцами несчастную бумагу.       Такое поведение девушке не свойственно, что вызывает ещё больше вопросов и подозрений. Над этими двумя повисла минутная тишина — рыжий не знал, что сказать, а Ванхайв и вовсе боялась рот открыть, но очередное «Отдай же письмо» в голове последней подтолкнуло вытянуть руки вперёд и немного наклонить туловище, устремляя взор в землю. Временный синигами удивлённо похлопал глазами, немного наклоняя голову то влево, то вправо, а потом… И на его щеках заиграл румянец. — Да, именно его я и хотела отдать, — голос Хранителя дрожит от волнения и испуга. Хотелось бежать, так быстро, как это только возможно. — Эльда… — тёплые большие ладони с длинными и тонкими, словно паучьи лапы, пальцами, осторожно ложатся на маленькие трясущиеся руки девушки и вытягивают конверт из пальцев. Снова минутное молчание; снова страх что-либо сказать. Впрочем, ничего нового. — Эльда, посмотри на меня, — его голос уже не такой громкий и грубый. И ему Ванхайв повинуется, разгибаясь и пугливо глядя на Ичиго, который расплылся в тёплой улыбке. — Я принимаю твои чувства.       Едва Эльда открывает рот, как её обхватывают сильные руки, прижимая крепко к груди юноши — Временный синигами не хотел, чтобы беловолосая видела густой румянец на щеках, ведь рыжий давно прослыл самым крутым и невозмутимым парнем старшей школы Каракуры. Объятия были крепкими. На какой-то промежуток времени Хранитель даже забыла, как правильно дышать — девушку хватило только на вдох. Беловолосая слышала как сильно и быстро бьётся сердце юноши, на что первая тепло улыбнулась, прикрывая глаза и обнимая кареглазого в ответ, кладя свои маленькие ручонки ему на спину. Простояли они так недолго. Отстранив девушку от себя, Ичиго обхватил большим и указательным пальцем правой руки подбородок Ванхайв и, потянув его на себя, заставил встать на мысочки.       Разница в росте была, пожалуй, единственной проблемой, которая не давала беспрепятственно глядеть в глаза девушке, потому пришлось немного присесть. И вот оба поравнялись, глядят друг другу в глаза и счастливо улыбаются. — Эльда, ты ведь не против, если я… — но невольно движение рукой прерывает Ичиго, и теперь его губы и губы Хранителя смыкаются в первом неумелом поцелуе. Снова тишина на несколько минут, но она не давящая. Она приятная как для Куросаки так и для Эльды. Оторвавшись от губ беловолосой, Куросаки широко улыбается, глядя на красное лицо Ванхайв. — Не против, — набравшись смелости, говорит она и вновь припадает к губам Ичиго, целуя его уже смелее.