Мой ангел-хранитель

      Ах, если бы я заранее знала, — Софи покачала головой, вспоминая то, что произошло с ней и Рафаэлем после случая в кафе, — я бы не пошла с вашим дедушкой в то злосчастное кафе. Ай-ай-ай. Я считала себя умной девушкой, способной дать отпор обидчику, но видимо глубоко заблуждалась на этот счёт. На самом деле я была самой настоящей дурой, какие только есть во всём мире. Стыд-то какой.       — Бабушка Софи, — промолвила Роузи, подсев к ней поближе, — почему ты так плохо говоришь о себе?       — Прости меня, моя милая, — Софи тяжело вздохнула и грустно посмотрела в сторону камина, в котором языки костра весело плясали. — Простите меня, старую кашолку. Я виновата в том, что Рафаэль — ваш дедушка — не смог дожить до глубокой старости, — и горько заплакала, закрыв лицо руками.       — Мама, — Александр подошёл к матери и нежно обнял её. — Не надо себя корить. Там не было твоей вины. Вы с дедушкой поступили правильно, проучив этих негодяев. Сьюзен, принеси нашей маме воды.       — Хорошо, — сказала та и побежала в кухню.       Через минуту Сьюзен вернулась со стаканом воды и дала Софи выпить её, чтобы она смогла успокоиться.       — Спасибо, дорогая, — выпив воду до дна, Софи успокоилась, отдала пустой стакан Сьюзен и продолжила.       Бог в ту ночь услышал мою просьбу и я смогла спокойно уснуть, не думая о том, какие последствия будут нас ожидать впереди. Как я говорила раньше, я редко когда задумывалась о будущем. Проснувшись утром, я встала с кровати и, подойдя к зеркалу, чуть в обморок не упала. (Перед сном я забыла смыть с себя макияж, которым накрасила своё распрекрасное лицо). Я сама себя не узнала. В зеркале смотрела на меня кака-то страшила, с растрёпанными и грязными от пота волосами и размазанным лицом. Испугавшись самой себя, я закричала.       — А-а-а-а! Это не я, это не я! — кричала я, вертясь на месте. — Это не может быть мной!       Услышав мои крики наверху, тётя Сэм и дядя Макс сами перепугались, и тётя решила проверить, всё ли со мной в порядке. Поднявшись ко мне, она постучала в дверь и спросила.       — Милая, с тобой всё в порядке?       — Нет, не заходи, не заходи, — я подпёрла дверь собой.       — Почему мне нельзя зайти? — чуть ли не сердясь, задала она вопрос. — Пожалуйста, дай мне, своей тёте, поволноваться за тебя.       — Ладно, — нехотя, согласилась я и впустила тётю Сем к себе в комнату.       Зайдя ко мне, она ни чуточки не испугалась моего ужасного вида. Наоборот, тётя Сэм стала так громко хохотать, аж до колик в животе. Хохоча, она схватилась за свой живот и, оперевшись спиной к стене, скатилась вниз. Тётя Сэм так смешно смеялась надо мной, что сама заразила меня своим смехом. «Ха-ха-ха! Хи-хи-хи!» — дружно смеялись мы с ней, до тех пор, пока к нам не присоединился дядя Макс. Ему удалось утихомирить нас обеих.       — Саманта, что у вас тут происходит? — подозрительно спросил он, глядя на то, как мы со смеху катаемся по полу.       — Макс, а ты сам посмотри на свою племянницу, — посоветовала тётя Сэм, всё ещё смеясь над моим внешним видом.       — Прекратите сейчас же, — потребовал он. — Иначе живот себе надорвёте.       Мы с тётей, наконец, смогли успокоиться и прийти в себя. Тётя Сэм извинилась перед моим дядей и сказала, что поможет мне привести меня в порядок. Мы все спустились в вестибюль, потом, я и тётя Сэм зашли в ванную и она помогла мне смыть макияж с помощью хозяйственного мыла. Затем, тётя помогла мне вымыть мою потную голову с успевшими засалиться волосами. Когда она вышла из ванной я приняла душ и смыла с себя всю грязь. Через 5 минут я вышла оттуда чистой и свежей. И была уже, как новенькая. Теперь в зеркале отражалась уже не та страшила, над которой мы с тётей дружно смеялись, а красивая девятиклассница. Тут к нам в дверь кто-то позвонил. Тётя подошла к двери и задала вопрос.       — Кто там?       — Это я, миссис Томпсон, — ответил знакомый голос. — Можно мне зайти? А-то здесь льёт, как из ведра.       — Конечно, — тётя Сэм открыла дверь и впустила Рафаэля в дом. — Заходи, заходи.       — Спасибо, — Рафаэль стряхнул с зонта капли дождя и, сложив зонт, зашёл в дом. — Ужасная погода, — сказал он, ставя его на подставку для зонтов. Потом, Рафаэль снял с себя куртку и повесил её на вешалку.       В это время тётя Сэм пошла в кухню ставить воду в чайнике кипятиться. Дядя сидел в гостиной и смотрел телевизор. Когда вода в чайнике вскипятилась и тот начал свистеть, тётя выключила конфорку, на которой стоял чайник.       — Софи, вы с Рафаэлем пока подождите там наверху, — сказала она, наливая чай в чашки. — Когда обед будет готов, я позову.       — Хорошо, — отозвалась я. — Пошли, Рафаэль, — я взяла его за руку и потянула за собой. — Посидим у меня в комнате.       Мы поднялись ко мне в мансарду и зашли внутрь. Зайдя в мою комнату, Рафаэль почему-то ни капли не смутился. Обычно все парни смущаются, находясь в комнате девушек.       — Присядь сюда, — я указала на пуф, стоявший возле моего письменного стола, за которым я делала уроки. — Чувствуй себя, как дома, — когда Рафаэль сел на пуф, он немножко просел под ним и издал смешной звук «пиии». Я хихикнула, услышав как пищит он. — Итак, я полагаю, ты хотел поговорить со мной о чём-то, — предположила я, садясь по-турецки напротив него. — Я права?       — Да, — признался Рафаэль. — Я пришёл обсудить с тобой вчерашнее.       — Ладно, — согласилась я. — Только тихо, я не хочу, чтобы о нём узнали дядя и тётя. Не хочу их беспокоить.       — Хорошо… Софи, что мы будем делать дальше, если ещё раз столкнёмся с этими увальнями?       — Сама не знаю, — призналась я. — Я, наверное, должна была послать того урода в «определённое» место.       — Да, должна была, но не сделала, — сказал он и сглотнул ком, застрявший у него в горле. — Я благодарен тебе за то, что ты заступилась вчера за меня. Но, ты не должна была заступаться.       — Почему? — я начинала сердиться. — Я должна была дать этому уроду оскорбить своего парня? Да ни за что на свете.       — Не должно быть так, чтоб девушка защищала парня, — Рафаэль нахмурился. — Это парень должен защищать её. Понимаешь?       — Конечно понимаю, — заверила я его и тут же возразила. — Но, Рафаэль, ты живёшь пережитками давно минувших времён. Времена, когда кавалер ухаживает за дамой сердца, остались в прошлом. На дворе стоит 20 век, а ты… ты, — я не смогла найти, что сказать.       — Прости, — промолвил Рафаэль. — Я люблю тебя, Соня, — вдруг сказал он, немного изменив моё имя. — И я — твой будущий муж, — он опять полез ко мне целоваться, — и поэтому с сегодняшнего я буду защищать тебя, а не ты — меня. Поняла? — он повис надо мной, когда я завалилась назад, опустив ноги и распрямив их. Я сидела на кровати по-турецки, в позе лотоса.       — Хорошо-хорошо, я поняла, — я покраснела и отвернулась. — Ты вынуждаешь меня строить из себя слабую и невинную девчонку. Но сама я не хочу быть такой. Я хочу быть сильной и независимой девушкой.       — Глупышка, — Рафаэль поцеловал меня, после чего я густо покраснела. — Несмотря на твои желания, я буду твоим защитником, — он стал покрывать меня всю поцелуями. — И если кто-то захочет отнять тебя у меня, я тебя никому не отдам… Я люблю тебя, Соня, и в будущем хочу жениться на тебе, с благословения твоих дяди, тёти и моего Отца… Я полюбил тебя не за твою красивую внешность, а за красоту твоей души. Ты добрая, очень добрая, милая, нежная, ласковая и заботливая. Уверен, о такой, как ты, мечтает каждый смертный парень. А ещё, ты — большая умница. Ах, как мне хочется, чтобы эти три года побыстрее прошли и ты, успешно окончив в школу, вышла за меня замуж.       — Дурак, — произнесла я. — Я тоже люблю тебя, — и ответила ему на поцелуй. — Не торопи время.       — Почему?       — Цыплят по осени считают. Продолжение следует...