Возможно, Питеру не следовало этого делать, но он ничего не мог с собой поделать, даже если это означало попасть в список плохих детишек, по сравнению с которыми Флэш выглядел просто как Мэри Поппинс. Когда он увидел группу парней, избивающих маленького первоклассника, он попытался остановить их и получил синяк под глазом за свои усилия. Но и это не являлось тем, что в конце концов их разозлило. А вот когда он ушел и вернулся с учителем, они громко скрипели зубами и свирепо смотрели на него, и он знал, что вскоре ему преподадут хороший урок.
На следующий день его поймали после обеда, когда он спешил на урок испанского, потому что хотел успеть до звонка. Зал почти опустел, когда его схватили и швырнули к фонтанчику с водой. Его ребра неприятно заныли, потому что основной удар пришелся на них. На мгновение он подумал о том, чтобы дать отпор: он знал, что сможет сдержаться, если попытается, но решил, что это того не стоит. Они хотели причинить ему боль. Если они этого не получат, то будут пытаться, пока не добьются желаемого. С таким же успехом можно принять эти побои и покончить с этим раз и навсегда.
Он резко выдохнул, когда его повалили на землю, он больно ударился головой о кафельный пол. Тяжелый ботинок ударил его по ребрам раз, другой, третий, и Питер закусил губу, чтобы не закричать. Это было ошибкой. Кулак ударил его в челюсть, отчего зубы еще сильнее впились в губу. Он был уверен, что та теперь истекает кровью. Он попытался подняться на ноги, но был сбит с ног ударом в живот, выбившим воздух из легких. Кулак ударил его в нос, и он услышал, как тот хрустнул, еще больше крови брызнуло с его лица. Он корчился, задыхаясь от ударов, а потом все закончилось, хотя парни перед уходом еще долго насмехались над ним. По крайней мере, по меркам Питера все это заняло не так уж и много времени.
Ожидая, пока восстановится дыхание, он надеялся, что боль немного утихнет, но ему не повезло. Все стало еще хуже, когда он с трудом поднялся на ноги, прислонился к шкафчикам и зажмурился, когда голова внезапно закружилась. Пошатываясь, он добрался до входной двери и чуть не упал с бетонных ступенек. Он вцепился в перила и жадно втянул воздух, зажимая сильно кровоточащие нос и губу. Он попытался пойти домой, но ноги его не слушались. Они подкосились, и он опустился обратно на нижнюю ступеньку. Поэтому он вытащил телефон в качестве последнего спасительного средства.
— Алло? — голос Баки, как всегда, звучал хрипло.
— Привет, — тихо сказал Питер.
— Питер? Ты должен быть на уроке.
— Да.
— Что-то не так? — спросил Баки таким обеспокоенным голосом, каким Питер вообще его никогда не слышал.
Питер откашлялся.
— Ты можешь приехать за мной?
На другом конце провода что-то загремело, и Питер услышал, как Баки начал подниматься.
— Буду через пять минут.
Питер хотел было повесить трубку, но Баки продолжил.
— Где ты?
— На улице.
— У школы?
Питер кивнул, прежде чем понял, что Баки его не видит.
— Да.
— Что нужно для того, чтобы приготовить печенье?
Питер моргнул. Может, те парни повредили ему слух.
— Что?
— Что нужно для того, чтобы приготовить печенье? — повторил Баки твердым голосом.
— Не знаю, — пробормотал Питер. Он заметил, что его рука, держащая телефон, слегка дрожала. Ладно.
— Питер, — резко сказал Баки. — Попробуй.
— Ну, ладно. Мука. Яйца. Сахар… — он прикусил губу, как обычно, когда думал, и тут же пожалел об этом. Он сделал несколько быстрых вдохов, когда боль пронзила его губы, вызывая пятна в глазах. Рана на губе снова начала кровоточить, и он потерял счет времени.
— Питер! — рявкнул Баки таким тоном, словно не в первый раз произносил имя Питера.
— Да, — выдохнул Питер.
— Почти дошел. Мне нужно, чтобы ты продолжал говорить.
— Мука, яйца, сахар, — хрипло сказал Питер. — Масло.
— Сода. Ваниль, — подсказал Баки.
— Шоколадная крошка, — сказал Питер.
— Я сделаю тебе печенье, когда мы вернемся домой.
— Правда?
— Обещаю. Можешь скинуть вызов.
Питер повесил трубку и, подняв глаза, увидел, как Баки перебежал дорогу, остановился над Питером и присел на корточки. Он приподнял подбородок Питера, чтобы получше разглядеть его губу, затем осторожно ощупал затылок, ища раны. Питер зашипел, когда его пальцы коснулись синяка.
— Прости, — пробормотал Баки. — Какой сегодня день, Питер?
— Вторник.
— Полное имя.
— Питер Бенджамин Паркер.
— Возраст.
— Шестнадцать. У меня нет сотрясения, я в порядке.
— Тошнота?
— Нет.
— Головная боль?
— Я бы так не сказал.
— Голова кружится?
— Немного. Но это только один симптом из множества у сотрясения.
Баки нахмурился, потом достал из кармана крошечный фонарик и посветил Питеру в глаза. Питер моргнул, но не дрогнул.
— Ладно, — сдался Баки. — Пойдем домой.
Питер судорожно вздохнул, когда Баки помог ему подняться на ноги и удивился, когда Баки вдруг остановил его.
— Мы возьмем такси. Я не хочу, чтобы ты шел пешком.
— Ты не любишь такси, — сказал Питер, слегка опираясь на Баки. Его тело жутко болело, хотя он не хотел признаваться в этом.
— Думаю, я справлюсь, — сухо ответил Баки. Он поднял руку, чтобы остановить такси, крепко держа Питера за талию. Желтое такси пересекло полосу движения, удостоившись громкого гудка от другой машины, и остановилось перед ними. Баки распахнул дверцу, и Питер услышал, как тот глубоко вздохнул, прежде чем забраться внутрь. Питер устроился рядом с ним.
— Куда? — спросил водитель.
— Башня Старка, — ответил Питер, наблюдая, как Баки опустил стекло и прислонился к двери. Его дыхание было четким, контролируемым, и Питер был уверен, что он не так спокоен, как кажется. Он толкнул Баки локтем в колено, и Баки изобразил на лице гримасу, которая, вероятно, должна была означать улыбку.
Когда они подъехали к башне, Баки выпрыгнул из машины и сунул двадцатку таксисту в окно. Мужчина выглядел смущенным, если не сказать удивленным, но взял банкноту. Баки помог Питеру выйти на тротуар, закрыл дверцу, и такси тронулось. Питер подхватил Баки под руку и поковылял к лифту. Он не думал, что получил удар по ногам, но почему-то колено тоже болело.
— Похоже, вы получили несколько травм, мистер Паркер, — сказал Джарвис. — Могу я спросить, что случилось?
— Просто парни в школе, — ответил Питер. — Скажи Тони, чтобы не волновался.
— Боюсь, это его еще больше встревожит, — небрежно заметил Джарвис.
— Да. Но я не сильно пострадал.
— Я согласен, что ни одна из ваших травм не особо серьезна. Тем не менее, я бы посоветовал не тревожить ваше левое колено до конца вечера, чтобы убедиться, что оно хорошо заживает. Ваша губа не требует швов, а вот ваш нос нужно вправить. Ребра не выглядят сломанными или треснутыми, несмотря на тяжелые синяки. Могу я сказать доктору Беннеру, чтобы ждал вас?
— Все в порядке, — сказал Питер. — Баки может это сделать сам.
— Очень хорошо. Сержант Барнс имеет достаточную медицинскую подготовку. Тем не менее, я настаиваю, чтобы завтра вы связались с доктором Беннером.
— Прекрасно, — сказал Питер. — Спасибо, Джарвис.
— Конечно, мистер Паркер. Я желаю вам скорейшего выздоровления, ваша регенерация уже заботится об этом.
Питер слегка улыбнулся, тщательно следя за тем, чтобы не сильно потревожить губы. Лифт остановился на этаже, где жили Баки и Стив, и Баки сурово посмотрел на Питера, когда тот попытался самостоятельно выйти из лифта. Питер смирился с тем, что придется прыгать, опираясь на Баки сильнее, чем ему хотелось бы признать. Колено распухло: на следующий день сустав, вероятно, затвердеет. Когда Баки толкнул дверь, Стив оторвал взгляд от альбома, лежавшего у него на коленях. Через три секунды его лицо из веселого стало испуганным.
— Господи, что случилось? — спросил он, поднимаясь на ноги и размахивая руками, когда осмотрел Питера.
— Шевелись, болван, — сказал Баки. — Ему нужно сесть.
Стив отскочил в сторону и завис в воздухе, когда Баки опустил Питера на диван.
— Что случилось? Я должен позвонить Брюсу? Тони знает?
— Успокойся, Стив, — сказал Баки. — Мы справимся.
— Ничего страшного, — добавил Питер. — Просто дети в школе.
Стив пронзительно закричал, когда Баки поспешил за аптечкой.
— Ничего страшного?! Посмотри на свой нос! А твоя губа! Повсюду кровь, Питер. Это не ничего страшного.
— Со мной все будет в порядке, — сказал Питер. — Верно, Джарвис?
— Мистер Паркер прав, хотя я не согласен с его легкомысленным отношением к ситуации.
Стив не выглядел умиротворенным. Его лицо было напряжено от беспокойства.
— Будь полезен, — сказал Баки Стиву, когда он вернулся. — Принеси Питеру сменную одежду.
Стив выдохнул и побрел в холл. Баки провел рукой по его спине, проходя мимо, а затем повернулся к Питеру.
— Он беспокоится. Поэтому ведет себя так.
Питер кивнул и поморщился, когда Баки промокнул его лицо теплой мочалкой.
— Надо вправить нос. Ложись.
Питер подчинился и глубоко вздохнул, когда Баки сложил руки треугольником и приложил их к носу Питера.
— Продолжай дышать, — сказал Баки, сложив ладони вместе и потянув их к челюсти Питера. Питер задохнулся: боль была такой сильной, что, казалось, он увидел звезды.
— Не садись, — сказал ему Баки. — Просто дыши.
Питер закрыл глаза, втянул воздух и выпустил его. Жгучая боль медленно проходила. Баки сжал его плечо и направился на кухню. Когда он вернулся, в руках у него был пакет с горохом, завернутый в полотенце, он положил его на лицо Питера. Тот же издал тихий звук, когда холод притупил оставшуюся боль.
— Вправил ему нос, — сказал Баки, и Питер предположил, что он говорит со Стивом. Из-за мешка с горохом ничего не было видно.
— Какие еще у него травмы? — спросил Стив.
— Губа, колено, ребра, затылок, — ответил Баки.
— Питер, есть что-то еще? — голос Стива стал громче, он, вероятно, придвинулся ближе.
— Только синяки. Они пройдут завтра.
— Что произошло? — спросил Стив в третий раз, по-видимому, недовольный тем ответом, который он получил раньше.
— Я увидел, как какие-то парни избивали ребенка, и попытался их остановить, но они не прекратили, поэтому я позвал учителя. Думаю, им это не понравилось.
Стив выдохнул.
— Конечно нет. Ты поступил правильно, но мне не нравится видеть, как тебе больно.
— Я исцеляюсь.
— Я знаю, но тебе все еще больно, пока проходит исцеление, не так ли?
— Ты чертовски лицемерен, Стив, — пробормотал Баки. — Ты сам постоянно все оправдываешь своим «Я исцеляюсь».
Питер предположил, что Стив сейчас скорее всего был какого-то розовато-красного цвета от смущения.
— Я могу указать на свои недостатки!
— Только если кто-то другой укажет на них первым, — сухо ответил Баки. Стив что-то пробормотал, и Питер, выглянув из-за мешка с горошком, увидел, что они о чем-то тихо спорят.
— Прекрасно, — проворчал Стив. — Все. Ты прервал мою мотивационную речь.
— О нет, — сказал Баки, и в его голосе не было ни капли сожаления. — Упс.
— Ты такой придурок, — проворчал Стив.
— Скорее тупица, — ласково ответил Баки. — Возвращайся к рисованию. Питер в порядке.
Стив взял свой альбом и исчез в коридоре, а Баки осторожно погладил волосы Питера.
— Он прав, — тихо сказал Баки. — Мне тоже не нравится, когда тебе больно.
— Я в порядке, — ответил Питер, прячась за горошком. Баки снова провел рукой по волосам Питера, прежде чем сесть на край дивана.
— Можно взглянуть на твое колено?
— Конечно.
Баки закатал штанину и внимательно осмотрел сустав.
— Надо его забинтовать. Мы снимем лед с твоего лица и используем его для опухшего колена.
— Хорошо, — сказал Питер, не двигаясь с места, пока Баки аккуратно пощупал колено и положил на него горошек, перевязав его бинтом.
— Можно взглянуть на твои ребра?
Питер поднял рубашку, и лицо Баки исказилось. Гнев вспыхнул в его глазах, когда он посмотрел на разбитую грудную клетку Питера.
— Здание, убедитесь, что ничего не сломано.
— Конечно, я могу перепроверить, — сказал Джарвис и, помолчав, добавил. — Похоже, переломов нет.
Баки вдохнул, а потом резко выдохнул.
— Тебе надо переодеться. Стив захватил какую-то одежду. На этой у тебя кровь.
Питер опустил глаза. Его рубашка действительно была вся в крови.
— Хорошая идея.
— Ты можешь переодеться здесь. Я пока пойду приготовлю печенье на кухне, — сказал Баки. При упоминании печенья глаза Питера заблестели.
— Я и забыл про это. Ты обещал мне печенье.
— Я всегда сдерживаю свои обещания, — сказал Баки, и его лицо смягчилось, прежде чем он исчез.
Питер наклонился вперед, стянул рубашку и смял ее, надев на себя черную кофту с длинными рукавами. Она оказалась ему слишком большой и свисала с кончиков его рук. По размеру пижамные штаны были еще хуже. Они спускались мимо его лодыжек и полностью прикрывали ступни: шансы, что он споткнется, если попытается идти, были довольно высоки. «Может быть, Стив сделал это нарочно», — весело подумал Питер, туго затягивая шнурок. К счастью, несмотря на то, что они были комично большими, штаны искупали себя тем, что были мягкими и покрытыми мультяшными овцами. Он закончил одеваться, натянув на себя пушистые носки, которые исчезли под концами штанов.
— Оделся? — с кухни донесся голос Баки.
— Да, — ответил Питер. Баки подошел к нему, помешивая тесто для печенья в миске, которое чуть не выронил, увидев Питера в такой огромной одежде. Его лицо расплылось в улыбке, и он поставил миску на кофейный столик.
— Ты выглядишь. Очень мягким, — он моргнул. — Стив, иди сюда.
Стив ворвался в гостиную, дико озираясь.
— Что? Что случилось?
— Смотри. Как мило.
Стив посмотрел на Питера, и его обеспокоенное выражение превратилось в теплую улыбку.
— Они тебе велики. Я и забыл, насколько ты меньше нас. Хочешь, я принесу тебе вещи твоего размера?
— Нет, — быстро ответил Баки. — Нет.
— Я не тебя спрашиваю, Бак, — сказал Стив, его губы дернулись вверх.
— Все в порядке, — сказал Питер. — Они очень удобные.
— Ты выглядишь очень уютно. Тебе достаточно тепло? Я могу достать тебе свитер.
— Я в порядке. Спасибо.
— Хорошо, — сказал Стив. — Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится.
Он неторопливо пошел по коридору, постукивая рукой по бедру в такт неизвестной песне. Баки же не сводил глаз с Питера: выражение его лица было таким же, как в первый раз, когда он ощупал волосы Питера. В какой-то момент Питеру захотелось проверить гипотезу о том, что Баки сделал бы такое же выражение лица, если бы ему показали маленького пушистого щенка или миниатюрного пони. Питер откинулся на подушки, положив ноги на диван, и руки Баки задергались. Прошла почти минута, а Баки все не двигался, чтобы взять тесто для печенья. Он выглядел озадаченным.
— Эй, Стив! — крикнул Питер, и через несколько минут Стив снова появился. — Кажется, я сломал Баки.
Стив перевел взгляд с Питера на Баки и внимательно посмотрел на него.
— Не хочешь присесть, Бак?
Баки пошевелился.
— Я должен… — он указал на миску с тестом для печенья.
— Можешь сесть. Я помешаю тесто.
Баки смягчился и сел так близко к Питеру, что их руки соприкоснулись. Стив включил телевизор и переключил его с новостей на мультики, потом взял миску с тестом и начал помешивать. Баки придвинулся ближе к Питеру, положив руку на спинку дивана за его плечами. Когда Питер поднял голову, в глазах Баки было нечто среднее между нежностью и собственничеством, чего Питер раньше не замечал. Он подумал об этом и вдруг понял. Когда он смотрел на щенка, он видел что-то милое и дорогое, что должно быть защищено любой ценой. Если бы щенок получил травму, он, вероятно, захотел бы обнять этого щенка. В этой ситуации он, вероятно, был щенком.
Он на мгновение задумался, потом осторожно наклонился к Баки и положил голову ему на плечо. Баки издал тихий звук, и притянул Питера поближе, положив его ноги себе на колени. Голова Питера опустилась на грудь Баки, и он заморгал, когда руки Баки обвились вокруг него и сжались. Стив, ухмыляясь, появился в поле зрения. Баки заворчал, когда Стив вытащил телефон и сделал снимок. Щеки Питера порозовели, и он спрятал лицо в футболке Баки. Искренний смех Стива заполнил комнату.
— Отвали, Стив, — пробормотал Баки без особой теплоты в голосе.
— Угу, угу. Я закончил помешивать. Что мне теперь делать?
— Покажи мне, — Баки слегка наклонился вперед, крепко сжимая Питера. — Добавь еще полстакана муки. Затем выложи на подносе маленькими кругляшками и поставь в духовку. Попроси Здание установить таймер на девять минут.
— Хорошо, — сказал Стив. — Кажется, все достаточно просто.
Питер услышал, как Стив побрел на кухню, и Баки вздохнул.
— Он все испортит. Поверь мне.
— Я все слышу! — запротестовал Стив. — Может, ты и не ошибаешься, но это грубо!
Питер рассмеялся и поморщился от боли в ребрах.
— Тебе надо отдохнуть, — сказал ему Баки. — Так ты исцелишься быстрее.
— Хорошо, — сказал Питер и закрыл глаза. Свет, должно быть, потускнел, потому что под веками потемнело, и его охватила дремота. Его голова двигалась в такт движениям груди Баки, но он не возражал. Тепло, исходящее от тела Баки убаюкивало его быстрее, чем все, что он когда-либо пробовал.
***
Закончив совещание, Тони вошел в лифт, который поднял его наверх, а не вниз, в мастерскую, и остановился на этаже, где жили Кэп и Барнс. Двери продолжали оставаться закрытыми.
— Джарвис, что ты делаешь?
— Сегодня в школе мистер Паркер был ранен другими детьми. Его нос был сломан, губа разбита, голова и ребра в синяках, колено тоже разбито. Сержант Барнс немедленно отвез его домой и занялся его ранами. В долгосрочной перспективе беспокоиться не о чем. Пожалуйста, не шумите, когда войдете в квартиру Капитана Роджерса и сержанта Барнса, мистер Паркер сейчас спит.
Дверь лифта открылась, и Тони выскочил из него с колотящимся сердцем. Он тревожно постучал в дверь, и Стив распахнул ее, пропуская его внутрь. Тони замер, увидев Питера, спящего на коленях у Баки и одетого в одежду на несколько размеров больше, чем нужно, и выглядевшего так, словно по нему прошелся трактор.
— Господи Иисусе, кто это с ним сделал?
— Он сказал, что нашел какого-то ребенка, его избивала группа парней, и он не смог остановить их, поэтому привел учителя, — сказал Стив.
— И им это не понравилось, — закончил Тони. Он встретился взглядом с Баки и с удивлением обнаружил в его глазах яростную защиту. Он опустил голову и увидел, что Баки расслабился.
— С ним все в порядке? — спросил Тони. Баки кивнул, запустив пальцы в волосы Питера. Питер пошевелился и схватил Баки за футболку.
— По-моему, тебе лучше не пускать его завтра в школу, — сказал Стив.
— Согласен, выглядит он не очень. Но парень упрямый, ты ведь знаешь. Я попрошу Брюса принять решение завтра утром, — ответил Тони. Стив выглядел удовлетворенным.
— Я испек печенье. Они на кухне, если хочешь.
— Не думаю, что доверяю твоему печенью, Роджерс. Это прерогатива Барнса, не твоя.
— Справедливо, — улыбнулся Стив. — Но я не слишком сильно его сжег.
— Не сомневаюсь, — сказал Тони. — Позвони мне, когда он проснется. Я хочу поговорить с ним.
— Мы так и сделаем. Не волнуйся.
***
Питер проснулся от звука тихих голосов, ему было тепло, но больно. Он сонно моргнул, сбитый с толку, когда потребовалось больше времени, чем обычно, чтобы осмыслить окружающее, которое было одновременно незнакомым и абсолютно безопасным. Странная смесь, подумал он, прежде чем понял, что тепло исходит от рук, обнимающих его, и от тела под ним. Он поднял голову и увидел, что Баки смотрит на него сверху вниз.
— Хорошо спалось?
Питер кивнул, зевая.
— Прости, что уснул на тебе.
— Я был не против.
— Надеюсь, вы хорошо спали, мистер Паркер. Мистер Старк хотел бы поговорить с вами. Могу я сказать ему, что вы проснулись? — спросил Джарвис.
— Конечно, — ответил Питер. — Который час?
— Шесть часов двадцать семь минут, — ответил Джарвис. — Вы проспали шесть часов. Ужин будет готов примерно через пятнадцать минут.
Питер моргнул, глядя на Баки.
— Ты просидел здесь шесть часов?
Баки пожал плечами.
— Хилл заходила посмотреть мультики. Она также угрожала телесными повреждениями мальчикам, которые избили тебя.
— Да. И я не проснулся?
— Нет.
— Странно, — сказал Питер и спрятал голову в складках футболки Баки. Тони появился минут через пять и сел в плюшевое кресло возле дивана. Он сложил пальцы вместе и поджал губы.
— Нам нужно поговорить о твоей безопасности.
Питер застонал.
— Я в порядке.
— Ты неважно выглядишь, малыш.
— Да, но это потому, что я не сопротивлялся. Я мог бы уложить этих парней, клянусь. Я просто подумал, что лучше дать им то, что они хотят, и покончить с этим.
— Что сделано, то сделано, — вздохнул Тони. — Я просто беспокоюсь о будущем. Я не хочу, чтобы это повторилось.
— Не повторится.
Тони поднял брови.
— Это, вероятно, не повторится, — исправился Питер. — Я имею в виду, что они, конечно, натворили дел, но такого они больше не сделают.
— В этом и проблема. Я не хочу, чтобы они и дальше творили все, что им вздумается, — сказал Тони. — Или ты защищаешься в следующий раз, или говоришь директору. Это все варианты.
Лицо Питера вытянулось.
— Не могу.
— А почему нет-то?
— Будет еще хуже, если я расскажу директору и буду защищаться…
Тони жестом велел Питеру продолжать.
— Понятия не имею. Что, если я причиню им боль?
— Питер. Они причиняют тебе боль. Ты имеешь полное право защищаться, и если это означает причинить им боль, пусть так и будет.
— Но что, если я действительно причиню им боль? И люди будут задавать вопросы…
— Ну, твой последний вариант — охрана. Уверен, что Снеговик Фрости отнесся бы к этому очень серьезно.
— Ты шутишь, да?
— Я совершенно серьезен. Что выберешь?
— Я… — Питер тяжело вздохнул. — Я буду защищаться.
— Я присмотрю за тобой, чтобы убедиться, что ты сдержишь свое слово, — сказал Тони, и Питер слегка зашипел.
— Что? Нет!
— Да, — твердо сказал Тони. — Я серьезно. Я хочу, чтобы ты был в безопасности.
Питер издал беспомощный звук.
— Ладно.
Лицо Тони смягчилось.
— Не хочу показаться неженкой, но ты мне небезразличен, малыш. Если тебе от этого станет легче, думай, что это дарует мне душевное спокойствие.
— Ладно, — неохотно согласился Питер, и Тони заметил, как уголки его рта скривились.
— Хорошо. Ты хочешь, чтобы кто-то тебя отнес на ужин?
— Отнес меня? Нет! Я могу… как насчет костылей?
— Компромисс. Инвалидная коляска.
Питер застонал.
— Баки меня понесет.
Баки поднял Питера и встал, как ни в чем не бывало. Питер ощутил сильный прилив дежавю, и до него дошло, что, может быть, ему не приснилось, что однажды он почувствовал под коленями металлическую руку, а под спиной — руку из плоти, а потом его отнесли в комнату. «После того, как прочитал «451 градус по Фаренгейту», — подумал он.
— Что у нас на ужин? — спросил он, поднимая голову и глядя на Тони через плечо Баки.
— Цыпленок с лимоном, — ответил Тони. Питер удовлетворенно пискнул и спрятал лицо за руками, когда дверь лифта открылась, показывая остальных Мстителей за обеденным столом. Все повернулись к нему. Ничего неловкого, решил он, когда Баки осторожно усадил его в кресло. Он опустил руки, не отрывая взгляда от тарелки, чувствуя, как на лицах Мстителей отразилась ярость, вызванная состоянием Питера. Брюс, которого он даже толком не знал, подозрительно позеленел.
— Я в порядке, правда, — сказал он. — Все так плохо только потому, что я не сопротивлялся.
Клинт проворчал что-то и воткнул вилку в стол. Пеппер не стала кричать на него, вид у нее был такой же расстроенный.
— Я в порядке, клянусь, — настаивал Питер. Хилл вытащила вилку Клинта из стола и швырнула ее через всю комнату, где она упала недалеко от книжного шкафа.
— Кто, говоришь, это сделал? — спросила Наташа с каменным лицом.
— Просто дети, — ответил Питер.
— Просто дети по имени…
— Все в порядке, ты действительно не должна…
— Или ты нам говоришь, или мы взломаем школьную систему и сделаем обоснованное предположение, — сказала Хилл. — Что выбираешь?
Питер потер лоб.
— Пейтон Дуглас в основном. Остальные просто крутились рядом с ним.
— Не Флэш, да?
— Флэш на самом деле не причинил бы мне вреда. Во всяком случае, не нарочно.
— Пейтон Дуглас, — сказал Клинт, сжимая и отпуская руки. — Хорошо, будем знать.
— Ты ведь ничего не собираешься делать, правда?
— Ничего радикального, — высокомерно ответил Клинт. Питер снова спрятал лицо в ладонях.
— О нет.
— Не беспокойся об этом, — сказала Хилл. — Ешь свою курицу.
— Есть ли шанс, что вы просто шутите? — спросил Питер.
— Мы не шутим, когда речь идет о твоей безопасности, — чопорно сказала Пеппер. — Давайте поедим, хорошо?
