Пряный лавр

Gorillaz — Last living souls

Возьми пистолет, Или как ты там говоришь. Ты точно не сможешь вести себя хорошо. Таков закон, снова начало, Спой песню, ведь это не грех, И она вырастет, Эй, ты знаешь. Мы последние живые души? Мы последние живые души? Мы последние, кто выберется отсюда в какой-нибудь другой день? Знаем ли мы? Да, мы знаем, Это не похоже на конец.

За пару часов до событий прошлой главы POV Самвэл — Алё, Сань, чего трубку не берёшь? — это Диана? —… — Эй, слышишь, ты где вообще? — Не важно… — Лаврика нашли… — Что? А ты то как узнала? — Связалась с Элисом, а что? — А то, что у тебя Настя есть, хватит лезть к моему информатору. — Ой, да брось. Я просто не хочу тревожить моё солнышко по пустякам. — Стерва. Ладно, ты говорила, что нашли того омегу. Где? — Подъезжай к окраине города, точное местонахождение отправлю по СМС. — Окей. Ну хоть что-то выяснилось, а то из-за одной подозрительной личности все планы погорели. До окраины далековато, нужно выезжать. А чего здесь людей так много? Диана целую группировку по захвату притащила? Пиздец конечно… — Диана! Ты обдолбалась что ли?! Зачем столько народу?! — Получить захотел? Обороты снизь и тон повежлевее! Это тайная база ашировцев, но не основная. Ты не подумал, что кроме того омеги там могут быть другие заключённые. — Хаа, ладно… —… Хей, братишь, случилось что? Ты какой-то нервный… — Всё в порядке. Идём. — Пушку взял? — Ага… Место, конечно, они подобрали замечательное, фиг найдёшь. Ни одной нормальной дороги, еле доехал. Хм? Заброшка? — Сань, иди с первой группой. Я пойду с треть… — Нет, я иду один. — Ни за что! Я не. — Диана! Я. Иду. Один. —… ты… Будь осторожнее. — И без тебя знаю. А вот и ашировцы… Много, чёрт. Чего я вообще ради какой-то лягушки жизнью здесь рискую. Как плата — год будет делать всё, что я скажу. О, запах пряностей, значит уже близко… Здесь? Как-то там тихо… Может в бессознанке там валяется. Вот геморр то, опять его тушку тащить. Ну ладно, была — не была… POV Лаврентий За мной действительно кто-то пришёл… Слёзы потекли в многократном количестве. Тело свела судорога. Боль распускалась бутонами игл где-то в низу живота от всё ещё работающего вибратора. Засохшая корочка крови и спермы противно покрывала кожу. Волосы облепили лоб. Я ощущал себя просто мусором, и единственный, кто увидел меня в таком состоянии, был Самвэл… Эта конец. Из-за переизбытка всевозможных эмоций и наркотика сознание постепенно покидало моё бренное тело. Сэм выглядел, как одержимый: в глазах явно читалось желание убивать и едва заметное сожаление и грусть, одним резким ударом ногой он вынес мужика из комнаты, после, всё теми же бешеными глазами посмотрел на меня. Это было последнее, что я ещё мог различить и осознать… POV Самвэл Убить ту тварь, что сделала такое с моим милым омегой и поскорее обнять это маленькое, скрюченное на полу, тельце и больше никогда не отпускать — два этих желания вытолкнули из меня всё остальное и заполнили каждую клетку моего тела. Не было больше ничего, что могло бы помешать мне. А вызвало такую реакцию у меня то, что Лаврентий, весь в крови и сперме, лежал, скукожевшись, на полу. Его лицо было искорёжено выражением огромной боли и отчаяния. Крупные слёзы, не переставая, текли по его щекам. Казалось, что каждый вдох и выдох причиняли ему нестерпимые мучения, отдаваясь дрожью по всему телу. Такой маленький, беззащитный и… красивый. Запечатление пришло внезапно и за раз вывернуло всю мою жизнь наизнанку. Теперь я понимал, что сильно ранил Лаврентия своим поведением до этого, и что отныне моя первостепенная задача — его защита, защита МОЕГО омеги. От злости плохо получалось контролировать себя и, решив не затягивать, я вынес бугая, который измывался над Лаврентием с одного удара, надеясь этим самым его прикончить. Но пока тот лежал в бессознанке, я забыл о нём и полностью отдал своё внимание омеге. — Лаврентий! Эй, малыш… Слышишь? Посмотри на меня! Блять… Он дышит… Слава богу, он дышит! Нужно скорее выносить его отсюда. Я снял с себя рубашку, чтобы закрыть его и понёс к выходу, но скотина, которую я считал подохшей, вновь встала. Я не могу нормально драться с лягушонком на руках, придётся только уклоняться. — Не трогай его! — вот гандон, целится в Лаврика. — А то что? — ужасная улыбка, по глазам читается — убийца. — укусишь, злая собачонка? Он меня выбешивает, если таких оставлять в живых, они будут плодиться, как собаки. Ярость берёт верх, и я достаю «Albino» — пистолет из белого металла… Восхитительная сталь превосходно ложится в ладонь, обжигая ледяным холодом. Серебристыми буквами на ручке выгравировано: «Hell» — идеальное описание для этого монстра. Изначально я не собирался его использовать, взял просто для подстраховки, но он достоин смерти. На лице упыря появиля страх, он понимает, что я не блефую и могу выстрелить в любую минуту. — Да-а, гнида, ты попал… Когда палец коснулся курка, последние сомнения растворились, я был полностью готов… Три… Два… — Не… д-х-элай… этого, … пожалуйста. — дрожь пробежалась по телу холодным дождём. Это он… Очнулся. — Но, он мог тебя убить, … хотя уже за то, что он сделал, достоин смерти! — Я не хочу, … чтобы ты пачкал руки в крови… из-за меня. — Да ради тебя я теперь готов стать кем угодно, хоть убийцей, хоть феей, хоть богом! Блять!.. Прости меня, прости пожалуйста, … что до меня так долго всё доходило. Если бы я понял раньше… ты мог не проходить через весь этот ад. Я полный придурок! — голос дрожит, я натянут до предела, как оголённый нерв. Это плохо, но тот бугай всё ещё у меня на мушке, если я сорвусь, он умрёт. Простит ли меня тогда Лаврентий?.. — Сэм… Ты правда придурок… — Что мне делать? —… Поцелуй меня. И я целую. Совсем поверхностно, оставляя послевкусие чувств на губах. Только такой поцелуй достоин моего омеги: нежный беззаботный и незапятнанный, как он сам. — Спасибо… А теперь, поехали домой, Сэм? — посторонние звуки остаются где-то за пределами наших сознаний. Сейчас я слышу только этот мягкий и слабый голосок, а он готов слушать только меня и ничего больше… — Пойдёшь за нами, ноги прострелю. На улице уже потемнело, промозглый ветер противно обдувал торс. Но мне плевать, нужно найти Диану и ехать в больницу. Лягушонок к этому моменту успел уснуть, прижавшись щекой к моему плечу, его вид внушает надежду и спокойствие. Он простил меня уже тогда, как только увидел в том подвале, хотя не должен был прощать вовсе. Я ведь так провинился… — Самвэл? Где рубашку потерял, не ранен? — Нет, но ему срочно нужно в больницу. — А вот и рубашка… Он спит? — Да, поехали скорее! — Разбуди его. — Что? Зачем? — Если мы приедем в городскую больницу, начнутся разбирательства. Вдруг ему вкололи что-нибудь. Нужно с самим Лаврентием поговорить. — Но… Он ведь столько… — Если ты этого не сделаешь, тогда сделаю я. -на этих словах Диана потянула руку к голове лягушонка, а я уже чисто машинально начал утробно рычать и закрыл омегу собой ещё больше. — Оу, чувак, да ты не хило так запечатлелся… Всё с тобой ясно. Неси его к своей машине и садитесь вместе на заднии сиденья, я поведу. Сейчас было не до пререканий, время нещадно бежало дальше, каждая минута была на счету. — Чего притих? — Да так, думаю… У меня два вопроса: Почему едем на моей машине и ты ведёшь? И куда вообще мы едем? — Первое: эта машина целиком пропитана твоими феромонами, если когда он проснётся, почувствует запах других альф, то явно испугается и ничего толком не скажет. Второе: мы едем в лабораторию к Татьяне Николаевне, помнишь её? — Да, она лечила нас, когда мы были детьми… — Кстати, есть то, о чём я или кто-либо другой тебе никогда не говорили. Но в связи с теперешними обстоятельствами, тебе придётся обо всём узнать. Но рассказывать буду не я… — Что? О чём ты вообще? — Ты должен будешь встретиться с Марией Викторовной. Она введёт тебя в курс дела и опишет картину в общем. — Кто это? Зачем мне что-то вообще узнавать? — Потому что теперь ты во всё это ввязан, а ещё, как оказалось, за семьёй этого омеги вели слежку пять лет подряд. Почему — узнать не удалось, но он явно не из простой деревенской семьи. Ты вообще в курсе, почему они переехали? — Нет, я не успел прочитать по ним дело, которое отправлял Элис… — Родители Лаврентия скрывались, поэтому поселились в деревне другой страны. — Их приследовали? За что? — Это тоже остаётся в неведении от нас. Искать по ним информацию оказалось в пять раз труднее, чем на Аширо… Да ещё и опасно для жизни, Настю ранили, когда она пыталась копнуть глубже. — Ясно, я всё понял. Поговорю я с этой женщиной… — Не просто «эта женщина», она — босс. Убьёт, даже ухом не поведёт, если слово неправильное скажешь. Баба — мужик, в общем. Окей, мы приехали. Выноси своё дитятко… В итоге мы подъехали к Аптеке, я опять ничего не понимал и просто следовал за сестрой, уж ей то можно доверять. Но войдя в помещение, мы наткнулись на охранников, а внутренняя отделка немного пугала. Белые стены, чёрный пол, стиль полного минимализма и дизинфицирующие лампы, проливающие едкий фиолетовый свет на всё, до чего могли дотянуться. В одинаковом стиле был сделан и весь коридор, в который мы попали, после того, как Ди о чём-то договорилась с охраной. По мере продвижения становилось всё темнее, а двери во все возможные лаборатории, процедурные и тестовые комнаты вереницей бежали по обе стороны от нас. Остановились мы только, когда Ди нашла дверь с табличкой «дежурный кабинет». Над входом горела красная лампочка, хотя какая нам разница… — Здравствуйте, Татьяна Николаевна. А она ни капельки не изменилась… Всё та же женщина невысокого роста, с жидким хвостиком шоколадно-гранатовых волос, в длинной юбке и белом халате. Разве что очки изменились — раньше были прямоугольные в толстой оправе, а теперь круглые с тонким бортиком только по нижнему краю и немного выпуклыми линзами. — Здравствуй, Самвэл, Диана и… — Мы к вам по этому и обратились — Ди говорила спокойно, холодная вежливость в её голосе пугала. — Осмотрите его пожалуйста, это омега моего брата. — Несите его к смотровому столу и оботрите всю кровь салфетками, они в углу. Я сейчас прийду. — Не трогай, я сам, отойди. — благо у меня сестра понятливая и не стала лезть. Когда я закончил, нас отправили ждать в коридор, хотя я всем своим видом показывал, что не хочу отходить от своего омеги дальше, чем на метр, а тем более оставлять его одного. Но Диана и Татьяна Николаевна оказались убедительнее, и мне пришлось выйти. Обратно мы зашли только через полтора часа. За это время я чуть не разнёс там всё, ещё и Диана могла пострадать, когда пыталась меня успокоить… — Что могу сказать — многочисленные ссадины рваного характера — плётка; россыпь лёгких ожогов по всему телу — воск; также синяки и ушибы, оставшиеся, похоже, от пинков. Ещё порваны некоторые ткани в анальном отверстии. Складывается впечатлении, что это делал не простой наёмник, а психически больной человек… — Он ведь поправится?! — Да, на восстановление уйдёт около двух недель, но кое-где останутся шрамы. — Вот сука! Нужно было всё-таки прикончить эту тварь! — Так же хочу предупредить, что в его тело был введён препарат, неизвестного состава. Похоже она разрабатывают наркотик, а это его прототип. — Вы ведь можете что-то с этим сделать? Чистка крови или антидот, хоть что-нибудь? — Действие нам не известны и последствия тоже. Вводить другие препараты сейчас не безопасно. Могут пойти осложнения. А чистка крови попросту бесполезна — препарат уже успел проникнуть в клетки его организма и смещаться с их структурой. — Бля-я-ать! — Самвэл, послушай, сейчас его жизнь вне опасности, успокойся. Я ведь права, Татьяна Николаевна? — Не совсем… На результатах кардиограммы я заметила странные сбои в биении его сердца. У него есть какие-либо врождённые пороки? — Не можем точно сказать… — Возможно так повлиял наркотик. Я выпишу ему лекарства и оставлю у себя под наблюдением. —… Где он сейчас? — В комнате отдыха, Лиза тебя проведёт. Только тогда я заметил, что всё это время в комнате находилась девушка, на вид моя ровесница. Очень сильно выделялись её глаза, по цвету напоминающие пасмурное летнее небо. Я пошёл за ней, а Диана осталась в лаборатории наедине с врачом, просматривая какие-то документы. — Сейчас его состояние стабильно, но требуется постоянное наблюдение и отдых. Можешь посидеть с ним, но не буди. Я вколола ему снотворное, болеутоляющее и подключила искусственное питание. — Хорошо… — ледяные нотки в голосе девушки указывали на её профессионализм. Когда дверь в комнату открылась, моим глазам предстал маленький лягушонок. Он выглядел лучше, чем когда я его только принёс сюда, но кожа всё ещё была болезненно белая, а на лице читалось выражение страха. Он страдал, медикаменты не смогли полностью утолить его боль. Но при этом Лаврентий всё ещё оставался недосигаемо красивым. Настолько недосягаемым, что казалось, дотронься я до него, и омега растворится, словно его никогда здесь и не было. Всё, что мне оставалось, просто быть рядом и ждать. Ждать, когда он вновь откроет глаза и улыбнётся. Так я просидел всю ночь, а на утро следующего дня Диана сказала, что пришло время познакомиться с Марией Викторовной. Очень не вовремя, я боялся, что очнувшись, омега не увидит меня рядом. Но лучше было узнать всё сейчас, чем в дальнейшем подвергать его очередным опасностям. Мы быстро добрались до места, но большие красные буквы над двухстворчатой чёрной дверью повергли меня в шок. Это был секс шоп под названием «Leinwand», что с немецкого переводится как «холст». Странное название для такого магазина… — Это точно здесь, ты часом умом не тронулась? Или по своей нужде сюда зарулила? — Не дерзи, кретин, это здесь! — Ну идём, раз здесь… Обстановка внутри наводила… дискомфорт. Тёмно-бордовые стены, красные бархатные диванчики, зеркала повсюду и множество ветрин с разными фалосами, стимуляторами, кольцами и прочем, ещё и освещение тусклое, с красным оттенком… В помещении никого не было, кроме невысокой женщины, лет тридцати пяти, с волосами цвета сушёного зерна и злобными, хитрыми глазами, прячущимися за прямоугольными очками. Чёрная рубашка с большин вырезом и стоящим воротником была частично заправлена в бежевые джинсы. Её вид внушал страх, хотя ничего вроде бы особенного не было. — Приветствую вас в моей скромной обитель. — Скромной её не назовёшь… — я сказал это в пол голоса, так что вряд ли кроме Дианы кто-то мог это услышать, но в глазах женщины появился огонёк, а уголки губ застыли, слегка приподнявшись. — Здравствуйте, Мария Викторовна. — моя вечно заведённая сестра сейчас выглядела кроткой и обеспокоенной. Будто усмирили огромного дикого дракона. — Я догадывалась, что вы заявитесь ко мне в ближайшее время. Уж слишком не спокойно было в округе. — Прошу Вас посвятить моего брата в курс дел и в общем о группировке. — Я и сама собиралась. А теперь покинь это место, мы поговорим наедине. — Слушаюсь. — и она просто ушла… Первый раз вижу Ди… такой. — Идём, это место не подойдёт для разговора. Слава богу, а то я чувствовал себя, как загнанный в комнату пыток… В дальнем углу помещения находился лифт, такой же бордовый внутри. Мы поднялись на второй этаж и попали в небольшой предбанник, полностью отделанный светлым мрамором. Света было столько, что слепило глаза, даже охранники около дверей стояли в идеально белых костюмах. Разве что их волосы казались угольно-чёрными на фоне всего. Я уже было поверил, что сейчас мы попадём куда-то, наподобие кабинета, а то, что внизу — просто прикрытие, но разочаровался. За дверьми находился достаточно элитный стриптиз бар… Эта женщина явно озабоченная… или помешанная. И она то босс? — Понимаю, о чём ты думаешь, но это всего-навсего хобби. Да и Тане нравится. — Нет, я… — сказать по сути и нечего. Мы прошли весь зал, посетителей было не много, поэтому особо никто не обратил внимания, и скрылись за занавесками из тёмного бархата, оказавшись в полутьме vip-ложи. — Присаживайся, разговор предстоит долгий. Будешь что-нибудь? — Нет, спасибо. — Что ты уже знаешь? — Достаточно много об Аширо… И всё. — Понятно. А о своём омеге что знаешь? — Только со слов Дианы, что его родителей преследовали. А Вы много о нём знаете? — Я знаю всё и обо всех. Как думаешь называется наша организация? «Wand» — стена, если проще. Очень символично для того, что мы делаем — обираем всю преступную падаль и не даём ей идти дальше. Тоже самое со всей информацией. —… — Сейчас ты должен просто слушать. Где-то в 1995 мой отец организовал эту группировку, просто ради того, чтобы защитить свою компанию. Но со временем мы переросли во что-то большее и заняли покровительское место среди преступных банд. Наш способ — давление страхом, принижение, жестокость. Обычно до крайностей не доходит, но бывали случаи с летальным исходом. Однако относительно недавно объявились некие Аширо, накопать на которых хоть что-нибудь стоящее пока не удалось. Род их деятельности — синтез наркотиков и наёмничество. За ними стоят множество чужих жизней, как и за нами. Разница лишь в том, что мы гасим таких выродков, как они, а Ашировцы убивают всех, кто под руку попадёт. В их составе есть пять человек — особо опасных. Эти пятеро почти не подчиняются основным правилам базы, а действуют по указке одной женщины - приблежённой главаря. У неё всегда есть план и чёткая схема действий, идеальный тактик, в общем. Её зовут Вера, вот фото, единственное, что успели отхватить ищейки. На снимке была женщина, лицо совсем размыто, но я узнал. Меня поразил шок, это она — та женщина, что ждала меня у дома в тот день. Значит не зря меня так прошибло в тот раз. В памяти всплыл точный образ человека, которого я встречал всего раз. Даже запах сигар, словно она стоит за мной… — Ты что-то знаешь? — она читает меня, слишком явно изменился в лице из-за той… Чёрт, нужно быть осторожнее. Не сильно хочется вот так всё вываливать. — Нет, ничего… —… Поговорим о семье Авраменко. Они информаторы в нескольких поколениях. Все, кроме Лаврентия. Его сестра-двойняшка решила уберечь братца от жестокого мира преступности, но вышло не очень, сам знаешь. Сама же Аня является ценным сотрудником для нас, сколько было случаев, когда именно ей удавалось найти каналы информации или утечки с нашей стороны. Из-за ценности данных, которые они знают, их и преследовали. Родители двойняшек решили, что переехав в другую страну и затаившись в никому не известной деревне они защитят себя и детей. Но удача оказалась не на их стороне. Перед смертью мать успела передать, тогда ещё, восьмилетней Ане флэшку с данными, которые описывали всю ситуацию и многолетние труды старших. Так девочка и попала в наши ряды… Сейчас ситуация другая, Аширо заметили, что мы копаем под них и укрепили обороны, перекрыв все утечки. При этом зачем-то сливают нам данные, водя всех за хвост… Ситуация не из приятных, но на данный момент, сказать мне больше нечего. Остальное будешь понимать по ходу дела. А теперь вали обратно к Тане и жди своего омегу. Завтра с вами свяжется мой человек. — Госпожа М, мне проводить гостя? — очень милая, рыжеволосая девушка ждала за тканевыми перегородками. — Нет, Маш, он разберётся. — и почему её назвали «госпожа М». Погоняло такое что ли? И с этими мыслями я ушёл. Мозг кипел от перегрузки данными. Мысли путались, не успев до конца разложиться по местам. Выходил я почти не смотря по сторонам, реакция отказывалась функционировать и рефлексы были на нуле. Благо Диана ждала на улице и без лишних вопросов довезла до лаборатории. Войдя в комнату, где лежал Лаврентий, мозг вспомнил свои обязательные задачи и первым делом заставил меня сесть рядом с омегой и взять его руку. Я не спал последние два дня, поэтому сразу отключился, хорошенько затянувшись обволакивающим ароматом лягушонока. POV Лаврентий Мне снилось что-то очень тёплое и приятное, словно парю в облаках. Просыпаться не хотелось совсем, но мозг настойчиво пытался послать сигнал глазам, чтобы те открылись. Тело тяжёлое, словно на мне лежит бетонная плита, не пошевелиться совсем… — Сэм?.. — открыв глаза, я увидел спящего на мне альфу. Он лежал, скрестив руки у меня на животе, и немного подрагивал. Во сне каким-то образом моя рука оказалась на его волосах. Так вот почему мне снилось, что я глажу ёжика… Его волосы, … они жёсткие, как проволока. Частые прядки из растрёпанного хвостика закрывали часть лица и щекотали руки. Кисть руки невольно начала поглаживать этого большого волка по голове, и, казалось бы, от настолько лёгких прикосновений, этот опасный зверь проснулся. Большие глаза, затянутые сонной дымкой, застыли на моём лице, ни единого звука, ни шороха, просто взгляд, а столько смысла. Он скучал, волновался, боялся и… верил. — Ты… Как себя чувствуешь? — столько горечи в этом хриплом басе. Раньше от такого тона бросало в дрожь, а сейчас он вдоль и поперёк пронизан чувствами нежности и заботы. — Всё хорошо, ты рядом. — радость сменяет горечь, а дымка печали уходит прочь. Лицо Сэма расцветает в улыбке, … такой искренней и тёплой. — Поедешь со мной? — Мог бы и не спрашивать. — всего пары фраз нам хватает, чтобы извиниться, простить и прочувствовать чувства друг друга. Он играет на моих эмоциях, но мелодия получается настолько красивой, что силы на сопротивление пропадают. Мы есть, живы и рядом. Большего и не нужно. — Нас ждут большие проблемы, но не сегодня. Поэтому давай сейчас просто останемся вместе? — Хорошо. Останемся вместе… — губы соприкасаются в лёгком, совсем поверхностном поцелуе и сразу разъединяются. — И тебе этого хватит? — ответ я и так знаю, но надо же хоть как-то ему отомстить. Сразу видно, что он держится из последних сил… — Не-ет… — чувствуется знакомая ухмылка, и я сдаюсь, сам ведясь на провокацию. Язык по-хозяйски раздвигает зубы и обводит их внутреннюю часть. Глубокий, злой и требовательный поцелуй сносит крышу. Я больше ни о чём не могу думать… Почему он так классно целуется? Отвечаю на ласку и тянусь за его губами. Клыки больно оцарапывают губы, но я же мазохист, раз повёлся на такого садиста… Широкие ладони гуляют по животу и бёдрам, переходя к паху. Он буквально вытягивает из меня оргазм одним только поцелуем. Долгий и мучительно-сладкий оргазм. Дрожь расходится по телу маленькими вспышками, наслаждение заполняет приторным ядом каждую клеточку моего измученного тела. Мозг отказывается регулировать стабильно и доверяется инсктинктам, которые в свою очередь вопят мне упасть в объятия альфы и оставаться там. Так и поступим…