Домой

А ступени у дома — покатые и скрипучие. Да и я будто прежний: влюблённый, седой, хромой. Мне сказали на днях: что хотел бы ты, горький мученик? Я ответил — хотел бы вернуться домой. Домой. Палисадник так славен под утро, моя прелестная. Розы тянутся ввысь, под рассветной дуги атлас. Я клянусь, я клянусь, что всегда был с тобою честным, но — эта клятва уже не спасёт никого из нас. Справа — пустошь. Ты помнишь? Где церковь хотели ставить, и ты смеялась, что там и зароешь тоску свою? Я-то помню, пока ещё помню — проклятой памяти слишком много для счастья в простом типовом раю. Лучше здесь по старинной привычке от солнца щуриться и считать всех соседей по крышам смурных домов: старый мебельщик-янки, а дальше, по главной улице — десять лавок да фабрика пряжи. Моя любовь! Все совместные годы терзая себя догадками, ты желала добраться до правды? Ну что ж — изволь. Кто привёл тебя к мысли, что месть на поверку сладкая? Я могу рассказать, какова на поверку боль. Я-то помню, пока ещё помню, как тенью быстрою ты взбежала тогда на дощатый помост крыльца. Я пытался сказать, только ты поспешила выстрелить. Но ведь я же не тот, кто убил твоего отца. Дорогая! Твой голос звучал золотыми нотами, а теперь в голове бесполезный безликий шум. Но сегодня — бесплотный и долгим путём измотанный, — я вернулся домой. Возвращайся и ты. Прошу.