Замок из стекла

Питер изучал синий, продолговатый антидепрессант, зажатый между большим и указательным пальцами. Когда горе и чувство вины украли все краски из его мира, таблетки помогали ему выбраться из серых глубин отчаяния. До того, как он начал принимать их, радость оставалась неуловимой, сколько бы раз он ни пытался ухватить ее. Тревога отравляла каждую хорошую мысль, прежде чем она смогла полностью сформироваться, оставляя его безнадежным и тошнотворным. Его сознание словно заклинило и закрутило темную «правду» на постоянной перемотке. Ты бесполезен. Ты слаб. Ты балласт. Ты подвел Бена. Он умер из-за тебя. Ты больше никогда не будешь в порядке. Ты не заслуживаешь быть в порядке. Он не мог есть. Он не мог уснуть. Существование стало слишком сложным. Он хотел, чтобы все прекратилось, особенно чувство обреченности, которое ножом вонзалось ему в живот. Как он мог выжить, если не мог выполнять простейшие задачи, такие как еда и сон? В один прекрасный день все изменилось к худшему — что ж, оглядываясь назад, Питер понял, что этот момент был скрытым благословением. Они с Мэй только припарковались у местного «Уолмарта», и он был так слаб и болен, что ничего не видел. По дороге тетя то и дело бросала на него встревоженные взгляды, но на этот раз она не заставляла его открыться. Он отклонил все ее предыдущие попытки помочь. (Он блефовал, проходя через множество приемов у врачей, которые она назначала, чтобы справиться с его внезапной потерей веса, и профессионалы всегда относили его проблемы к общему показателю горя.) Питер отказался принимать лекарства, которые ему назначили, — до инцидента в продуктовом магазине. Он помнил, как вышел из машины и больше ничего. Когда он пришел в себя, Мэй лежала на асфальте, он рыдал и кричал ей в плечо. Я больше не могу! Тетя держала его и умоляла дрожащего подростка позволить ей помочь. Он согласился — слишком устал, чтобы протестовать. На следующий день она отвезла его в центр поведенческого здоровья. После нескольких недель безуспешных сеансов, психиатр прописал ему антидепрессант, чтобы улучшить аппетит и помочь нормально функционировать. Врач объяснил, что терапия не всегда эффективна сама по себе. Иногда требуется дополнительный метод лечения. Поэтому Питер проглотил таблетку вместе со своей гордостью — отчаянно пытаясь выползти из бесконечной пустоты депрессии. Через три недели к нему вернулся аппетит, а бессонница исчезла. Два месяца спустя он вышел на улицу и просиял, когда солнце поцеловало его волосы и щеки, купаясь в ощущении покоя, которое нахлынуло на него. Тревожные мысли все еще крутились где-то на задворках сознания, но уже не поглощали его. Наконец-то он был в порядке. Пока не появился некий паук и не изменил важные аспекты его тела. Внезапный стук в дверь ванной вырвал его из раздумий, и он чуть не выронил бесполезную таблетку. Он не был уверен, почему сохранил рецепт. Антидепрессант не действовал ни в одной дозе с тех пор, как его укусил этот проклятый паук — вероятно, из-за его сверхчеловеческого метаболизма. Он быстро сунул таблетку обратно в пузырек и, вздохнув, положил ее в карман. Он потерялся в своей голове. Снова. — Пит, ты в порядке? — нерешительно позвал Тони Старк. Питер чуть не рассмеялся. Никто никогда не хочет знать истинный ответ на этот вопрос. Они просто задают его, потому что им нужно убедиться, что все вокруг в порядке, что за пределами пузыря их собственной жизни все в порядке. У большинства людей есть свои проблемы, и у них нет энергии, чтобы справиться с темнотой, затаившейся внутри кого-то другого. Поэтому Питер сделал именно то, чего от него ожидали: солгал. — Да, мистер Старк. Я в порядке. Я выйду через минуту, — слова еле проползли мимо комка в горле, но голос звучал относительно нормально — он легко мог обвинить гормоны в небольшой шероховатости. Он медленно поднялся на ноги, опираясь на край крышки унитаза. Желание вывернуть содержимое желудка все еще мучило его, и он попытался дышать ровно, чтобы подавить это ощущение. Сухая рвота всегда вызывала у него дрожь и эмоции — он знал, что если не поест в ближайшее время, то потеряет сознание, а этого не должно было случиться. Скорее всего, за инцидентом последует допрос, и он не сможет предотвратить срыв, если Тони накричит на него за то, что он не ест. (Никто никогда не понимал, что от того, что он лишь подносит еду ко рту, его тошнит.) При одной мысли о том, что Тони отчитает его за разочарование, на глаза навернулись слезы. Что, если он снова заберет костюм? Питер не стал бы его винить. Если он не мог позаботиться о себе, как он может заботиться о других? Может, он слишком слаб, чтобы быть супергероем. Он достал из кармана лекарство и в ужасе подумал о том, чтобы проглотить таблетки за один раз. Может, тогда они сработают. Он просто хотел чувствовать себя лучше. Он хотел стать лучше. Он прислонился к раковине, вглядываясь в свое отражение. Если не считать пустоту в глазах, он выглядел нормальным, нормальным подростком. Это открытие разозлило его. Разве не должно быть что-то еще в глубине его лица, что кричало бы отчаяние? Питер моргнул, глядя на человека, который смотрел на него и увидел, как его рот скривился в оскале. Он улыбнулся, когда «зеркальный» Питер поднял кулак, разбивая безупречное стекло. Кровь и трещины покрывали поверхность, как ужасное произведение искусства. Наконец, его отражение выглядело таким же разбитым, как и он сам. Что-то внутри него вернулось на место, и он почувствовал себя лучше. Не хорошо, но лучше. Теперь его боль была видна всем. Его ноги подогнулись, но прежде, чем он успел упасть на землю, пара сильных рук поймала его в неловкие объятия. — Пит? Приятель, что происходит? — спросил голос его наставника, прерывистый и далекий. У него перехватило дыхание, когда он притянул Питера к себе на колени. — О, малыш, что ты наделал, а? Не волнуйся… ладно? Мы все исправим, — он продолжал бормотать что-то успокаивающее, нервная привычка, которая была у Питера, но его наставник никогда не проявлял перед ним подобных наклонностей. Это нервировало. Нехарактерная для Тони демонстрация эмоций прорвалась сквозь мирное оцепенение, которое охватило его и тревога, которую он сдерживал, вернулась с удвоенной силой, оставив его плачущим и задыхающимся. — Эй, Пит, ты в порядке? Я здесь и сейчас помогу тебе. Ты просто должен поговорить со мной, — Тони опустился на колени, одной рукой придерживая Питера за талию, чтобы тот не упал. — Ты можешь подержаться за меня, приятель? Мне нужно промыть твою руку. Питер заставил себя подняться на ноги и оперся на Тони, когда тот подвел его к закрытой крышке унитаза и мягко подтолкнул в плечо. Питер снова сменил позу, и пузырек с таблетками выкатился из кармана на пол. Его наставник вздрогнул от этого звука и немедленно наклонился, чтобы поднять его дрожащими руками. Его глаза на долю секунды расширились, когда он прочитал этикетку, затем он взглянул на Питера и кивнул, выражение его лица было мягким и понимающим. К счастью, осколки стекла не застряли в руке Питера, поэтому, забрав аптечку, Тони осторожно продезинфицировал и забинтовал руку, его движения были резкими из-за дрожи в левой руке. Он провел большим пальцем по повязке и глубоко вздохнул, словно собираясь с духом. — Пойдем со мной, малыш, — хрипло прошептал он. Он потянул Питера за здоровую руку, помогая ему подняться на ноги и обнимая за плечи. Он усадил Питера за рабочий стол и приказал Джарвису открыть видео передачу с одного из старых костюмов Железного Человека. Голова у Питера кружилась, как будто он наблюдал за происходящим из-за экрана телевизора. Не успел он опомниться, как Тони опустился перед ним на колени и приложил ладонь к его щеке, чтобы привлечь внимание. — Послушай, Пит. Я знаю, как тяжело об этом говорить… ну, обо всем, что другие могут воспринять как слабость. Ты боишься, что люди будут упрощать то, через что ты проходишь, или не поймут, или хуже того, они не захотят быть рядом с кем-то настолько разбитым. Я понимаю. Глаза Питера наполнились слезами, когда он тихо, с надеждой спросил: — Да? — Да. Джарвис, прокрути запись, — Питер сосредоточился на экране компьютера перед собой, когда тот ожил, открывая вид на широко раскрытые глаза Тони Старка в костюме Железного Человека — это была явно более старая модель, и миллиардер явно сходил с ума от страха. Костюм жужжал, окутывая своего создателя.  — Хорошо, — выдохнул Тони, продолжая тяжело дышать, когда его жизненные показатели отчаянно запищали на экране. — Проверь сердце. Это… это мозг? — Никаких признаков сердечной аномалии или необычной мозговой активности, — спокойно ответил Джарвис. — Значит, меня отравили? — глаза Тони лихорадочно метались из стороны в сторону, пока он пытался втянуть воздух. — Мой диагноз таков: вы пережили сильный приступ паники, — голос ИИ оставался таким же ровным, как и всегда, но в механическом голосе слышалась ободряющая нотка. — Я? — недоверчиво спросил Тони. Он вздрогнул, когда Роуди постучал по шлему. — Давай же, приятель, выглядит нехорошо. Открой, — потребовал он, оглядывая толпу, собравшуюся позади них. — Извини, мне надо бежать, — проворчал Тони хриплым от стыда и страха голосом. После этого, видео оборвалось, и Питер сидел с отвисшей челюстью, пытаясь осмыслить увиденное. Тони подошел к Питеру и встал за его спиной, чтобы он тоже мог посмотреть. Он сжал плечо Питера, и тот наконец очнулся от оцепенения. — У вас был приступ паники? Но вы же Железный Человек! — выпалил Питер, хотя его сердце наполнилось надеждой. Может, кто-то наконец понял, через что ему пришлось пройти. — Я все еще человек, малыш. И, как ты видел, Роуди был недоволен сценой, которую я устроил, — Тони с трудом сглотнул. — Он не спросил, в порядке ли я. Вместо этого он… он просто сказал мне взять себя в руки, потому что люди смотрели. Мне надоело, что мой отец и что мой лучший друг не поняли… ну, это… — Больно, — закончил за него Питер, затаив дыхание. — Да, это так. И я хочу, чтобы ты знал, что можешь открыться мне… если хочешь. Я не буду осуждать тебя или умалять твои проблемы. Я просто хочу помочь. Ты позволишь мне? Питер кивнул, не в силах сдержать рыдания. Он вздрогнул, слезы потекли по его бледным щекам. Тони сжал его плечо, затем развернул и опустился перед ним на колени. Не отводя взгляда, он полез в карман джинсов и вытащил печально известную бутылку. — Начнем с этого. Я предполагаю, что самая высокая дозировка считается безопасной для среднего человека. Питер снова кивнул. — И поскольку ты уже некоторое время пьешь из этого флакона, а он практически полон, я предполагаю, что значительные изменения в химическом составе твоего тела сделали лекарства бесполезными. — Да уж, — согласился Питер со слабым смешком. — Чертовы пауки, — пробормотал Тони. — Ладно, это можно исправить. Мы с Брюсом создали суперболеутоляющее для Стива, так что мы сможем сделать то же самое с другими лекарствами. Это займет какое-то время. И потребуются тесты, которые могут помочь нам найти, какие лекарства подходят именно тебе. Итак, мы можем начать с этого. — Мистер Старк? — тихо спросил Питер. — Да, малыш? — тепло ответил Тони, проведя большим пальцем по щекам подростка, а затем провел дрожащими пальцами по его буйным кудрям. — Я готов рассказать вам… обо всем… если вы не против послушать. — Конечно, я не возражаю, ты мой ре… ты мой Питер, — заикаясь, пробормотал Тони, улыбаясь своей очевидной оговорке. Питер понимающе улыбнулся. Он глубоко вздохнул. — Я был с Беном, когда его убили, — он опустил голову и подавил приступ тошноты. Его слова прозвучали быстро и немного сбивчиво. — Я убежал, потому что мы с Беном поссорились… Питер подавился рыданием, и Тони обнял его. — Если бы не я, Бена бы там не было. Он должен был выйти и найти меня — он был бы в безопасности, если бы я остался дома. Но я был так зол… По дороге домой грабитель направил на нас пистолет… Бен встал передо мной и потянулся за бумажником. Грабитель был пьян и подумал, что дядя достает пистолет, и застрелил его. И… Я мог бы что-нибудь сделать… У меня были силы… но я просто стоял и ждал, пока его застрелят… Как только он начал, все слова легко выплеснулись наружу. Тони не колебался, уверяя его, что виноват только грабитель, что дядя не хотел бы, чтобы он винил себя. Он оставался сочувствующим и понимающим в течение нескольких часов — только убеждая Питера остановиться один раз, чтобы съесть бульон и выпить питательный коктейль. Тони терпеливо ждал, пока Питер медленно расправится с едой, а когда закончил, предложил ему принять душ и переодеться в пижаму. Как только Питер вышел из ванной, полностью одетый и освеженный, инженер сидел на кровати подростка, прислонившись к изголовью и задумчиво глядя на стену. Он улыбнулся, когда Питер подошел и похлопал по месту рядом с ним, убеждая его продолжить с того места, где он остановился. Питер уснул через пять минут после того, как замолчал, его голова свесилась на грудь Тони. Тони облегченно вздохнул, когда малыш улыбнулся во сне. Он притянул Питера к себе и запустил пальцы в его мягкие кудри. — Ты не одинок в этом, малыш. Мы пройдем через это вместе. Его паучок будет в порядке. Он позаботится об этом.