Babysitter

      Я как-то упустила тот момент, когда просьба сестры недельку посидеть с племянниками, пока они с мужем навестят его заболевшую мать, переросла в ночной кошмар, который длился уже четвёртый день.       Вариантов, кроме как согласиться, у меня особо не было, как и проблем с тем, чтобы присматривать за детьми. Младший брат, кузены, маленькие дети соседей и маминых подруг — как-то неизменно я становилась нянькой для них всех, когда родителям нужно было куда-то уйти или просто отдохнуть от своих чад. Так или иначе, я заверила сестру, что управлюсь с её детским садом, и со спокойной душой проводила их с Томом в аэропорт, помахав ручкой на прощание. И только потом оказалось, что круглосуточно присматривать за шестью чертятами с вечным двигателем в одном месте — не то же самое, что развлекать их на протяжении нескольких часов пару раз в неделю.       Семилетняя Полли носится по квартире за близнецами, которые во всё горло кричат что-то про пиратов и абордаж (откуда они вообще знают такие слова?!), Джуди увлечённо размазывает по столу кетчуп и абрикосовое варенье, пока я пытаюсь обработать разбитую коленку Ника и одновременно качаю на руках шестимесячную Аманду, страдающую от колик. Ближе к вечеру мне удаётся собрать всех перед телевизором, и, благодаря Богу и Диснею, провести полтора часа относительно спокойно. Потом начинается вечерняя война, во время которой я уговариваю племянников почистить зубы, а они обливают друг друга (и заодно меня) водой и пачкаются зубной пастой. Переодев всех в сухую одежду и хитростью уложив их по кроватям, тихо пою колыбельную и, поцеловав каждого в лоб, выхожу из детской, оставив дверь приоткрытой. Аманда наконец успокаивается, и я с облегчением кладу её в колыбельку, уже совсем не чувствуя рук. Если за мои двадцать три года у меня когда-то и были проблемы со сном, то сегодня я засыпаю, едва моя голова касается подушки.       Утро начинается с плача Аманды и ощущения чего-то холодного и скользкого на моём лице. Оказывается, близнецы решили разбудить меня с помощью своего домашнего питомца и посадили мне на щёку огромную африканскую улитку. Разрываюсь между желанием закричать и побежать смывать с себя слизь улитки и необходимость успокоить малышку. Но ребёнок, конечно, в приоритете, поэтому, превозмогая омерзение, отдаю скользкую гадость Шону, со стоном поднимаясь и беря на руки Аманду. Все мышцы ноют, словно вчера я пробежала марафон. Хотя с этими маленькими проказниками такую возможность нельзя исключать.       Вяло плетусь на кухню, где сонные Ник и Полли уже сидят за столом в ожидании завтрака. Джуди ещё мирно сопит в своей кровати, и я, пользуясь случаем, варю молочную кашу, включив сводку утренних новостей. Доставив всех по кружкам, детским садам и школам, возвращаюсь в квартиру сестры с уснувшей Амандой, и долгожданная тишина впервые за последние двадцать четыре часа бьёт по ушам. Правда, пока я решаю, на что потратить это драгоценное время, оно ускользает, словно песок сквозь пальцы, и наступает момент забирать племянников домой.       В таком хаосе проходит следующие четыре дня, и я невольно задаюсь вопросом, как Кэндис и Тома угораздило завести столько детей. Они звонят по Skype каждый вечер и подолгу болтают с малышами, а я внаглую использую это время, чтобы вздремнуть. У Аманды начинают резаться зубы, держится температура и она кричит почти каждую минуту, так что я провожу бессонные ночи, баюкая девочку и натирая ей дёсна успокаивающим бальзамом.       Утром субботы я понимаю, что больше не выдержу ни минуты в замкнутом пространстве с гиперактивными племянниками, поэтому преувеличенно радостно сообщаю: — Мы идём гулять в парк!       Девочки плетут друг другу косички, старшие помогают одевать младших, и эта минутка взаимопомощи и заботы навевает на меня чувство давно забытого умиротворения. Парк находится буквально в квартале от дома, и дети послушно держатся за руки, пока переходят дорогу, а затем стремглав бегут в сторону площадки, моментально вливаясь в игру и забираясь на всевозможные горки и лесенки. Опускаюсь на скамейку, поправляя ремешки хипсита, в котором дремлет Аманда. На секунду прикрываю глаза, а потом осматриваюсь. Ник и Шон играют в догонялки с несколькими мальчиками, пока Полли и Джуди лепят пасочки в песочнице. С облегчением вздыхаю, расслабляясь. Наконец-то покой. И тут меня, словно молния, ударяет мысль: Шелли. Я не вижу Шелли. — Ник, Полли! — подзываю старших племянников, испуганно вскакивая на ноги. — Вы видели Шелли?       Дети озадаченно переглядываются и синхронно качают светловолосыми головами. Чёрт, кажется, я их напугала. — Ладно, всё нормально, — я шумно выдыхаю, понимая, что ни черта не нормально. Я потеряла Шелли. — Идете к остальным, я попрошу тётю Лорел за Вами присмотреть. Никуда не уходите!       Прошу одну знакомую мамочку проследить за детьми, а сама бегу в сторону парковых дорожек, растерянно замирая на мгновение. Парк огромный, куда она могла пойти?!       Какое-то время в панике метаюсь, спрашивая прохожих, не видели ли они трёхлетнюю девочку с большим розовым бантом. Местный аниматор посылает мне осуждающий взгляд, но даже он не видел Шелли. Я готова биться в истерике, Аманда проснулась от моей беготни и вот-вот снова начнёт плакать, и в этот самый момент я слышу знакомый детский голосочек, и вижу племянницу сидящей на руках кого-то парня. Чувствуя, что готова расплакаться от облегчения, кричу: — Шелли! — и девочка, заметив меня, резво слезает с колен незнакомца. — Господи, я чуть с ума не сошла!       Бережно придерживая головку Аманды, опускаюсь на корточки и начинаю судорожно ощупывать Шелли на предмет повреждений. — О, мне так жаль, — вмешивается парень, выглядя донельзя виноватым. — Я читал здесь, а Шелли подошла и попросила посмотреть мою книгу. Я не смог ей отказать, хотя должен был подумать, что кто-то волнуется за неё. Извини, пожалуйста. — Это только моя вина, я должна лучше следить за детьми, — без задней мысли обессиленно сажусь прямо на плитку, которой выложена дорожка. Притягиваю Шелли к себе, и Аманда начинается ёрзать в хипсите. — Ты вообще ни при чём. — Выглядишь смертельно уставшей, — честно констатирует юноша, никак не комментируя моё странное поведение. — Я не спала уже три ночи, и, кажется, кофе во мне сейчас больше, чем крови, — потираю переносицу, другой рукой перебирая кудряшки, обрамляющие лицо Шелли. — Режущиеся зубы — это ад.       Он понимающе улыбается. — Ты кажешься слишком молодой для двоих детей. — На самом деле, их шесть, — автоматически поправляю собеседника, обратив внимание на едва заметную сыпь на щеке Аманды. Это ещё что такое? — Что?! — я резко поднимаю голову, услышав его удивлённый возглас, и с недоумением переспрашиваю: — Что?       Только сейчас замечаю, что парень действительно милый и производит хорошее впечатление. Приятное, открытое лицо, внимательные серые глаза, подтянутое тело... Вау, да он красавчик! Понимаю, что тупо пялюсь с открытым ртом, и неловко отвожу взгляд. — Я провожу вас, чтобы загладить свою вину, — он забирает свою книгу (где-то глубоко в душе я визжу от того, что он читает обычные, бумажные книги) и протягивает мне руку.       Но её перехватывает Шелли, и парень со смехом вручает ей книжку, подавая мне вторую руку. — Идём, малышка, мы и так заставили твою маму поволноваться.       Пока мы медленно возвращаемся к выходу из парка, Шелли увлечённо болтает с Джоной (так, оказывается, его зовут), а я пытаюсь отойти от микроинфаркта, который заработала, потеряв племянницу на десять минут, и думаю над тем, как объяснить парню, что это не мои дети, потому что, чёрт, я действительно хочу на свидание с ним. Но Аманда снова начинает капризничать, и мне приходится отвлечься, чтобы успокоить её. — Шелли! — к нам подбегает Шон, крепко зажимая близняшку в объятиях, а за ним и остальные. Обернувшись, с благодарностью киваю Лорел.       Дети заинтересованно рассматривают Джону и поначалу ведут себя непривычно тихо, но он быстро вовлекает их в игру и заставляет смеяться. Кажется, они мгновенно влюбляются в него. Кажется, я тоже близка к этому. — Выходит, ты не шутила насчёт шести детей, — парень закусывает губу, и я невольно вздыхаю. — Нет, не шутила, — быстро пересчитываю их всех. Не хватало потерять ещё кого-то. — Только они не мои дети, а моей сестры. Мои племянники. — Это хорошо, — он смеётся с облегчением, пропуская тёмные волосы между пальцами. — Значит, ничто не мешает мне пригласить тебя на свидание.       Я позволяю себе лишь таинственно улыбнуться, а на деле — едва сдерживаюсь, чтобы не начать подпрыгивать как Шон. Мне двадцать три, чёрт возьми, а не три.       Дверь квартиры появляется в поле зрения как-то слишком быстро, и я, не колеблясь ни секунды, приглашаю Джону войти. Да простит меня Бог, но плохие люди не бывают настолько очаровательными.       Отправляю старших мыть руки и верчусь на месте как юла, не зная, куда деть Аманду, чтобы проследить за остальными. — Я подержу, — парень охотно протягивает руки и забирает малышку, прижимая к себе. Я готова всплакнуть от умиления, но идиллию прерывают звуки водной баталии, и мне приходится очень быстро бежать в ванную, смущённо улыбнувшись напоследок.       Пятнадцать минут и триллион мёртвых нервных клеток спустя все мирно сидят на диване перед телевизором, а я направляюсь в детскую в поисках Джоны и Аманды. Затаив дыхание, замираю в дверном проёме, боясь помешать развернувшейся на моих глазах картине. Парень, склонившись над пеленальным столиком, меняет малышке подгузник, тихо напевая и строя рожицы. Я готова прямо сейчас умолять его жениться на мне.       Закончив переодевать девочку, Джона берёт её на руки, чтобы выйти из комнаты, но натыкается взглядом на меня и неловко топчется на месте. — Ничего, что я тут похозяйничал? — обеспокоенно спрашивает он. — Она начала плакать, и... — Спасибо, — искренне и с теплотой в голосе отвечаю я. — Ты спас меня сегодня.       В этот момент у него звонит телефон, и, передав мне Аманду, парень отвечает на звонок. — Прости, я должен идти, — завершив разговор, Джона сожалеюще улыбается. — Но я всё ещё рассчитываю на свидание. Можно даже с детьми. — Думаю, мы сможем что-то придумать, — отрываю стикер, приклеенный к зеркалу в коридоре, и быстро записываю заученные цифры. — Просто позвони мне.       Парень хитро улыбается, пряча листок в карман джинсовки, и оставляет мимолётный поцелуй на моей щеке. — Обязательно.