Shot

— Итак, что ещё мы не проверили?        Фредди спрашивает скорее риторически, нежели действительно ожидая ответа от Билли — в конечном итоге, блокнот всё равно у него. Он сосредоточенно смотрит на клетчатые листы, куда сам же записал все суперспособности, что был в силах вспомнить, и лишь изредка кидает взгляды на Билли, который по сей день не может налюбоваться своим новым обличием. Для них обоих Шазам и вся эта история — что-то вроде новой компьютерной игры. Ничего серьёзного — только испытания способностей, ролики на YouTube и бесконечное веселье. Где-то на задворках сознания назойливо мельтешит мысль, что следом за беспечностью нагрянут последствия, и вообще «чем больше сила, тем больше ответственность», но Фредди отгоняет её, словно назойливую муху, и вместе с Билли не может нарадоваться возможности оказаться будто бы в комиксах. Быть героем второго плана — пускай, но даже от этого его нога словно бы меньше болит.  — Может, я умею читать мысли? —  предполагает Бэтсон, и так и сяк играя мышцами, обтянутыми в красный, до ужаса нелепый костюм. Фриман от этих слов ёжится, будто ветер заполз под толстовку и теперь кусает его за бока. Ему отчего-то неприятна мысль, что у Шазама может обнаружиться подобная способность. Она уж точно не сыграет на руку. — Думаю, сегодня проверять уже не стоит. — Фриман мнётся, а Бэтсон этого не замечает, но уже готов протестовать. — Мы и так уже достаточно припозднились.  — Брось, это минутное дело. Подумай о чём-нибудь. Кроме того, насколько я великолепный — это я и так читаю в одном твоём взгляде.        У Фредди земля уходит из-под ног и он физически ощущает, как кровь отливает от лица. Ещё немного, и он сольётся с бетонной колонной, но это кажется даже неплохой перспективой.        Шазам, без всякого сомнения, великолепный, со всей своей горой мышц, суперспособностями и всем прилагающимся, — думает Фриман и старается не поддаться искушению закусить губу. А вот о чём Фредди старается не думать, так это о том, насколько привлекателен его сводный брат без превращения, с его глубокими серо-зелёными глазами и вечно спадающей чёлкой. Потому что в том, чтобы восхищаться Шазамом, нет ничего зазорного — он герой, и здесь в принципе сложно устоять. Но восхищаться Билли, его угловатым мальчишеским телом, — таким же, как и его собственное, — зазорно и стыдно. Неправильно.        Фриман жмурится, пытаясь прогнать непрошенные мысли и выровнять дыхание. Бэтсон честно пытается как будто бы услышать его мысли, но в голове и вокруг — звенящая пустота, — и только сердце громко колотится где-то за широкой мужской грудью. Билли не впервые замечает, что по лицу Фредди рассыпан не один десяток веснушек, и что ресницы у него невероятно длинные, с рыжеватыми кончиками, и находит это крайне очаровательным.        Секунды длятся как будто бы целую вечность, прежде чем Фредди слышит заветное «Шазам!», и, наконец, открывает глаза. Он ожидает услышать печальное, сказанное на самом выдохе, «нет, мысли я читать не умею», и почувствовать, как с головой накрывает спокойствие, но натыкается на Билли, стоящего практически вплотную, и его дыхание у самых своих губ. — Хотел сделать это сам.        Фриман не запоминает, кто сокращает оставшееся расстояние первым, но он совершенно точно запомнит, что от этого поцелуя по всему его телу пробегает миллион искр, как от прикосновения к костюму Шазама. Они целуются неумело, чересчур влажно и практически не используя языки, почти целомудренно, и останавливаются только тогда, когда воздух в лёгких заканчивается у обоих. Фредди поражён настолько, что ещё пару долгих секунд стоит в ступоре: во-первых, его сводному братцу, — чёртов везунчик, — ко всему прочему досталась ещё и способность читать мысли, а во-вторых, он ответил взаимностью на его чувства. И всё, что до этого казалось неправильным, стало самым правильным, что было во всей его жизни.  — Кстати,  — вдруг выдаёт Билли, — если тебя это всё ещё интересует: читать мысли я всё-таки не умею.        Фредди удивлённо хлопает глазами, не решаясь спросить, тогда с чего всё это вообще было. Спрашивать и не приходится.  — Выстрелил наугад.        Фриман думает, что больше всего на свете ему сейчас хочется ударить Бэтсона костылём, но вместо этого он кидается к нему с объятиями, опаляя его шею своим горячим дыханием. Кажется, это хорошее начало какого-то серьёзного этапа их жизни. Во всех смыслах. И больше Фредди предпочитает не думать ни о чём.  — Целуешься ты, кстати, так себе, Билл. — Что? А по-моему вышло очень даже неплохо!