Повторяй за мной

Роуди дружил с Тони достаточно долго, чтобы понимать: есть вещи, о которых лучше не спрашивать. В голове Тони одновременно происходит около миллиарда вещей, и это прекрасно работает, если не добавлять инопланетян, суперзлодеев и правительство, которые хотят контролировать каждое ваше движение, тогда слишком много сенсорной перегрузки. Они с Тони разрабатывали эту систему на протяжении многих лет: когда Тони что-то беспокоит, он пытается это скрыть, и Роуди тонко ковыряется в этом, пока Тони, наконец, не сдается, и они разговаривают. Создается впечатление, что Тони контролирует ситуацию, когда Роуди действительно обладает всей властью. Но система неисправна. Иногда Роуди слишком поглощен федеральными делами, чтобы по-настоящему сесть и поговорить, иногда Тони слишком занят спасением мира или борьбой с инопланетянами, чтобы все уладить. Это был сумасшедший мир после Инцидента (кодовое название для инопланетян в Нью-Йорке, идея Тони), и иногда Роуди не может идти в ногу с тем, какое дерьмо его лучший друг выкинет следующим. Вот почему он узнал о Человеке-Пауке совершенно случайно. С момента инцидента, сумасшедшие люди постоянно выходят из глубин. Похоже, что теперь каждый парень с пистолетом думает, что может править миром и идти против Мстителей. Его вызывают в качестве Воителя, чтобы остановить террориста, и это почти рутина для Роуди во вторник. Он в костюме и летит в погоню за угнанным автобусом, полным гражданских лиц в Куинсе, который несется по улице с первоклассной скоростью, которая может убить всех внутри транспорта одним ударом. Пролетая рядом с окном водителя, Роуди обращается к нему через маску. — Остановите транспортное средство, — когда на экране в костюме вдруг появляется рука мужчины, держащая пистолет у головы гражданского, он добавляет: — Бросьте оружие и отойдите. Плохой парень, как и большинство в подобных ситуациях, не слушается. Роуди включает двигатели в костюме и поворачивается к передней части машины, хватая автобус за передний бампер. Он приподнимает верхнюю половину от земли, колеса беспомощно вращаются в слабой попытке ускориться. Роуди бросает автобус и почти небрежно ныряет в сторону, врываясь в дверь и приземляясь перед водителем. Он все еще сидит в кресле, но одной рукой обнимает штатского за горло, а другой держит пистолет направленным в сторону заложника. Кстати говоря, заложник — ребенок с каштановыми волосами, выглядящий достаточно зрелым, чтобы быть подростком. Его глаза расширяются, когда он видит железный костюм Воителя. — Ого, — выдыхает парень. — Полковник Роудс… — А что я говорил насчет того, чтобы ты болтал? — рявкает человек в маске, сжимая шею парня так сильно, что тот задыхается. — Вот что случается с умниками, которые пытаются быть героями. Роуди уже приставил оружие к его голове, но решил, что снова вежливо попросит. — Брось его и оружие, а потом вылезай из автобуса, пока я не выстрелил тебе в лицо. Человек под маской усмехается и говорит: — Ты так сильно хочешь его, так возьми, — он разворачивает парня и пинает его в Роуди, подняв пистолет. Роуди стреляет одной из перчаток костюма, сбивая мужчину с другой стороны автобуса, и ловит парня одним движением. — Всем выйти! — кричит Роуди, отпуская ребенка и пятясь к двери автобуса, чтобы освободить место для людей. В то время как другие гражданские в панике выбегают из машины на улицу, Роуди звонит в правительственную связь и говорит: — Угроза нейтрализована. Пострадавших нет, но медики просят проверить, нет ли травм. Кажется, он говорит слишком рано, потому что мгновение спустя он видит, как парень, которого держали в заложниках, выходит из автобуса, спотыкаясь и держась за бок. Его бок, который расцвел красным на светло-голубой футболке. — Дерьмо. Он действует на уровне инстинктов, бросаясь вперед и ловя ребенка, прежде чем тот упадет. Должно быть, его подстрелили за секунду до того, как Роуди выстрелил в преступника. Когда парень обнаруживает, что лежит на земле, его глаза на секунду затуманиваются, прежде чем сфокусироваться на маске. — Ми… Мистер полковник Роудс, — заикаясь бормочет парень, в замешательстве глядя себе под ноги. — Кажется, меня подстрелили. — Не волнуйся, — говорит Роуди спокойным и ободряющим тоном, — скорая уже едет. Они помогут тебе, просто держи руки прямо там и старайся держать давление на ране, — Роуди поднимает одну из рук костюма и крепко прижимает ее к ладоням парня, сильнее надавливая на рану. Малыш вздрагивает и вскрикивает. — Я… я пытался удержать его внимание на себе, а не на ком-то еще. Не хотел, чтобы кто-то пострадал. Что-то в нем кажется знакомым, но Роуди не может понять, что именно. Прогоняя чувство прочь, Роуди говорит искренне: — Ты проделал большую работу. Настоящая суперработа. Никто не пострадал, кроме тебя, и с тобой все будет хорошо, обещаю. Парень кивает и бормочет: — Было бы легче, если бы я… там было слишком много людей, я не мог… кто—нибудь увидел бы… — он замолкает и снова стонет, убирая руки и слабо пытаясь оттолкнуть Роуди. — Все хорошо, хорошо, п-правда. Роуди не двигается с места. Он уже собрался успокоить малыша, когда в центре экрана появилось лицо Тони. — Есть причины, по которым Воитель был активирован без моего согласия? — Железный Патриот, — автоматически поправляет Роуди, — и он больше не принадлежит тебе, здоровяк. Он принадлежит правительству. Гражданский автобус в Куинсе захвачен парнем в лыжной маске и с пистолетом, ничего особенного. Одного ребенка подстрелили, но я сейчас с ним, жду парамедиков. Лицо Тони застывает, когда он говорит: — Какого ребенка? — Не знаю, лет двенадцати… Внизу парень кашляет: — Мне пятнадцать. — Пятнадцати лет… Тони проводит рукой по лицу. — Только не говори мне, что на нем дурацкая рубашка с химическим каламбуром. Роуди хмурится. Это было странно. Опустив глаза, он смотрит на то немногое, что может разглядеть на рубашке парня, — не так уж много, потому что теперь на ней так много крови, но то, что когда-то можно было назвать мультяшной шуткой, было действительно напечатано на ней. — Хм, да? — Сукин сын! — экран камеры смещается под меньшим углом, когда Тони начинает двигаться. — Забудь о парамедиках или о какой-то там дерьмовой медицинской помощи, которую финансировало правительство, отвези его ко мне домой. Я буду через десять минут. Роуди хмурится еще сильнее. — Ты на севере штата. Квалифицированные медики справятся с этим лучше вас. И он гражданский, а не… — Не заставляй меня просить дважды, — огрызается Тони. — Ты же знаешь, я ненавижу повторяться. Роуди хочет спросить, что за чертовщина залезла Тони в задницу, но экран гаснет прежде, чем он успевает это сделать. Что-то по-прежнему кажется неправильным, но Роуди отодвигает это на задний план. Он должен верить, что Тони знает, что делает, даже если в его словах нет никакого смысла. Как обычно. Вздохнув, он поворачивается к парню. — Похоже, нам предстоит небольшой полет. Думаешь, справишься? Парень кивает, а может, просто качает головой. В любом случае, Роуди подхватывает его и пытается не слишком сильно толкать, когда взлетает. Парень стонет и закрывает глаза, прижимаясь лицом к металлическому плечу костюма. — П-Эй, Мистер Р-Роудс? Роуди продолжает сосредоточенно кружить вокруг зданий, но тот говорит: — Я очень устал, можно мне домой? — Чуть позже, — заверяет его Роуди. Огромная башня была в поле зрения. — Сначала ты должен навестить Железного Человека, и мы подлатаем твой бок, хорошо? И, может быть, это из-за того, что парень, кажется, оживляется, его лицо выходит из-за плеча костюма с широкими глазами, как у испуганного оленя или, может быть, из-за того, что выражение смешанное с виной и стыдом, распространяется по его лицу. Каким-то образом кусочки мозаики складываются в голове Роуди, и он чувствует себя так, будто его сбил товарный поезд, потому что этого просто не могло быть. Только когда парень заговорит в следующий раз, он сможет точно понять. Кротко, как ребенок, который знает, что его вот-вот съест родитель, он спрашивает: — В-вы позвонили Тони? О черт, нет. Роуди не отвечает и добирается до пентхауса Тони в башне, приземляясь на балконе. Двери автоматически открываются, и Роуди уже врывается в них, не останавливаясь. Каким-то образом Тони опередил их. Он уже снял костюм, и теперь указывал на диван. Роуди протискивается мимо него и бросает ребенка на землю, не обращая внимания на тихий стон боли, вырвавшийся у него изо рта. Повернувшись спиной к своему другу, он поднимает маску и говорит смиренно: — Скажи, что я ошибаюсь. Лучше скажи мне, что я ошибаюсь, потому что лучше бы это был не тот, о ком я думаю. — Он определенно не тот, за кого ты его принимаешь, — легко уклоняется Тони, пытаясь обойти его. Роуди хватает его за руку, раздражение покалывает кожу. — Черт побери, Тони, это не шутка! Он же, бл… — он замолкает и нервно оглядывается через плечо, прежде чем прошипеть тише: — он ребенок. — Ребенок с расширенными способностями паукообразной природы, — парирует Тони. — Боже, ты говоришь точь-в-точь как Пеппер. — Посмотри на него! — Роуди дико жестикулирует в сторону парня, глаза которого зажмурены от боли, а руки все еще сжаты в кулаки. — Ты его с Халком оставлял? Это новый уровень, Старк, даже для тебя. Тони поднимает палец к лицу Роуди, мгновенно защищаясь. — Я никогда этого не делал. И не планирую. А теперь убирайся отсюда, пока не навредил кому-нибудь. Роуди молчит и обвиняюще тычет металлическим пальцем в грудь своего бывшего друга. — Но ты собираешься. Я не могу поверить, что ты вообще рассматриваешь… — Я не рассматриваю… —Где я? — щебечет малыш с дивана. — Где я? Тони, наконец, стряхивает с себя руку Роуди, подходит к дивану и опускается рядом. Роуди начинает вылезать из железного костюма Патриота, наблюдая, как Тони мягко берет парня за запястья и отрывает его руки от бока. — Чаки Чиз, — беззаботно отвечает Тони. Глаза парня расширяются. Он ошеломлен и явно бредит, уставившись на пятно на лбу Тони, а не на его глаза. — Ты в Чаки Чиз? — Малыш, я изобрел Чаки Чиз. — Он врет, — рявкает Роуди, но в этот момент его гнев перерастает в раздражение, заглушаемое видом серьезно раненого ребенка. Он вылезает из костюма и уже направляется к стене за аптечкой, которая, как он знает, должна быть там. Он приносит ее, когда Тони снимает с парня окровавленную футболку, открывая кровоточащую дыру, которая меньше, чем должна быть для пулевого ранения. — Усиленное заживление, — говорит Тони, но кому именно, Роуди не знает. Он наклоняется к лицу парня и говорит громче: — Ты исцеляешься, шкет. Пуля вышла из тебя? Глаза парня невероятно расширяются. — Меня подстрелили? — Он потерял много крови, — осторожно добавляет Роуди. — Боковые раны всегда кровоточат сильнее. — Пятница, — позвал Тони, нажав на ухо. — Поставь ему диагноз. ИскИн немедленно отвечает: — Металлическая шрапнель обнаружена в трех областях печени. Тони чертыхается. — Похоже, придется оперировать, — он встает, выхватывает у Роуди аптечку и начинает рыться в ней. Роуди подходит ближе к дивану и опускается на колени на том месте, где только что стоял Тони. — Позвони кому-нибудь, — говорит он, разглядывая ребенка. Его руки начинают дрожать. — Думаю, у него шок. — Н-не надо, — задыхается малыш, дико тряся головой. — Нет, только не Мэй. — Твоя горячая тетушка, безусловно, узнает, — крикнул Тони. — Ты нарушил сделку, когда подверг себя опасности без костюма. У парня такой вид, будто он сейчас расплачется. — Но… Надеясь разрядить обстановку, Роуди меняет тему. Если парень не падает в обморок, то ему нужно сохранять ясность сознания, чтобы не впасть в шок. — Как тебя зовут? — Опасность, — мечтательно отвечает малыш. — Питер, — произносит Тони одновременно с ним. Роуди кивает и поднимает глаза на Тони. Он надел наушники, которые обычно носит, когда возится со своими костюмами, а также перчатки, и вытащил пинцет со скальпелем. Придвинувшись к дивану, Роуди наклоняется, берет Питера за шею и кладет его голову на подушки. Тони снова опускается на колени рядом с диваном, подняв скальпель. Экран перед его глазами загорается, и Роуди снова обращает свое внимание на парня. — Питер, ты можешь поговорить со мной? — говорит Роуди, стараясь быть как можно спокойнее. Он смотрит, как Тони съеживается и режет парню бок, открывая рану. Лицо Питера искажается, и все его тело выгибается на диване. — Питер, сосредоточься на мне. Ты можешь это сделать? Какой твой любимый цвет? Тяжело дыша, он шипит сквозь стиснутые зубы: — Г-голубой. — Сколько будет семь на семь? — С-со-сорок девять. Роуди начинает вырисовывать маленькие кружочки на затылке Питера. — Как насчет пятнадцати, разделенных на три? Малыш жалобно всхлипывает и хмуро смотрит на него. — Мис… Мистер Роудс? Мне очень больно, меня сейчас вырвет. — Меня от алгебры тоже тошнит, малыш, — говорит Тони. На кофейном столике звякнуло что-то мягкое. Словно забыв о Тони, Питер пытается поднять голову, чтобы посмотреть на это, но Роуди хватает его за подбородок и удерживает на месте. — Смотри на меня, — твердо говорит он. — Так ты Человек-Паук, верно? Питер молча кивает. — Да. — Я был с тобой в Берлине. Ты помнишь меня? Парень выглядит немного обиженным. — Конечно, помню. Вы — Воитель. Железный Патриот, хочет поправить Роуди, но кого это волнует, это было плохим пиар-решением. — Вы классный, — продолжает Питер, и это как будто кто-то щелкнул выключателем, потому что теперь он не затыкается. — Такой, такой крутой. Все это было потрясающе, полет на самолете и… ой… борьба с Зимним Солдатом… у него металлическая рука, но у вас есть две металлические руки, поэтому я думаю, что это не так плохо. Потом я ударил того парня С-Стервятника и… пошел на свидание с его дочерью, а он разрезал паром пополам. Роуди хмурится. Он не помнит эту часть Берлина. — Хм, ладно. — Другая миссия, — объясняет Тони. Еще один стук на столе. — Уже две. — Меня раздавило здание, — шепчет Питер, широко раскрыв глаза от восторга. — Тогда я украл машину Флэша! — на его лице появляется замешательство, и он бормочет: — Подождите, нет…это было раньше… — Кто такой Флэш? — услужливо спрашивает Роуди. — Он твой друг? — Нет, — слабо отвечает Питер, закрывая глаза. — Иногда он меня бьет. — Открой глаза, — настаивает Роуди, с силой вдавливая пальцы Питеру в затылок. Тони громко перебивает его. — Этот ребенок бьет тебя? — Роуди бросает на него острый взгляд, но Тони не сводит глаз с парня, на его лице зреет буря. — Только иногда, — невинно отвечает Питер, морщась, но послушно открывая глаза. — Это не значит, что все в порядке, — возражает Тони, беспокойство окрашивает его тон так, как Роуди никогда раньше не слышал. — Я справлюсь, — бормочет малыш. — Я Человек-Паук… Тони открывает рот, словно хочет возразить, но Роуди рявкает: — Тони. Миллиардер что-то бормочет себе под нос, но возвращается к своим делам. — Мистер Роудс? Роуди опускает глаза. Глаза у парня ярко-красные по краям. — Да? — Никому не говорите, что я Человек-Паук, — серьезно говорит Питер, понизив голос, словно был уверен, что кто-то подслушивает. — Это секрет. Несмотря ни на что, на губах Роуди появляется улыбка. Эта штука с сокрытием личности была очаровательна, как что-то прямо из детских комиксов про героев. — Не буду, малыш. Клянусь. Явно удовлетворенный, Питер бормочет: — Тогда супер. Мистер Роудс? — Ну? — Я действительно устал, — его голова качается, как будто он отчаянно пытается не заснуть. — Я еще не сплю? — Три, — быстро объявляет Тони, роняя последний кусок пули на стол. Он садится и снимает одну из перчаток, прежде чем похлопать Питера по ноге. — Дальше дело за тобой, Паучок. Буквально. Питер выдыхает, как только ему дают разрешение, и все его тело расслабляется. Роуди отпускает голову Питера и, нахмурившись, говорит Тони: — Разве ты не должен зашить его? Тони отвечает: — Усиленное исцеление, — он снимает наушники и направляет их на Питера. — Смотри. Роуди встает и смотрит туда, куда указывает Тони, удивляясь, что разрез на боку Питера медленно закрывается сам по себе. В таком случае, через несколько часов у него не останется даже шрама. Роуди вроде впечатлен. Он снова смотрит на своего друга и на мгновение задумывается, не делал ли он что-то подобное с ребенком раньше. Желчь заполняет его желудок, когда он понимает, что Тони, вероятно, уже делал это. — Послушай, — начинает он, но миллиардер обрывает его. — Я знаю, — говорит он, внезапно выглядя очень усталым. — Ты думаешь, я не знаю, как опасно, когда он болтается там один в спандексе? Этот придурок чертовски упрям. — Не кажется ли тебе это знакомым? — бормочет Роуди. — Эй, — резко говорит Тони. — он собирался сделать это с моей помощью или без нее. По крайней мере, я дал ему костюм, который может защитить его немного лучше, чем дерьмовая домашняя пижама, которую он носил раньше. — Ему пятнадцать, — подчеркивает Роуди. — Совсем малыш. Он даже водить не умеет. Ты не можешь одеть его, как взрослого и пустить в бой. Что, если его заметит кто-нибудь побольше и пострашнее? Что, если они заставят его подписать соглашение? Что, если однажды ты будешь занят, и Гидра схватит его? Что тогда? Тони трет глаза, плечи его поникли. — Не надо, — мягко предупреждает он. — Я не могу об этом думать. Роуди пристально смотрит на него, потом вздыхает. Он понимает, когда не следует давить на Тони, который выглядел так, будто и так находился в опасной близости от приступа паники. Оглянувшись на Питера, он наблюдает, как поднимается и опускается грудь мальчика. Он почти не разговаривал с Человеком-Пауком, когда они были в Берлине: он был отвлечен всей этой историей с боевой командой, и, казалось, что в ту секунду, когда бой закончился, Паук исчез. Плюс, вся эта новая штука с ногами, которая в конце концов сработала сама собой. По звуку его голоса и комментарию «Звездных войн» Роуди догадался, что герой был молод, но чтобы настолько … С другой стороны, парень хорошо дрался. Он был умен, быстр и вынослив. Он не боялся подвергать себя опасности, чтобы защитить тех, кого любил, или, как он показал сегодня, совершенно незнакомых людей. Он был крут. И прошло много времени с тех пор, как Тони выказывал хоть какую-то привязанность или беспокойство о ком-то, кроме самого Роуди, Пеппер или Хэппи. — Ты действительно заботишься о нем, не так ли? Тони фыркает, тут же снова переходя в оборону, как он делал всякий раз, когда кто-то заставлял его говорить о чувствах. — Меня волнует этот костюм. И если он облажается. И его тетя, Боже, ты должен ее увидеть. Она — кусок невероятно горячего итальянского хлеба. Роуди поднимает бровь. Тони выдыхает и немного печалится. — Да, хорошо, этот ребенок запал мне в душу. — Это было так трудно? — Да, — язвит Тони, морщась от притворной боли. Он берет скальпель и остатки разрушенного оборудования для оказания первой помощи и идет на кухню. — Кажется, у меня сердечный приступ. — Заткнись, крутой парень, — бросает в ответ Роуди. — Твое сердце только что стало в три раза больше. Когда Тони выходит из комнаты, Роуди замечает, как по телу Питера пробегает легкая дрожь. Он тянется за диван и хватает одеяло. Когда он набрасывает его на ребенка, пара карих глаз прищуривается. — Мистер Роудс? — бормочет Питер, все еще в бреду. — Я еще в Чаки Чиз? — Ага, — говорит Роуди, и действительно, удивительно, что этот ребенок вообще способен формировать слова без помощи морфия. — Ты пробудешь здесь еще некоторое время. Может, ты запомнишь это. Можешь сделать мне одолжение? Голова ребенка дернется вверх и вниз один раз, и он говорит: — Да, все, что угодно. Роуди наклоняется над ним и шепчет: — Повторяй за мной: Мистер Старк — это плохой человек. Твое сердце слишком чисто для него. Не позволяй ему испортить тебя. Питер смущенно морщится и открывает рот, но, прежде, чем он успевает что-то сказать, в комнату влетает Тони. — Эй, эй, эй! Не засовывай ему в голову эти ядовитые мысли, Роудс. — Я защищаю его, — поддразнивает Роуди, ухмыляясь. — Лучше, чтобы он понял это сейчас, чем потом. Тони смотрит на него. Питер неуверенно переводит взгляд с одного на другого. — Я… я должен… Не отрывая взгляда, Тони указывает пальцем на Питера. — Закрой глаза, мелкий. Я звоню Мэй, так что тебе лучше отдохнуть, пока она не приехала. И не думай, что ты уйдешь от разговора об этом блистательном парне. Не могу дождаться, когда открою эту банку с дегтем. Парнишка стонет и бросает на Тони через плечо слабый взгляд. Он не выглядит угрожающе с одеялом, натянутым до подбородка. Он выдыхает: — Предатель, — и снова отворачивается. — Верно, я большой, плохой и ужасный, — Тони достает телефон и начинает стучать по экрану. — Ты останешься здесь, чтобы увидеть секси Мэй или уйдешь? — В отличие от тебя, — говорит Роуди, вставая и возвращаясь к костюму Железного Патриота. — У некоторых из нас есть настоящая работа, не связанная с преследованием родителей-одиночек. Тони не поднимает глаз. — Извини, я не слышу тебя из-за твоей патриотической гордости, — он делает паузу в своем постукивании, когда спрашивает: — Мы все еще ужинаем в Китайском ресторанчике в четверг? Роуди забирается в костюм и цокает языком. — Ну конечно. Тони кивает и возвращается к своим делам. Роуди направляется к балкону, но на мгновение останавливается в дверях, чтобы взглянуть на них двоих и на причудливую картину, которую они образовывают: Питера, нуждающегося в помощи, и Тони, готового помочь. Они оба явно заботились друг о друге, и, возможно, когда-нибудь, Тони наберется храбрости вытащить голову из задницы и сказать об этом парню в лицо. — Я чувствую твое осуждение! — кричит Тони. — Убирайся! Роуди закатывает глаза и улетает. Этот день был слишком долгим.